Выше ноги от земли

Михаил Турбин, 2022

Михаил Турбин родился в 1986 году в Великом Новгороде. Публиковался в журналах «Волга», «Знамя», «Этажи», сборнике рассказов «Счастье-то какое!». Лауреат премии журнала «Знамя» и премии для молодых писателей «Лицей-2022». Илья Руднев – талантливый врач детской реанимации. Он упорно, иногда без надежды на успех, бьется за хрупкие жизни. Это не просто работа – со смертью у Руднева личные счеты. Год назад в один день он потерял жену и сына. Руднев старается забыться в работе, вынырнуть из чувства вины, и это почти получается, но однажды скорая привозит в больницу мальчика, который как две капли воды похож на погибшего сына.

5

Руднев стоял на пороге спальни. И в ней все было ярко. Саша любила свет, а Рудневу ламп хватало в больнице. Глаза его за время работы сохли, и дома он просил сумрака. Но что ей его глаза? Все должно быть бело, да так, чтоб не видно потолка. Чтоб ни единой морщинки. Но какие морщинки? Только сама их и видела.

Лишь иконы над кроватью были темны, как ночные оконца. Множество икон. С каждой глядел на него знакомый лик. Руднев не помнил имен, но улыбался им, как старым приятелям, явившимся из прошлого, вдруг и сразу из милого прошлого.

Иконы были общие. Так она сказала, когда Илья первый раз пришел в ее съемную комнатку и поинтересовался: «Это все твои?!» Саша смутилась, будто Илья спросил со смехом или издевкой.

Но нет, он глядел серьезно. Это была в нем самая нужная черта: никогда Саша не встречала ни в ком такой страшной прочности взгляда. «Ха! Я не верю в Бога. Хозяйка сказала, что прежние жильцы не забрали. Так что иконы — общие. Сказала — пользуйся. Прикинь, дизайн. Мне неуютно! Они так смотрят…» — был ее ответ. Неуютно казалось только поначалу. Святые смотрели, но любить не мешали. Им двоим никто не мог помешать.

В эту душную двушку под самой крышей они переехали после свадьбы. Святых перевозили в коробках, чередуя с книгами, чтоб не треснуло стекло. Выходило неловко: Святитель Николай — «Любовь живет три года» — Троеручица — «Дневник Бриджит Джонс» — Святой Христофор — «Священная книга оборотня»… Так они и лежали в коробках на антресолях.

«Как думаешь, Бог помогает?» — спросила однажды Саша, вернувшись от врача. У них уже был Ваня. Она выучила молитву, нашла среди святых нужного, поставила на прикроватную тумбу и молилась ему. Остальные иконы Руднев развесил на стене. Он подчинялся, делал все, что она просила. И пошутил в ответ: «Эти святые не отвернулись от нас во грехе, не отвернутся и в молитве».

Он не заметил, как оказался в спальне и без звука ходил по ковру. Он разглядывал прошлое. Под столом, на котором до сих пор лежали начатые Сашей книги, Руднев нашел коробку с игрушками. Он покопался в ней и достал машинку с красными полосами и крестами на боках. Руднев покрутил модельку в руках. Когда-то, в самом начале пути, когда был дураком и верил, что дежурство в скорой даст ему отвагу и выдержку, он разъезжал по городу именно в такой машине. Такую же подарил и сыну.

Руднев достал телефон. Он позвонил ей. Голос на той стороне был сонный.

— Я вас не разбудил?

— Кто это?

— Доктор из детской областной.

— Ой, что-то случилось? — испугалась Дарья.

— Нет, все хорошо, я звоню поинтересоваться…

— Доктор, я ведь совсем забыла спросить, нужна ли какая-нибудь помощь. Вот дура! Мальчику что-нибудь надо?

— Ничего. Может быть, после…

— Да-да, я всегда готова, доктор. Чтобы вы знали! Всегда готова помочь! Как вас зовут? Сегодня я даже не узнала, как вас зовут.

— Илья Сергеевич. Можно просто Илья.

— Илья Сергеевич, — повторила она, запоминая. — А меня…

— Дарья. Я помню. Дарья, я звоню с таким странным вопросом.

— Он очнулся?

— Да, он пришел в себя.

— О! Какое счастье. Могу я его повидать?

— Мальчик очнулся, но ничего не говорит. Поэтому я и звоню вам. Понимаете, мы до сих пор не знаем его имя, не знаем, где его родители. Я подумал, может быть, вы могли бы помочь найти родственников.

— Я?! — голос ее поднимался. — Но каким образом?

