Путешествие с холостяком

Мишель Дуглас, 2014

Забастовка авиадиспетчеров вынуждает молодого политика Айдана Фейерхола отправиться через всю Австралию на автомобиле со случайной знакомой Куин Лаверти и двумя ее маленькими сыновьями. Путешествие, начавшееся для Айдана как пытка, постепенно становится все более приятным…

Глава 2

Дорога до Мерридина заняла полтора часа, показавшихся Эйдену вечностью. За это время он услышал столько глупых песен, что ему бы хватило до конца дней. Потом его попутчики с азартом играли в игру, суть которой сводилась к выкрикиванию бессмысленного набора слов, начинавшихся на буквы, возникающие на мониторе. Это продолжалось бесконечно и напоминало китайскую пытку с капающей водой. У Эйдена стучало в висках, нестерпимо болела голова.

Он с трудом расправил плечи, когда грузовичок свернул на главную улицу города. Посмотрев на безоблачное небо, Эйден убедился, что они могли бы ехать еще часа четыре до того, как стемнеет. Хорошие манеры не позволили ему высказать мысль вслух. Пробормотав что-то невразумительное, он оглядел ряд магазинчиков вдоль дороги: может, удастся арендовать машину?

Куин выключила мотор.

— Мы с ребятами ночуем в кемпинге, но, думаю, вам будет удобнее остановиться в мотеле.

При слове «кемпинг» его передернуло: Куин определенно экономила деньги. Глядя, как она и мальчики бодро выскочили из кабины, он позавидовал их энергии. Может, принимают витамины? Сам он с трудом двигал затекшими конечностями. Неожиданно в памяти возникла картинка: Куин на спортивной площадке в велосипедных шортах с подоткнутым подолом платья. У него странно сдавило горло.

Помахивая конским хвостиком, с мило раскрасневшимися щеками, она внимательно наблюдала за ним, будто ожидая ответа, потом пожала плечами:

— Мотель через дорогу. Заедем за вами утром в девять.

Достав свою сумку из кузова, Эйден кивнул:

— Я буду готов раньше. Скажем, в шесть или в семь, если захотите выехать на рассвете.

— В девять часов, — повторила Куин.

Почему-то ему показалось, что она смеется над ним.

— Внимание! — повернулась она к мальчикам и хлопнула в ладоши. — Чейз, мне нужна упаковка спагетти, а тебе, Робби, поручаю найти банку помидоров.

Эйден успел услышать, как Чейз спросил:

— А ты что ищешь?

— Мясной фарш и чесночный хлеб.

Они скрылись в супермаркете, забыв про Эйдена. Не взяли его с собой за продуктами. Почему его это расстроило? Он пошел через дорогу к мотелю.

Его номер оказался вполне приличным. Хотя Мерридин считался региональным центром «пшеничного пояса» Западной Австралии, для Эйдена это был всего лишь маленький городок, где еще встречались запряженные парой лошадей повозки. Его попытки арендовать машину оказались безуспешными.

Эйден поставил смартфон на зарядку, достал лаптоп, открыл карты Гугл и нахмурился. Что за черт? Такими темпами они пересекут страну за две недели. Он сжал кулаки, посчитал до трех, потом разжал их и принялся набрасывать в блокноте маршрут. Глядя на карту, взятую у портье, он отметил логические точки, где они с Куин могли бы сменять друг друга за рулем. На эту операцию потребовалось не более двадцати минут. Больше заняться было нечем. Он обошел комнату, открывая шкафы и тумбочки, сделал себе кофе, который не стал пить, потянулся за телефоном, чтобы позвонить матери, но передумал. Упав на кровать, целую вечность глядел в потолок, потом посмотрел на часы: стрелка почти не сдвинулась. Эйден чертыхнулся. Впереди еще целый вечер, не говоря уже о ночи. Он приподнялся на локтях: что, если пойти поискать Куин с мальчиками?

С какой целью?

Он сел, забарабанил пальцами по колену. Вскочив, вырвал из блокнота листок и вылетел за дверь.

Найти кемпинг оказалось совсем нетрудно.

Еще легче было обнаружить Робби и Чейза: на игровой площадке они затеяли шумную возню в детской крепости, раскрашенной так ярко, что у Эйдена зарябило в глазах. Неподалеку, возле ближайшего жилого вагончика, он заметил Куин. В мягком свете закатного солнца она сидела, скрестив ноги, на расстеленном одеяле. Ее вид подействовал на него умиротворяюще.

