Всемирная история в зеркале каббалы

Михаэль Лайтман, 2012

Эта книга, предлагающая новый взгляд на закономерности исторического развития, открывает серию изданий, которые будут посвящены наиболее актуальным проблемам нашего времени и возможностям их решения на основе синтеза каббалистического учения и достижений современной науки. В следующих книгах предполагается дать обстоятельный анализ глобального кризиса цивилизации, который переживает человечество в начале III тысячелетия, его истоков, а главное – определить путь к формированию нового интегрального сознания и интегрального общества, релевантного глобальному взаимосвязанному и взаимозависимому миру. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Глава I. Голографическая Вселенная каббалы

«То, что мы наблюдаем, — не сама природа, но природа, открывающаяся нашему способу задавать вопросы»

В. Гейзенберг

Каббала рассматривает историю человечества как неотъемлемую часть эволюции мироздания, все уровни которой — от микромира до общества — подчиняются единым законам. Поэтому мы начнем с важнейшей на сегодняшний день научной проблемы поисков единства мироздания.

Новая модель «голографической Вселенной», появившаяся в квантовой физике, стала импульсом для бурного роста разнообразных универсалистских холистических (от греч. «холос» — целостный) концепций. На протяжении XIX и даже первой половины XX столетий такого рода концепции возникали сравнительно редко и в основном в эзотерике, религиозной философии, тяготеющей к мистической традиции, теософии (В. Соловьев, Е. Блаватская, Р. Штайнер, Т. Де Шарден и др.), иногда в религиозных движениях (вера Бахаи, неоиндуизм, реформированный Свами Вивеканандой).

В последние десятилетия холизм считается воплощением нового типа мышления XXI века и развивается на основе достижений естественных наук и общей теории систем в синергетике, глобальном эволюционизме, коэволюционном подходе, в Большой (Универсальной) истории, трансперсональной психологии^[6]. При всех различиях холистические теории имеют много общего, заметно выделяясь на фоне более консервативно настроенной академической науки. В таких теориях Вселенная рассматривается как целостный саморегулирующийся и саморазвивающийся организм, в котором «все связано со всем» и нет четкой границы между живым и неживым, ибо даже в неорганическом мире, согласно последним исследованиям, присутствуют признаки витальности, чувственности и психизма.

1. Пути к постижению единства мироздания

«Движение к Холосу» и его постижение оказывается отнюдь не легким делом. Чтобы пояснить, что такое голографическая Вселенная, часто используют образ, взятый из буддийской сутры. В ней говорится о сети бога Индры, состоящей из драгоценных камней: каждый из них отражает в себе все остальные и бесконечное число раз отражается в других камнях. Но этот яркий, запоминающийся образ, конечно, не дает представления о структуре мироздания. Недостаточно просто декларировать принцип единства, опираясь на результаты исследований физиков, химиков или биологов, — нужно показать, на чем оно зиждется, какова его суть и как именно оно проявляется на разных уровнях мироздания. Пока универсальные законы, которые предлагаются в холистических теориях, чрезмерно универсальны, т. е. слишком абстрактны. Выведенные на основе изучения неорганических систем, применительно к истории человечества они, как правило, не срабатывают. Ведь в отличие от природного мира ее главным субъектом является человек, который способен к волеизъявлению и целеполаганию.

Особенно трудно выявить глубинную сопряженность различных модусов (от лат. modus — мера, способ, образ, вид) эволюционного процесса. Так, представители Универсальной (Большой) истории пытаются преодолеть традиционное представление об истории как автономном и самодостаточном процессе, вписать его в предельно широкий контекст, в целостную картину эволюции — от Большого взрыва до современного общества. В принципе, такой подход открывает большие возможности для того, чтобы установить тесную связь между развитием общества, культуры, человека и эволюцией качественно иных уровней бытия. Однако эти возможности реализованы еще далеко не полностью. Соединение слабо интегрированных сведений из различных наук: астрофизики, астрономии, геологии, биологии и далее вплоть до социологии, культурологии и политологии, — дает общее представление о направленности эволюции и ее основных этапах, но не помогает открыть тайну единства мироздания^[7].

Современная наука еще не нашла адекватных, исчерпывающих ответов на вопросы, что же является вектором эволюции мироздания и каковы ее движущие силы. Иными словами, единство мироздания уже начинает осознаваться, «прощупывается» экспериментальным путем и все-таки ускользает от научного исследования. С чем это связано? Только ли с незавершенностью научных исследований, недостаточностью экспериментальной базы?

