Школьный психолог: Стефано

Михаэль Фартуш

Третья книга серии «Школьный психолог». На этот раз руководитель школьной психологической службы с помощью своей уникальной интуиции приходит на помощь полиции в поисках педофила, появившегося в городе.

2

У Виктора Николаевича Кравца — начальника психологической службы департамента образования и науки городского совета в последнее время было много работы. В нескольких школах города нужно было провести разъяснительную работу со старшеклассниками, часть из которых занималась вымогательством денег у учеников пятых — шестых классов. Родители некоторых потерпевших школьников из разных районов почти одновременно пожаловались в администрацию своих школ на неправомерные действия старшеклассников. Директора школ, чтобы не вмешивать в это дело полицию, решили разобраться с проблемой сами и подключили школьных психологов. Кравец закончил работу и уже представлял, как вернувшись домой, примет тёплый душ и усталость дня как рукой снимет.

Но тут на пороге его кабинета появился полицейский психолог Яков Бородин. Кравец был недоволен визитом гостя в конце рабочего дня, но тактично заметил:

— Наверняка, случилось что-то серьёзное, раз ты здесь. Давненько тебя не видел, проходи.

— Знаешь, мне как-то неудобно постоянно тебя о чём-то просить, — виновато улыбнулся Бородин. — Но меня посылает к тебе начальник. Да и одна голова хорошо, а две лучше!

— Ладно, давай без лишних слов. У меня рабочий день уже закончился. Что случилось?

— Ты, вероятно, слышал, что в нашем городе объявился педофил?

— Да, уж, сенсация, — заметил Кравец. — Они каждый год появляются и исчезают. В принципе они никуда и не деваются, живут рядом с нами. Вашей службой по делам детей ведется работа по выявлению таких фигурантов. Читал недавно заметку Константина Львовича в газете «Вести». Такие статьи, на мой взгляд, только нагнетают истерию и панику. Константин Львович — хороший журналист, но только любит немного преувеличить.

— Не знаю, не знаю, — вздохнул Яков. — Только в полиции уже накопилось более полутора десятков заявлений от родителей, чьи дети подверглись сексуальному насилию. И Тимченко просит тебя помочь нам.

— Твой начальник отбросил спесь, наконец-то, и обратился за помощью в расследовании? Вот, уж, чудеса бывают на свете.

— Не иронизируй так, — Эдуард Львович — неплохой человек и тебе уже пора простить его. Дело прошлое. Не сдержался, наговорил лишнего. Теперь-то он осознал свою ошибку.

— Ладно, будем считать — проехали. Помогу. А, что, разве такое преступление поручили вашему отделу? Это же не ваш профиль.

— Расследованием занимается отдел по преступлениям на сексуальной почве. Но, так как дело касается несовершеннолетних, нашему подразделению поручено проводить беседы с потерпевшими и записывать их показания.

— Так, давай по порядку. Понимаешь, мне надо знать всё, иначе я вряд ли смогу чем-то помочь.

— Первое заявление поступило в полицию месяца три назад. Возникло подозрение, что жертвами педофила могли стать и другие дети, поэтому началось расследование, в результате было выявлено ещё не менее десяти подобных случаев. При этом сексуальному насилию подвергались дети обоих полов в возрасте 6—10 лет.

— Так, остановись уже — возникли первые вопросы. Дети были изнасилованы, против них применялись методы физического воздействия?

— Факты изнасилования подтвердить не удалось. Все потерпевшие проходят сейчас реабилитацию и с ними работают лучшие социальные психологи. Все дети испытали стыд за свои действия, но утверждают, что их не били и не делали им больно.

— Так давай тогда конкретнее, что с ними делал маньяк?

— Если говорить официально, то он их совращал.

— В газете было написано совсем другое, я уже подумал, что в городе объявился серийный насильник.

— Но согласись, что это неестественно, пошло и противозаконно, особенно по отношению к детям.

— Согласен. Я когда-то читал о подобном педофиле. Было это лет пять назад в одном из интернатов. Удивительно, но, судя по статье, этого человека не посадили. Рассказывай дальше.

— Преступления совершаются только в двух соседних микрорайонах города: Новореченский и Дубки. Мужчина лет 25—35, невысокого роста знакомится с детьми на детских площадках. Выбирает жертву, которая гуляет одна без сопровождения родителей или взрослых. Подходит к ребёнку и делает ему какой-нибудь комплимент типа: «Как ты здорово делаешь колесо, ты, наверное, гимнастка». Или: «Где ты так классно в футбол научился играть?». Или: «Ты такой смелый, не побоялся прыгнуть с большой высоты». Потом молодой человек представляется именем Стефано и говорит, что у него есть сын или дочь, но ребёнок сидит дома со сломанной ногой и ему скучно, а так хочется с кем-то поиграть. Просит жертву поехать к нему домой и на часок развлечь его чадо. Он обещает вернуть ребёнка на то же самое место. Как правило, дети соглашаются, это же так благородно помочь кому-то. Преступник усаживает ребёнка в машину, которую паркует немного в стороне и везёт к себе в квартиру.

