Инквизитор

Мишель Альба, 2012

Доменик, под давлением ворвавшегося в ее дом незнакомца, убежденного в скорой гибели по ее вине, вынуждена пересмотреть свое прошлое…

Часть вторая

Глава 1

Душевая кабинка в оригинале служила несколько иным целям, нежели быть экспериментальной площадкой для самовозгорающихся подопытных. Вероятно, поэтому и стул из столового гарнитура в стиле эпохи Луи тринадцатого с изящно изогнутыми ножками, не привыкший к навязанной ему функции — мокнуть под струями воды — весьма отдаленно вписывался в предложенную композицию.

Повертев его и так, и сяк, Доменик нашла, наконец, несмотря на сопротивления"Луи", наиболее удобную, соответствующую замыслу, позицию, пристроив его точно под грибочек душевой лейки. Ей, вкупе с кабинкой и стулом, отводилась тоже не совсем та миссия, к которой ее готовили проектировщики — в данном случае она исполняла весьма ответственную роль огнетушителя в прямом смысле.

Еще раз окинув взглядом"ящик Скиннера", Доменик пришла к выводу, что с помощью примитивных подручных средств сумела создать все необходимые условия для успешного проведения задуманного испытания.

Осталось лишь прибрать полотенца и коврики, дабы не замочить их фонтаном брызг, как вынужденной составляющей предстоящего опыта.

Кажется, все в порядке.

Хотя, нет. Она не могла предугадать поведение Валерио во время сна, поэтому все баночки, бутылочки, мочалочки и прочие лишние в данном случае мелочи пришлось собрать и временно перебазировать в шкафчики. — Я готов.

Валерио явился на пороге душевой. О, Боже! Без слез не взглянешь — лепрозорий отдыхает. И на чем только держались его плавки!

Тело, усеянное ранами и измученное регулярным (по его словам) недосыпом, не просто нуждалось, а настоятельно требовало обильного питания и немедленной госпитализации для длительного лечения.

Доменик поспешно перевела взгляд на великолепного"Луи" — глаза требовали отдыха на чем-то более эстетичном.

Она до упора раздвинула дверцы кабинки:

— Я тоже. Прошу вас. Устраивайтесь так, чтобы вам было… м-м-м… комфортно и удобно. Я понимаю, что положение лежа вас устроило бы больше, но… если бы я заранее была предупреждена о вашем визите, непременно бы пристроила джакузи. Так что… Ну, как? Все нормально? Ничего не мешает? Вас ничто не должно стеснять, чтобы заснуть спокойно.

Несмотря на некоторую долю сарказма в голосе, все-таки, червячок сомнения прогрыз крохотную дырочку в ее уверенности в существовании этого дешевого заговора против нее. Слишком уж быстро Валерио согласился на ее предложение. Он, в соответствии с"легендой", должен был бы проявить активное нежелание сотрудничества и настаивать на сфабрикованной кем-то линии поведения социопата, жаждущего компенсации за, якобы, регулярное появление Доменик в его сновидениях.

И, она, спасая свою жизнь и жизнь дочери, бросилась бы искать причины подобной неразберихи, используя разработанные ею методы диагностики.

Правда, аппаратура ей все-таки понадобилась бы. Как же они это не учли?

Вот и еще один аргумент в его пользу. Если бы это был преступный заговор, ее заперли бы в лаборатории, а не дома. Тем более что зачастую она засиживалась там до полуночи. И им не понадобилось бы этих трех дней. Для кражи информации достаточно одной ночи. Даже меньше, умеючи.

И тут Доменик словно окатили ледяной водой:"Неужели они пронюхали о"паучке"?…".

— Вы, что, смеетесь? — Валерио раздраженно цеплялся к каждому ее слову, — если бы я имел возможность, как вы говорите,"спокойно заснуть", мне не помешало бы и положение стоя с открытыми глазами на шумном перекрестке.

"Нет. Вряд ли. Тогда бы он не изображал из себя клоуна с этой идиотской сказкой о сне, а пытал бы меня до посинения, моего посинения, естественно, чтобы залезть в тайник".

Она изобразила на лице максимум участия, что далось ей не легко на фоне мелькнувшей догадки:

— Тем более. Сейчас вам предоставляется улучшенный вариант этой возможности — сидя, при закрытых глазах и без шумного перекрестка. Я проконтролирую ситуацию, не волнуйтесь. Так что, спокойной ночи.

