Это не я придумал! Это древние греки!

Михаил Эм

Мифы и легенды Древней Греции в юмористическом изложении, кропотливо отобранные и приведенные в непротиворечивый вид.Интеллект: +100

Тантал

1.

Тантал был сыном Зевса, поэтому мог посещать жилище богов — Олимп.

Во время одного из посещений он, желая порадовать земных товарищей, прихватил пару кусков амброзии и кувшин нектара. Кто-то из богов приметил, как юноша прячет съестное в наплечную сумку, и настучал папе. Зевс не на шутку разгневался.

«Ты что себе позволяешь, Тантал? — загремел Зевс, оставшись наедине с сыном. — Угощать людей пищей богов?! Они же тогда станут бессмертными!»

Пришлось извиняться.

2.

Однажды танталовский приятель, некий Пандарей, прибежал взмыленный и опавший с лица. Выяснилось, что он украл из храма Зевса золотую собаку и теперь просит Тантала подержать ее у себя. До поры до времени, пока боги разыскивают похищенное. Ну кто догадается, что золото находится у сынка пострадавшего?!

Тантал согласился помочь. Однако, когда буча улеглась и Пандарей явился за ценной вещицей, Тантал сделал круглые глаза и почти непритворно изумился:

«О какой золотой собаке ты говоришь, Пандарей?! Разве я принимал что-нибудь от тебя на хранение? Ты белены объелся?!»

Обескураженный вор ретировался.

Тантал долго улыбался, вспоминая этот случай.

3.

Однажды, желая проверить всеведение и всемогущество отца, Тантал зарезал собственного сына Пелопа и приготовил из него кушанье. Которое выставил на стол олимпийским богам. А сам внимательно наблюдал, прознают ли боги о рецепте.

«Ты совсем долбанулся, парень», — проворчал Зевс, взглянув на блюдо.

После чего внука воскресил, а Тантала низверг в царство мертвых.

4.

Низвергнув Тантала в царство мертвых, Зевс приказал тамошнему владыке Аиду:

«Этого обдолбанного укурка не корми и не пои. При этом помести в ручей, и чтобы над головой свисали спелые плоды. Но так, чтобы и воды не мог зачерпнуть, и до плодов дотянуться. Пускай помучается как следует.»

Аид кивнул утвердительно, а сам подумал с нескрываемой завистью:

«А ведь ловко придумал, чертяка! Ловко же!»