— Эй, Эйден, — позвала она. — Не знаете, чем себя занять?

Он пожал плечами:

— Вышел прогуляться, а заодно посмотреть, как вы устроились.

Куин подняла лицо к солнцу:

— Хорошее местечко, правда?

Эйден огляделся, безуспешно стараясь понять, что ей так понравилось.

— Я думала, вы с головой в работе, наверстываете упущенное время.

Эйден спохватился: не зная, чем себя занять, он даже не подумал позвонить в офис. Конечно, там знали о его задержке, но это не означало остановку в работе: бесконечные имейлы требовали внимания, вечером он мог бы провести совещание по Скайпу. При мысли о работе и о том, что надо позвонить матери, он сразу почувствовал усталость и с удовольствием рухнул на одеяло рядом с Куин.

Почему, собственно, он так утомился, если весь день ничего не делал? Эйден с усилием стряхнул оцепенение.

— Вы собираетесь все время останавливаться в кемпингах?

— Конечно.

Он постарался сохранить нейтральное выражение лица, но Куин легко прочитала его мысли и засмеялась, запрокинув голову:

— Вижу, вам это не по душе.

— Я бы не сказал… — Эйден не считал себя снобом, но туалет во дворе… Увольте!

— Вы невероятно вежливы. — Ее слова прозвучали как оскорбление. — Представьте, Эйден, что здесь, как в большинстве кемпингов, все предусмотрено для путешествия с детьми: зеленая лужайка, чтобы погонять мяч, игровая площадка, что немаловажно, обнесенная забором.

Он оглянулся и поморщился: яркие краски резали глаза.

— Робби уже большой, но Чейз может легко потеряться.

Эйден кивнул:

— С этой стороны я не смотрел.

— Кроме того, здесь бывает много детей, с которыми можно поиграть.

Он заметил, что на площадке появились еще двое подростков.

— Большинство здешних постояльцев не возражают против шума. Представьте, если бы мои дети устроили возню в мотеле, в соседнем с вами номере.

— Ну, я не против смеха и крика, но понимаю, о чем вы, — добавил он, заметив, что Куин подняла брови.

— Вы не смогли бы работать.

Она снова напомнила ему о работе.

Эйден быстро вытащил из кармана карту и расправил на одеяле между ними.

— Я подумал, что завтра мы могли бы доехать до Белладонии. Можем сменять друг друга за рулем каждые два часа, как советуют на курсах безопасного вождения, вот здесь, здесь и здесь. — Он указал отмеченные точки.

Куин откинулась назад, опершись на руки, и засмеялась:

— Помню этот фильм. В нашем случае вы Салли, а я — Генри, правильно?

Эйден непонимающе уставился на нее.

— «Когда Генри встретил Салли», — сказала она, когда пауза затянулась. — Фильм? Ну? Салли такая правильная и суперорганизованная, а Генри — недотепа и лентяй?

Эйден в замешательстве не знал, что сказать.

— В самом начале есть сцена, когда они вместе едут на машине через Америку, и… — Она замолкла. — Вы не смотрели?

Он покачал головой.

У Куин вытянулось лицо.

— Но это один из лучших фильмов всех времен.

Почему-то Эйдену стало стыдно.

— Извините.

Однако, к его удивлению, она искренне улыбнулась и указала на карту:

— Нет.

Он заморгал:

— Нет? Но…

Глядя на него, Куин покачала головой:

— Эйден, вам надо научиться расслабляться и спускать пар.

В этот момент она напомнила ему брата Дэниела. Вопреки ожиданию, это не задело его.

Я…

Он посмотрел на нее так, как будто впервые видел. Словно никто раньше не предлагал ему остановиться и понюхать розы.

Куин подавила вздох. Путешествие давало возможность побыть с детьми, сделать все, что в ее силах, чтобы переход к новой жизни стал для них более легким, и это было очень важно для нее. Пожалев Эйдена, пригласив его поехать с ними, она рисковала и, к сожалению, худшие опасения подтвердились. Однако она обещала мальчикам приключение и не собиралась отказываться от своего слова.

— Вероятно, стоило обсудить наши представления об этой поездке до того, как мы выехали из Перта. — С другой стороны, разве он мог предположить, что Куин собирается ехать медленно, если она не заикнулась об этом? — Я не подумала. — Она облизнула губы. — Совершенно очевидно, что наши графики движения не совпадают.

Эйден, вероятно, привык к постоянному движению. В таком темпе живут люди в его мире и в мире ее родителей. Пожалуй, не стоит упрекать его. Просто он другой.