Валерио настроил подходящую ему температуру воды и отрегулировал мощность потока, морщась от колких струй воды, забарабанивших миллионом молоточков по телу.

Брызги, как и предполагала Доменик, тут же оросили пол и стены душевой, ручейками скатываясь с ее дождевика, предусмотрительно наброшенного на плечи.

Валерио поерзал на стуле, пристраиваясь таким образом, чтобы ни один дюйм его тела не остался не охваченным спасительным водопадом.

— Предупреждаю, я…

— Да спите уже, — насмешливо прервала его Доменик, — или вам спеть о красивой юной розе^[3]? Я не сбегу. Вы уж постарались. Кроме того, теперь уже на мне ответственность за вашу жизнь. И я более лояльна в этом смысле. Всего лишь сообщу в полицию об инциденте. Молчите! И спать!

Глава 2

Он заснул мгновенно.

Несмотря на бьющие тугие струи воды, на яркий свет ламп, на бдительную подозрительность относительно обещания Доменик охранять его во время сна.

Она же с любопытством, куда затесалась вдруг и капля сострадания, его рассматривала.

Если бы не болезненная гротескная худоба анорексика с выступившими с жестокой откровенностью анатомическими подробностями скелета, он вполне соответствовал бы стандартному эталону мужской привлекательности — высокий, пропорционально развитый, с длинными стройными ногами, уже не слушающихся его и сползших за пределы кабинки.

Но…"мяса"явно не хватало.

Да и лицо — мужественности не отнять, несмотря на выступившую вдруг беззащитность прежде твердокаменно сжатых губ и напряженно прыгающих скул.

В голове Доменик, конечно же, плутала мысль связать его теми же веревками, сполна прочувствованными ее телом, выключить эту глупую воду и, растолкав его, применить к нему те же садистские методы угроз с требованиями выдачи ключа. Да, даже, если бы он отказался стать благоразумным, два дня уж как-нибудь она пережила бы в его обществе. У Лудовики есть свой ключ.

Но…, если кто-то и проболтался о"паучке", почему, все-таки, он согласился на этот дурацкий опыт?

А, может, он вовсе и не спит? И подглядывает сейчас за ней, дожидаясь, когда она устанет надзирать над ним и задремлет. И тут же причинит себе очередное увечье, якобы, проснувшись от боли.

Доменик поежилась — уж очень кроваво.

Вода беспощадно хлестала истерзанное тело, но он никак не реагировал на искусственно созданное неудобство, продолжая безмятежно похрапывать под ее пристально-недоверчивым взглядом.

Накинув на голову капюшон, Доменик, поколебавшись, коснулась его бессильно повисшей руки. Никакого отклика.

А, может, он, действительно, болен? И ему просто-напросто негде жить? И весь этот убийственный маскарад, рассчитанный на слабонервных, всего лишь для того, чтобы, наконец-то, отоспаться где-то под крышей? Поэтому он и не сопротивлялся ее предложению. Пусть и под водой, зато в доме, где, может, потом и накормят.

Но это же бред. В конце концов, полно в городе дешевых гостиниц, а, чтобы купить булочку и стакан чая, не требуется заработок программиста.

Он, что? Нищий? Надо посмотреть, что у него в сумке. Может, там и ответ?

Доменик развернулась, повесила дождевик на крючок для полотенец и направилась в спальню.

Его потрепанная сумка сиротливо дожидалась хозяина у кресла.

Веревка, фонарь, пачки таблеток, сигареты.

Доменик нерешительно дотронулась до портмоне. Вправе ли она рыться в чужих вещах, а, тем более, в документах? С другой стороны, а, вправе ли он был забираться в чужой дом, более того, угрожать жизни хозяйке дома?

Отбросив ложное чувство стыда, Доменик расстегнула портмоне.

Итак:"Валерио Кастальди — впечатляет, если верить только слуху. Сорок два года — прекрасный возраст для авантюриста. Хм, из Рима — ну, что же, non tutto oro quello che luccica^[4]. Что еще? Не женат и детей нет. Не факт. Как будто одно с другим связано".

Доменик пощупала"денежное"отделение, в отличие от хозяина пухлое. Поколебавшись, отстегнула кнопку. Ого, да здесь тысячи две евро. Значит, не из бедных.

Она задумалась:"Ну, что же, версия с ночлегом отпадает. Тогда, что? Все-таки, заговор?".

Ответ донесся из душевой. Валерио стонал, бессвязно что-то выкрикивая.