Здесь встает проблема степени достоверности нашего знания о мире. Психологи и нейрофизиологи уже давно установили, что мы воспринимаем лишь малую часть той огромной информации, которая поступает в наш мозг из внешней среды. Мощные фильтры сознания воздвигают на ее пути заслоны. Выдающийся нейрохирург и нейролог К. Прибрам еще в 80 гг. прошлого столетия экспериментально доказал, что мы, в сущности, живем в выдуманной, нами же самими сконструированной реальности, которая лишь отчасти тождественна настоящей. На переработку и фильтрацию информации влияют биологические программы, нацеленные на выживание, усвоенные социокультурные программы, структуры бессознательного. Все это — своего рода «настройки», под влиянием которых формируется оптимально комфортная для человека картина мира.

Такие настройки срабатывают не только на уровне обыденного сознания, но и в научном исследовании. Выяснилось, что личность наблюдателя — необходимая часть научного эксперимента, от которой зависит его результат. Но если сам процесс научного исследования видоизменяет изучаемое явление, то можно ли считать результаты стопроцентно верными? Более того, можем ли мы полагать, что полностью понимаем это явление, если, по крайней мере, один из ключевых факторов — сознание исследователя — не рассматривается как часть исследовательского процесса, и на него не произведена поправка?

Т. Кун показал, что история науки — не столько процесс кумулятивного накопления знаний, сколько смена парадигм — комплексов представлений, характерных для того или иного научного сообщества, многие из которых принимаются на веру, и поэтому их можно назвать научными предрассудками, довлеющими над сознанием исследователей. В соответствии с этими представлениями формируется картина мира, устанавливаются критерии научности, а все, что в них не укладывается, объявляется ненаучным и иррациональным.

В последние годы начинает разрушаться миф о том, что западная наука, родившаяся в Новое время, является единственным эталоном, а выдвигаемые ею критерии научности абсолютно неоспоримы. Выяснилось, что существует много исторически сложившихся разновидностей научного знания, и современная западная наука — лишь одна из них. Хотя и робко, но пробивается идея о том, что могут существовать и даже сосуществовать принципиально разные типы научного дискурса. Методы и результаты исследований будут различны, но это не означает, что одни правильны, а другие — нет. Просто у каждого вида научного познания свои сферы приложения, подобно тому, как некоторые процессы физического мира можно объяснить законами классической механики, а к другим нужно применить теорию относительности.

К. Прибрам высказал по этому поводу очень важную мысль: «Имея другие системы настройки, мы могли бы принимать другие программы, т. е. получать другую информацию»^[8]. Но как их создать? Как «распрограммировать» свой мозг, чтобы он улавливал больший объем информации?

В последнее время распространенным способом «расширения сознания» являются различные психотехники, которые индуцируют измененные состояния сознания. Интерес к инсайтам, мистическому опыту, всевозможным психопрактикам проявляют не только приверженцы многочисленных «эзотерических школ», но и серьезные ученые: психологи (представители школы трансперсональной психологии), культурологи (например, известный российский востоковед Е. Торчинов), синергетики. В синергетике уже открыто высказывается «крамольная» мысль о том, что человек может изучать мир не только с помощью приборов, но и через трансформацию самого себя в особое состояние «человека-прибора», «человека-чувствилища» Вселенной, когда ритм человеческого «Я» входит в резонанс с окружающим миром, и человек превращается в камертон, который улавливает и откликается на малейшие его вибрации^[9].

Считается, что в измененном состоянии сознания (например, во время медитации) человек способен воспринимать мир в тех аспектах, которые недоступны ни обыденному сознанию, ни научному исследованию. Психотехники приравниваются к научным приборам, расширяющим наше восприятие и познавательные возможности^[10]. Такой резкий поворот от крайнего рационализма к его прямой противоположности вполне закономерен. Многие передовые ученые начинают ощущать ограниченность традиционных методов исследования и осознают, что в самом человеке имеется огромный потенциал для изучения окружающего мира. Но насколько эффективен выбранный альтернативный путь познания?

Ни наука, вооруженная самыми современными технологиями, ни тем более медитации не помогут создать целостную, «интегральную» картину мироздания, «голографической Вселенной». Человек, находящийся в измененном состоянии сознания, действительно видит мир иначе, начинает ощущать всеобщую связь вещей, может испытывать сильные эмоции, чувствуя свое единство с миром и другими людьми. Но это лишь кратковременное ощущение, а не знание о единстве мира. Каким бы оно ни было ярким, те, кто его пережил, как правило, не могут передать свои впечатления словами. Поэтому такие переживания не имеют научной значимости. Даже если их удается вербализировать, описания получаются плоскими и малоинформативными: человек использует при этом язык своей культуры и пытается приложить привычные для него понятия к явлениям и процессам совершенно иного порядка, которые требуют особого языка. Кроме того, переход в измененное состояние сознания неизбежно сопровождается почти полной редукцией рационально-логического мышления.