— Я навел справки в городе, можно ли арендовать машину.

Куин встрепенулась. Это решило бы все проблемы.

— Увы, не получилось.

— Жаль.

— Вы сожалеете, что взяли меня. — Он сказал это просто, без обиды, но голос был таким грустным и усталым, что Куин едва удержалась, чтобы не погладить его по руке и не утешить. Но…

Она взглянула на своих мальчиков, увлеченно игравших с другими детьми, и в душе поднялась волна любви и тревоги. Распрямив плечи, она твердо встретила его взгляд. Мягкость и сострадание приведут только к новым недоразумениям.

— Эйден, вы были безукоризненно вежливы, но недружелюбны.

— Не понимаю. — От напряжения у него побелели губы.

Куин сожалела, что ее слова вызвали такую реакцию, и надеялась, что не вымещает на нем бессознательно давнюю, не дающую покоя обиду.

— Вы не подпевали нам, не принимали участия в игре.

Он уставился на нее в растерянности, не свойственной будущему политику:

— Только не говорите, что намерены расстаться со мной в этом богом забытом городишке.

— Конечно нет! — ахнула Куин. Как ему в голову могло прийти?

— Я найду выход, как только приедем в Аделаиду.

— Хорошо, — сказала она, кусая ноготь. До Аделаиды им предстоит добираться семь, а то и восемь дней. Если бы она могла объяснить ему, как важно для нее это путешествие, может, он стал бы дружелюбнее.

Куин вытянула ноги и уселась поудобнее.

— Знаете, что я думаю? Не пора ли нам немного растопить лед? Давайте зададим друг другу вопросы, которые не дают нам покоя, и покончим с этим. — Она прикусила губу, чтобы не рассмеяться, увидев изумление на его лице. Привычка сдерживать эмоции явно изменяла ему. — Ну хорошо, давайте поделимся тем, что, по нашему мнению, может заинтересовать другого. — Куин хлопнула в ладоши. — Да, так будет интереснее. Пожалуй, начну первая, если не возражаете, — поспешила добавить она, прежде чем он возразил. — Расскажу вам, почему Робби, Чейз и я отправились в путешествие через континент.

Эйден насторожился. По тому, как он взглянул на нее, Куин поняла: он заинтересовался.

— Оливковая ферма расположена в винодельческом районе Хантер-Вэлли и принадлежит моей тетке, которую считают в семье белой вороной. — Куин закатила глаза. — Я пошла в нее.

— Вас тоже считают белой вороной?

Первый вопрос! Куин постаралась скрыть триумф.

— Честно говоря, не удивлюсь, если мои родители вообще вспоминают обо мне. Они живут в Сиднее. Я забеременела Робби, когда мне было восемнадцать. Они мечтали о том, что я окончу университет, добьюсь невероятных успехов, сделаю блестящую карьеру. Когда я решила оставить ребенка, родители отказались от меня.

Эйден был поражен. Может, он не совсем дружелюбен в обычном понимании слова, но и не похож на человека, который отвернется от своей семьи в критический момент. Почему Куин сделала такой вывод? Только на том основании, что у него приятная улыбка и честные глаза? Вряд ли этого достаточно.

— У вас есть братья и сестры?

Второй вопрос!

— Нет. Когда родители выдвинули ультиматум, я собрала вещи и переехала в Перт.

— Почему в Перт?

— Самая отдаленная от Сиднея доступная мне точка в Австралии.

Эйден смерил ее долгим взглядом. Куин затаила дыхание, надеясь, что он задаст четвертый вопрос.

— Отец Робби тоже поехал? — поинтересовался он, и Куин с трудом сдержала улыбку.

— Да, — кивнула она, не собираясь тем не менее посвящать его в эту историю. — Когда родился Робби, тетя Мара…

— Та самая «белая ворона»? — не удержался Эйден, против воли попавшись на крючок.

— Именно она. Приехала на пару недель, чтобы помочь. Мне едва исполнилось девятнадцать, и я была благодарна за любую поддержку, помощь, совет.

Эйден сорвал одуванчик.

— Любезно с ее стороны.

— Это было ее решение. Прежде мы почти не виделись. — Родители позаботились об этом. — За две недели мы невероятно сблизились и с тех пор не прекращали общение.

— Вы перебираетесь поближе к ней?

Куин вдруг охватил страх: что, если она совершает ошибку, круто меняя жизнь?

