Либидо рулит, или Женская сексуальность и мировой финансовый кризис

Миша Певзнер, 2016

В своей новой книге израильский литератор и политолог Миша Певзнер в увлекательной, парадоксальной, в чем-то эпатажной форме говорит о сложных противоречиях современности. Корень проблемы по-Певзнеру – в женской сексуальности, по-научному – либидо. «Так вот, в этой книге Вы не найдёте ни слова о том, о чем сказано ранее. Поскольку эта книга о вещах более важных, нежели перечисленные выше. Она описывает влияние либидо и женской эмансипации на сильнейшие кризисы и значительные события 20-го века. Не более, но и не менее. Поэтому тем, кого тревожат исключительно «вечные вопросы», читать мою книгу совсем не обязательно»

Глава 3. От рассвета — к закату

«Революция, как женщина, рычала.

Она точно женского лица.

Потому как есть у ней начало,

но нет у революции конца.»

Автор неизвестен

— Извини, пожалуйста, что перебил тебя. И как же события развивались дальше?

— Дальше…, — продолжила она, чуть задумавшись, — Поскольку борьба «воительниц» приносит результаты, их пример вдохновляет многих. «… Нам есть чему поучиться у суфражисток: даже запрет на однополую любовь должен быть снят». Так писал Ленин в начале 20-го века.

— Ты знаешь, меня всегда удивляло, что исследователи истории марксизма мало останавливаются на вопросах секса в пролетарском учении, хотя в «Манифесте Коммунистической партии» целая глава посвящена рассуждениям: «Как будем делить женщин?» Подметив такую черту девушек, как любовь к роскоши и богатству, основоположники, за кружкой баварского пива пришли к трезвому заключению, что, лишив буржуев частной собственности, они тем самым лишат их необходимых свойств, по которым женщины предпочитают спать с богатыми, в ущерб бедным. Была выдвинута, в высшей степени, замечательная идея, что женщин надо делить не по количеству наличного капитала, а по справедливости, или, в крайнем случае, поровну. Надо быть круглым дураком, чтобы не проникнуться такими идеями, когда дело дойдет до баб.

— Не стоит смеяться, — сказала она, поправляя чёлку, и откинувшись на спинку стульчика так, чтобы её грудь оказалась под наилучшим для него углом обзора. — Первой страной, где была предпринята попытка сексуально раскрепостить мужчин и женщин, стала Россия. На просторах, весьма аскетической, до той поры, Российской империи, разгорелся сексуальный пожар. Сексуальная свобода била ключом. Виднейшей сексуальной революционеркой первых лет революции была Александра Коллонтай, выдвинувшая известную теорию “стакана воды”. По этой теории, сексуальная потребность — это самая обычная физиологическая потребность, удовлетворение которой не должно быть ничем осложнено, и сексуальный контакт не содержит никаких особых специфических факторов по сравнению с актом “выпивания стакана воды” для удовлетворения жажды.

Действительно, многие идеи большевиков в сфере «сексуального законодательства» даже сегодня выглядят сверх либерально. Так, вскоре после знаменитых декретов «О мире» и «О земле» выходят декреты Ленина (19 декабря 1917 года) «Об отмене брака» и «Об отмене наказания за гомосексуализм» (последний — в составе декрета «О гражданском браке, о детях и о внесении в акты гражданского состояния»). В частности, оба декрета предоставляли женщине «полное материальное, а равно и сексуальное самоопределение», вносили «право женщины на свободный выбор имени, места жительства». По этим декретам «сексуальный союз» (второе название — «брачный союз») можно было, как легко заключить, так и легко расторгнуть. Первые годы после победы большевистской революции характеризовались невероятной, даже по сегодняшним меркам, свободой нравов. В ходу были лозунги: «Жены! Дружите с любовницами своих мужей!», «Хорошая жена сама подбирает подходящую любовницу своему мужу, а он рекомендует жене своих товарищей!»

