Эксперимент Селина

Михаэль Фартуш

В связи с тем, что с началом учебного года стали действовать новые правила оплаты за общежитие, студент Вадим решает принять участие в эксперименте, организованном профессором психиатрии Селиным.

Глава 2

Уже несколько ночей Петришину Вадиму снился один и тот же сон. Он понимал, что эксперимент пошёл не так, как предполагалось. За последние несколько дней, Селин приезжал в клинику два раза и уезжал очень огорчённым и грустным. И, самое главное, он почему-то не отвечал на телефонные звонки, а ведь Петришину очень хотелось узнать, когда уже его, наконец выпишут. Неопределённость достигла своего апогея, результатом которого стали его кошмарные сны.

Обнаружив, что дверь в отделении не заперта, Вадим ночью пробирался к этой двери и выходил наружу. Далее он проходил к калитке, ограждающей внутренний двор отделения от улицы. Эта калитка была заперта, и днём там кто-нибудь всегда дежурил. Но ночью… Можно перелезть через неё и оказаться на свободе. Вадим так и хотел сделать. Но едва он попытался осуществить свои планы, как откуда ни возьмись, возникал огромного роста санитар.

— На свободу захотелось, — громогласно засмеялся санитар. — Не рано ли. Тебя ведь ещё не вылечили.

— Я здоров, — пытался оправдаться Петришин. — Я здесь по ошибке.

Санитар казался неестественно большого роста. Подняв голову, Вадим едва различал его лицо. Он был похож на небоскрёб, разрезая своей макушкой облака.

И Вадиму вдруг стало очень страшно. Заплакав, он просил оставить его в покое и отпустить. Но для великана его слова ничего не значили. Он ещё раз рассмеялся в лицо пациента и, дыхнув чем-то зловонным, прошептал:

— Сгниёшь тут, но никто тебя не выпустит.

Лицо санитара было очень ужасным и пугающим. Оскалив два нижних клыка, которые были похожи на клыки саблезубого тигра, санитар рассмеялся и зло прошипел:

— Пошёл назад в палату.

Петришин смотрел на великана снизу вверх и весь сжался от страха. Громадные кулаки санитара больше напоминали кувалду и были готовы в любой момент наказать за непослушание. От ужаса Вадима парализовало, и он замер в одной и той же позе. Это очень разозлило санитара. Он схватил за шиворот пациента, поднял его на несколько метров над землёй, а потом с силой швырнул в сторону входной двери. Вадим вскрикнул от неожиданности и страха и просыпался ещё до столкновения с закрытой дверью.

После этого сновидения, Петришин не мог долго заснуть и тоскливо смотрел то на потолок, то на мирно спящих своих соседей по палате. Слева размещалась кровать Саши Евдокимова, он был на пару лет старше Вадима. Довольно интересный, высокого роста молодой человек сразу же понравился Петришину и они очень быстро подружились. Сашка был вполне нормальным, с ним можно было поболтать на разные темы, он был начитанным и интеллигентным, но… Иногда он начинал нести такую чушь, что было понятно, за какие проблемы его держат здесь. То он по секрету признавался Вадиму, что является посланником инопланетян и у него на Земле особая миссия. Какая именно, Евдокимов не уточнял, но утверждал, что она близка к завершению и он в скором времени вернётся к своим соотечественникам. Иногда он рассказывал, что является великим учёным, который разработал вакцину от всех болезней, но западные спецслужбы похитили его, долго пытали и вынудили всё им рассказать. А потом сделали ему какой-то укол и поместили сюда. Но самым интересным был рассказ о том, что на самом деле ему уже более трёхсот лет и он великий маг и волшебник, способный путешествовать во времени. К счастью, такие приступы длились недолго и не приносили никакого вреда ни ему, ни его слушателям.

Справа находился мужчина лет пятидесяти с обильной растительностью на лице. К сожалению, больше о нём рассказать нечего. Говорят, что у него есть семья, дети и его периодически выписывают на пару месяцев, а потом снова закрывают. Выяснить что-либо у него невозможно. Он молчалив, замкнут и почти не реагирует на окружающий мир. Во время приёма пищи он «зависает» с ложкой у рта и долго, задумчиво её рассматривает. Неудивительно, что его не любят санитары. Кому охота, как младенца, кормить его с ложечки. А ещё он храпит во сне, чем вызывает недовольство соседей по палате. Его уже несколько раз переводили из одной палаты в другую.