— Если вы скажете, где случилась авария, я попытаюсь найти кого-нибудь, кто знает мальчика.

— Я думала, этим занимается полиция, разве нет?

— Пока от них мало толку.

— Мне действительно очень хочется помочь… Если нужно, я готова дать денег!

— Скажите, в каком месте вы… Где произошло столкновение?

— Ох, — она задумалась. — Я совсем не знаю ваших дорог. Помню, был лес… Все это я уже рассказывала полицейским!

— Они нашли, где это случилось?

— Говорят, нашли.

— А вас туда возили?

— Нет, больше я там не была. Послушайте, вы точно доктор? Это разговор напоминает допрос.

— Вспомните, что показывал навигатор.

— Навигатор показывал, что я сбилась с маршрута. Он искал выезд на трассу. Что вы еще хотите?

Руднев узнал панику в голосе Дарьи. Он всегда мог разглядеть, расслышать ее первую поступь.

— Простите. Но важно выяснить, что случилось в тот вечер. — Он стал придумывать, почему это в самом деле важно. Получалось слабо. На ум приходили только фразы из брошюрки для посетителей детской реанимации. — Родитель всегда должен быть рядом с ребенком, чтобы ребенок понимал, что он не брошен. Поэтому крайне важно поддерживать связь.

— Илья Сергеевич, — сказала она, задержав дыхание. — Сожалею, но я… Там был лес. Он выскочил прямо под колеса. Я ударила по тормозам… Понимаете, я даже не сразу поняла, что это было. Выбежала. Увидела мальчика. Он лежал на боку.

— Он был в сознании?

— Мне показалось, что он мертвый. Но когда я стала набирать скорую, он зашевелился…

С ее слов Руднев постарался представить, как было дело. Но у него не получалось. Точнее, он представил себе, что все было иначе. Он увидел женщину, мечущуюся от машины к сбитому ребенку. Она кусает губы, соображая, что ей предпринять. Осматривает бампер, фары, капот. Все цело, гладко. Глядит дикими глазами по сторонам, глядит на дорогу, не едет ли следом свидетель. И она делает выбор. Решает бежать. Оттаскивает мальчика к канаве, но тот вдруг поджимает ноги, свертывается от боли. Мычит.

— И я решила отвезти его сама…

Сама.

Теперь ей ничего не остается, кроме как положить ребенка на заднее сиденье и отвезти в больницу. Она проклинает себя, что мчалась с недозволенной скоростью и отвлеклась от дороги. Наверняка мальчик шел обочиной и махал издали руками, думая, что водитель его заметит. Правда, которую видел Руднев, была в том, что ребенок пытался остановить машину, а не скрывался от нее.

— Зря! Зря я это сделала. Нужно было дождаться полиции и врачей!

— Вы все сделали правильно, — сказал Руднев, рассматривая в руках модельку скорой. — Пока они приехали бы из города, мальчик мог умереть.

— Нет, они говорят, я нарушила…

— Он умер бы там от потери крови. Если будет нужно, я готов подтвердить это в суде.

— О, это было бы… Я была бы вам благодарна! Но я нарушила… Я довезла его до поста ГАИ. Они уже вызвали скорую. Врачи приехали очень быстро. Очень быстро! А теперь они рассказывают мне бог знает какие ужасы и разговаривают со мной, как… Как с зеком!

— Вы спасли ему жизнь. А теперь помогите мне.

— Хорошо, я готова.

— Я заеду за вами завтра, и мы постараемся повторить маршрут.

— Что?

— Мы вместе найдем место…

— Нет! — возразила она, не дослушав. — Мне нельзя уезжать из города!

— Мы никуда не уезжаем.

Тишина длилась минуту.

— Не могу, простите. Мне пора, я устала. Не спала три ночи кряду.

— Да, я понимаю, — согласился Илья. — Но все же прошу подумать еще раз.

— Пообещайте мне, что позвоните, когда можно будет навестить мальчика.

«Пообещайте мне» было похоже на «забудьте мой номер».

— Какого цвета у вас машина? — спросил Илья напоследок.

— Зачем вам это?

— Можете не отвечать.

— Красного.

— Я почему-то так и думал.

— У меня красный «гольф».

Он зашторил окна, выключил свет, и комната погасла. Почернели иконы. Руднев захлопнул дверь, но она отскочила от рамы. Тогда он вспомнил, что замок сломан.

Пиликнул телефон, мелькнула бледная вспышка. Руднев посмотрел на экран и увидел сообщение от Дарьи — карту навигатора с обведенной красным овалом дорогой и подписью «Где-то здесь!».