Житейские истории. Рассказы, миниатюры, повесть

Михаил Трещалин

Этот сборник написан в разные годы жизни автора. Произведения отражают время, в котором они были созданы, и чаяния писателя. Есть весёлые, встречаются грустные, иногда отправляющие читателя в прошлое зарисовки. А есть просто шутки.

КОНСТАНТИН ИВАНОВИЧ СУСЛОВ

Эта история произошла в теперь уже далекие времена застоя, когда хлеб десятилетиями не менял цены и стоил 14 копеек. Когда в магазинах не было ни мяса, ни рыбы, да вообще мало что было. Ваш покорный слуга, автор этих строк в то время работал главным специалистом Главного управления «Главмехживэлектро» в Государственном Комитете «Госкомсельхозтехника» РСФСР. В те времена было принято давать организациям сокращенные непроизносимые названия. Более всего это касалось министерств. Вы полагаете увидеть красивое высотное здание в центре Москвы, куда я каждый день отправляюсь на работу. Нет, вы ошиблись. Неподалеку от Пушкинской площади, сзади самого современного в то время кинотеатра «Россия» в одном из дворов старой Москвы на Рождественском бульваре в старинном одноэтажном доме, оклеенном внутри дешевыми обоями, как раз и находился мой Главк. Конечно, вывеска на черном стекле золотыми буквами была. Но висела она за выступом стены и практически никому не была видна.

Каждое утро я являлся сюда на работу, садился за большой письменный стол спиной к окну и просматривал толстую пачку писем. Часто на первый взгляд письма не имели никакого смысла, но отвечать на них все равно было необходимо. К некоторым из них был прицеплен красный клочок бумаги размером чуть больше почтовой марки. Это означало, что письмо на контроле у министра и его рассмотреть необходимо немедленно. Бывало, что в письме писалась вполне обоснованная просьба, но помочь не было никакой возможности. Тогда следовало написать отписку. Проблема рассасывалась, как нарыв под чудодейственной мазью Вишневского.

Иногда возникала необходимость разобраться на месте с возникшими обстоятельствами. В этом случае меня направляли в командировку.

Об одной такой командировке я и хочу вам поведать.

Причиной командировки явился фельетон в газете «Сельская жизнь» С громким названием «Головотяпство в Костромской области».

Прежде всего, я прочитал фельетон. В нем говорилось о напрасно истраченных государственных деньгах в значительных размерах и исчислявшихся в миллионах рублей.

Здесь следует разъяснить, что в те времена деньги были двух видов: наличные — которыми выплачивали заработную плату гражданам, и на которые эти граждане покупали все, что можно купить, и безналичные — которые существовали только на счетах предприятий и банки списывали их со счетов одного предприятия и заносили на счет другого, как оплату товаров и услуг. Простым гражданам за эти деньги купить ничего было нельзя. Этих денег в банковских оборотах было на два порядка больше. Можно было бы рассказать о том, что случилось, когда безналичные деньги стали активно обналичивать, но это уже отдельный сюжет, и я на нем останавливаться не буду. Скажу только, что из-за этого произошла большая беда, но это случилось совсем в другое время.

«Вернемся к нашим баранам», — как было принято говорить в те годы. На территории Костромской области было построено около ста пятидесяти бетонных сенажных башен. Их спроектировали по образцу башни, широко использовавшейся в штате Техас (США). Башни эти хорошо зарекомендовали себя в южных районах России. В них отлично сохранялся высоковитаминизированный и отлично усваиваемый коровами корм. В условиях суровой зимы Костромской области сенаж в башнях промерзал насквозь, и использовать его в качестве корма скоту было невозможно. Кроме того под нагрузкой от толстого слоя снега тонкие алюминиевые купола башен разрушались. Кто придумал и добился разрешения на строительство башен, не изучив должным образом возможность их применения в северных районах России, комиссии, направленной в Кострому, и следовало разобраться. Я входил в состав этой комиссии от «Госкомсельхозтехники» РСФСР. Многим позднее я узнал, что на строительстве сенажных башен защитил кандидатскую диссертацию первый заместитель Костромского обкома КПСС Суслов.