А ещё дальше справа спит солдат — срочник. Парня поместили в частную клинику, где лечение в принципе не бесплатное потому, что его отец крупный чиновник в городе. Боря, так звали солдата, совсем не планировал служить. Но его отцу, для продолжения карьеры, это было очень необходимо. И хотя служил Боря при штабе, в своём родном городе, и каждые выходные ночевал дома, но всё-таки ему подвернулся случай «откосить» от армии. По дороге домой его сбила машина, так совсем чуть-чуть. Все кости остались целы. Но парень, когда падал, немного ударился об асфальт. Рассказывали, что когда его привезли в клинику, он был чрезмерно возбуждён, постоянно скакал на месте и махал руками, потом стал хрюкать, как свинья, лаять, как собака и ещё имитировать звуки, издаваемые десятком других представителей животного мира. Вадим, обученный Селиным, понимал, что Боря просто дурачится. Никак его поведение не подходило ни под один симптом психического отклонения. Раскусил Борю и главврач, и другие врачи-психиатры. Видимо, это же понял и его отец. Он строго настрого запретил комиссовать парня и держать его в клинике до тех пор, пока тот не «выздоровеет». Боря был упрямым и на протяжении нескольких месяцев «гнул» свою линию. Но в последнее время немного образумился, видимо, имел очень серьёзный разговор с отцом, и его перевели из наблюдательной палаты в общую. Вадим пробовал, было разговорить своего нового соседа, но эта попытка окончилась неудачей. Боря ничего не захотел рассказывать.

Вадим повернулся сначала на один бок, потом на второй. Как же ему надоела эта неудобная и жёсткая постель, этот казённый запах сырости, гнетущая атмосфера оторванности от реального мира. И хотя к нему относились здесь хорошо, молодого человека тянуло домой, вернее в «общагу», где его уже заждался лучший друг и одногруппник Санька, с которым они были, как братья.

Прошёл месяц эксперимента, заканчивался уже второй, в течение которого его должны были выписать, но он по-прежнему находился в этих стенах. И, если Селин не отвечал на телефонные звонки, то Ира, которая занималась документацией этого проекта, и с которой он подружился при подготовке к нему, по большому секрету поведала пару дней назад, что все участники уже вернулись домой и получили причитающиеся им деньги. Остался только он и Вит.

— Что-то не так с этой клиникой, — думал Петришин, совсем не догадываясь, что причина кроется совсем в другом.

С Витом он немного общался. И если участники эксперимента до направления в больницы никогда не видели друг друга, то уже в клинике очень быстро «вычислили» друг друга. Хотя Селин и утверждал, что это в принципе невозможно. В других больницах может и невозможно, но «Август» — маленькая клиника и все у всех на виду.

Плохо спал этой ночью и сам профессор. Находясь в тысячи километров от своих пациентов, Михаил очень чётко улавливал их настроение и мысли. Он ненавидел Вита за то, что тот решил его обмануть и очень сочувствовал и жалел Петришина, который стал невинной жертвой сложившихся обстоятельств.

— Не повезло парню, — сокрушенно качал головой Селин. — На его месте мог быть кто угодно, но стал почему-то он.

Признаться честно, Вадим был одним из самых любимых профессором добровольцев. Он понравился Михаилу сразу, так как очень напоминал самого Селина в молодости. И внешне, и по характеру. Честность, порядочность, скромность и доброта — эти качества уважал профессор и в себе, и в людях.

— На его месте мог быть кто-то другой, — снова прорезала мозг эта мысль. — Кстати, а почему именно он? Как мы распределяли добровольцев по клиникам?

Михаил соскочил с кровати и схватил свой дневник. Всё равно до четырёх часов утра ему не удастся снова заснуть. Селин перечитал всё внимательно до конца, но нужных сведений в дневнике не оказалось. Был только список медицинских учреждений и фамилии добровольцев, направленные туда. Но он точно помнил, что возникали целые дебаты, кого куда отправлять?

Профессор откинул в сторону дневник и вышел на балкон. Ночной город светил тысячами огней и, впервые за последнее время, Михаил обратил внимание на внешний мир.

— Боже! Как же красиво вокруг! — громко произнёс Селин, взмахнув руками.

— Не спится, Михаил Наумович, — неожиданно раздалось где-то сбоку.

Профессор вздрогнул и перегнулся через перила.

— А… Василий? — удивлённо спросил он. — А нас оказывается, и поселили почти рядом.

