Лучшие пьесы

Михаил Эм

В избранное включены лучшие пьесы из бумажных сборников и сетевых публикаций Михаила Эм за 2009—2013 гг. Тексты печатаются в авторской редакции.Для читателей, обладающих хорошим вкусом.

Сборник «Бэббидж и остальные» (2010)

Бэббидж

Действующие лица

Чарльз Бэббидж. Английский изобретатель.

Джорджиана. Его жена.

Генри. Их сын.

Джон Гершель. Близкий друг Бэббиджа.

Студенческие друзья Бэббиджа:

Джордж Пикок.

Майкл Слегг.

Леди Милбэнк. Вдова лорда Байрона.

Ада. Ее дочь.

Граф Лавлейс. Муж Ады.

Клемент. Механик.

Витворт. Чертежник.

Государственные деятели:

Герцог Веллингтон.

Сэр Роберт Пиль.

Пер Георг Шютц. Шведский изобретатель.

Эдвард. Его сын.

Другие джентльмены и леди. Дети. Чертежники и механики. Толпы народа.

Сцена 1

1812 год. Одно из помещений Кембриджского университета. На столе недопитые бутылки с вином, разбросанные рукописи и книги. Кресла отодвинуты, в них расположились: Джон Гершель, сын знаменитого астронома, Джордж Пикок, сын крупного военачальника, Майкл Слегг, сын преуспевающего торговца хлопком, Чарльз Бэббидж, сын состоятельного тотнесского банкира. Всем им по девятнадцать или около того лет.

Пикок: А я вас уверяю, что ни одна брюнетка не сравнится с белокурой девушкой.

Слегг: Не скажи, Джордж… Лично мне больше нравятся брюнетки. Среди них попадаются очень даже недурные.

Пикок: Недурные — возможно. Но только белокурые девушки бывают по-настоящему стройными.

Слегг: Опровергаю. Безответственное и, главное, бездоказательное заявление.

Пикок: Считай это аксиомой, Майкл.

Гершель: Стоит ли спорить о вкусах, друзья? Джорджу нравятся белокурые, а Майклу темноволосые.

Пикок: Интересно, что по этому поводу скажет Чарльз.

Бэббидж: Вынужден вас разочаровать, друзья. Я предпочитаю шатенок.

Слегг: Чарльз, как всегда, оригинален.

Пикок: Думаю, это неспроста.

Бэббидж: Недавно я был представлен одной очаровательной шатенке. У нее мягкие золотистые волосы. Она стройна и миловидна.

Слегг: И как зовут это миловидное рыжее существо?

Бэббидж: Джорджиана.

Гершель: Вы помолвлены?

Бэббидж: Еще нет, но я задумывался об этом.

Пикок: Ну вот. Не успели все мы насладиться обществом Чарльза, как его из нашей теплой компании уже умыкают.

Слегг: Чарльз — пропащий человек. Он и без помолвки собирался перебраться в колледж Святого Петра.

Бэббидж: Предпочитаю быть первым в колледже Святого Петра. Как это ни прискорбно, друзья мои, но я не собираюсь заканчивать колледж третьим. Превзойти твои астрономические способности, Джон, и твои богословские познания, Джордж, мне никогда не удастся.

Слегг: Очень мило, Чарльз, что в твой черный список не оказался внесен я. Тем не менее постараюсь окончить колледж третьим, отодвинув самоуверенного мистера Бэббиджа на четвертое место.

Бэббидж: Вот поэтому-то, мои не в меру талантливые друзья, я в самом скором времени буду вынужден вас покинуть. В колледже Святого Петра моему самомнению ничто не угрожает.

Гершель: Не будь таким самолюбивым, Чарльз.

Пикок:…И никогда не ставь на рыжих. Только в белокурых девицах ощущается такая же стройность, как в дифференциалах Лейбница.

Слегг: Однако не очень-то наши досточтимые островные профессоры следуют заветам Лейбница.

Пикок: Точно сказано. Профессор Вудхауз в своих «Принципах аналитических вычислений» использует лейбницевское обозначение, а читая нам лекции — ньютоновскую точку. Каково?

