Уроборос. Часть вторая: тень рока

Михаил Таран

Нарушенное Доминионом перемирие, привело к полномасштабной кровопролитной войне.Но какой бы ужасной и жестокой ни была эта война, она оказывается всего лишь прелюдией. Кровавой ширмой, за которой скрывается нечто большее. Нечто необъяснимое и невероятно пугающее.Став невольным свидетелем неких мистических событий, капрал Эзекиль Монг узнаёт, что истинный кошмар ещё впереди.Бесконтрольный всепожирающий хаос безумия, порождённый «тенью рока», навис над всем человечеством.

Глава 5 «Чистилище»

Покинув балкон, Эльза направилась в свою келью, что располагалась неподалеку. На мгновение остановившись и сняв с пояса свою маску, она быстрым движением спрятала под ней своё личико. Защёлкнув на затылке крепления и накинув на голову капюшон, жрица продолжила свой путь по мрачному коридору. Все её мысли были лишь о епископе. Она хотела доказать ему, что тоже чего-то стоит. Хотела, но пока не знала как. Ей предстояло сделать непростой выбор. Присоединиться к Персивальду и помочь ему возродить «небесный щит» или же остаться верной Болдуину и удержать власть монархии и жречества. Выбор и правда непростой. Добравшись до своей кельи, жрица заметила дежурившего возле двери офицера программного кода. Вид у него был встревоженный и несколько возбуждённый.

— Миледи! Прибыли последние дроны, — протягивая самописцы, сообщил офицер.

— Это все? — строго уточнила жрица, уставившись на принёсшего самописцы офицера. Блестящий лик девы Марии сверлил взволнованного гвардейца своими красными визорами.

— Да, миледи! Все разведывательные дроны вернулись целыми и неповреждёнными, — поклонившись, ответил офицер.

Жрица забрала у офицера пять чёрных блестящих пластинок и тут же спрятала их в карман.

— Свободен! — монотонно произнесла жрица, вставляя ключ в замочную скважину своей двери.

— Deus Vult! — воскликнул офицер и вытянулся по стойке смирно.

Эльзе хотелось поскорее ознакомиться со свежими разведданными. Хотелось своими глазами увидеть, что же происходит в этот самый момент на передовой.

Войдя в свои покои, она торопливым шагом направилась к массивной, встроенной в стену, цифровой панели. Приложив палец к сканеру, девушка разблокировала устройство. Огромный экран вспыхнул ярким светом, визоры её маски тут же зажужжали, пытаясь адаптироваться под изменившееся освещение. В грубой напоминающей пещеру келье, это технологичное устройство казалось совершенно чужеродным. Всё в этой комнате было пропитано средневековой простотой и сдержанностью. Потрескивающие на закопченной стене факелы, соседствовали с необычными иконами и вазочками с благовониями. Забившаяся в угол кровать, казалась совершенно крохотной и неудобной. Имеющиеся в стенах ниши заполнены книгами и всяким девчачьим барахлом, наподобие высушенных цветов и камней необычной формы. На грубых стенах висели рисунки из далёкого прошлого юной жрицы. Некоторые из этих рисунков были весьма сносными, а некоторые напоминали откровенную мазню. Среди прочих художеств выделялось одно, прекрасный профессионально выполненный портрет её матери. Образ строгой, но красивой женщины размещался прямо над кроватью и был окаймлён деревянной рамкой. Сама же кровать была аккуратно застелена и на ней лежала старая тряпичная кукла в потасканном розовом платьице. Рядом с кроватью разместился крохотный письменный столик, заваленный стопками бумаг. Среди этих бумаг лежал личный дневник Эльзы Рик, куда она частенько изливала свои душевные терзания и переживания.

Пару минут повозившись с проводами, жрица смогла подключить один из самописцев к цифровой панели. Несколько раз тыкнув пальцем в экран, она запустила видео, записанное дроном-разведчиком.

Изображение дрожало рябью помех, но даже так было видно, как жёлто-зелёные облака липтриона заволокли непроглядным саваном все траншеи. В траншеях определялось движение. Солдаты О. С. С.Ч. с респираторами на лицах и касками на головах, расползались по траншеям как крысы по своим норам. Тяжёлые танки и бронетранспортёры медленно переползали окоп за окопом, постепенно приближаясь к крепости. Едкие испарения стали для них неплохой маскировкой, наподобие дымовой завесы, но доминионские псы даже не представляли насколько ужасная учесть их ждёт.

