Пунш желаний

Михаэль Энде, 1994

В сказочной повести знаменитого немецкого писателя, классика детской литературы, чьи книги переведены на 40 языков, весело и остроумно рассказывается о том, как накануне Нового года тайный советник колдовских наук Вельзевул Заморочит и его тётка Тирания Вампирьевна задумали сварить пунш желаний, чтобы с его помощью осуществить задуманные злодейства.

Пять минут седьмого

Заморочит молчал и только скрипел зубами.

— Это в окно, — мяукнул Мяурицио. — По-моему, маэстро, это в окно стучат.

Он прыгнул на подоконник, приоткрыл створку окна и через щёлку ставней поглядел на улицу.

— Там кто-то сидит, — прошептал он. — Вроде как птица, вроде как ворон.

Заморочит продолжал молчать, только поднял вверх руки, словно бы что-то отвергая.

— А вдруг какой-нибудь несчастный случай? — продолжал котик и, не дожидаясь приказа колдуна, толкнул ставню.

Вместе с облаком снега в лабораторию влетела птица, настолько ощипанная, что скорей напоминала не ворона, а большую бесформенную картофелину, в которую как попало воткнули несколько чёрных перьев. И всё же это был ворон. Он приземлился, проехался на худых лапах ещё немного по полу, прежде чем смог остановиться, и, взъерошив жалкие остатки перьев, открыл весьма внушительный клюв.

— Как же так! Как же! Как же! — закаркал он громогласно. — Вы, я вижу, не торопитесь открывать! Тут и помереть можно, пока дождёшься. Да ещё стреляете в пришедших — вот смотрите, последнее хвостовое оперение продырявили! Ну и манеры! Где мы с вами находимся?

И вдруг он заметил кота. Котик глядел на него большими горящими глазами. Ворон втянул голову в крылья, отчего стал казаться каким-то горбатым, потом растерянно прокаркал:

— Ой-ой! Пожиратель птиц! Этого ещё не хватало! Ну спасибо вам. Дело, видно, кончится катастрофой!

Мяурицио, который за всю свою недолгую жизнь ещё не поймал ни одной птички, а уж тем более такой огромной и зловещей, сперва даже вообще не понял, что речь идёт о нём.

— Алло! — мяукнул он с достоинством. — Привет, незнакомец!

Колдун всё ещё молча, с большим недоверием разглядывал странного пернатого.

Ворон чувствовал себя всё более неуютно. Он смотрел то на кота, то на колдуна, вертя головой из стороны в сторону, и наконец прокартавил:

— Если вы не против, господа, я попросил бы закрыть окно, потому что всё равно уже больше никто не влетит, а тут такой чертовский сквозняк. Я его опасаюсь, у меня и так в левом крыле ревматизм или как это там называется?

Котик закрыл окно, спрыгнул с подоконника и начал ходить большими кругами вокруг пришельца. Он хотел всего лишь посмотреть, не случилось ли что с вороном, но тот, похоже, расценил интерес к себе Мяурицио совсем по-другому.

Заморочит тем временем вновь обрёл дар речи.

— Мяурицио, — приказал он, — спроси-ка этого стервеца-стервятника, кто он такой и что он здесь позабыл.

— Мой дорогой маэстро, — сказал котик как можно более благовоспитанно, — хотел бы узнать, как тебя зовут и зачем ты пожаловал?

Круги кота становились всё уже и уже.

Птица вращала головой, не спуская глаз с Мяурицио.

— Передай твоему маэстро от меня сердечный привет. — При этом он в отчаянии подмигнул коту одним глазом. — Моё достойное имя, с вашего разрешения, Яков Карк, и я являюсь, так сказать, летучим «мальчиком на побегушках» у мадам Тирании Вампирьевны, его многоуважаемой тётушки. — При этом он подмигнул другим глазом. — А кроме того, никакой я не стервятник, с вашего разрешения. Я птица совсем другой породы. Я не коршун, не ястреб, а старый, испытанный жизнью ворон, можно даже сказать, ворон-бедолага.

— Гляди-ка, ворон! — с усмешкой заметил Заморочит. — Хорошо, что ты это разъяснил, а то и не догадаешься.

— Ха-ха, страсть как остроумно, — чуть слышно прокаркал Яков Карк.

— Бедолага? — с состраданием осведомился Мяурицио. — Какая с тобой беда? Говори, не бойся. Мой добрый маэстро тебе поможет.

— Какая беда? Невезение. Вечное невезение, — мрачно заявил Яков. — Например, надо же было мне попасть сюда, чтобы встретить этого ужасного пожирателя птиц! И перья у меня все выпали после того, как я недавно попал в ядовитое облако. Такие облака за последнее время встречаешь всё чаще, а почему, никто не знает. — Он снова подмигнул коту. — А твоему доброму маэстро можешь передать, что нечего так меня рассматривать, даже если ему не нравится мой потрёпанный наряд. У меня теперь уже нет более приличной одежды.

Мяурицио взглянул на Заморочита:

— Вот видите, маэстро, он и в самом деле попал в беду.

— Спроси-ка этого ворона, — сказал колдун, — почему он всякий раз тебе тайно подмигивает?

Яков Карк, опередив кота, поспешно ответил:

— Слушай, господин тайный советник колдовских наук, это ничего не означает. Просто у меня нервный тик.

