Мой «Некрономикон»

Михаэль Фартуш

Знаете ли Вы, что задолго до человечества Землю населяли Древние – существа, весьма отдалённо напоминающие современных людей? В романе две сюжетные линии: современная, в которой герои ищут книгу Древних «Некрономикон», и историческая.

Глава 7

Томаса де Торквемада по праву считают отцом испанской инквизиции. Целью инквизиции было искоренение в Церкви всех неортодоксальных учений. Инквизиция изобрела множество нечеловеческих наказаний и пыток. Она оказала влияние на многих людей во всём мире. Томас де Торквемада родился в 1420 г. в Вальядолиде в христианской семье еврейского происхождения. Он получил богословское образование и вступил в доминиканский орден. Позднее он был назначен духовником к королеве Изабелле. В нынешнем положении Торквемада имел огромное влияние на королевский двор. Он помог возведению королевы Изабеллы на трон, заключению ею брака с Фердинандом Арагонским. Отличаясь суровым, непредсказуемым характером Торквемада стал распространять идеи и взгляды, положившие начало инквизиции. В 1478 г. король Фердинанд Арагонский и Королева Изабелла Кастильская заключили соглашение с папой Сикстом IV об очищении церкви от еретиков в Испании и религиозному и политическому объединению Испании.

В 1483 г. Торквемада был назначен Великим Инквизитором. Инквизиция началась с преследования иудеев и мусульман, но затем гонениям стали преследоваться все политические противники короны. Был создан Главный Инквизиционный Суд в стране, во главе которого и находился Великий Инквизитор. Одним из секретарей Торквемада стал доминиканский монах Олаус Вормус Либори.

В 1487 г. на имя Великого Инквизитора поступил донос на одного еврея, уличенного, якобы, в занятиях магией и оккультизмом, а также в ереси и общении с дьяволом.

Торквемада решил сам допросить подозреваемого, т. к. чувствовал, что может раскрутить дело об участии евреев в распространении ереси, а также политическом заговоре против королевского двора. Торквемада попросил Либори присутствовать при допросе и вести протокол. Либори не совсем нравились эти допросы, сопровождавшиеся мучительными пытками подозреваемого.

Но Либори не мог ослушаться. При всей расположенности к нему Торквемады и даже приятельских отношениях с ним, Великий Инквизитор имел неограниченную власть при дворе и любое упущение со стороны Либори могло обернуться тем, что карающий меч инквизиции будет направлен против него самого. Либори это понимал и, видя ситуацию в стране, всегда держал ухо востро. А ситуация в стране была ужасающей. Печальная слава, сопутствующая инквизиции, создавала среди населения атмосферу страха, террора, неуверенности, порождавшую волну доносов. Эти доносы были в большинстве случаев основаны на вымыслах и доносчики либо мстили своей жертве, либо сводили, таким образом, счёты со своими конкурентами или противниками, либо действовали из корыстных побуждений. По всей стране шныряли толпы доносчиков и людей — сторонников инквизиции. Любого слуха было достаточно, чтобы возбудить против человека дело. Обвиняемый считался виновным до тех пор, пока он не докажет свою невиновность. Имена доносчиков и свидетелей от него скрывались. Свидетелем мог стать любой гражданин, даже малолетние дети и преступники привлекались в качестве свидетелей. Во внимание принимались только показания, неблагоприятные для обвиняемых. Целью следствия была не проверка доноса, а добыча признания обвиняемого в инкриминируемом ему преступлении, его раскаяние и примирение с церквью. Признание обвиняемого считалось необходимым основанием для казни. Кроме того, каждый подсудимый должен был придумать или назвать имена сообщников или тех людей, которых он тоже подозревает в ереси. Поэтому обвиняемого обрабатывали до тех пор, пока не получали желаемых результатов, либо пока он не умирал под пытками.

Главный инквизитор всегда тщательно готовился к допросу обвиняемого, основная цель которого заключалась в том, чтобы добиться от него признания.

Когда Либори на следующее утро явился в специальное помещение секретной тюрьмы инквизиции, то он увидел Торквемада, сидящего на своём привычном месте и перебирающим какие-то бумаги.