Гершель: Когда ты станешь читать лекции в Кембридже, Джордж, ты сможешь исправить этот недостаток.

Пикок: Зачем ждать?

Слегг: Интересно, что предложит нам Джордж.

Пикок: Повесить профессора Вудхауза на люстре во славу английской математики.

Бэббидж: Не проще ли объяснить профессору, что он не прав?

Слегг: Каким образом?

Бэббидж: Учредим общество предания погибели всех сторонников ереси ньютоновской точки. Если Вудхауз к нам не присоединится, он прослывет ретроградом.

Гершель: А что, неплохая идея! Научное общество со своим печатным органом.

Пикок: Печатный орган обязательно. Чарльз сможет напечатать в нем свою вечно незаконченную статью «О бесконечных произведениях».

Хватает со стола рукопись и подкидывает ее в воздух. Листы разлетаются по комнате.

Гершель: Я тоже мог бы кое-что напечатать.

Слегг: Как ты сказал, Чарльз, «Общество предания погибели всех сторонников ереси ньютоновской точки»? В таком случае нам необходимо избрать президента.

Пикок (вскакивая на кресло): Внимание, джентльмены! Сим учреждается научное «Общество предания погибели всех сторонников ереси ньютоновской точки», назначенное для развития английской математики, проведения дискуссий среди ее членов, печатания статей означенных членов и их дальнейшего веселого времяпровождения. Все присутствующие, если они не возражают, объявляются действительными членами Общества. Теперь, уважаемые господа члены «Общества предания погибели всех сторонников ереси ньютоновской точки», нам необходимо избрать президента из числа присутствующих. Какие будут предложения?

Слегг: Предлагаю Джона.

Пикок: Здесь двух мнений быть не может. Прошу присутствующих проголосовать.

Все поднимают руки. Пикок торжественно обращается к Гершелю.

Вы, мистер Джон Гершель, как самый достойнейший и сметливейший из членов «Общества предания погибели всех сторонников ереси ньютоновской точки», объявляетесь его президентом. Какие будут указания, мистер президент?

Гершель (улыбается): Спасибо за оказанную мне честь, Джордж. Тронут вашим доверием, Майкл и Чарльз. Чего же вам желается от своего свежеиспеченного президента?

Слегг: Как чего, Джон? Мы хотим, чтобы отныне ты повелевал нами. Немедленно усаживай Джорджа за разработку теории функций, а Чарльза… ему доверим что попроще… например, составление таблиц логарифмов.

Гершель: Чарльз, при своей неаккуратности, наделает грубых ошибок.

Слегг: Мой дядя, вернувшийся недавно с испанской кампании, рассказал смешную историю. Английский корабль, уже после объявления перемирия с испанцами, барражировал в Средиземном море. В гости к капитану с визитом вежливости заехал его испанский коллега с серебряным подносом на память. Наш хитроумный вояка в долгу не остался и в ответ одарил испанского капитана навигационными таблицами. Испанец с благодарностью принял книгу, не подозревая о том, что таблицы в ней составлены без учета високосных лет. Испанский корабль отплыл, и больше о нем никто ничего не слышал. Говорят, это самая удачная операция английского флота за всю испанскую кампанию.

Все смеются.

Пикок: Составленные Чарльзом таблицы логарифмов мы подарим профессору Вудхаузу, чтобы он, подобно испанскому фрегату, заблудился по дороге в аудиторию.

Бэббидж: Боюсь, за составлением логарифмических таблиц мне придется прокорпеть до глубокой старости. Тогда предстоящая помолвка расстроится.

Пикок: Ничего подобного. В Париже научились быстро составлять логарифмические таблицы. Расчетчики разделены на три группы, каждая занимается своей работой. Расчетчики последней группы настолько неквалифицированны, что набираются из числа оставшихся без работы парикмахеров. Так что, если какой-нибудь парикмахер поможет тебе, Чарльз, в составлении таблиц, Вудхауз заблудится в Кембридже гораздо раньше твоей старости, а ты окажешься помолвлен.

Бэббидж: Остроумно придумали эти французы.

Пикок: И главное, эффективно.

