Увидеть Багамы и умереть

Михаил Серегин

ГЛАВА 4

Вернувшись в агентство, Ленка застала у Димы капитана Зубова из районного отделения милиции. Он часто заходил к Диме — пил кофе, болтал о том о сем, пробовал приставать к Ленке, впрочем, делал это так неуклюже, что сам, наверное, не верил, что у него что-нибудь получится.

Ее вначале визиты капитана удивляли, пока она не поняла, что Зубов за кофе и пустой болтовней прячет свой личный интерес. О чем чаще всего говорят коллеги? Разумеется, о делах, о своей профессии. Так вот, Зубов частенько подсовывал Диме что-то вроде загадок из своей практики, старательно изображая, что у него самого интерес к этим загадкам чисто академический, что они его интересуют только с точки зрения теории.

Дима, человек азартный, очень часто попадался на удочку Зубова и ломал голову над зубовскими «глухарями», которых он ему таскал из райотдела. Два-три из них Диме удалось раскусить, не вставая, так сказать, из-за стола. Это было что-то вроде шахматных этюдов. В райотделе с подготовкой «шахматистов» дела были, судя по всему, неважные, Дима мог бы дать им тут немалую фору.

Зубов давно это понял, еще когда Дима только-только начинал работать и получил как-то премию, учрежденную правлением одного из банков за расследование преступлений в банковской сфере. Зубов зашел вроде бы поздравить, заодно и познакомиться. С тех пор начал заходить регулярно. Дима, сам того не зная, помогал ему повышать его рейтинг в райотделе. С его помощью Зубов приобрел репутацию сильного аналитика, но и подложил себе, как выяснилось, большую «свинью» — теперь все «глухари» каким-то странным образом повисали именно на нем.

Не предвидевший такого поворота Зубов схватился за голову, усилил свои атаки на Димины аналитические способности, и тут-то Ленка его и раскрыла. Дима вначале не хотел верить в зубовское коварство, а потом обиделся и «отказал ему от дома», но Зубов был настойчив в своих попытках восстановить отношения и все-таки добился своего. Дима иногда соглашался поломать голову над его проблемами. Это, говорил он, что-то вроде тренировки, чтобы мозги не застаивались.

На этот раз Зубов пришел с большой банкой кофе, бутылкой коньяка и тортом, из чего Ленка сразу заключила, что дело у него срочное и очень для него важное. Так оно и оказалось.

— Понимаешь, Елена, — втолковывал Зубов, отвернувшись от Димы, которому тот уже порядком надоел, — я бы плюнул на все это, но меня же теперь просто съедят. Мне проходу не дадут. Ладно бы рядовое дело, я бы сразу рукой махнул, не стал бы дергаться. Но тут ведь буквально все на карту поставлено.

— Зубов, начинай с самого начала и говори не спеша, чтобы у тебя слова одно на другое не налетали, — остановила его Ленка. — Иначе я все равно ничего не пойму.

— Вызвал меня вчера Шестериков, — начал рассказывать Зубов. — На тебя, говорит, Зубов, вся надежда. Сразу сообщаю, говорит он мне, у нее под левым глазом родинка. Если ты не поможешь, мне труба. И тебе, говорит, тоже труба. Это почему же мне-то труба, спрашиваю, что случилось-то, у кого родинка? А потому, говорит, что я тебе это дело поручаю, потому как ты у нас самый сообразительный, «глухари» как орехи щелкаешь. И если ты, говорит, родному своему начальству не поможешь, я тебя, Зубов, не пойму. Вылетишь ты у меня из отдела с волчьим билетом. А родинка у того, кого тебе найти надо.

— Помолчи, Зубов, — перебил его Дима. — Я сам расскажу. А то он начнет сейчас мямлить все с самого начала. Если коротко, жену их начальника, майора Шестерикова, кинули вчера на двадцать тысяч долларов.

— На сколько? — удивилась Ленка. — Двадцать тысяч долларов? Откуда у нее такие деньги?

— От мужа, — усмехнулся Дима. — Деньги не ее, а майора Шестерикова Георгия Спиридоновича.

— А у него откуда? — пожала Ленка плечами. — С зарплаты накопил, что ли?

— А хоть бы и накопил, — развел руками Дима. — Не докажешь, что украл.

— Мог он со своей зарплаты такую сумму накопить? — повернулся он к Зубову.

— Э-э, не знаю… — промямлил тот. — Мог, наверное, если лет десять каждую копейку… Хотя не знаю. Я не смог бы, это точно. Да и мне-то какая разница, откуда он эти деньги взял!

— Не скажи, Зубов! — возразил Дима. — Если это его кровные денежки, он с тобой в одном тоне разговаривать будет, а если они к нему в виде взятки в карман попали, а ты про это знаешь, тон у него сразу поменяется, и тронуть он тебя не посмеет.