— А Дон Олаус, очень рад тебя видеть, — улыбнулся Торквемада.

Либори вежливо поклонился Великому Инквизитору и сел на своё место, немного позади Главного Инквизитора. Либори боялся этого человека и каждая встреча с ним была для него мучительной. Очень тонкого психолога Либори не могло ввести в заблуждение показная набожность, интиллегентное поведение, добродушная речь Торквемада. За маской добропорядочного человека скрывался жестокий, коварный, беспощадный зверь. Либори привычно достал писчую бумагу, перо и чернила. Прежде чем в камеру введут арестованного, он может пока написать дату допроса и прочие стандартные вещи. Не особо мудрствуя, Либори мог написать сразу весь ход допроса и вопросы, которые будут задаваться арестованному: все допросы отличались друг от друга незначительными мелочами. Он спросил Великого Инквизитора фамилию и имя арестованного, его социальное и семейное положение, национальность. Всё это будет спрашивать Торквемада у арестованного, но лучше всё записать заранее.

Великий Инквизитор тем временем по-прежнему рассматривал бумаги — это были свидетельские показания.

— Ты представляешь, Олаус, — обратился он к Либори. — Один из свидетелей показал, что у этого человека находится какая-то сатанинская книга, каждое утро он читает её и выполняет какие-то колдовские ритуалы.

Либори знал, что половина, а то и больше, этих свидетельских показаний откровенная ложь и навет. Это прекрасно знал и Торквемада. Но Либори надо было что-то ответить, раз к нему обратился Великий Инквизитор.

— Видимо он продался сатане и я думаю, что не он один.

Со стороны Либори это был тонкий психологический ход. Естественно, Торквемада будет расспрашивать арестованного о причастности и других людей к ереси и колдовству. И, как правило, напуганный подозреваемый наговорит ещё на нескольких человек. Это было нормальной практикой в таких процессах: инквизиции нужны были всё новые и новые жертвы.

Помещение, куда вот-вот должны были привести задержанного, представляла собой комнату неправильной геометрической формы с низким потолком и тёмными мрачными стенами. Инквизиторы и их секретари сидели так, что задержанный почти их не видел. Зато он очень хорошо видел другое: орудия пыток находились здесь же, размещенные вдоль стены, как раз напротив глаз бедняги. Это сделано, естественно, в целях устрашения. И не только. На допросе присутствовал палач. И, в случае надобности, он мог тут же применить своё искусство. Внешний вид этих омерзительных устройств вызывал панический страх у многих. Здесь была дыба-подвес, чёртово колесо и ещё несколько незамысловатых устройств для пыток.

Задержанного ввели в небольшую, но массивную металлическую дверь. Это был мужчина невысокого роста, небритый, с всклокоченными волосами. Голова его была низко опущена, поэтому разглядеть черты его лица не представлялось возможным. Он шёл сильно прихрамывая, т. к. к одной из его ног цепью был привязан металлический шар весом несколько килограмм. Его посадили на жёстко привинченный к полу стул, а руки сзади жёстко связали к спинке стула толстой веревкой. Мужчина по-прежнему смотрел вниз, не поднимая головы. Палач в специальном матерчатом шлеме, закрывающем большую часть его лица, остался стоять сзади в нескольких шагах от задержанного.

— Назовите себя, — раздался из глубины голос Великого Инквизитора.

Арестованный поднял глаза и посмотрел вперед. Теперь Либори мог хорошо разглядеть этого человека. Ему было лет пятьдесят, на висках седые волосы, брови густые и прямые, нос картошкой, губы тонкие и едва заметные, глаза наполнены тоской и безисходностью, небольшой шрам на правой щеке от уха до верхней губы.

— Ашер Бен Иехуда, — хрипло ответил задержанный, посмотрев на стол, за которым сидели Торквемада и Либори. В глазах его мелькнула лёгкая ирония: он заметил лежавшую перед Великим Инквизитором Библию.

Далее вопросы следовали одним за другим, так, что задержанный едва успевал отвечать на них. Вопросы были стандартными: семейное и социальное положение, сфера деятельности, дата рождения, место жительства, вероисповедание и т. д. Либори едва успевал записывать. Торквемада почему-то сегодня куда-то торопился и, видимо, хотел побыстрее закончить допрос.