Перед отъездом в командировку я получил инструкции от самого министра товарища Босенко А. И. В нескольких словах можно отметить, что нужно по возможности замять скандал. Строительный трест «Росбашняспецстрой» бывший непосредственным исполнителем монтажных работ был подведомственен «Госкомсельхозтехнике» и если там были какие-то нарушения, министру хотелось чтобы о них не узнали. Вот с такой задачей я и поехал в Кострому на день раньше назначенного для сбора комиссии дня. По приезду меня встретил мой коллега начальник управления животноводства Костромской «Облкомсельхозтехники» и сразу не заезжая никуда привез меня в обком КПСС к первому заместителю секретаря товарищу Суслову Константину Ивановичу.

Этот человек запомнился мне с первого взгляда. Я понял, что люди с такой мощной волей встречаются редко. Он не был высок, хотя и маленьким не был. Голова очень правильной формы с короткой стрижкой черных волос на могучей шее возвышалась над широкими плечами. Черные глаза его буквально сверлили собеседника. Казалось, он видит человека насквозь. Ему было немногим больше сорока, но не было даже намека на пивной живот, столь часто украшающий в этом возрасте мужчин. Нет, он не был сложен как отлет, но и лишнего жирка на нем не было.

— Босенко звонил мне, и я понял, что он на нашей стороне. Вы, разумеется, тоже? — обратился ко мне Суслов.

— Я перед выездом имел беседу с министром. Мне задача понятна. А кто против, я пока не знаю, — ответил я.

— Есть опасения, что крайне негативно настроен начальник главка виноградарства и виноделия Минсельхоза СССР Стома Александр Митрофанович. Вы прежде встречались с ним?

— Несколько раз сидел неподалеку за длинным столом в зале совещаний Совмина РСФСР. В кулуарах слышал, что он заядлый охотник, а вот выпивкой хорошей его не удивишь. Чего-чего, а вина марочного и коньяков отменных ему привезут. Насколько известно он и семьянин хороший, — добавил я.

— Хороших мужей не бывает. Бывают недостаточно хорошие бабы, — улыбнулся Суслов, — а что охотник и, наверное, рыбак, за информацию спасибо. Вы уже устроились? Да не важно, будете жить в гостинице обкома, Там приятное обслуживание. Он позвонил секретарше и велел устроить гостя.

Гостиница обкома была по-домашнему маленькой двухэтажной с толстыми кирпичными стенами, высокими лепными потолками и прочими архитектурными излишествами присущими зданиям сталинских времен. Номера почти все располагались на втором этаже, а на первом был большой буфет и холл с телевизором и бильярдом.

Очень приятная и вежливая дежурная встретила меня почти у входа. Она явно ждала именно меня.

— Вас устроит простой одноместный номер? — спросила она.

— Конечно, устроит, — ответил я.

— Сколько вы у нас пробудите?

— Надеюсь, что не больше чем до конца этой недели.

— За пять дней с вас ровно два рубля.

— Вы не ошиблись?

— Да нет, все правильно, по сорок копеек в сутки. С завтраком и ужином. Обед по желанию за отдельную плату.

Невероятно, койка в двухместном номере с туалетом в конце коридора обычно в провинциальной гостинице стоила в эти годы от рубля восемьдесят копеек до двух с полтиной и оплачивалась командировочным по предъявлении квитанции. А тут сорок копеек с завтраком и ужином. Чудеса!

— Вы поторопитесь и успеете еще позавтракать. Завтрак с 7 часов до половины двенадцатого, — сказала дежурная. Я, не раздумывая, отправился в буфет.

Здравствуйте, вы у нас новый постоялец? — спросила буфетчица.

— Да, новый, — ответил я.

— Берите все что угодно и в любых количествах. У нас здесь наподобие шведского стола. Приятного аппетита.

Я взял из высокой стопки большущую тарелку и положил всего понемногу. Получился обильный и вкусный завтрак. В довершение я налил из заграничной кофемашины чашку кофе и положил две ложки сахара. К кофе взял бутерброд с красной икрой, хотя были бутерброды и с черной.