— Куин?

Она спохватилась и натянуто улыбнулась:

— Маре только сорок два года, но она страдает от артрита. Ей предстоит операция на шейке бедра, и понадобится помощь. У мальчиков в Перте, кроме меня, никого нет. Думаю, будет неплохо, если они поближе узнают Мару.

— Вы едете, чтобы ухаживать за ней? — посочувствовал Эйден.

— Скорее, мы нужны друг другу. Я упоминала, что она владеет оливковой фермой. Ее помощница недавно вышла замуж и уехала в Америку.

— Планируете занять ее место? — спросил он ровно, поэтому у Куин не было повода чувствовать, что ее социальный статус… несколько снижается.

— Да, — ответила она с легким вызовом: ведь ей самой захотелось перемен.

Административная должность на химическом факультете университета Западной Австралии уже не приносила удовлетворения, да, впрочем, никогда и не доставляла особой радости. Однако эта работа позволяла ей и мальчикам жить в достатке последние пять лет. Куин решительно отогнала сомнения, готовые поглотить ее. В худшем случае она без труда найдет себе где-нибудь какую-нибудь офисную работу.

Куин выпрямилась. Она не видела причин, почему ее проект не удастся. Она и ее сыновья любят тетю Мару. Хантер-Вэлли — прекрасное место, где много солнца, воздуха и простора. Она найдет мальчикам хорошую школу, купит им собаку. У них появятся новые друзья, у нее тоже. Куин надеялась, что на новом месте она избавится от тоски и одиночества, одолевавших ее последнее время. Короче говоря, выиграют все!

Она повернулась к Эйдену:

— Будущее представляется таким волнующим.

— И пугающим, я полагаю.

Куин не хотелось признаваться в этом. По крайней мере, вслух. Она старалась дышать ровно.

— Решение перевернуть страницу затронет не только вас. — Эйден поглядел на мальчиков. — Но и…

— Вы хотите напугать меня?

— Нет, что вы! — растерялся Эйден. — Я думаю, это удивительно смелый поступок.

Куин скрипнула зубами, но изобразила улыбку — вероятно, больше похожую на гримасу, потому что Эйден отпрянул.

— Поэтому наше путешествие так важно для меня. Я обещала мальчикам настоящее приключение. Мы не торопимся, чтобы они не уставали в пути и, кроме того, могли задавать мне вопросы о предстоящей жизни. Главное — снять напряжение, избавить их от страха перед неизвестным. — Она подняла голову, словно прислушиваясь к чему-то. — Эта поездка должна помочь нам принять будущее и поверить в удачу. — Куин посмотрела на него в надежде, что он поймет. — Потому я так стараюсь быть веселой и оптимистичной.

Даже сквозь загар было видно, как Эйден побледнел.

— Я все испортил.

— Нет. Не совсем. Но теперь, когда вы знаете, постарайтесь быть дружелюбнее.

— Чтобы дотянуть до Аделаиды и расстаться.

Наклонившись ближе, Куин ощутила его немного терпкий запах, напоминающий эвкалипт или сосновые иголки. Она вдохнула глубже, и напряжение немного спало.

— Нет, чтобы расслабиться и плыть по течению, — поправила она. — Вы переживаете по поводу забастовки, из-за того, что не можете вернуться в Сидней, но…

Он насторожился:

— Но?

— Обстоятельства связали нас на ближайшие шесть или более дней, так ведь?

— Шесть дней? — непроизвольно ахнул он, потом кивнул. — Шесть дней. Правильно.

— Так перестаньте терзать себя, а постарайтесь представить эти дни как… подарок судьбы. Считайте, что у вас неожиданный отпуск, пауза в напряженном графике.

Эйден уставился на нее:

— Отпуск? — Он словно пробовал слово на вкус, потом медленно покачал головой. — От того, что я буду нервничать, ничего не изменится, правда? Более того, я только осложню жизнь вам и мальчикам.

— И самому себе, — добавила Куин. — Страшно подумать, какой вред причиняет здоровью высокий уровень кортизола.

— Кортизола?

— Это гормон, который поступает в кровь при стрессе. Он очень опасен в больших дозах. — Куин немного нервничала под его пристальным взглядом. Она махнула рукой, чтобы скрыть смущение. — Читала об этом в книге. — Куин показалось, что Эйдену не повредили бы регулярные сеансы медитации, но воздержалась от совета: на сегодняшний день ему хватит тем для размышлений. Откинув голову, она подставила лицо солнцу. — Погода определенно располагает к отдыху. По календарю уже осень, но природе об этом неизвестно. Посмотрите на голубое небо с золотой дымкой на горизонте — это мое любимое время суток.