Хотя и в этом ничего удивительного не было: Торквемада хорошо изучил биографию арестованного и задавал вопросы для соблюдения формальностей. Инквизиторы никогда напрямую не выносили обвинения задержанному. Их целью было то, чтобы задержанный сам во всём сознался, признал свою вину в распространении ереси и инакомыслия.

— Вы женились в 1459 г? — продолжал допрос Торквемада. — У вас четверо детей, не так ли?

— Так.

— Женились вы на дочери отцовского компаньона по бизнесу, тоже еврейке. Это правда?

— Да.

— Ваш отец завещал вам свой бизнес?

— Да.

— И вам нравится заниматься тем, чем занимался ваш отец?

— Нравится.

— Вы обеспеченный человек, у вас есть всё и уважение в обществе, и немалый капитал, вы — хороший семьянин, чего же вам в жизни ещё не хватает?

По лицу задержанного прокатилось лёгкое недоумение, к чему это клонит Великий Инквизитор.

— Вы не хотите отвечать мне, — настаивал Торквемада. — Возможно вы хотите власти?

— Нет, — испуганно произнёс задержанный. — Я никогда не думал об этом.

— Но может быть вы обладаете какими-то способностями, которыми не обладают другие люди?

— Я обыкновенный человек, — голос задержанного был взволнован.

— И давно вы приобрели это свойство — понимать язык зверей и птиц?

— Я…Я…, — задержанный был поставлен в тупик этим вопросом. — Я не имею,…я не понимаю…,о чём…,о чём вы говорите.

Торквемада улыбнулся. Спектакль по разоблачению банды еретиков только начинался, но как хороший режиссер, он знал, что конец спектакля будет по его сценарию.

— Скажите, а почему вы женились на еврейке? Это для того, что бы ваш бизнес не вышел за пределы общины.

— А что в этом плохого, — заметил задержанный. — Евреи очень дорожат своим бизнесом и часто не хотят, чтобы он попадал в чужие руки.

Либори покачал головой — задержанный сделал первую ошибку. Торквемада такие ошибки не прощает.

— Таким образом евреи не хотят, чтобы их бизнес переходил к людям иной веры. Я вас правильно понял?

— Я такого не говорил, — задержанный замотал головой и на лбу у него проступил пот.

— Но вы же сами только, что сказали, — словно коршун нападал Великий Инквизитор на свою жертву. — Что евреи не хотят, чтобы бизнес попадал в чужие руки. А что же это за чужие руки? Почему вы не женились на какой-нибудь христианке? Или христианки для вас не слишком «кошерные».

У задержанного затряслась нижняя губа, хотя в остальном он выглядел спокойным.

— Я сам тоже христианин и жена моя тоже. Мой дедушка принял христианство в начале века. И я не понимаю, при чём тут моя женитьба к вере.

— Да, действительно, это не имеет никакого значения, — благодушно подтвердил Торквемада. — Только свадьба ваша проходила по иудаистским законам, а не по христианским. Почему?

Задержанный нервно завертелся на стуле. Вопросы становились для него всё более и более неприятными.

— Так хотел мой отец.

— Значит ваш отец не очень придерживался христианских обычаев и веры?

Задержанный замолчал. Этот вопрос его окончательно поставил в тупик. Торквемада, однако, не настаивал на ответе. Молчание — знак согласия. Всем в Испании уже было известно, что марраны, так в стране называли насильственно крещеных евреев, были христианами формально, многие из них тайно сохраняли верность иудаизму. Христианское население Испании очень враждебно относилось к т.н. новым христианам и это было поводом для совершения погромов в середине и конце 15 в. Многие из марранов действительно избегали браков со «старыми» христианами и заключали браки только с такими же «обращёнными». Но для Великого Инквизитора не это было главным. Ему нужно было добиться признания заключённого в занятиях магией и оккультизмом, распространении ереси и подрыва основ христианской веры.

— Но ведь это было очень давно, — наконец нашелся, что ответить задержанный на предыдущий вопрос.