Получили распространение «семейные» коммуны, объединявшие 10–12 человек. В них не было постоянных моногамных пар — это просто запрещалось. Рождение детей, в таких коммунах не приветствовалось, так как их воспитание могло отвлечь молодых коммунаров от строительства светлого будущего. Постепенно, половое коммунарство получило распространение во всех крупных городах страны. Образцовой, в этом смысле, считалась трудовая коммуна ГПУ для беспризорных в Болшево, созданная в 1924 году по личному распоряжению Дзержинского. В ней насчитывалось около 1 тысячи малолетних преступников от 12 до 18 лет, из них примерно 300 — девочки. Воспитателями коммуны приветствовались «совместные сексуальные опыты», девочки и мальчики проживали в общих казармах. В одном из отчетов об этой коммуне писалось: «Половое общение развивается в совершенно новых условиях. Коллектив так усложняет отношения индивида с другими людьми, что оказывается невозможным застраховаться от смены партнера или от начала новых отношений. Вместе с тем совместная жизнь отвлекает воспитанников от противоправных поступков и дурных настроений». Можно сказать, что коммуна в Болшево была (и остается) самой крупной «шведской семьей» в истории. Кстати, подобная практика существовала и в других детских домах.

29 октября 1918 года в Москве прошел Первый съезд союзов рабочей и крестьянской молодежи, на котором было принято решение о создании Российского Коммунистического Союза Молодежи (РКСМ). В первом его уставе имелся пункт: «Каждая комсомолка обязана отдаться любому комсомольцу, по первому требованию, если он регулярно платит членские взносы и занимается общественной работой». В среде комсомольской молодежи приобрели популярность так называемые «вечёрки», на которых молодые люди «пробовали» девушек. Подобные мероприятия обычно проводились в помещении комитета комсомола, — фабричного или заводского — куда молодежь была обязана приходить для заучивания догм о классовой борьбе, гегемонии пролетариата, путем ознакомления с трудами Маркса, Энгельса, Ленина. По окончанию занятий комсомольский лидер предоставлял парням право выбирать партнершу из числа пришедших на собрание комсомолок.

Рисунок взят из пропагандистской брошюрки 1920 года, хранящейся в Музее Кирова в Санкт-Петербурге. На нем изображена сценка из комсомольского спектакля времен Гражданской войны. Речь идет о половом вопросе, в общем, и о свободной любви в частности

Наряду с революционными датами, в СССР с размахом отмечались и другие праздники. Так, в Петрограде 19 декабря 1918 года праздновалась годовщина декрета «Об отмене брака» шествием лесбиянок. Троцкий в своих воспоминаниях утверждает, что на это известие Ленин радостно отреагировал: «Так держать, товарищи!». На этом же шествии несли плакаты «Долой стыд!». Этот призыв окончательно вошел в широкий обиход в июне 1918 года, когда несколько сотен представителей обоего пола прошлись обнажёнными по центру Петрограда.

Естественно, после таких преобразований, широко встает вопрос о контрацепции. Аборты приветствуются, так они «освобождают женщину». Производство презервативов возрастает в несколько раз по сравнению с дореволюционным уровнем. Академик Павлов проводит опыты на собаках по стерилизации, надеясь в будущем перенести их результаты на советских людей. Множество шарлатанов от науки моделируют новые контрацептивные средства, искусственное осеменение женщин, таблетки для повышения потенции.

Лозунги революционно настроенных масс, в те годы, призывали, в первую очередь обобществить землю, во вторую — фабрики, а в третью — женщин. Как правило, обобществление заканчивалось на уровне вождей. Однако, и рядовые бойцы партии стремились не отстать в деле экспроприации особей женского пола… Так в Рязанской губернии, власти в 1918 году издали декрет «О национализации женщин», а в Тамбовской в 1919 — «О распределении женщин». В Вологде же претворяли в жизнь такие положения: «Каждая комсомолка, рабфаковка или другая учащаяся, которой поступило предложение от комсомольца или рабфаковца вступить в половые отношения, должна его выполнить. Иначе она не заслуживает звания пролетарской студентки».