— А психиатров всех на один этаж поселили, — ответил Бугаев. — Напротив меня ещё один немец живёт. Отто Лернер. Может, слышали.

— Нет, — замотал головой Михаил. — А тебе-то чего не спится?

— Вышел покурить, — натянуто улыбнулся Василий. — Ещё немного волнуюсь перед завтрашним выступлением. Лернер — ведущий специалист в Германии. От его оценки может зависеть моя дальнейшая карьера. Я вообще, давно мечтал работать под его началом. Вам надо обязательно с ним познакомиться. Я в жизни встретил только двух великих психиатров. Это вы и он.

Селин улыбнулся. Ему было очень приятно, что бывший выпускник так хорошо о нём отозвался.

— Как он сказал, два великих психиатра, — подумал профессор, весьма польщённый. — А почему бы и нет? В своём городе, по крайней мере один из лучших. И, главное, сколько специалистов подготовил. И неплохих же специалистов.

Селин вскользь глянул на своего бывшего студента. Василий курил, опершись на перила, и смотрел не на собеседника, а куда-то вниз.

— Михаил Наумович, извините, но я вижу, что вас что-то беспокоит. У вас есть какие-то проблемы? Может, поделитесь. Может я вам чем-то смогу помочь.

— Нет у меня никаких проблем, — профессор аж вздрогнул от неожиданности. — С чего ты взял?

— Вижу. Нас психиатров очень трудно ввести в заблуждение. Мы хорошо понимаем чувства других людей, их душевную боль и страдания. Поделитесь со мной своей проблемой, и вам сразу же станет легче.

— Он действительно хороший психиатр, — подумал Селин. — Но стоит ли его посвящать в детали эксперимента.

— Как хотите, — обиженно протянул Василий после некоторой паузы и потушил окурок в пепельнице. — Завтра увидимся. Спокойной ночи.

— Постой, — окрикнул его Михаил. — Тебе действительно хочется это услышать. Услышать, как профессор Селин, через которого прошла целая плеяда врачей и которого ты считаешь великим, опростоволосился, проведя один не очень сложный эксперимент.

— Я хочу только, чтобы вы поделились своей проблемой. Моё отношение к вам от этого не изменится.

— Тогда зайди в мой номер.

— Это, в принципе, и так было известно, — сделал вывод Бугаев, послушав рассказ Михаила. — Зачем нужно было проводить этот эксперимент? Тем более о подобном эксперименте я уже слышал. Вы не первый, кто засомневался в надёжности диагностики психических расстройств.

— Не помнишь, кто мог ещё проводить подобные эксперименты? — спросил Селин. — Ещё бы узнать результаты.

— Это всё легко проверить по Интернету.

— Точно, по Интернету. Как же я раньше не сообразил. Подскажи, что же мне теперь делать?

— Придется пожертвовать деньгами. Нехорошо оставлять здорового человека там. Его обязательно выпишут, но это займёт немало времени.

…Петришин ворочался до утра. Он иногда проваливался в дремоту, но крепко уснуть не смог. Перед его взором мелькало ехидное лицо профессора, злая физиономия санитара, наивный детский взгляд Иры и встревоженное выражение Санькиного лица. Даже не встревоженное, а недоумённое. Щесняк, так же как и сам Вадим не понимал, что происходит.

— Вот и последний день наступил, — то ли с радостью, то ли с грустью подумал Петришин, глядя, как рассветает за окном. — Интересно, Селин приедет сегодня. Вчера его почему-то не было.

Ночной город, светящийся миллиардами огней.

Светофор,

фонарь,

свет в окнах домов.

И, конечно, двери, двери, двери.

На балконе шестого этажа два тёмных силуэта, беседующих о мироздании. Нет. Тема их беседы вполне прозаическая, но от этого не менее важная. Мерцающие окна домой передают привет за тысячу километров отсюда. Туда, где томится в безызвестности юноша, мучающийся от бессонницы.

Рассвет,

окно с массивной решёткой,

неудобная кровать

и белые однообразные стены. Но нет дверей. Ни одной. Представляете, здесь нет дверей. Есть люди, но двери отсутствуют.

Что же связывает юношу и пожилого мужчину, чей силуэт был виден полночи на балконе гостиницы? Какая между ними связь? Что связывает сотни дверей в гостинице и полное их отсутствие в психиатрической клинике? Как же тесно иногда переплетаются судьбы людей…

…И дверей.