Глава 3

Доменик не верила своим глазам.

Валерио остервенело метался на стуле, елозя вместе с ним по скользкой напольной плитке и вот-вот норовя с него свалиться.

— Нет…, не-е-т…, пожалуйста…, — он то жалобно всхлипывал, то угрожающе рычал, то в отчаянии покачивался, — … ты не смеешь так…, Корделия…, не уходи…

— Эй! Что с вами? — Доменик не на шутку испугалась. Но он не слышал ее. Валерио, действительно, спал, не

в силах отмахнуться от того, что мучило его там, по ту сторону перегородки между реальностью и бессознательным.

Торопливо натягивая дождевик, она потянулась закрутить кран и прервать ночной кошмар ее"гостя", но… рука замерла на взлете.

На правом плече Валерио несмотря на плотный водяной поток, затушивший бы не просто искру, а и справившийся бы с очагом возгорания более внушительных масштабов, вспыхнуло, багровея и вздуваясь, маленькое пятнышко, штопором буравящее тело и рвано раздирающее кожу.

А вот еще одно, и еще…

Доменик, охнув, отшатнулась, рефлекторно ища тот самый фитилек, незримо поджигающий несчастного.

Валерио застонал сквозь сжатые зубы, и, дернувшись, грохнулся с"Луи", не выдержавшего учиненной над ним экзекуции и в знак протеста потерявшего одну из изогнутых ножек.

Удар, видимо, был довольно ощутимым. Он моментально проснулся, отплевываясь от заливающей рот воды и кривясь от боли.

— Уб… уберите воду, что стоите столбом?

Его окрик отрезвил Доменик, и она поспешно кинулась прервать водоизвержение, пролившееся напоследок еще парой капель на Валерио, и без того пропитавшегося, казалось, водой до костей.

— Полотенце. Дайте полотенце и принесите мне мою одежду.

Она послушно выполнила и это, забыв впопыхах снять дождевик, наследивший на ковре.

— Вот. Пожалуйста.

Доменик протянула ему требуемое, не отрываясь взглядом от зловещих пузырящихся пятен.

"Откуда? Господи! Откуда? Как такое может быть? Никакой подставы. Они появились прямо у меня на глазах. Могу поклясться", — она с трудом соображала.

— Вы желаете соприсутствовать при переодевании? Так сказать, бонус к увиденному?

Покряхтывая, Валерио осторожно промокнул воспаленную кожу, отбросил полотенце и потянул плавки вниз, что и заставило Доменик, наконец, оценить ситуацию адекватно и юркнуть в спальню.

Пока он возился в душевой, она допила уже холодный кофе, выискивая объяснение случившемуся:"Спокойно. Да, это ожог. Все очень просто. Ожог, внушенный бессознательным конфликтом, пережитым когда-то и не нашедшим положительное решение. Или оставшимся совсем без решения. И в результате полученного стресса иммунная система дала сбой. Да, скорее всего. Тогда почему не последовала реакция на воду? Как будто ее и не…".

— Ну, что? Убедились? Или нуждаетесь в повторе?

Он прислонился к косяку двери в душевую.

— Расскажите, что вы видели в этот раз, — Доменик поставила чашку на стол, почему-то боясь встретиться с ним взглядом. Она чувствовала себя круглой дурой.

— Играл в песочнице с королем Артуром. Вы все еще думаете, что я фокусник-виртуоз?… Все то же самое. Только гораздо ближе. Еще пару шагов, и меня втянуло бы туда. Если бы не ваш стул.

Доменик нервничала, не в состоянии отмахнуться от видения вспыхивающей на пустом месте кожи.

— Когда, вы говорите, у вас впервые это появилось?

— Больше двух недель назад. А, точнее, двух с половиной.

Валерио вновь уселся напротив нее, но на этот раз его вид вызывал не просто сочувствие, а сжимающую душу жалость — глаза впали, нос заострился, болезненная бледность вполне могла посоперничать с естественным цветом лица покойника.

Она опустила глаза, боясь выдать себя, и сконцентрировалась на изучении крошечной щербинки на подлокотнике кресла:"Нет. Всему есть объяснение".

— Предшествовала ли этому какая-то стрессовая ситуация в вашей жизни, после чего вам потребовалась помощь? Не важно, чья. Психологическая, врачебная, дружеская.