— Времени в обрез, нужно срочно поставить в известность епископа! — тревожно воскликнула жрица и со всех ног, бросилась назад к балкону.

Она бежала по тёмному и пустынному коридору, в надежде как можно быстрее сообщить новые разведданные своему кумиру. Поравнявшись с входом на тот самый балкон, она с размаху врезалась в высокую фигуру, выходившую оттуда, и от неожиданности чуть не упала. Но его крепкие руки вовремя поймали Эльзу, от этого прикосновения по всему её телу пробежали мурашки. Персивальд неподвижно стоял и рассматривал обескураженную жрицу, дожидаясь от неё объяснений. Девушка смотрела на высокого епископа чуть задрав голову, и не могла вспомнить, что же хотела ему сообщить. Её сердце бешено заколотилось и появилось лёгкое головокружение.

— С Вами всё в порядке? — суровый голос Персивальда тут же привёл её в чувство.

— Да, Ваше преосвященство! Я получила записи с последних дронов. Враг уже в траншеях и скоро будет у главных врат крепости, — торопливо отчиталась девушка, делая быстрый шаг назад.

— Тогда объявляйте общее построение в главном зале. Приготовьте танки. Через десять минут можно будет поджигать, — приказным тоном распорядился епископ и стремительно направился во мрак коридора. Белоснежный плащ развивался за его спиной, делая Персивальда похожим на древнего рыцаря. Впрочем, он и был рыцарем. Жрица несколько секунд провожала его, заворожённо глядя в след, а затем торопливо направилась к лестнице ведущей вниз.

Тем временем.

Основные силы авангарда уже растворились в плотной завесе жёлто-зелёного газа. Пехота и танки. Все они планомерно продвигались вглубь траншейного комплекса, даже не подозревая, что идут в капкан.

Однако Сигилиуса не отпускала мысль о том, что всё слишком просто. Неужели дикари настолько глупы, что думают остановить О. С. С.Ч. химическим оружием? Нет, это вряд ли. Тут был какой-то подвох и хаупт-командор это прекрасно понимал. Да, он точно не знал, в чём именно заключается этот подвох, но был абсолютно уверен, что он есть. Именно поэтому он приказал своему лучшему батальону остаться вместе с ним в руинах мёртвого города и ждать. Ждать, пока иерихонцы не раскроют свои карты.

Авиаль Сигилиус, в сопровождении нескольких офицеров, расположился на седьмом этаже одной из древних руин. Организованный там полевой штаб являлся одновременно и наблюдательным пунктом и позицией снайперов. Пол пустынного помещения был усыпан пылью и бетонными обломками. В стене зияли огромные пробоины, возле которых как-то умудрялись расти дикие кустарники. В центре помещения стоял раскладной стол с чертежами крепости и картами местности. Вокруг стола бродили офицеры, что-то оживлённо обсуждая. Чуть поодаль, возле одной из пробоин в стене, стоял Сигилиус, наблюдая в бинокль, как его войска одно подразделение за другим ныряют в жуткие облака газа.

Хаупт-командор был молчалив и сосредоточен. Его лицо покрывали глубокие морщины, а угольные волосы разбавляли прожилки седины. На голове была чёрная фуражка с козырьком. Его китель украшали медали и ордена, а на широком ремне висела длинная сабля, рукоять которой была щедро покрыта золотом. Его погоны имели две широкие серебряные полоски, отображающие высокое звание хаупт-командора. Широкие штаны с лампасами заправлены в высокие армейские сапоги, усиленные бронепластинами. На плече шеврон О. С. С.Ч. и эмблема его личного батальона. То, что Сигилиус носил эту эмблему, было великой честью для всего 307-го батальона. Этот факт возвышал триста седьмой над остальными, выделял их среди прочих. На самом деле этот батальон и правда выделялся, поскольку все его солдаты были отборными, закалёнными в боях ветеранами и настоящими профессионалами.