Бэббидж: Если бы заменить парикмахеров на что-нибудь более простейшее, получилось бы совсем идеально.

Слегг: На что, к примеру?

Пикок: Наш друг предлагает заменить парикмахеров осликами. Но увы, ослики не смогут взять даже самый легкий логарифм, поскольку ослики глупее своей упряжи.

Слегг: В таком случае необходимо заменить ослика на упряжь.

Бэббидж: Как ты сказал, Майкл?

Слегг: Заменить ослика на его упряжь. Пусть упряжь сама берет логарифмы.

Бэббидж: Ты хочешь сказать, что машинерия способна сама брать логарифмы?

Гершель: При Чарльзе нельзя упоминать машинерию, он сразу заводится. Вы знаете, в детстве он пытался изобрести аппарат для хождения по воде и едва не утонул.

Слегг: Он просто пьян.

Бэббидж: Обождите, друзья. Почему бы машинерии, в самом деле, не брать логарифмы? Представьте станок, решающий математические задачи. Разработка логарифмических таблиц отнимала бы в таком случае на порядок меньше времени.

Гершель: Такие станки можно было бы использовать в астрономии.

Пикок: В навигации…

Слегг: А еще в мануфактурах. Поздравляю вас, джентльмены: не прошло и получаса с момента учреждения «Общества предания погибели всех сторонников ереси ньютоновской точки», как среди его действительных членов уже появился один рехнувшийся. И двое других на подходе.

Пикок: Предлагаю выпить по этому поводу.

Все следуют хорошему совету.

Слегг: Чтобы проверить, кто из нас более сумасшедший, предлагаю пари. Ставлю гинею на то, что первой женщиной, встреченной нами по пути, окажется брюнетка.

Пикок: Я ставлю на белокурую. Чарльз, разумеется, на шатенку?

Бэббидж: Разумеется.

Пикок: Нашему уважаемому президенту ничего другого не остается, как ставить на пегую.

Гершель: Я ставлю на мужчину.

Слегг: Чувствуется математический склад ума. Однако такая ставка, мой дорогой президент научного общества, не принимается. Назовите что-нибудь, обладающее меньшей степенью вероятности, хотя бы горбатого великана с зелеными волосами.

Гершель: Хорошо. Ставлю на священника.

Слегг: Другое дело. А теперь, уважаемые члены «Общества предания погибели всех сторонников ереси ньютоновской точки», попрошу всех покинуть зал заседания!

Все, кроме Бэббиджа, направляются к дверям.

Чарльз, это и тебя касается. Или ты уже засел за разработку логарифмических таблиц? А как же твоя математическая упряжь? Поручи логарифмы ей.

Бэббидж: Уже иду. Майкл, Джон, Джордж! Обождите меня, друзья.

Пытается собрать разлетевшиеся листы рукописи, потом машет рукой и убегает вслед за всеми.

Сцена 2

1823 год, с момента предыдущей сцены прошло одиннадцать лет. Лондон, дом Бэббиджа на Девоншир-стрит. В гостиной — Джорджиана, молодая женщина с золотистыми волосами. На руках у нее ребенок. Двое других детей, постарше, держатся за юбку матери.

Джорджиана: Джон, это вы? Да заходите же, заходите!

Входят Гершель и следом за ним держащийся несколько в отдалении Клемент, малоразговорчивый мужчина лет сорока пяти, знающий себе цену.

Гершель: Здравствуйте, Джорджиана. А где Чарльз, разве он не вернулся с аудиенции у герцога Веллингтона?

Джорджиана: Еще нет, мы ожидаем его с минуты на минуту. Располагайтесь, джентльмены. Извините, я только передам детей няньке. Дети — Генри, Чарльз! — идите за мной, только осторожно, не споткнитесь о порожек.

Уходит с детьми и тут же возвращается одна.

Гершель: Разрешите представить вам мистера Клемента.

Джорджиана: Очень рада, мистер Клемент.

Клемент молча из своего угла кланяется.

Как у вас дела, Джон? Ваше с Чарльзом общество какой-то там еретической точки еще существует?