— Так-так, — протянул Заморочит. — А почему мы так нервничаем?

— А потому, что я не выношу таких вот надутых типов: разговаривает важно, свысока, да ещё с острыми когтями, и два прожектора на морде. Всё таращится!

До Мяурицио начало доходить, что его сейчас обидели. Этого он, конечно, не мог так оставить. Он навёл марафет, вылизал свою шкурку, прижал уши, распушил хвост, ощетинился, фыркнул и зашипел:

— Маэстро, разрешите мне ощипать эту бессовестную, гнусную птицу? Больно уж он клюв разевает.

Колдун посадил котика на колени и начал его тихонько поглаживать.

— Пока ещё не время, мой маленький герой. Успокойся. Он ведь говорит, что прибыл от моей многоуважаемой тёти. Послушаем, что ему поручено передать. Я только сомневаюсь, можно ли ему вообще хоть сколько-нибудь верить. А ты как считаешь?

— Во всяком случае, у него дурные манеры, — промурчал Мяурицио.

Ворон опустил крылья и гневно прокаркал:

— Ну давайте клюйте меня оба — прямо в гузку!

— Можно только удивляться, — заметил Заморочит, продолжая тихонько почёсывать кота, — да, можно только удивляться, каким вульгарным персоналом окружает себя с некоторых пор моя утончённая тётушка.

— Что?! — пронзительно каркнул ворон. — Нет, уж теперь моё терпение лопнуло! Кто из нас тут вульгарный? Это не шутка, когда в таком состоянии летишь в пургу ночью, чтобы оповестить о приезде моей хозяйки, и прилетаешь как раз к ужину, но нет, не только ничего не дают поклевать, а ещё тебя самого ставят в меню! Так вот, повторяю мой вопрос: кто из нас тут вульгарный?

— Что ты там говоришь, ворон? — всполошился Заморочит. — Тётя Тирания готова сюда пожаловать? Когда же?

Яков Карк всё ещё в бешенстве скакал по полу:

— Сейчас! Сию минуту! В любой момент! Она уже почти здесь!

Заморочит снова опустился в кресло и простонал:

— Ах ты, старая карга! Этого ещё не хватало!

Ворон наблюдал за ним, склонив набок голову, и прокартавил как бы самому себе:

— Ну вот, опять я вестник беды! Очень для меня типично!

— Я полстолетия не видел в лицо тётю Тиру, — причитал колдун. — Что ей вдруг тут понадобилось? Как раз сегодня она примчится. Нет, это мне совсем некстати!

Ворон помахал крыльями:

— Она сказала, что, мол, должна провести сегодняшний праздничный вечер со своим горячо любимым племянником. У него, говорит, есть какой-то особый рецепт пунша или чего-то такого, а у неё его нет, а он ей очень нужен — вот что она сказала.

Заморочит спихнул котика с колен и вскочил.

— Всё-то она знает! — выкрикнул он. — Клянусь всеми опухолями на свете, просто хочет использовать моё безвыходное положение. Под маской родственных чувств впереться ко мне и попытаться втереться в доверие, чтобы совершить интеллектуальное воровство. Уж я-то её знаю, о-о-о как знаю!

Он выкрикнул не то вавилонское, не то египетское проклятие с километр длиной, от которого стеклянные приборы в лаборатории зазвенели на все лады и тысячи шаровых молний с шипением покатились зигзагами по полу.

Мяурицио, никогда ещё не видавший своего маэстро в таком испуге, вскочил огромными прыжками на голову чучела акулы, висевшего среди других препарированных трофеев на стене лаборатории. К его ужасу, оказалось, что и ворон проделал то же самое, и теперь они, сами не зная, как это получилось, держались, уцепившись друг за друга. Неприятно поражённые, они тут же отпустили друг друга.

Тайный советник колдовских наук рылся дрожащими руками в огромной кипе бумаг на своём столе, перебирал их, швырял и всё брюзжал:

— Клянусь сернокислым дождём, она не знает ни одной запятой из моих драгоценных расчётов! Эта коварная гиена небось думает, что теперь она получит задаром мои драгоценные выкладки и результаты исследований. Не тут-то было! Шиш она получит! Ничего не выведает, ничегошеньки! Я запру мои акты с важнейшими формулами в тайном погребе с крышкой, неподвластной колдовству. Никогда ей туда не проникнуть, ни ей, ни кому другому!

Он уже бросился было бежать, но вдруг остановился и стал шарить взглядом по всей лаборатории, дико вращая глазами.

— Мяурицио, пестицид тебя возьми, где ты там торчишь? Куда подевался?

— Я здесь, маэстро, — отозвался Мяурицио с головы акулы.

— Слушай! — крикнул колдун, глядя вверх. — Пока меня нет, ты ни на секунду не спускаешь глаз с этого вороньего подонка, понятно? Только смотри не засни! Гляди, чтобы он не совал клюв не в свои дела! А лучше отведи-ка его в свою комнату, запри и садись сторожить перед дверью. Не доверяй ему ни в коем случае, не поддавайся ни на какие разговоры и попытки втереться в доверие и навязать свою дружбу. Ты отвечаешь мне за это!

Он поспешно выбежал за дверь, а его ядовито-зелёный халат развевался, как знамя, следом за ним.