Время шло. Секунда за секундой, минута за минутой. Авиаль ждал, сам до конца не понимая чего именно. Совершенно точно он не понимал логику иерихонцев и ему это совсем не нравилось.

— Мне кажется, что нужно отозвать войска. Этот туман тут неспроста. Отправьте депешу, срочно! — хриплым, уверенным голосом произнёс хаупт-командор, опустив свой бинокль и развернувшись к офицерам.

— Воля Ваша, мисир! — несколько растерянно ответил один из командиров, не понимая логики Авиаля.

— Не мешкайте! Нужно не… — Сигилиус не успел договорить, как невыносимо яркий свет озарил округу. Офицеры зажмурились и машинально прикрыли лица руками. Мрак позднего вечера исчез, а ему на смену пришёл свет в десятки раз ярче и горячее, чем бывает самым ясным днём. Затем послышался громкий шипящий шум, словно что-то вспыхнуло. Хаупт-командор тут же развернулся и застыл в изумлении. Такого он никогда прежде не видел и даже представить себе навряд ли смог бы. Пламя застилало горизонт, раскинувшись так широко и высоко, что ничего кроме огня видно не было. Ни неба, ни земли, ни крепости. Лишь танцующие в адском танце языки исполинского пожара. Сигилиус выронил из рук свой бинокль, который тут же разбился, встретившись с полом. Нестерпимый жар обжигал лицо Авиаля, а слепящий свет заставлял командора щуриться.

Авангард пал, поглощенный инфернальным пламенем. Всё что осталось, это триста седьмой батальон и горстка офицеров. Это провал. Сигилиус просчитался и был с лёгкостью обведён вокруг пальца. Вверенные ему войска уничтожены, разбиты за считанные секунды. Авиаль снял фуражку и в бессилии рухнул на колени.

— Ваша милость! Что это такое? Как такое возможно? — подоспел один из офицеров, помогая командору подняться.

— Готовьте батальон, мы наступаем! Победа или смерть! — в бешенстве взревел Сигилиус, не отрывая взора от бесконечно высокой стены огня.

Липтрион с упорством горел, не желая потухать и уступать врагу хоть сантиметр своей земли. Хаупт-командор видел, как из инфернального огненного шторма выбегали солдаты, полностью объятые пламенем с ног до головы. Они бежали, не понимая куда. Обгорелые, слепые, обожженные, они размахивали руками и вскоре падали замертво. Невыносимо видеть, как гибнут твои люди. Невыносимо представлять, что они чувствуют в этот самый момент.

— Репрессор пойдёт первым. За ним черепахи. За бронёй пехота. Необходимо закрепиться в траншеях, затем прорваться внутрь, — вернув фуражку на голову, приказал Авиаль.

— Но мисир, нас всего пять сотен! Боюсь, что гарнизон крепости нас численно превосходит. Да и пламя… Мисир, оно не гаснет! — встревожено произнёс один из офицеров.

— Вечно гореть не будет. А что до численности, капитан, то с каких пор вы стали бояться дикарей? Неужели триста седьмой батальон не сможет одолеть горстку варваров? Их уловки закончились, пора наступать и вырвать победу силой! — взбешенный Сигилиус схватил растерянного капитана за мундир и несколько раз тряхнул.

— Да, мисир! Немедленно атакуем крепость! — поспешно согласился капитан.

Спустя двадцать минут пламя ослабло и утихло, хотя и полностью не потухло. Ещё были участки, где траншеи продолжали пылать в огне. К этому времени 307-й батальон уже перешёл в своё последнее наступление. Но крепостные артиллерийские системы вновь загрохотали. «Искупители» учиняли жуткие взрывы, разрывая солдат батальона на куски и сея панику среди наступающих, но 307-й уже было не остановить. Стремительно преодолев поля, ведомые репрессором черепахи, вползли в траншейный комплекс. Проползая над окопами, они плавно приближались к вратам ненавистной крепости. Следующая за танками пехота с ужасом лицезрела обугленные останки своих боевых братьев. Тысячи заживо сгоревших людей чёрными костями усыпали траншеи. Жуткая вонь пожарища и жженой человеческой плоти перехватывала дыхание. Тут и там пылали доминионские бронемашины, экипаж которых заживо запёкся внутри.