С другой стороны, все изобретенные человеком приборы, посредством которых он наблюдает окружающий мир, лишь отчасти расширяют диапазон нашего видения, совершенствуют данные природой пять органов чувств, т. е. открывают то, что недоступно зрению, слуху, осязанию. Однако такие же органы чувств имеются и у высших животных, причем нередко гораздо более тонко настроенные, чем у человека. С помощью «животных» органов чувств и их искусственных заменителей можно изучать только ограниченный спектр явлений.

Принципиально другой путь познания открывает человеку каббала — древнейшая научная методика, которая имеет свой язык и инструментарий для постижения единства мироздания, изучения недоступных обычному восприятию процессов и структур и сложных связей между ними. Такой путь познания предполагает развитие особого, дополнительного органа ощущения, шестого, духовного органа чувств, который называется «точка в сердце». Почему он необходим? Это определяется самой многоуровневой структурой мироздания, в котором существует сложная иерархия духовных миров, а окружающий нас мир, мир, каким мы его видим, есть их проекция, материальное воплощение.

С помощью телесных (животных) органов восприятия мы можем наблюдать только внешние, «поверхностные» проявления тех процессов, которые происходят в высших духовных мирах, не понимая их истоков и внутренних связей. И это закономерно: как уже говорилось, все наши органы ощущений фильтруют, обрабатывают и оценивают информацию, поступающую извне, в основном по признаку ее полезности для стратегии выживания — путем размножения, поглощения других форм жизни и адаптации к среде. Такой принцип получения информации в каббале называется эгоистическим (подробнее о значении этого понятия будет говориться в следующих разделах). Он лежит в основе и обыденного восприятия, и научных исследований. Наука — это то, что мы раскрываем в себе и окружающем мире, используя свою природу. Не изменяя ее, а просто используя. Это не означает, что между каббалой и наукой пролегает непреодолимая пропасть. Результаты научных исследований не противоречат тем общим законам мироздания, о которых говорит каббала, и даже подтверждают, что они существуют, как будет показано в этой книге. Хотя научный и каббалистический методы познания — это исследование человека и окружающего его мира на разных уровнях познания, тем не менее, они могут и должны дополнять друг друга.

Но, только развивая духовный орган восприятия, можно снять заслоны, которые сужают поток информации, и исследовать мир, не «поглощая» его в себя, а включаясь в него, не ограничиваясь его ощущением в пяти телесных органах чувств, как бы «эманируя вне тела». Тогда человек начинает видеть ту сеть сил, на которой лежит вся наша материя, весь наш мир, и те связи, которые соединяют объекты мироздания в одну общую систему, т. е. видеть то, чего раньше он не наблюдал, потому что работал не в подобных им свойствах, «не на той частоте».

Чтобы исследовать мир собой, стать «камертоном», не надо вводить себя в состояние, сходное с анабиозом, нужно изменить свою природу с поглощающей, а потому ограниченной, на природу отдачи, выводящую нас за пределы ощущения нашего тела, приподняться над эгоизмом. Само слово «исследование» в каббале имеет особый, непривычный смысл: постижение законов мироздания неотделимо и полностью зависит от духовного совершенствования, методика исследования мира и методика исправления человеческой природы слиты воедино. Причем именно в мере исправления своей природы, человек и постигает следующий уровень познания, «следующее измерение». «Исследуя» мир с помощью методики каббалы, человек «растет», приобретает новые свойства и поднимается по ступеням духовных миров, получая все больше знаний о сложной, единой энергоинформационной системе, в которой он находится и которую ранее не воспринимал.

Такой метод познания не является чем-то искусственным, выдуманным, он органично вытекает из базовых законов мироздания, в основе которых лежит взаимодействие двух сил.

2. Две силы

Каббала открывает нам, что в основе всего сущего лежит взаимодействие двух противоположных, разнонаправленных сил — желания отдавать и желания получать. Они и являются главными движущими силами эволюции, определяют принципы существования и динамику развития всех уровней и элементов мироздания: от духовных миров до воспринимаемого нами мира, от субатомных частиц до мегагалактик, от царства минералов до человеческого общества и самого человека.