Его ответ отвлек Доменик от созерцания щербинки, ушедшей по значимости далеко на задний план — Валерио зло рассмеялся:

— И ту, и другую, и третью оказал себе сам. После того, как… погиб мой пес. Зачем вам это?

Доменик подалась вперед:

— Вопросы я задаю. И не от нечего делать. Будьте любезны отвечать. Вернемся к вашему псу. Можно подробнее?

Валерио, помрачнел:

–… я нашел его на свалке. Кто-то поиздевался над щенком и выбросил. Я подобрал. Двенадцать лет назад. Выходил и не расстался с ним, даже когда надо было уехать на год из Италии. Ну, короче… Месяц назад Биг заболел. Бешенством. И… я сам его…

Он замолчал, борясь с севшим голосом, сиплостью подсказавшего, что он переживал в этот момент.

— Вы убили его?

Доменик видела, насколько ему тяжело вспоминать случившуюся трагедию, но только на предельно ясные и четкие вопросы, пусть и беспощадные, она могла получить того же качества ответы.

— Да, — Валерио встал за сигаретами, — у вас курят?

— Вам можно. Как вы это сделали?

Он довольно долго молчал, и лишь с последней затяжкой, сминая"бычок"сигареты в импровизированной пепельнице-колпачке от микстурной бутылки, ответил:

— Застрелил. А… потом сжег.

Глава 4

Близилось утро.

А Валерио все говорил и говорил, вспоминая хвостатого друга.

И как он таскал его по ветеринарам, сочувственно разводящих руками:"Не жилец", пока не нашел того, кто согласился взяться за то месиво, что представлял собой щенок на тот момент.

И как однажды пес спас его, вытащив из взорвавшегося вскоре автомобиля.

И их поездку в Альпы, когда Биг, соревнуясь на скорость с несущимся вниз лыжником — поначалу он не сразу опознал в устрашающем снаряжении Валерио — повизгивая и кувыркаясь, добирался какими-то только ему известными окольными путями до конечной точки трассы и, невинно повиливая пушистым хвостом, приветствовал проигравшего.

И о дружбе пса с соседской кошкой, невозможной кокеткой, лениво пластующейся на подоконнике именно тогда, когда Биг крутился во дворе.

И…

Валерио привычным жестом вспахал волосы и буквально проткнул Доменик взглядом:

— Зачем вам все это? Это к делу не относится. Мы зря теряем время.

— Сделайте-ка мне еще кофе. И себе. И сообразите пару бутербродов. Завтрак на носу. А, что имеет отношение к делу и что нет, решу я.

Пока он ушел на задание, Доменик ополоснула лицо, освежив на какое-то время голову, поправила волосы и, вернувшись в кресло, задумалась, перебирая полученные данные:"Все-таки я права. В этом уже нет сомнения. Эмоциональный стресс, вызванный гибелью Бига и непосредственным участием Валерио в смерти собаки, пошатнул его иммунитет. И сон это как ретроактивный посыл памяти. Вопрос в другом, каким образом я замешана в этой истории?".

— Это все, что я нашел в холодильнике.

Валерио опустил на столик поднос с двумя чашками

кофе, тарелочкой с горкой бутербродов и вазу с фруктами.

— Плохо искали. Ну, пока и это сойдет. Присаживайтесь.

На самом деле, ей было не до завтрака — свалившееся на нее"чудо в перьях-ожогах"перекрыло аппетит надолго. И не только внешним видом.

Он тоже удовольствовался только кофе, опять приняв ту же позицию на ковре:

— Вы ждете, чтобы я рассказал вам, как убил Бига?

— И не только. Мне важно, что вы при этом чувствовали. Не протестуйте. Если вы хотите, чтобы мы докопались до причины вашего кошмара, придется потрудиться. Итак?

Валерио, сцепив руки, невидяще уставился перед собой. Желваки на щеках ходили ходуном.

— Началось с малого. Он вяло ел. Отказывался от воды. Потом больше — прятался по темным углам. Перестал выходить. Я подозревал, что это…, и договорился с ветеринаром о встрече. В тот день Биг не подпустил меня к себе. Рычал и отползал все дальше под кровать. А, когда доктор приехал…, он напал на него… У меня не было выхода, — Валерио отвел глаза от невидимой точки, — ну, и… вечером того же дня я его… кремировал…

— Можно подробнее о… последнем?

— К чему вам это? Как это связано с тем, что со мной происходит? Или вы просто тянете время? — Валерио в упор впился в нее взглядом. Его глаза колюче сузились, — если это так, мне придется вернуться к тому, с чего я начал нашу встречу.