Взрывы артиллерии становились всё более редкими, поскольку наступающие подошли уже слишком близко. Проклятые врата были уже рядом. Солдаты О. С. С.Ч. занимали окоп за окопом, готовясь к последнему сражению. И это сражение началось. Огромные, циклопические врата Цитадели распахнулись и из них на полной скорости вылетели пять белоснежных танков, громыхая главными калибрами.

За танками высыпали гвардейцы. Много, очень много гвардейцев. Но среди них выделялся один — белый паладин, облачённый в невероятную броню. Он был огромен и сжимал в своих лапах чудовищный квартум-меч. Дикари рванули в траншеи, попутно поливая противника ураганным огнём. Обескураженные бойцы О. С. С.Ч. ответили тем же. Началась бойня, целью которой была лишь достойная гибель хаупт-командора и больше ничего. Никто из всего батальона и мысли не допускал, что выживет в этой резне.

Сигилиус был там, вместе со своими солдатами. Совершенно точно он искал достойной смерти, так как не мог простить себе столь чудовищную ошибку. Запрыгнув в окоп, Авиаль увидел показавшихся на горизонте гвардейцев. Дикари приближались, в надежде выбить противника из своих траншей. Вскинув свою «стигмату», он тут же вдавил спусковой крючок. Винтовка с шипением выплюнула несколько раскалённых сгустков плазмы, которые с лёгкостью растворили броню и плоть дикарей. Через мгновение в окоп запрыгнули ещё с десяток солдат триста седьмого батальона и поддержали своего командующего плотным огнём. Их скорострельные штурмовые винтовки встретили иерихонцев неукротимым потоком разрывных снарядов, сыпля дождём из блестящих дымящихся гильз. Со всех сторон грохотали выстрелы и взрывы. Раздавались нечеловеческие крики боли.

Над головой Сигилиуса, прямо через окоп пронеслась одна из черепах, на полном ходу раздавив нескольких гвардейцев. Кости дикарей были моментально раздроблены сталью гусениц, а их кишки намотаны на катки проворных черепах. Да, черепаха манёвренный, но легкобронированный танк. Высунувшись из траншеи, хаупт-командор торопливо огляделся. Две черепахи уже были подбиты и пылали, объятые языками пламени. Белоснежные танки иерихонцев, украшенные золотыми христаграммами на бортах, оказались крепче и эффективнее. Но даже они ничего не могли противопоставить монструозному репрессору. Огромный неповоротливый танк, словно чёрная скала выдерживал любые попадания не получая при этом никакого значимого ущерба. Массивная башня этого монстра была оборудована модернизированной плазменной пушкой «Зевс», что являлось совершенным орудием. Слепящая вспышка и ужасающая пушка выплюнула невероятных размеров заряд плазмы, расплавивший броню одного из гарнизонных танков. Залп репрессора был настолько мощным, что башня белого танка расплавилась до состояния жидкого металла и, разбросав вокруг раскалённые до красна брызги, растеклась подобно тягучей лаве. Да, «Зевс» это ультимативное орудие, единственный минус которого был в долгой перезарядке. Но впрочем, помимо монструозной плазменной пушки у репрессора были и ракеты и пулеметы, что позволяло ему сокрушать целые боевые группы врагов в одиночку.

Плотный огонь со стороны соседнего окопа, заставил Сигилиуса укрыться.

— Продвигаемся вперёд! Следуйте за репрессором, он продавит их оборону! — придерживая фуражку, приказал Авиаль.