— Да, видно, что он знаком с детской психологией. Что происходит в квартире?

— Преступник извиняется за свой обман, угощает ребёнка конфетами и сладостями, попутно делает ребёнку комплименты, а дальше происходит сам состав преступления.

— Хоть один ребёнок запомнил дорогу?

— Нет. Они не помнят, даже примерно, сколько времени ехали и были в квартире у маньяка. Это естественно для детей 6—10 лет. Полагаем, что преступник живёт или в Новореченском микрорайоне или в Дубках.

— Он может жить, где угодно, — возразил Виктор. — Ни один преступник не будет совершать свои грязные дела там, где он живёт. Ты, как криминалист, отлично это знаешь, тем более это знает и твой начальник. Просто Новореченский и Дубки — два самых больших района города, а рядом ведь находятся Ильинский, Заводской, да и Липки недалеко. Что рассказывают потерпевшие, в каком доме живёт преступник?

— Вот тут самое интересное: некоторые утверждают, что он живёт в многоэтажном доме, другие — в одноэтажном.

— В принципе, ничего удивительного, у него вполне может быть две квартиры, а то и больше. Обстановку в квартире кто-то запомнил?

— Нет. Дети пребывали в стрессовом состоянии, поэтому ничего не помнят.

— Ни внешности, ни марки автомобиля, ни дома — у нас ничего нет. И как его искать?! А действует он нагло, как будто не совершает ничего противоправного, и тюрьма ему не светит. Даже имя своё называет.

— Как там он детям представляется? Каким-то редким именем.

— Стефано.

— Очень странно. Обычно преступники ничего о себе не рассказывают. Представляю, как какой-нибудь подросток вырывает сумку на улице у женщины и, убегая, кричит ей: «Меня зовут Вася. Запомните».

— Согласен. Довольно странные действия преступника. Кстати, людей с таким именем в нашем городе трое. Мы всех проверили. Ни один из них не подходит под описание преступника. Последний, кого пытались задержать с таким именем — Стефано Конте. Он итальянец, более 30 лет назад приехал на практику на завод «Фиат», женился и остался здесь. Сейчас является ведущим инженером. Стопроцентно были уверены, что это он. Ворвались в квартиру, нацепили на хозяина наручники, а потом поняли свою ошибку. Так глупо получилось.

— Как же педофила ищете такими грубыми методами, — сокрушенно покачал головой Виктор. — А, что с остальными двумя?

— Один Стефано — тринадцатилетний подросток, другой — мужчина, который 8 лет лечится от шизофрении в психиатрической клинике и никогда её не покидал.

— Вот это интересно. Проверили? Ему действительно не дают разрешение на выход за пределы клиники?

— Проверили. Он закрыт надёжно. У него нет ни родственников, ни детей, поэтому посещать ему кого-либо нет необходимости.

— Хорошо, а может это фамилия.

— И такую версию проверили. Есть такая фамилия Ди Стефано, то есть сын Стефано. Единственный представитель такой фамилии в нашем городе шесть лет назад умер. Кстати, тоже был итальянцем. Его родители перед Второй мировой войной сбежали от режима Муссолини.

— Тогда это не фамилия и не имя, а псевдоним или кличка. Хотя, вполне возможно, что преступник представляется как Стефан или Степан. Вполне созвучные имена.

— Но проверять всех Стефанов или Степанов в нашем городе бесполезно. Их может быть тысячи.

— Вы изначально пошли не по тому пути. Но я вам помогу. Попытаюсь с помощью своей интуиции дать вам хоть какие-то зацепки в этом деле. Но мне нужно ознакомиться с показаниями потерпевших. А ещё лучше, чтобы я с ними побеседовал лично.

— Лично не получится, — сразу же предупредил Яков. — Сам понимаешь, допрос несовершеннолетних связан с определённой процедурой, которую нарушать нельзя. А брать для тебя специальное разрешение никто не будет. Так уж, извини. Приходи завтра в управление, я тебя познакомлю со всеми материалами дела.

— Как же я не хочу идти к вам в управление! Встречаться с твоим начальником — лишняя нервотрепка.

— Расслабься. Он успел уйти в отпуск неделю назад. У него в другом городе кто-то из родственников женится.

— Это хорошо, — довольно произнёс Виктор. — И он отдохнёт от вас и вы от него.

— Довольно заезженная шутка, — улыбнулся Яков. — Завтра в девять будь готов, я заеду за тобой.

Дело о вымогательстве денег старшеклассниками — отошло на второй план. У Виктора теперь появилось дело, которым стоило заняться. Первое, на что он обратил внимание, это опрометчивые действия преступника. Уж очень всё открыто. Огромный риск везти ребёнка к себе в квартиру! Но он почему-то не боится, что дети могут составить его словесный портрет или запомнить то место, куда он их привозит. Да и само преступление совершается по заранее разработанной схеме, никаких авантюр, выдумок, фантазии. Такое впечатление, что маньяк не чувствует, что он совершает что-либо противоправное и не боится за это загреметь в тюрьму.