— Да не знаю я ничего про это! — закатил глаза к потолку Зубов. — Откуда у него такие деньги — наследство получил, в лотерею выиграл, нашел, в конце концов! Мне от этого не легче.

— По мне, так и правильно майора вашего какой-то мошенник наказал, — заявил Дима. — На одного мошенника другой нашелся, покруче. Пусть теперь Шестериков локти кусает, а что ему остается? Дело он открыть не сможет, иначе ему придется в протокол записать, какую сумму у потерпевшей свистнули.

— Да что с ней случилось-то? — не выдержала Ленка. — Дима, расскажи толком, а то ты тоже, как Зубов, косноязычным стал!

— С кем поведешься… — проворчал Дима, но не мог не признать, что Ленка права. — У майора юбилей скоро — пятьдесят лет. Жена давно голову ломала, что ему подарить. А тут полезла она в стенной шкаф за лампочкой, лампочка у нее в туалете перегорела, а Шестериков на работе. Задела локтем какую-то коробку, оттуда доллары посыпались. Жена подсчитала, обалдела и решила машину Шестерикову купить. Он давно ей поговаривал, что машину купить хочет. Клавдия Ивановна женщина решительная, привыкла все сама решать, тут же отправилась в Ростокино, но до самого автомобильного салона не дошла, зацепилась языком за какую-то дамочку в кожаной куртке. Слово за слово, та говорит, что может купить машину с большой скидкой. Клавдия Ивановна совсем от счастья обалдела, решила сэкономить. Короче, отдала ей документы и деньги. Та ей ручкой сделала и пропала, растворилась в воздухе. Клавдия Ивановна часа полтора подождала, пошла разыскивать свою благодетельницу. Когда до нее дошло, что ее обманули, она давай названивать своему майору. Поймай ее, говорит, у нее родинка под левым глазом! Она все деньги унесла! Тот, как только сообразил, о чем речь, сам на место помчался, увез ее оттуда домой и рот заткнул. Наверное, рассказал, как ему эти деньги достались. А что дальше делать? Вот он и вызвал Зубова и повесил на него эту свою проблему. Я битый час Зубову советую плюнуть на все это и сказать майору: пусть сам свои деньги разыскивает. Ничего он Зубову не сделает, побоится, не чистые это деньги, я ж чую.

— Тебе хорошо рассуждать, — почесал в затылке Зубов. — А я как представлю, что с работы меня попрут… И не устроишься потом никуда. Этот козел в горуправлении про меня такое в отделе кадров наплетет, близко к милиции не подойдешь.

— Да не ной ты! — воскликнул Дима. — Не пропадешь. Ты же старый ментовский волк, оперативник, такие люди всегда нужны.

— Кому нужны? — тоскливо спросил Зубов.

— Да хотя бы мне нужны! — заявил Дима, сам, как мне показалось, удивившись своим словам. — Нам с Ленкой вечно помощников не хватает. Платить буду больше, чем ты в райотделе получал, и без задержек. На очередное звание не рассчитывай, так и останешься капитаном…

Зубова предложение Димы явно озадачило. Он смотрел на Диму с недоверием и сомнением, продолжая чесать в затылке.

— Не шутишь? — спросил он неуверенно. — Я же знаю, как вы с Еленой ко мне относитесь. Зубов тупой, мол, к нам бегает, свои дела таскает, нашим умом живет. Я же знаю все. А у меня сейчас и правда проблема по жизни, а ты смеешься надо мной.

Дима не смутился, а просто хлопнул милиционера по плечу и сказал:

— Не смеюсь. Нисколько не смеюсь. Нам правда человек нужен, прежде всего для наружного наблюдения. Я тут подсчитал недавно, сколько мы тратим на то, чтобы услугами людей со стороны пользоваться, чуть за голову не схватился. Гораздо выгоднее в агентстве своего штатного наблюдателя иметь. А на голову твою я не сильно рассчитываю. Нас с Ленкой пока хватит. Я тебе, Зубов, помочь хочу, а не смеюсь над тобой. Человеку со стороны никогда бы не предложил, а тебе предлагаю. Потому что знаю: звезд с неба не хватаешь, но не продашь. А это главное.

— Ну, тогда, — забормотал смущенный Зубов, — что мне делать-то? Я имею в виду с Шестериковым…

— Да ничего не делать! — воскликнул Дима. — Рапорт писать об отставке. И сразу же — заявление о приеме на работу ко мне в агентство.

— Как-то это… — невнятно пробормотал Зубов, — …так сразу.

— Ну что ж, жди, когда он тебя выгонит, — пожал плечами Дима. — Все равно ко мне придешь.