Я позавтракал, сказал буфетчице спасибо и со смешенным чувством удивления и смущения отправился в «Облкомсельхозтехнику». Ужин оказался еще роскошнее завтрака. К нему полагалось вино, коньяк или водка тоже в неограниченном количестве. Кажется, здесь уже наступил коммунизм.

В Управлении механизации животноводства к этому времени собрались почти все члены комиссии по расследованию фельетона в «Сельской жизни». Не хватало только Стомы. Он должен был приехать ночью и приступить к работе завтра.

Все, включая представителя областного управления сельского хозяйства, дружно желали замять надвигающийся скандал. Решение тактики было выбрано стандартное. Комиссию повозить по районам Костромской области, ознакомить с передовыми хозяйствами, обеспечить надлежащим питанием и организовать интересный досуг. Была запланирована рыбалка в глухом боровом озере в Сусанинском районе. Именно в тех местах Иван Сусанин завел в дремучий лес поляков, погиб сам и погубил врагов.

Это совещание наскоро провел начальник управления механизации и предложил съездить пообедать и посмотреть достопримечательности Костромы.

Обедали в каком-то ресторане, войдя в него со служебного входа в специально оборудованном зале не для простых людей. За обед платить, вообще не пришлось. Официантка произнесла магические слова: «Распорядился Константин Иванович». Сказала она это шепотом, как бы сообщая государственную тайну. Потом долго катались на двух «волгах» по городу.

Кострома — старинный русский город не многим моложе Москвы. В нем на крутом берегу Волги довольно компактно расположился исторический центр с одной из главных достопримечательностей — торговой площадью. Костромичи называют ее сковородкой. Здесь сохранились торговые ряды со времен царствования Василия Темного — отца Ивана грозного. Потом мы посетили живописный городской парк на берегу, побродили по его аллеям и, насладившись благолепием старинного города, вернулись в гостиницу.

Утром опять состоялось короткое совещание теперь в кабинете первого секретаря обкома Суслова. Было предложено выехать по районам. Это вполне устраивало Стому желавшего все увидеть своими глазами.

В этот день мы проехали добрых две сотни километров по пересеченной местности присущей центральным областям России, любовались из окон автомобилей красотами смешанных хвойно-лиственных лесов, просторных полей с посадками картофеля и необъятных лугов. Мимо нас пробежало около десятка деревень с бедными крестьянскими подворьями, колхозные животноводческие фермы все как на одно лицо выкрашенные известью, Несколько водонапорных башен с гнездами аистов на вершине. Было начало июня, и птенцы только-только вылупились из яиц. Родители беспрестанно таскали птенцам еду. Было забавно смотреть, как маленькая птаха открывала огромный рот и поглощала то лягушонка, то червяка. Проехали мы и мимо нескольких сенажных башен с провалившимися внутрь алюминиевыми куполами, но Стома наудачу в это время смотрел в другую сторону и башен не заметил. В каком-то районном центре мы пообедали с выпивкой для поднятия аппетита. Армянский коньяк был великолепен. Я обратил внимание, что на дверях висела табличка: «Ресторан закрыт на спец. обслуживание». Кроме нашей группы действительно здесь никого не было. Опять прозвучало магическое: «Константин Иванович» и мы уехали не расплатившись.

Стома ужинать в обкомовской гостинице не пошел. Он попросил в номер два стакана чая и пачку крекера «Молодость». Он здорово устал от поездки и сразу лег.

Я и мой коллега из «Росбашняспецстроя» весь остаток вечера просидели в холле возле телевизора и тоже довольно рано отправились на ночлег.

В аналогичных поездках мы провели еще несколько дней. Нам показали комплекс крупного рогатого скота на 1200 голов. Животноводческие помещения в это время были пусты. Скот кормился на выпасах где-то неподалеку. В стойлах было чисто и пахло свежей известью.

За дни этих непонятно зачем организованных поездок Стома очень устал и ко всему проявлял явное безразличие.