— К мысли сжечь меня, как и… Бига?

Это был удар под"дых", но иначе Доменик не смогла бы вытянуть из него нужную информацию.

— Послушайте. Вы. Вам мало того, что вы видели? Надо уничтожить меня и изнутри?

Он вскочил и, шагнув к ней, оперся о подлокотники кресла, взяв, таким образом, Доменик в капкан.

Склонившись чуть не вплотную к ее глазам, Валерио прошипел:

— Когда Биг горел, я горел вместе с ним. Фигурально выражаясь. Я удовлетворил ваше любопытство?

Доменик выдержала его взгляд, пожирающий ее с ненавистью, перемешанной с болью, и как можно спокойнее заключила:

— Не"горел". Горите до сих пор. И не фигурально. Биг лишь катализатор. Того, что с вами произошло в прошлом. Задолго до вашего рождения.

Глава 5

Эта мысль была неожиданна даже для самой Доменик. И она вовсе не собиралась ее озвучивать. Случайно вышло.

Под давлением его безумного, иссушенного страданием, взгляда, нависшего над ней израненного тела и, едва сдерживаемого, но вполне ощутимого желания придушить Доменик в этом кресле.

Она должна была отвлечь его. И отвлекла.

Валерио медленно выпрямился:

— Что? Вы в своем уме? Очередная уловка?

— Почему же? Я как раз работаю сейчас над этим.

Доменик невозмутимо поискала в вазе абрикос.

— Над чем?

Валерио совершенно был сбит с толку, машинально следя за ее пальцами, перебирающими фрукты.

— Над… кладовыми, так сказать, памяти, если проще.

Доменик нашла, наконец, что искала — ровненький, желто-розовый в красных крапинках абрикос.

— Понятно. Тайм аут. Разрешаю вам отдохнуть полчаса. Не предполагал, что на вас все это так подействует.

Доменик, игнорируя его реплику, аккуратно надрезала фрукт, сковырнула косточку и протянула половинку абрикоса Валерио.

— Как вы узнали обо мне?

— Случайно. Просматривал телеканалы и наткнулся на вас. Не поверил сначала. А, когда отсидел с вами пять лекций, убедился в том, что вы именно та, которая в костре. Не просто похожи, а именно вы. Уж, поверьте, за две недели я вас хорошо изучил. Там. Во сне. Даже волосы те же.

— А как вы объясняете этот парадокс?

Доменик нацелилась на бутерброд с сыром.

Валерио присел на край кровати:

— Сначала никак не объяснял. Но после вашего выступления в той программе, и, особенно, наслушавшись ваших теорий, подумал, что…, — он замолчал, вновь пригладив волосы знакомым жестом, — … раз у вас так все продвинуто, так что вам стоит залезть в мои мозги и поворошить их.

— То есть, вы решили, что я, каким-то образом, пробралась в ваши сны и экспериментирую над вами?

Ей с трудом удалось подавить улыбку. Не дай Бог, он бы ее заметил — следующий абрикос, и не только, наверняка, полетел бы ей в голову. Неустойчивая психика чревата неожиданностями.

— Что-то вроде того, — Валерио устало потянулся, — а разве нет? Так что… исправляйте, что наделали. Иначе, пойдете со мной. Туда. В пламя.

Доменик быстренько отогнала возникшую в голове картинку того, что он пообещал.

— Вы разрешите мне поговорить с одной моей приятельницей? Боюсь, без ее помощи мне не справиться.

— Ну, конечно, сначала приятельница, потом приятель, и так дальше. Вы меня за дурака держите?

В его голосе опять прозвучала угроза. Едва слышимая, но очевидная.

Слава Богу, бутерброд уже был съеден.

— Кофе опять остыл. Я должна вам кое-что пояснить. В ваших размышлениях есть одна, но существенная ошибка. Зачем бы мне было себя афишировать в телепрограмме, зная, что есть некий процент узнавания меня вами? Тем более, в передаче, посвященной разгадке природы сновидений? Напротив, я, согласно вашей гипотезе, должна была бы изо всех сил от вас скрываться.

— Хорошо. Тогда, что это? — Валерио нахмурился. Определенно, он запутался, что не повлияло на его замысел излечения от"заразы", даже если ему придется пойти на крайние меры, — ведь это же вы заманиваете меня туда, в огонь. И это из-за вас я в язвах. Вам это до сих пор не понятно?