— А для понятия вероисповедания имеет значение время, — ловко парировал Торквемада. — Время не подвластно для истинно верующих. А вы, значит, не совсем прониклись христианской верой, а может быть не прониклись совсем?

— Я…Я…Я… — христианин, — снова задёргался арестованный, подобно тому как дёргается рыба, попавшая на крючок рыбаку.

— Да успокойтесь вы. Ничего ведь страшного не произошло, — снова улыбнулся Торквемада. — Вашу душу можно спасти. И для этого мы здесь. Это наша цель вернуть таких как вы, заблудших, в лоно единственной и правильной веры, веры в Иисуса Христа. Вы согласны с этим?

Заключённому ничего не оставалось, как согласиться с этим.

Либори удовлетворённо заметил, что Торквемаде удалось довольно быстро «расколоть» задержанного, но это была только маленькая незначительная часть того, что предстояло дальше.

— Давайте подведём итог нашей встречи, — тон великого Инквизитора был очень добродушным. — Итак, вы согласны, что христианство — это единственно правильная религия, которая очищает душу и тело от мирской суеты, праздности и пороков. Повторите это.

Задержанный повторил всё слово в слово, хотя по выражению его лица, было видно, что такое признание даётся ему очень и очень тяжело.

— Далее вы согласны с тем, что до нашей с вами встречи, вы вели не очень благочестивый образ жизни, вы не очень строго соблюдали христианские обычаи, вы не до конца прониклись учениями Иисуса Христа, вы не были прилежным и добросовестным в исполнении его заповедей. Повторите это.

Задержанный повторил и это. По выражению его лица было видно, что он желает, чтобы этот допрос поскорее закончился.

— Вы глубоко раскаиваетесь и готовы понести любое наказание за это.

— Я раскаиваюсь и готов понести любое наказание, — повторил задержанный чисто автоматически и через мгновение он понял, что уже подписал себе смертный приговор. Лицо его резко осунулось, в глазах читалась безысходность.

— Очень хорошо, — радостно потирая руки проговорил Торквемада. — Вы должны подписать вот это. Он протянул арестованному перо и бумагу и кивнул палачу, чтобы тот развязал задержанному руки.

Ашер Бен Иегуда стал внимательно читать документ, который ему предлагали подписать, перо в его руках дрожало, губы беззвучно шевелились. Либори подумал о том, что сейчас испытывает человек, готовый подписать себе смертный приговор. Что творится в его душе? Торквемада прожигал своим взглядом задержанного. Бывали случаи, что задержанный отказывался подписывать такого рода документы, но тогда появлялась работа у палача. Рано или поздно, но такой документ подписывали все и только смерть задержанного могла освободить его от признания своей, иногда и не существующей вины. Наказание выносилось исходя из совершённого преступления. Казнили не всех. Иногда обходились и более мягкими наказаниями. Но в данном случае обстоятельства складывались очень неблагоприятно для Бен Иегуды. Королева Изабелла и Фердинанд Арагонский под влиянием высокопоставленных людей при дворе стали очень негативно относиться к еврейской общине страны и к тем, кто недавно принял крещение. Эти завистники и дармоеды хотели завладеть богатствами евреев, т.к. еврейская община к тому времени была одной из самых влиятельных и богатых в стране. И повод нашёлся быстро, мол, евреи не довольны правлением Изабеллы и готовы свергнуть её власть. На фоне недовольства простого народа эта клевета находила благодатную почву. Так, что этот, уже в годах, мужчина был обречён.

Задержанный весь дрожа и нервно подёргиваясь с большими колебаниями и очень медленно всё-таки подписал документ. Всё! Первая часть трагедии была завершена. Но зрителям в данном случае не стоит спешить к выходу. Бен Иегуда уже готов был услышать слова, обращенные к палачу «Уведите его», но услышал он опять вкрадчивый голос Великого Инквизитора:

— Вы знаете, что мы бы могли закрыть глаза на столь ничтожное преступление, ведь каждому человеку свойственно ошибаться. Но поймите и нас, если уж вы попали сюда, значит, душа ваша не чиста и вам требуется покаяние. То, что вы признались в отходе от христианской веры — это очень хорошо, но вы должны покаяться во всех своих смертных грехах. Покайтесь, и вам сразу станет легче. Ведь мы не хотим никого наказывать: наша цель вернуть грешника в лоно церкви.