Гершель (улыбаясь воспоминаниям): Так вы о нем знаете? Чарльз вам рассказывал? Увы, «Общество предания погибели всех сторонников ереси ньютоновской точки» давно не у дел. Мы с вашим мужем были тогда молодыми людьми и веселились как могли. Хотя с годами игры не сильно изменились. Сейчас вместо «Общества предания погибели всех сторонников ереси ньютоновской точки» мы играем в Королевское общество.

Джорджиана: С тех пор, как Чарльза туда избрали, он не сказал о Королевском обществе ни единого доброго слова. Право, я в этом ничего не понимаю. Неужели верно, что все члены Королевского общества только тем и занимаются, что обедают за счет своего общества, награждая себя за эти обеды почетными медалями?

Гершель: Это Чарльз так говорит?

Джорджиана: Особенно когда у него плохое настроение.

Гершель: Что же, можно выразиться и так. Хотя я бы возразил Чарльзу, что члены Королевского общества награждают себя не только за бесплатные обеды, но также и за бесплатные ужины, не говоря уже о ланчах.

Джорджиана: Ну вот, и вы туда же. Похоже, все члены Королевского общества задались целью отзываться о нем пренебрежительно. Однако расскажите о себе, Джон, я столько времени вас не видела.

Гершель: Рассказывать нечего, дорогая Джорджиана. Астрономия — скучнейшая наука. И что самое обидное, астрономов до меня было бессчетное количество и у финикиян, и у персов, и у египтян. То ли дело ваш муж. То, что он задумал, никаким финикиянам не снилось.

Джорджиана: Чарльз что-то объяснял мне, но я ничего не поняла. Какое-то табулирование многочленов. По-моему, это ужасно. Лучше ему получить кафедру в каком-нибудь университете, так мне кажется.

Гершель: Боюсь, дорогая Джорджиана, я толком не сумею объяснить, что именно задумал ваш муж. Но если Чарльзу удастся построить свою машину, он обессмертит имя Бэббиджей в веках.

Джорджиана: И что эта машина, которой суждено обессмертить в веках имя моего мужа, должна делать?

Гершель: Считать числа.

Джорджиана: Бог мой! Неужели герцог Веллингтон, такой умный государственный человек, согласился принять моего мужа?

Гершель: Разумеется. Разве доклад Чарльза о применении машин для вычисления астрономических и математических таблиц не произвел фурор в Астрономическом обществе? Разве статьи Чарльза в «Эдинбургском научном журнале» и журнале Астрономического общества не получили одобрение? Вы недооцениваете своего мужа, Джорджиана.

Джорджиана: Наверное, Джон. Я всего лишь его жена и очень его люблю. Но я бы все равно предпочла, чтобы Чарльз продолжил астрономическую карьеру, как это сделали вы. Или вы полагаете, что Чарльзу удастся упросить министерство финансов оплатить постройку его машины?

Гершель: Я в этом убежден.

Джорджиана: Дай-то Бог. Может быть, тогда мой муж наконец остепенится и приобретет стабильный достаток. Когда Чарльз опускался на дно в водолазном колоколе, чтобы исследовать поведение компаса под водой, я просто места себе не находила. Вечно он выдумает что-нибудь опасное.

Гершель: На этот раз я абсолютно уверен, что правительство ему не откажет. Поэтому-то и пригласил мистера Клемента. Думаю, что после сегодняшней аудиенции Чарльз не преминет познакомиться с самым искусным механиком в Лондоне, как это недавно удалось мне.

Клемент кланяется из своего угла.

Джорджиана (рассеянно): Самый искусный механик в Лондоне, говорите? Но вы ведь будете присматривать за моим мужем, Джон? Я так за него переживаю.

Гершель: Насколько это возможно. Сожалею, что не могу принять деятельного участия в постройке машины. Я неплохой астроном, но с механикой исключительно в натянутых отношениях, к тому же по натуре лентяй. Тем более что мысль сконструировать механический вычислитель поселилась не в моей голове. Надеюсь, Чарльз и без меня прекрасно управится, я же со своей стороны буду рад услужить старинному приятелю.

В гостиную врывается Бэббидж. Он счастлив.

Конец ознакомительного фрагмента.