Желание отдавать первично, и именно в нем заключено главное, творческое созидательное начало — энергия сотворения, высшая и самая тонкая из всех энергий. Известный каббалист Бааль Сулам в своем труде «Народ» (1940) сравнил ее действие с центробежным движением волн: сила отдачи течет изнутри в окружающий мир, формирует его, совершенствует, соединяет воедино разрозненные части и создает плотно интегрированные системы.

Эта основная сила называется в каббале Светом, Творцом, альтруизмом. Властвуя над всем мирозданием, она представляет собой наиболее общий, универсальный его закон — неизменный и вечный, по отношению к которому все остальные законы являются частными. Под его воздействием микрочастицы объединяются в атомы, клетки живого организма функционируют, как согласованное целое, люди создают общества. Идеи кооперации и общего блага, самопожертвования, любови к ближнему — все это разнообразные проявления альтруистической силы отдачи.

Вторая сила — желание получать, или эгоизм, является порождением первой. Этот «отпечаток», слепок и противоположность желания к отдаче, называется творением. В отличие от Творца, который представляет собой абсолютное добро, высшее благо и наиболее совершенное состояние, желание получать (творение) само по себе не может быть ни плохим, ни хорошим. В нем воплощается лишь стремление к наполнению тем наслаждением — Светом, которое дает ему Творец, или, иными словами, желание существовать. Это желание является материалом творения. И вся окружающая нас действительность представляет собой не что иное, как разные величины и формы его проявления.

Сила эгоизма, направленная на дезинтеграцию, играет важную роль в процессе эволюции, способствуя максимальной дифференциации каждого уровня и подсистемы мироздания. Это происходит за счет огромного количества самых разнообразных комбинаций и вариаций, которые возникают в зависимости от интенсивности желаний, их содержания и намерения. Однако если сила эгоизма используется с намерением получать исключительно ради себя, то может прямо или косвенно причинять зло ближним или окружающему миру и выполнять деструктивную роль.

Обе силы, образующие полюса базовой универсальной оппозиции, могут существовать только вместе — одна относительно другой. Творец — дающая сила — проявляется, «вызывается к жизни» лишь в том случае, если есть объект для отдачи, кто-то, кого можно наполнить, кто способен наслаждаться получением этой силы. Точно так же и желание получать не существует без чего-то, что может его наполнить, т. е. удовлетворить желание.

Между этими полюсами — силами, стоящими одна против другой и вместе с тем неразрывно связанными, возникает поле напряжения, в котором и разворачивается эволюционный процесс.

Взаимодействие, «игра» Творца и творения, альтруизма и эгоизма, — составляет контрапункт глобальной эволюции, приводя в действие и попеременно выводя на первый план то интегрирующие, то дезинтегративные процессы. Эгоистические желания способствуют усложнению уровней и систем мироздания, альтруистические — достижению более высокого уровня их структурированности, т. е. зрелости и оформленности, создавая тем самым возможность для перехода на новый уровень сложности.

Сама идея о том, что ход эволюции определяется взаимодействием двух противоположностей, появилась давно. Достаточно вспомнить дуальную оппозицию инь-ян в китайской мифологии и философии, «вражду-любовь» Эмпедокла, противоборство Добра и Зла в авраамических религиях, диалектику Гегеля. В научном эволюционизме второй половины XIX в. Г. Спенсер положил в основу своей теории противостояние сил дифференциации и интеграции^[11]. В каждую эпоху эта универсальная идея получала новое наполнение, новый смысл в зависимости от уровня духовного развития человечества. Поэтому особенно важен тот факт, что в современном эволюционизме появилась теория коэволюции, согласно которой развитие неживой и живой материи определяется взаимодействием двух начал — «кооперативности» (коэволюции) и «конкуренции», причем основное значение придается первому началу, а не второму.

Надо сказать, что коэволюционные процессы — сопряженное развитие систем (или элементов внутри системы) с взаимными селективными требованиями — были уже давно выявлены в биологии. Однако они считались «периферийными», второстепенными и сводились лишь к разным видам симбиотических отношений (паразитизм, протокооперация, комменсализм, мутуализм и т. д.). В последние десятилетия понятие «коэволюция» вышло далеко за пределы биологии, приобрело гораздо более широкое, по сути, философское содержание, и дало основу для формирования новой научной познавательной модели, которая оказывает заметное влияние не только на естественнонаучную, но и на гуманитарную мысль, включается в изучение процессов, происходящих на всех уровнях организации живой и неживой материи: от субатомного и молекулярно-генетического до уровня общественной жизни и коэволюции идей.