Задержанный снова осунулся и погрустнел. Это был не конец допроса, а начало чего-то непонятного и неприятного.

— А ваши признания я могу тут же при вас разорвать, — Торквемада взял только что подписанный задержанным лист и демонстративно показал, как он будет это делать.

Либори не первый раз видел этот трюк. В руках у Великого Инквизитора был уже другой лист бумаги, но задержанный не мог этого видеть. Если надо Торквемада действительно разорвёт этот никому не нужный чистый лист.

— Соглашайтесь, соглашайтесь на сотрудничество с нами, — вкрадчиво шептал Великий Инквизитор. — Этим вы облегчите свою участь и участь ваших детей.

— Что я должен сделать? — обречённо спросил Бен Иегуда.

— Вы должны отвечать на мои вопросы, ничего не утаивая, честно и откровенно. А перед этим вы поклянётесь на Библии — это будет вашим первым шагом к очищению.

После того как задержанный поклялся на Библии, ему снова связали за спиной руки.

— Зачем вы очень часто бываете на кладбище? — голос Великого Инквизитора опять приобрёл свойственный ему грозный металлический оттенок.

Бен Иегуда сначала не понял вопрос, ведь он был совсем не в тему:

— У меня там похоронен отец, мой дядя и старший брат.

— Это понятно, — перебил его Торквемада. — Но что вы делаете на кладбище в полночь?

— В полночь, — переспросил задержанный. — В полночь…, извините. — Вопрос явно застал его врасплох. — Я не бываю на кладбище в полночь. Кто вам такое сказал?

— Пожалуста, вопросы задавать буду я, — голос великого Инквизитора немного помягчел. — Значит на кладбище вы не бываете?

— Нет.

— Но у вас там похоронены близкие вам люди, — Торквемада подмигнул сидящему рядом Либори.

Задержанный был немного сбит с толку такой игрой слов.

— Я иногда бываю на кладбище, в основном на могиле отца, — ответил он, слегка смутившись.

— И как часто вы там бываете?

— 2—3 раза в год.

— И что вы там делаете?

— А что можно ещё делать на кладбище, — бен Иегуда поразился наивности Великого Инквизитора. — Ухаживаю за могилой отца.

— И больше ничего? — острые глазки Торквемада впились в лицо задержанного.

— Больше ничего.

Инквизитор повернулся к Либори и торжественно произнёс:

— Запишите, что задержанный 2—3 раза в год бывает на кладбище в полночь и утверждает, что в это время ухаживает за могилой отца.

Задержанный, как громом, был поражён такому искажению его слов:

— Но, простите, речь ведь не шла о полночи, я говорил в целом.

— А я, задавая эти вопросы, имел в виду ваше пребывание на кладбище именно в полночь, — торжествующе произнёс Торквемада. — Ведь я начал наш разговор, именно, о ночном пребывании на кладбище. Ведь так?

— Так. Но… Я…, — промямлил задержанный.

Довольно, — оборвал его Торквемада. — Не нужно юлить и изворачиваться. Вы ведь поклялись на Библии говорить правду.

Бен Иегуда был смущён и подавлен.

— Как вы лечитесь, когда болеете? — продолжал допрос Торквемада.

— Я готовлю отвары из трав, — сгорбившись и осунувшись, ответил задержанный.

— Жена и дети вам помогают в приготовлении этого зелья?

— Нет, я всё делаю сам, — холодный пот снова прошиб задержанного, его злоключения ещё не закончились.

— А откуда вы берёте рецепты? — Торквемада снова вперил свой взгляд в задержанного.

— Это старинные рецепты передающиеся из поколения в поколение. Еще моя бабушка готовила эти отвары и лечила ими людей.

— Ваша бабушка была ведьмой? — улыбка пробежала по лицу Великого Инквизитора.

— Нет, что вы, — замотал головой Бен Иегуда.