Наступил четверг. Нас повезли в Сусанинский район. Это оказалось далеко, и туда вела очень плохая дорога. Но зато глушь первобытная. Точнее не скажешь. Среди вековых еловых лесов, как в сказке вдруг явился взору крошечный поселок бывший рай. центром. Нас встретила миловидная женщина на вид лет 28—30. Сколько ей было на самом деле, я так и не узнал. Она оказалась секретарем райкома КПСС Сусанинского района. Она сразу повела нас обедать, что было очень кстати. За дорогу мы все изрядно проголодались. За обедом мы немного выпили. В этот раз не удержался и Стома. Был подан французский коньяк «Мартель». Каким образом такой редкий даже для столицы напиток оказался здесь в костромской глуши, тоже осталось загадкой.

После обеда нас повезли на рыбалку. Собственно никакой рыбной ловли не было. Рыбу наловили специально для нас заранее, и хороший повар из ресторана сварил патриаршую уху из озерной рыбы на курином бульоне. Такое я ел впервые в жизни.

Вокруг Стомы гоголем кружилась секретарь райкома, довольно открыто предлагая ему свою красоту. Пожилой начальник Главка виноградарства как-то быстро захмелел и совсем не отвечал на ухаживания красавицы. Незаметно для подвыпившей компании он задремал, и некоторое время спустя захрапел.

Секретарь уже готовая к мужским ласкам попыталась ухлестнуть за мной. Я объяснил ей, что я и так на вашей стороне и мне этого не нужно, но могу быть ей другом. Мы отошли от костра и скрылись от посторонних глаз в вечерних сумерках. Нэля, так звали секретаря расплакалась. «Меня теперь съедят. Я партийное задание не выполнила. Я должна была со Стомой переспать», — сквозь слезы говорила она.

— Не огорчайся, я думаю, все и так обойдется. Предчувствие у меня.

— Ох! Не знаю, для моей карьеры это, скорее всего, конец. С этими словами она перестала плакать, как-то вся собралась и вновь стала секретарем райкома, — Пойдем, нас могут хватиться. Мне совсем не нужно лишних разговоров.

В свою гостиницу мы попали за полночь. В кофемашине удалось нацедить кофе и с этим отправиться спать.

Утром в управлении механизации животноводства нам принесли на подпись справку о состоянии дел по фактам, отмеченным в газете «Сельская жизнь». Большинство членов комиссии подписали ее без вопросов.

Александр Митрофанович Стома сидел возле стола, и его терзала единственная мысль: «Если я сейчас не выпью крепкого чая, то умру». Но обстоятельства вынуждали его терпеливо сидеть.

В кабинет вошел Константин Иванович Суслов. Глаза его светились весельем и здоровьем.

«Александр Митрофанович, подпишите справку и поедем завтракать», — весело и небрежно произнес он.

Стома, не открывая глаз, подмахнул документ.

— Спасибо больше ничего не нужно мы сделаем копии, — добавил Суслов.

Все с величайшим облегчением отправились куда-то на противоположный берег Волги в музей под открытым небом русского деревянного зодчества, где был деревянный стилизованный под терем ресторан. После еды мы поехали в Москву. Почему-то не было билетов на поезд и нас отправили в обкомовских «волгах».

Я жил в самом центре и меня высадили два водителя последним.

— Ребята, передохните немного после такой длинной дороги, — предложил я.

— Нет, что вы, нам к восьми нужно вернуться обязательно. Иначе не сносить головы. В обкоме с этими делами строго. Ой, да там, на дорогу дали целый лоток копченых цыплят. Возьмите, они обратную дорогу не выдержат. Могут испортиться, — шофер открыл багажник и вынул лоток с курами. Я поднялся в квартиру, вывалил цыплят на кухонный стол и отнес лоток. Костромичи уехали. Потом моя семья питалась этими цыплятами почти пол месяца.

Я доложил начальству, что командировка прошла успешно, и погрузился в рутину накопившихся за неделю писем. Жизнь вернулась в старое русло.

Спустя полгода у нас в «Госкомсельхозтехнике» РСФСР появился новый заместитель министра Суслов Константин Иванович.