Эстонский мальчик, влюбленный в море. 20 разговоров с сыном

Михкель Оопик, 2021

Книга автора о погибшем сыне. Автор вспоминает о диалогах со своим смышлёным малышом, когда сыну было от 2 до 3 лет. Книга представлена в виде диалогов. Книга поможет осознать, что каждая минутка, проведенная родителем с ребенком, ценна и значима.

Если сын перерастает отца, отец донашивает старые брюки сына.

(Янина Ипохорская)

О Владиславе

Мой сын умер 20 лет назад в возрасте трех лет… Об этом я написал ранее первую свою книгу “Вдовец: утратить, помнить и любить”, о том, как я пережил автокатастрофу, в которой погибли моя жена Светлана, первенец Владислав, и дочери — близнецы Ксения и Дарья.

Видимо так сложилось, что Влад был моим явным продолжением. Слишком он был на меня похож: внешне это была моя копия, и он был такой же по внутреннему содержанию. Конечно, сколько можно судить по трехлетнему мальчику.

Это был феномен: он очень рано заговорил и почти сразу все фразы были осознанные. Очень глубокие. В полтора года была четкая, поставленная речь, и мне казалось, что он опережает сверстников очень уж сильно. Да, она была немного на своем детском языке, но она была.

Позднее, около 2 лет или чуть дальше, он не просто говорил на родном языке, а пытался, слыша речь в семье на разных языках — разговаривать и на русском, и на эстонском, и немножко на украинском языках; на эстонском языке он разговаривал больше. Так получилось, что это его родной язык, видимо, так в парне была сильна так называемая генетическая языковая память. Это было связано с тем, что я — его папа, в те годы работал в эстонско-русской фирме, и будучи этническим полуэстонцем, очень увлекся эстонским языком. Светлана строила свою медицинскую карьеру врача, я был дома чаще жены, соответственно с Владиком сидел, играл, занимался больше времени, и он начал перенимать от меня длинные эстонские звуки, слова, словосочетания, фразы.

Жена обижалась: “В ребенке нет ничего от меня” — говорила она — “Ни внешне, ни внутренне; ты еще сделай так, чтобы он по — русски не разговаривал”. “Почаще бывай дома, и не сиди над диссертацией сутками — может быть тогда ты не будешь переживать”. Переживания же эти были надуманны и напрасны. Но так как бабушки и дедушки — наши родители — с ним общались на русском языке, иногда на украинском языке, он также к 2,5 годам в русском и украинском ориентировался. Но немного хуже, чем в эстонском.

Мы жили недалеко от Эстонии, правда не в пограничном с ней Ивангороде — где я сейчас живу, но в этой части Ленинградской области, юго-западной. И частенько бывали в соседней стране. Конечно, меня туда тянуло и тянет этнически. Владика завораживало море. То его место, где расположена Усть-Нарва, это старинный курорт. “Хочу плавать”, “Хочу море”, “Окуните меня” — вот эти словосочетания все время слышались без конца. Даже действия по элементарному купанию в ванной Владика сводились к игре в море, волны.

Поэтому, сам того не ведая, я растил маленького эстонца нежели мальчика, который жил и рос в России. Просто Владик вместе со мной осваивал эстонский язык — я по работе, как взрослый человек, а Влад — как дитя, слушающее и вслушивающееся и вникающее в мою эстонскую речь.

Недавно моя бывшая коллега и подруга поспорила со мной, можно ли считать был ли Влад гениальным или мне просто так хочется думать… Мне сложно ответить на этот вопрос, так как Владу было всего лишь более 3 лет, когда его не стало, я не могу это оценить адекватно или даже грамотно. Лишь только точно могу утверждать, он был “филологически” очень активен. Было в кого. Актерские корни — мои родители, особое отношение к слову в семье.

Конечно, мне не удасться хронологически точно восстановить мои с Владиком диалоги от первых к последним. Это сложно. Прошло слишком много лет. Потом мы разговаривали, в основном, на эстонском. У Владика — свой был “детский” эстонский язык. Я также практикую эстонский очень редко, и не особо часто, и мне нужно очень сильно напрячь память, чтобы сделать перевод эстонский “детский” язык — эстонский “взрослый” язык — русский язык. Но я постараюсь.

Я хочу, чтобы мои читатели поняли главное — ребенок — не твоя собственность, этот сосуд, который, извините, за банальность — надо очень бережно хранить; он дан тебе только на хранение. Ребенок может быть внешне похож на тебя, но это не гарант того, что он принадлежит тебе. Бог или, если хотите, высшие силы, могут его отозвать, так сказать, в любой момент. Я знаю, что значит потерять сына. Никому этого не пожелаю. Поэтому ценить надо каждую минуту. Очень надеюсь, что моя книга воспоминаний о Владе, об этих с ним диалогах, разговорах, подчеркнет ценность каждой Вашей проведенной минутки с Вашим ребенком. И неважно, какой возраст ребенка и родителя.

Конец ознакомительного фрагмента.