— Сколько лет прожила ваша бабушка?

— Я не помню точно, то ли 96,то ли 98.

— Теперь всё понятно, — Торквемада снова подмигнул Либори. — Я вынужден признать, что, хотя вы и поклялись на Библии, многое из того, что вы говорите, не совсем соответствует действительности.

— Я клянусь… Я честное слово… Я…Я…, — испуганно затараторил задержанный.

— Довольно, — перебил его Великий Инквизитор. — Если вы будете утаивать от меня правду, то мне придется прибегнуть к помощи палача.

Палач за спиной Бен Иегуды удовлетворённо хмыкнул. Торквемада снова обратился к Либори:

— Запиши, что задержанный отрицает, что его бабушка была ведьмой, хотя и прожила почти сто лет, но он подтверждает, что бабушка оставила ему рецепты приготовления разных зелий, якобы для лечения людей. Задержанный тоже неоднократно готовил эти снадобья, но тщательно скрывая это от своих домочадцев. После этого Великий Инквизитор обратился уже к задержанному:

— Я всё правильно изложил. Или вы хотите что-то добавить.

Торквемада так ловко закрутил это предложение, что отделить правду от вымысла для запуганного человека не представлялось возможным. Поэтому Бен Иегуда решил просто промолчать. Второй раунд снова остался за Великим Инквизитором, а иначе и не могло быть.

Либори не первый раз присутствовал на допросах Великого Инквизитора и не переставал удивляться, как ловко Торквемада играет словами. Он повторил то, что сказал задержанный, но в какой форме.

— Где вы храните рецепты вашей бабушки? — Торквемада был явно чем-то раздражён.

— Они у меня в голове, — выдохнул Бен Иегуда. Взгляд его был опустошён и он снова опустил голову, как нерадивый ученик перед строгим учителем.

— Одно из этих отваров нужно для того, чтобы понимать язык зверей и птиц?

— Нет, — задержанный снова испугался столь странного вопроса.

— А для чего же? — Торквемада не мигая смотрел на задержанного.

— Для лечения разных болезней, — теперь Бен Иегуда тщательно подбирал слова, чтобы не сказать что-то лишнее. — Для лечения горла, болей в спине, для понижения жара.

— Это всё одно средство для лечения стольких болезней?

— Нет, это всё разные отвары, — безрадостно произнёс задержанный.

— И сколько вы знаете таких рецептов?

— Десятка два. Может немного больше.

— И все их вы помните?

— Да.

Торквемада посмотрел снова на Либори. Нездоровый огонёк сверкнул в его глазах, так что даже Либори слегка поёжился.

— Травы для своих зелий вы собираете на кладбище ночью? — Торквемада снова вёл нить разговора в нужную ему сторону.

— Я не понимаю, что вы от меня хотите, — чуть не плача промямлил задержанный. — Я собираю травы в лесу днём.

— Ваша семья помогает вам в этом?

— Я не понял вопроса, — в голосе Бен Иегуды звучала паника, он боялся, что может сказать что-то не то.

— Вопрос звучит так: «Ваша семья помогает вам собирать травы и варить зелье», — грозно прорычал Торквемада.

— Нет. Я делаю всё сам.

— Это значит, что вы скрываете от семьи рецепты приготовления этих снадобий, — Великий Инквизитор радостно почесал руки.

— Я ничего не скрываю, просто предпочитаю такие вещи делать самому.

— Эти отвары вы делаете только для себя или для всей семьи?

— Я лечу ими всю семью.

— Отлично, — радостно проговорил Великий Инквизитор. — Значит ваша семья тоже принимает участие в разного рода ритуалах.

— В каких ритуалах? Я…. Я не совсем вас понимаю, — снова бессвязно пролепетал задержанный.

— В ритуалах магии и колдовства, — злорадство слышалось в голосе Торквемады.

Задержанный тяжело выдохнул, на его лбу снова проступил пот. Он негодовал: Великий Инквизитор снова перекручивал его слова и вёл к тому, чтобы обвинить его в колдовстве. Это было очевидно. А всех ведьм и колдунов сжигали на костре.