Вновь громыхнули выстрелы, дикари перешли в наступление. Откуда-то сверху в окоп запрыгнули двое, а затем и ещё четверо гвардейцев. Завязалась драка. Несколько солдат О. С. С.Ч. тут же упали замертво, пронзённые штык-ножами дикарей. Сигилиус не колеблясь, высвободил из ножен свою саблю и резким движением разрубил череп одного из гвардейцев пополам. Брызги крови разлетелись в разные стороны. Один из доминионцев выстрелил длинной очередью дикарю прямо в лицо, превращая голову гвардейца в кровавое месиво. Но второй гвардеец сразу же пронзил шею меткого солдата остро заточенным кортиком. Давясь кровью, доминионец упал на дно траншеи. Сигилиус вновь бросился в бой, прекрасно понимая, что медлить нельзя. Сабля командора отрубила руку одному из дикарей, а затем пронзила грудь другому. Бой был стремительным и жестоким, но вскоре рукопашная закончилась победой О. С. С.Ч.. Авиаль и четверо уцелевших солдат бросились вперёд, стараясь не отставать от неумолимо продвигающегося репрессора. Где-то неподалеку раздался взрыв и на голову посыпались комья земли. Сигилиус прекрасно понимал, что основные силы батальона сильно растянуты по фронту и из-за этого уязвимы. Для многих, если не для всех, эти окопы могли стать могилой. Но пока у них был репрессор, оставалась и надежда на победу. Добравшись до соседнего окопа, Сигилиус и его солдаты наткнулись на нечто невиданное и пугающее. Жрец в необычной броне и с огнемётом в руках, стоял перед ними на расстоянии каких-то пары метров.

— Все назад! — во весь голос закричал командор. Но было уже слишком поздно.

Струя огня с шипением вырвалась на свободу. Авиаль чудом успел отпрыгнуть в сторону, но горючая смесь задела и его. Суровое лицо получило серьёзные ожоги, а его правый глаз ослеп, покрывшись бельмом денатурации. Но ещё меньше повезло его солдатам, все четверо были полностью охвачены пламенем. Солдаты судорожно размахивали руками и неистово орали.

— Горите, еретики! — послышался приглушённый маской голос поджигателя.

— Сдохни, мразь! — с трудом прицелившись, Авиаль выпустил по безумному жрецу заряд плазмы. Плазма угадила прямиком в висящий за спиной поджигателя баллон. Раздался взрыв, волной отбросивший командора на несколько метров назад.

Лёжа на земле, Авиаль с трудом мог пошевелиться. В ушах всё звенело, а лицо невыносимо жгло. Собравшись силами, Сигилиус поднялся на ноги и поднял свою винтовку. Репрессор был уже рядом, нужно было следовать за ним, так как это был их единственный ударный кулак. Поспешно выскочив из окопа, командор бросился напрямик к своему неуязвимому танку. Над головой свистели пули. Со всех сторон раздавались взрывы, но Сигилиус не останавливался. Он прекрасно понимал, что ему уже нечего терять.

Добравшись до репрессора, он поспешил укрыться за ним от вражеского огня. Там, за танком уже было несколько десятков солдат и парочка офицеров, среди которых оказался и капитан.

— Рады Вас видеть, мисир! Дикарям нечего противопоставить нашей ударной мощи! — перекрикивая грохот выстрелов, заявил капитан.

Командор ничего не ответил, лишь кивнул.

Слева и справа от репрессора ползли черепахи, закрывая своими бортами пехоту. Продвижение было медленным, но неотвратимым. Врата крепости были уже близко, а значит и победа была недалеко.

Репрессор выплюнул ещё один сгусток плазмы, растворив половину гвардейской манипулы. Плазма превратила дикарей в ничто. Она попросту испарила их. В ту же секунду ползущая справа черепаха приняла на себя несколько противотанковых ракет. Раздался оглушительный взрыв, во все стороны полетели раскаленные осколки брони. Раскуроченный корпус танка был полностью охвачен огнём.

— Правый фланг! Правый фланг! — заорал Сигилиус, поливая плазмой приближающихся справа дикарей.

Но дикари тоже ответили плотным огнём, что заставило доминионцев залечь.

— Прикончите их, немедленно! — перекрикивая выстрелы орал капитан.

Солдаты О. С. С.Ч. тут же принялись выполнять приказ. Огонь на подавления оказался весьма эффективным и вынудил дикарей укрыться в очередной траншее.

— Спереди! Что-то приближается спереди! — послышались встревоженные крики солдат.

Авеаль развернулся и увидел того самого паладина в невероятной, монструозной броне. Паладин бежал навстречу репрессору с немыслимой скоростью. Следом за паладином продвигалась целая когорта гвардейцев, подавляя пехоту О. С. С.Ч. плотным, ураганным огнём. Доминионцы вжались в землю, боясь даже приподняться, столь плотным был огонь наступающих дикарей. Тем временем белый паладин стремительно приближался. Шипение его поршней становилось всё громче так же, как и звук его тяжёлых шагов.