Эта идея нанесла ощутимый удар по устоявшимся представлениям о конкуренции как главной движущей силе эволюции: коэволюционный подход разрушает прежний образ Природы как «войны всех против всех», как беспощадной борьбы за существование. Справедливости ради хотелось бы напомнить: Ч. Дарвин предупреждал, что использует понятие «борьба за существование» «в широком и метафорическом смысле, включая сюда зависимость одного существа от другого»^[12]. Этот принцип распространялся им и на социальную жизнь: «Племя, состоящее из множества членов, которые, обладая в высшей степени духом патриотизма, верности, послушания, смелости и симпатии, всегда готовы помочь друг другу и пожертвовать собой во имя общего блага, имеет гораздо больше шансов победить другие племена; и это будет естественным отбором»^[13]. Тем не менее, на протяжении долгого времени слова «борьба за существование» понимались буквально, что нашло свое крайнее выражение в социал-дарвинизме, утверждавшем: побеждает сильнейший. И тот факт, что роль коэволюционных процессов, кооперации (о которой, кстати, много писал в свое время русский философ-анархист П. Кропоткин) осознается именно сейчас, весьма знаменателен. Это — показатель важных трансформаций в сознании современного человека, в системе его ценностей: конкуренция если и не уступает место идеалам сотрудничества, взаимопомощи, солидарности, то, во всяком случае, заметно сдает позиции и уже не воспринимается как основной закон Природы, оправдывающий эгоцентризм в любых его проявлениях. Не случайно сторонники теории коэволюции считают, что ее распространение поможет перестроить взаимоотношения человека и природы и даже создать цивилизацию нового типа, основанную на сотрудничестве, ненасилии, кооперации и диалоге^[14]. Современные исследователи, казалось бы, получают достоверные подтверждения того, что в эволюционном процессе проявляется нравственное начало.

3. Альтруизм в природе и обществе?

И все-таки правильно ли называть ведущие силы эволюции альтруизмом и эгоизмом? Ведь эти понятия обычно распространяются исключительно на сферу человеческих отношений. Действительно, только человек способен делать выбор между добром и злом, между любовью к ближнему, стремлением действовать на благо других людей или жить для себя, преследуя исключительно собственную выгоду, между желанием отдавать или отнимать.

Все остальные живые существа, населяющие Землю, не обладают сознанием и, соответственно, свободой воли и нравственностью. Их поведение стереотипно, ибо детерминировано инстинктивными, генетически заложенными и передающимися из поколения в поколение биологическими программами самосохранения, продолжения рода, обеспечения пищей и реагирования на вызовы окружающей среды.

Хорошо известно, что природа — вне морали, во всяком случае, в том смысле, который мы вкладываем в слово «мораль». На «равнодушную» природу, разумеется, нельзя прямо экстраполировать понятия «добро» и «зло», «альтруизм» и «эгоизм», выработанные и выстраданные человечеством в процессе его развития, нельзя приписывать ей человеческие качества — милосердие или жестокость. Такие экстраполяции — одно из стойких человеческих заблуждений, воспроизводящееся из века в век, несмотря на огромную цену, которую всякий раз приходится платить за детское желание видеть в природе свое отражение.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

6

См.: Концепции самоорганизации: становление нового образа научного мышления. М., 1994. О современном статусе глобального эволюционизма. М., 1986. Родин С. Н. Идея коэволюции. Новосибирск, 1991. Уилбер К. Краткая история всего. М., 2006. Laszlo E. Evolution. The Grand Synthesis. Boston, 1987. Jantsch E. The Self-organizing Universe. N.Y., 1980. Spier F. The Structure of Big History: From the Big Bang until Today. Amsterdam, 1996.

7

Назаретян А. П. Универсальная (Большая) история — учебный курс и поле междисциплинарного сотрудничества // Вопросы философии. 2004, № 6. С. 70–71.

8

Pribram K. The Holographic Hypothesis of Brain Functioning // Ancient Wisdom, Modern Science. (S. Grof ed.). N.Y., 1984. P. 178.

9

Князева Е. Н., Курдюмов С. П. Основания синергетики. СПб., 2002. С. 109, 235–236.

10

Торчинов Е. Пути философии Востока и Запада: познание запредельного. СПб., 2007. С. 351.

11

Spenser H. First Principles. L., 1963. P. 216.

12

Дарвин Ч. Происхождение видов путем естественного отбора. СПб., 1991. С. 67.

13

Darwin Ch. The Descent of Man. L., 1871. Цит. по: Орлова Э. А. История антропологических учений. М., 2010. С. 134.

14

Карпинская Р. С., Лисеев И. К., Огурцов А. П. Указ. соч. С. 6, 99. См. также: Родин С. Н. Указ. соч.