— Впрочем я могу и ошибаться, — уже более мягко проговорил Торквемада. — Вы — почтенный человек и вряд ли будете участвовать в разного рода неблаговидных делах.

Это был снова тонкий психологический трюк и Либори это прекрасно знал, но этого не мог знать задержанный.

— Но нам нужно найти истину, — продолжал Торквемада всё тем же мягким отеческим голосом. — И очень плохо, что вы не хотите с нами сотрудничать. Вы не хотите открыть нам свою душу и сердце, облегчить груз, который душит вас изнутри, покаяться и стать свободным физически и духовно.

— Я с вами откровенен, — сказал Бен Иегуда уверенно.

— Не совсем, — Торквемада развёл руками. — Вы думаете, что у нас других дел нет. Мы пытаемся спасти вас, а вы почему-то отпираетесь.

— Но я не понимаю, в чём меня обвиняют? — простодушно промолвил задержанный. — Вы задаёте странные вопросы, хотите меня запутать и запугать.

— Всё вы прекрасно понимаете, — улыбнулся Великий Инквизитор. — Я многих людей повидал на своём веку, я вас не путаю: человек, который что-то скрывает, запутывается сам и не пугаю: если вы хотите, чтобы вас пытали — вас будут пытать.

Задержанный сразу помрачнел, Великий Инквизитор не шутил.

— Вы хотите, чтобы я признался в колдовстве и связях с дьяволом, — прошептал Бен Иегуда. — Но я не занимаюсь ничем подобным.

— Мы хотим установить истину, — Торквемада всем телом подался вперёд. — У нас на вас есть столько компромата, что этот допрос — простая формальность. Тем более вы уже наговорили на себя достаточно.

— Если я признаюсь в связях с дьяволом, вы мне обещаете не трогать мою семью.

— Конечно, — сразу же пообещал Великий Инквизитор и добавил. — Я буду добиваться для вас снисхождения в суде.

Либори последний диалог не стал писать: все это было откровенной ложью Торквемады. В любом случае признается ли Бен Иегуда в колдовстве или нет — у него одна дорога на костер. Великому Инквизитору нужны были сообщники Бен Иегуды, настоящие или вымышленные, а так же хоть какие-то доказательства его вины.

— Я признаюсь в колдовстве и связях с дьяволом, — обречённо проговорил задержанный.

— Вот и хорошо, — удовлетворённо потёр руки Великий Инквизитор. — А теперь продолжайте, когда вы начали заниматься колдовством, кто вас направил на этот гибельный путь, какие ритуалы и заклинания вы используете, ваши сообщники. Как видите, я уже задаю конкретные вопросы и прошу отвечать тоже конкретно.

Эти вопросы привели задержанного в замешательство. Он надеялся, что, на этот раз, допрос уже наконец закончится. Но не тут-то было.

— Я уже во всём признался, что вы хотите ещё услышать от меня, — устало сказал он.

Великий Инквизитор повторил все вопросы снова.

— У меня нет никаких сообщников, никаких ритуалов и заговоров я не знаю. И вообще…

— Что, вообще! — перебил задержанного Торквемада. — Мне надоели уже ваши фокусы, ваши отпирательства. Факты — это упрямая вещь. Если мы найдём у вас сатанинскую литературу, — то даже я не смогу уберечь вас от казни.

— Сатанинскую литературу, — задумчиво повторил Бен Иегуда. — Теперь я понимаю, о чём вы ведёте речь.

На задержанного в эти минуты жалко было смотреть. За всё время допроса он не выглядел таким обречённым и жалким. Волосы прилипшие от пота ко лбу были всклокочены, нижняя челюсть нервно подрагивала, по всему его телу колотил мелкий озноб.

— Я не знаю, откуда эта рукопись появилась у меня дома, — голос арестованного дрожал. — Или кто-то мне её подкинул, или… В общем, я не знаю.

— Допустим, — Торквемада победоносно снова посмотрел на Либори. — Что это за рукопись и что в ней написано?

— Я смог только прочитать название, — ответил Бен Иегуда. — Рукопись написана на непонятном мне языке, похоже, что это арабский. Я не знаю арабского языка.