— Не совсем. А, поэтому, мне необходимо проконсультироваться с Ирене.

— Кто это?

— Моя однокурсница и коллега. Но она, в силу некоторых обстоятельств, изменила направление деятельности, став психотерапевтом-экстрасенсом. Ну, так как?

Глава 6

Она надолго исчезла тогда.

В тот день — день рождения Ирене — Доменик вызванивала ее с утра, каждый раз натыкаясь на вежливое предложение автоответчика повторить попытку связаться с абонентом позже.

Попытку повторила. И не один раз в течение дня. С тем же результатом. И это в свете вчерашних длительных переговоров о совместной стряпне к праздничному столу, для чего Доменик свернула"в трубочку"все дела, освободившись пораньше.

Бесполезно отстучав в запертые двери ее дома, она помчалась в клинику, где Ирене работала психоаналитиком. Но все попытки выяснить, куда она подевалась, закончились ничем.

Единственная информация, добытая Доменик через третьи руки, тоже мало что проясняла — Ирене уволилась, а, вернее, взяла бессрочный отпуск после того, как сегодня утром получила некий конверт из лаборатории.

Доменик бросилась туда, но ее выпроводили со словами о конфиденциальности информации, не вправе быть разглашенной без согласия Ирене.

— Да посмотрите на меня. Вы, что, меня не узнаете? А, если с ней что случилось? Ну, не в полицию же мне обращаться.

Один из лаборантов, Паоло, безразмерных объемов рыжий детина, над которым периодически подшучивали, грозя пристроить к лаборатории еще как минимум двадцать метров для расширения живого пространства, ощутимо недостающего, когда тот заступал на свое рабочее место, сжалился над Доменик,"предположив", что, вероятно, Ирене уехала в Римини, к родителям.

— Ничего мне не сказав? Как такое может быть?

— Девочка моя, — Паоло ручищей размером с лопату по-отечески погладил Доменик по голове, — все бывает в жизни. И это тоже.

— А это как раз нет, — она сердито отпихнула его руку. К Ирене постулат Паоло никаким образом не относился.

После того, как Таддео"позаботился"о них, Доменик растерялась — что делать? Подаренными откупными — а сумма, действительно, была не маленькая — она могла воспользоваться только через пятнадцать лет, когда Лудовике исполнится восемнадцать. То, что презентовали ей лично, хватило лишь на выплату остатка ссуды за дом. А жить на что?

Ее доходы покрывали оплату университета — а впереди еще год доучиваться на первую степень, которой она не собиралась ограничиваться — с небольшим остатком на все мелкие нужды. Чтобы взять няньку для Лудовики и речи не было — та"съела"бы этот остаток.

И обратиться-то было не к кому — родителей Доменик не знала, а, соответственно, и родственников, как непременную добавку к семейному"салату".

И вот тут ее жизнь разнообразилась, и, весьма заметно, с появлением Ирене.

— Никак не пойму. То ли кукла, то ли ангел. Вы позволите присесть рядом с вами, сеньорина?

Луди, постоянная спутница Доменик на большей части лекций, прижалась к"мамми", хлопая длиннющими ресничками на втеснившуюся рядом тетеньку с горой книг. Одна из них в яркой разрисованной обложке, в основном, с набором гастрономических деликатесов, включая нелюбимый ею куриный шницель, шлепнулась на ее коленки.

— Милое создание, я не очень отвлеку вас от Харольда Маслоу, если предложу вам шоколад"Бачи"? Не отказывайтесь. Этот продукт, как нельзя кстати, вписывается в его теорию.

Доменик согласно кивнула на вопрошающий взгляд Лудовики.

— Ну, что? Будем знакомиться? Ирене.

Из аудитории они вышли уже подругами с Лудовикой посередке, ухватившейся для равновесия и за палец вкусно пахнущей тетеньки.

Ирене решительно воспротивилась упадническому настроению Доменик:

— Вы, что это, сеньора? Спокойно! За тебя ТАМ уже все решили! Тебя ждет блестящее будущее! И скажи"спасибо"папашке этой девицы. Такую не каждый может сообразить.

Ирене кивнула в сторону Луди, сосредоточенно выясняющей отношения с очередным свалившимся на нее подарком от ее новой"подружки" — какой из этих смешных башмачков на передке с мордочками лисят левый, а какой правый? Лисята ведь одинаковые.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

3

Колыбельная

4

У каждой медали две стороны (итал.)