Правительство спускает в регионы директивы о введении в школах уроков сексуального просвещения. Поскольку, это начинание наталкивается на недостаток квалифицированных преподавателей-Сексологов, в Россию потянулись специалисты из-за границы, особенно — из Германии. Например, с 1919 по 1925 год в СССР прибыло около 300 таких специалистов.

— Но, — продолжала она, с удовольствием затянувшись, — как водится, счастье не бывает безоблачным. В конце 20-х наступило похмелье. Ведь для сексуального просвещения требуется время, а у широких слоев населения отсутствовали самые элементарные знания о половой и санитарной гигиене и опасности заражения венерическими заболеваниями. Так, опрос, проведенный в 1925 г., показал, что почти половина мужчин и более восьмидесяти процентов женщин заметь, в Москве, не понимали вообще, о чём идёт речь. В силу низкой культуры быта и повсеместной антисанитарии, на фоне подобной свободы нравов, повсеместно начались эпидемии сифилиса, гонореи и т. д. О другой проблеме говорилось на совещании советских агитаторов, в 1923 году. В начале 20-х годов, минимум половина младенцев рождалась вне брака. К тому же, понимаешь, если бы на тот момент, там властвовало женское либидо, все процессы происходили бы намного мягче, без такого бессмысленного насилия. Но там, всем управляло либидо мужское, мой прадед, по мужской линии. Он был очень жесток, склонен к насилию, не терпел никаких возражений. Свобода любви стала пониматься, как свобода мужчин пользоваться любым женским телом, а свобода женщин вылилась в необходимость беспрекословного подчинения желаниям мужчины. Отказ мог быть расценен как проявление мелкобуржуазности. Естественно, женщинам такое положение не нравилось. Да и власти быстро поняли, что сексуальное раскрепощение им абсолютно не нужно. Ведь сексуально раскрепощенных людей труднее превратить в винтики государственной машины, они более свободны. Ну, скажи, разве счастливый, свободный человек, регулярно живущий половой жизнью, якобы для пользы революции, пойдет на баррикады стрелять в других счастливых и свободных людей? Весьма сомнительно.

«От рассвета — к закату» — так назвал свою статью немецкий психолог Вильгельм Райх, посвященную свертыванию сексуальной революции в СССР.

Действительно, в конце 20-х годов сексуальная революция сходит на нет. Как обычно, для оправдания этого воспользовались авторитетом Ленина. Все чаще и чаще начинают приводить цитату из беседы Ленина с Кларой Цеткин: «Хотя я меньше всего аскет, но мне так называемая «новая половая жизнь» молодежи — а часто и взрослых — довольно часто кажется разновидностью буржуазного дома терпимости».

В 1929 году, когда была принята вторая редакция устава Российского Коммунистического Союза Молодежи. В этой редакции «крамольный» параграф о соитии был изъят…

В начале 30-х годов большевики повели борьбу с «бытовой распущенностью» под лозунгом: «тот, кто «разложился в быту», легко может попасть под влияние классового врага». Основой социального порядка вновь стала моногамная семья. Это было связано и с требованиями демографии, но в не меньшей степени со стремлением Сталина искоренить всякую свободу, осуществлять тотальный контроль над гражданами. «Распущенность нравов» стала официально порицаемой. Общественное мнение снова стало склоняться к тому, что «семья — ячейка общества», а основа порядка — моногамность.

Семья, через принцип коллективной ответственности и институт заложничества, стала мощным оружием в руках тоталитарного государства. С принятием «сталинской» конституции потерял силу декрет «Об отмене брака». В 1934 году были запрещены аборты, в марте этого же года председатель ВЦИК Калинин, подписывает закон, запрещавший и каравший половые контакты между мужчинами.

Отныне, в советском кинематографе, если вдруг, в поле зрения зрителей попадало супружеское ложе, то использовалось оно, исключительно для дебатов с женой о коллективизации, индустриализации, правом уклоне, и лишь в крайних случаях, для сна. Если молодой большевик предлагал девушке в красной косынке создать семью сегодня на ночь, она с огнем в глазах отвечала: «Еще не время, товарищ. Еще не зажжён пожар мировой революции».

Идеи социалистического аскетизма стали нормой жизни.