— Может, и приду, — проворчал Зубов. — Только я подумаю еще.

— Вот и подумай! — повернул его лицом к двери Дима. — Иди и подумай. А мы пока отдохнем от тебя и твоих проблем. Да и с Ленкой нам посекретничать надо.

— Так я зайду еще? — спросил милицейский капитан уже из дверей.

— Заходи, Зубов, заходи! — сказал Дима, закрывая дверь. — Всегда рады.

— Ты в самом деле его взять хочешь? — спросила Ленка недоверчиво, когда дверь за Зубовым закрылась.

— А почему бы и нет, — пожал плечами Дима. — Туповат, конечно, но исполнителен и незаметен. Такие в наружку как раз и нужны. А что? Ты имеешь что-нибудь против? Говори сразу, пока можно ему отказать. Дело на него Шестериков повесил дохлое, вот увидишь, выгонит он его не сегодня-завтра. За то выгонит, что рассказал про всю эту историю с долларами. Попал Зубов. Из-за своего глупого тщеславия попал. Ну да бог с ним, с Зубовым. Рассказывай, что у тебя там в «Арго»?

Ленке хватило нескольких минут на то, чтобы рассказать все, что она узнала о машине Купцова и установленном в ней датчике. Дима выслушал ее молча и, когда она замолчала, развел руками.

— Не может быть, чтобы задача решалась так просто! — воскликнул он. — Нам с тобой остается вычислить, кто за те три дня имел доступ к машине Купцова. Не так уж и много народа, на пальцах можно перечесть.

И Дима тут же принялся загибать пальцы.

— Сам Купцов — раз! — сказал он. — Герасимов — два! Шофер — три! Члены семьи Купцова: ну, там, жена, сын, дочь, — четыре! Сотрудники «Арго», вместе с которыми Герасимов ездил куда-либо — пять! Посторонние люди, с которыми он ездил куда-либо, — шесть!

Дима оживился, как всегда, когда перед ним возникала новая задача. Он любил решать задачи, как некоторые люди любят решать кроссворды. Тренировал свой интеллект и удовлетворял самолюбие. Словом, приятно было ему справляться с любой задачей, которая попадалась под руки. Он словно самому себе доказывал, что может справиться и с этой задачей, и с той.

— Первые три пункта отбрасываем сразу, — продолжал он. — Ни шофер, ни Купцов не стали бы ставить датчик на машину. Герасимов — тоже. Это ясно. Осталось всего три группы людей, определиться с которыми не так уж и сложно. Давай-ка, Леночка, этим и займись. А я попробую разузнать поподробнее об этом академическом светиле, который в «Арго» работает, о профессоре Меньшикове. Не было ли у него мотивов свести какие-то счеты со своим бывшим учеником.

Дима легко потрепал Ленку по волосам и ободряюще улыбнулся.

— Не кисни, Ленка! — сказал он ей. — Вот устроим себе отпуск и поедем в Крым, выбросим из головы всех этих бандитов и мошенников и будем загорать и плавать в море! Ты когда-нибудь была на море?

— Нет, — покачала она головой. — Я вообще, кроме Москвы и Арбатова, нигде не была. Только я тебе не верю, Димочка! Никогда ты себе отпуск не устроишь! Я тебя давно уже знаю, но об отпуске впервые от тебя слышу. Ты же не ради денег работаешь, а ради социальной справедливости. Хотя и прекрасно знаешь, что всех мошенников и бандитов в Москве тебе переловить не удастся, но на меньшее ты, по-моему, не согласен.

— А вот с этим, Ленка, шутить не нужно! — обиделся на нее Дима. — Я вовсе не собираюсь подменять органы правопорядка и очищать всю Москву от преступных элементов. Просто мне порой так обидно становится, что они чувствуют себя тут хозяевами. А моя мама, например, и ее подружки-соседки на улицу порой боятся выйти. Хотя каждая из них прожила в Москве не меньше пятидесяти лет. Это их город, понимаешь? Они в нем хозяйки, понимаешь? Они, а не какая-то шантрапа, у которой голова закружилась от собственной крутизны. И никакая это не социальная справедливость. Всяким там Зюгановым или Подберезкиным я тоже ни на грош не верю. Но город этот мой! И я хочу жить в нем спокойно и быть уверенным, что моей матери никакой подонок не проломит вечером голову из-за того только, что ему захотелось завладеть пенсионерским кошельком…

Он обиженно сопел и ходил по комнате из угла в угол. Потом Дима посмотрел на Ленку с досадой, ничего больше не сказал, вышел и уже из коридора крикнул ей:

— Я часа через два-три вернусь, не раньше. Не забудь про «Арго»!