— Снесите это дерьмо плазмой! Сейчас же! — что есть сил закричал Авеаль.

— «Зевс» перезаряжается, его генератор ещё не готов! — прикрывая голову руками, ответил капитан.

Но репрессор не собирался так просто сдаваться. Залп из восьми противопехотных ракет сильно проредил когорту наступающих. Застрекотали пулемёты. Ползущая слева черепаха изрыгнула столб огня из своего главного калибра, и в сторону приближающегося паладина отправился кумулятивный снаряд. Раздался взрыв. Но цель ушла из-под удара и продолжила своё наступление.

— Какого чёрта? — кричал разъярённый Сигилиус, поливая приближающегося паладина плазмой.

Солдаты триста седьмого батальона поддержали своего командора огнём, но монструозная машина, никак не реагировала на попадания.

Через пару секунд белый паладин запрыгнул на броню репрессора столь ловко, сколь ягуар запрыгивает на деревья. С жутким шипением поршней гидравлики, он размахнулся своим сияющим мечом и нанёс первый удар. Затем последовал второй и третий. Пушка репрессора с треском отвалилась, сыпля искрами, и упала на землю. С размаху паладин ударил своей тяжёлой ногой в пулемётное гнездо, от чего ствол пулемёта со скрипом погнулся. Затем паладин с невероятной скоростью принялся наносить рубящие удары по башне, но броня оказалась слишком прочной и не поддавалась. Тогда паладин спрыгнул с повреждённого танка и вонзил свой огромный меч прямиком в правый гусеничный трак. Сделав несколько резких и грубых движений, он извлёк свой меч и оценивающе посмотрел на проделанную работу. Танк был обездвижен и обезоружен. Наступление Сигилиуса провалилось.

— Огонь! Огонь! — вновь послышался крик капитана и раздался оглушающий грохот доминионских винтовок. Но толку по-прежнему не было. Ничего, кроме искр и царапин на белоснежной броне, эти винтовки не могли сделать неуязвимому паладину.

— Да сдохни же ты! — Сигилиус вскочил в полный рост и снова нажал на спусковой крючок, в надежде зажарить мерзавца в потоке раскалённой плазмы, но его стигмата перегрелась и отказывалась работать. Индикатор неисправного реактора предательски моргал, давая понять, что хаупт-командор проиграл.

— Жалкие псы, вы все уже трупы, хотя ещё этого и не осознали! — раздался искажённый статикой помех голос паладина.

— Все назад! Назад! — истерически заорал Авиаль. Вышвырнув свою винтовку, он бросился бежать.

— Отступаем немее… к-х-к-х… кхы-ы — не успел отдать приказ капитан, как в это же мгновение был разрублен пополам. Белый паладин начал свой танец смерти, расчленяя и разрубая не успевших перейти к бегству солдат.

Хаупт-командор Авиаль Сигилиус бежал так быстро, как только мог, слыша за спиной агональные хрипы и крики солдат своего последнего батальона. Рядом со свистом проносились пули и раздавались взрывы, а командор всё бежал и даже не оборачивался. Он перепрыгивал траншеи, словно преодолевая полосу препятствий, совершенно не думая о том, что в них могут быть дикари. Казалось, что война проиграна и шансов на спасение больше нет. Но это было не так. Вдали, за полем, там, где начинались руины мёртвой столицы, появились тёмные силуэты. Много, очень много силуэтов. Затем показались танки, среди которых совершенно точно были черепахи, подавители и несколько новеньких репрессоров. А затем появилась и авиация. Сложно устроенные, четырёхкрылые, многолопастные вертолёты и, конечно же, бомбардировщики. Подкрепление приближалось, и ему не было числа. Армия генерала Абрахта прибыла, а это значит, дикарей ждёт истребление. Вновь заработали крепостные артиллерийские системы, своими жалкими потугами стараясь остановить или хотя бы отсрочить падение их Цитадели.

Но судьбу обмануть нельзя и Сигилиус это понимал. Он бежал навстречу своим войскам, радостно и глупо улыбаясь. Улыбаясь, несмотря на нестерпимую боль в лице, причиненную ужасным ожогом.