— Как называется эта рукопись? — нетерпеливо спросил Великий Инквизитор. — И почему вы решили, что это дьявольское писание?

— Рукопись называется «Некрономикон», мне так кажется, — ответил задержанный.

Перо в руке Либори вдруг замерло. Он посмотрел на Торквемаду, но на лице Великого Инквизитора не дрогнул ни один мускул. Зато внутри Либори бушевал целый вулкан страстей. Он почувствовал лёгкое головокружение и какое-то странное волнение.

— Неужели Великий Инквизитор ни разу не слышал этого названия, — подумал Либори и снова пристально посмотрел на Торквемаду. Выражение лица Великого Инквизитора абсолютно не изменилось за эти пару секунд.

Реакцию Либори понять не трудно. Дело в том, что однажды он уже слышал об этой рукописи. Еще служа в доминиканском ордене, Либори очень сильно сдружился с одним из монахов. Тот и поведал ему историю об арабской рукописи, обладать которой мечтает каждый смертный, потому что она даёт власть и могущество. Либори в то время не придал этому рассказу серьезного значения, посчитав всё это вымыслом. И тут он снова услышал это название от человека совсем другого сословия и вероисповедания. Два разных человека, в разное время говорили об одной и той же рукописи. И это уже не могла быть выдумка.

— Я не смог прочитать, что в ней написано, — продолжал далее задержанный. — В рукописи были какие-то странные непонятные рисунки. Я не знаю, откуда появилась эта книга. — Добавил он чуть не плача.

Торквемада смотрел на задержанного своим обычным испепеляющим взглядом. Либори в это время справился со своим волнением и продолжал писать дальше.

— Клянусь, я не смог прочитать эту рукопись и я не знаю, что в ней написано, — Бен Иегуда наконец понял, что именно эта книга и повлечёт его на костёр.

Торквемада молчал, обдумывая свои дальнейшие действия. Впервые за время допроса, он потерял ориентацию. Теперь задержанный действительно говорил правду и эта правда немного обескуражила Великого Инквизитора.

— Кто ещё знает об этой рукописи? — спросил Торквемада.

Задержанный назвал несколько имён своих родственников и знакомых.

— И что никто из этих людей не смог прочитать, что там написано, — недоверчиво спросил Великий Инквизитор.

— Нет, — ответил Бен Иегуда и опустил голову.

— Где сейчас находится эта рукопись? — Торквемада задавал вопросы чисто машинально, то что он хотел узнать, он уже выпытал у этого запуганного и отчаявшегося человека.

— У меня дома, — ответил задержанный и поспешил добавить. — Но моя семья не имеет к этому никакого отношения.

— Разумеется, — согласился великий Инквизитор, лукаво улыбнувшись.

Либори себе места не находил. Теперь он желал дальнейшего завершения допроса, даже больше, чем сам задержанный. Люди Торквемады начнут арестовывать сообщников Бен Иегуды не раньше завтрашнего утра. Поиски этой таинственной рукописи тоже начнутся завтра. Либори должен завладеть этой рукописью сегодня. Навязчивая идея сверлила ему мозг. Ему нужна эта рукопись, он обязательно прочитаёт ее, он хочет узнать, что же там написано. Время для Либори тянулось бесконечно долго. Он не сильно вслушивался и вдумывался в дальнейший разговор Торквемады и задержанного и писал всё автоматически. Мозг Либори был занят совсем другим. Он вышел из оцепенения только тогда, когда задержанному снова развязали руки и предложили подписать ещё одну бумагу. Либори заметно оживился, видимо, допрос подошёл к концу. Это было действительно так. Задержанного вывели из комнаты. Торквемада дружески похлопал по плечу Либори:

— Вот и всё, — сказал он. — Давай все бумаги и ты свободен. Я сообщу тебе, когда ты понадобишся.

Великий Инквизитор пребывал в приподнятом настроении и вдруг неожиданно заметил:

— А ты чего такой надутый, устал что-ли.

— Что-то нездоровится, — натянуто улыбнулся Либори.

— Иди, иди домой, отдыхай, — Торквемада взял документы и широким шагом вышел из комнаты.