Эйден расслабил плечи.

— Как красиво ложатся сиреневые тени, а ветки деревьев будто пылают, — пробормотала Куин. — Хочется сохранить это в памяти.

Он вздохнул полной грудью и медленно выдохнул. Некоторое время они молчали. Куин надеялась, что Эйден, как и она, наслаждается вечерним отдыхом.

— Вы напоминаете мне кого-то.

Впервые Куин не уловила напряжения в его голосе.

— Кого?

Он повернулся к ней:

— Моя очередь.

Куин моргнула:

— Для чего?

— Поделиться тем, что может интересовать вас.

Меньше всего Куин ожидала, что он поддержит ее игру в откровенность. Собственно, она затеяла весь разговор лишь для того, чтобы дать понять, насколько важно для нее это путешествие. Но теперь глупо было отступать.

— Отлично. — Она лениво глядела вдаль, боясь смутить его.

— Смерть Дэниела потрясла мою семью.

Его брат погиб в автомобильной катастрофе восемь месяцев назад. Об этом писали все газеты. Куин крепко сжала в кулаке край одеяла.

— Папа с мамой души в нем не чаяли. Его смерть сразила их. — Он смотрел вниз, на свои руки. — Ничего удивительного. Он был необыкновенным человеком.

Он мог не говорить, каким ударом для него стала смерть брата: Куин видела это по его лицу. У нее в горле застрял комок.

— С тех пор моя мать живет в постоянном страхе за мою жизнь.

Несчастная женщина. Куин поняла, что Эйден имеет в виду.

— Забастовка диспетчеров и путешествие через всю страну, должно быть… встревожили ее? — Вот что на самом деле угнетало его, а вовсе не досадный инцидент в работе или страх пропустить важное совещание.

— Как вы сказали? Кортизол?

Она кивнула.

— У мамы он, вероятно, зашкаливает.

Куин не сомневалась: Эйден готов на все, чтобы успокоить ее, и сочувствовала ему всей душой.

— Скоро родители отметят тридцатилетнюю годовщину свадьбы, и…

— Когда? — Куин решила, что сделает все, чтобы он успел к торжеству.

— Двадцать четвертого.

Она перевела дух. Согласно ее плану, они должны добраться до тети Мары не позже двадцать второго. Он не опоздает.

— Мне надо помочь с приготовлениями, ведь праздник будет грандиозный. Я сам уговорил их, надеясь как-то отвлечь.

Куин спросила себя: какую жертву готов принести Эйден ради своих родителей? Как он сам перенес эту трагедию?

— Эйден, я соболезную вашему горю.

— Спасибо.

Оба молчали, пока тишина не стала мучительной.

— Можно мне сказать кое-что, касающееся вашей матери? — прошептала Куин.

Он замер, пожал плечами:

— Если только очень деликатно.

Деликатно? У Куин колотилось сердце. Она посмотрела на площадку, где, весело смеясь, играли ее дети.

— Не могу представить, что было бы со мной, если бы я потеряла одного из моих мальчиков. Нет ничего страшнее. У меня в голове подобное не укладывается — на мое счастье, хоть это звучит эгоистично.

Он пожал ее руку.

— Нет, не эгоистично, Куин.

— Ваша мама — несчастная женщина, Эйден. — Она сжала его пальцы. — Но если, не дай бог, что-то случится с Робби, мне кажется, я не стала бы кутать Чейза в вату. Это одинаково плохо и для него, и для меня.

— Мама не может справиться с горем.

— Понимаю, — кивнула Куин. — Обещаю, что вы вернетесь домой целым и невредимым.

Возможно, заявление прозвучало глупо, поскольку никто не мог этого гарантировать, но Куин не знала, что еще сказать.

— Конечно.

— А пока вы ничем не поможете матери, кроме ежедневных разговоров по телефону. Вы готовы смириться?

— У меня нет выбора.

— А знаете, — осторожно предположила Куин, — может, все к лучшему. Хлопоты по подготовке праздника заставят ее отвлечься от горя и беспочвенных страхов за вас.

Его лицо просветлело.

— Вы так думаете?

Господи, она вселила в него надежду…

— Допускаю.

Эйден долго смотрел на нее, потом улыбнулся:

— Знаете, кого вы мне напоминаете? Дэниела, моего брата.