Сладкий соблазн

Михаил Серегин

Так уж получилось, что вместо Академии права Юлька оказалась на панели. А в наследство от Академии ей досталась кличка – Следователь. Вот эта кличка и сыграла роковую роль в ее жизни. Ведь именно из-за нее Юлька теперь, вместо того чтобы заколачивать неплохие бабки, прогуливаясь у гостиницы «Астория», вынуждена разыскивать убийцу трех человек, рискуя оказаться очередной его жертвой. А ведь убийцей может быть каждый, даже самый безобидный с виду человек. Юлька этого в Академии не проходила, но чутье-то у нее есть. Вот только не поздно ли оно сработало?

Глава 5

К «Вене» она подъехала за две минуты до назначенного времени, решив поставить машину не на стоянку, а в соседней подворотне. К чему она это сделала, Юлька объяснить себе не могла, но, выходя из машины, она услышала за спиною какой-то глухой шум. Оглянувшись, она ничего не разглядела в темноте и быстро шагнула за машину, чтобы хоть как-то быть прикрытой на случай опасности.

Ничего не произошло, и Юлька зашла в «Вену». Быстро окинув взглядом бар, она оценила публику. Сегодня публика была не в ее вкусе: несколько вульгарных девиц танцевали посреди зала, вокруг них увивался какой-то пьяный молодой человек. Зрелище было нерадостное. Юлька была в некотором роде эстеткой, поскольку считала, что раз уж ты не умеешь танцевать красиво, так сиди за своим столиком и не высовывайся. Вульгарность бывает хороша в постели, но не на площадке для танцев.

Геры нигде не было, и Юлька села за единственный свободный столик. Около нее сразу вырос официант в белой, светящейся, как светлячок, рубашке и, вежливо пожелав приятного вечера и подав меню, так же незаметно растаял.

Юлька быстро пробежала глазами меню.

«Блюдо дня — луковый суп»! Лук, плавающий в бульоне… Бр-р!.. Для многих это, конечно же, экзотика… Кто еще додумается дома такую дрянь приготовить!

Официант появился внезапно. Юлька наобум ткнула пальцем в первый попавшийся коктейль под интересным названием «Камикадзе», так как говорить что-либо не имело смысла: музыка заглушала все слова, произнесенные при нормальном напряжении голосовых связок, а кричать Юлька не хотела, сегодня ей хотелось чувствовать себя светской дамой, а не женщиной легкого поведения, это изрядно поднадоело.

Гера задерживался, и Юля вспомнила про подворотню. Решив, что это были какие-нибудь пьяные подростки, она вспомнила про мимолетное сладостное чувство опасности, которое она в очередной раз испытала. Когда она вышла из машины и услышала глухие звуки, будто кто-то боролся, первое, что она испытала, — это приятно разлившееся по телу ощущение опасности. В такие минуты Юлька всегда возбуждалась, такой уж авантюрный характер ей достался, неизвестно, правда, от кого — ни отец, ни мама особым авантюризмом никогда не отличались…

А вот Юлька любила неожиданности и смену впечатлений. Наверное, поэтому она и проституткой стала, да еще потому, что с мужиками у нее никогда проблем не было. Однажды, во время дождя, когда за всю ночь — ни одного клиента не дождешься, они со Светкой часа два под одним зонтом простояли. И все это время про мужиков трещали. Светка тогда убеждала ее, что мужики пошли не те и бабам нужны более сильные впечатления. Юльке, что ли, удочки закидывала? Да вроде не замечалось за ней никогда. Юлька тогда ничего не поняла, но прямо Светке сказала, что для нее любой мужик интересен, и не потому, что у него член есть. Член и у обезьяны есть. Нет, ей сама психология мужская интересна, она Юльку возбуждает. Светка после этого к ней больше не приставала.

Потягивая коктейль, Юлька наблюдала за одной парочкой. Они стояли почти у входа. Молодой человек что-то громко мычал, обнимая ярко накрашенную блондинку. Он был пьян и однозначен и напоминал буйвола. Девушка, которую буйвол пытался куда-то увести, была явно согласна, и на ее лице была откровенно выписана одна мысль: «Ты скажи, че те надо, я те дам, че ты хошь…»

«Иногда мужчин бывает жалко, — подумала Юлька. — Как дети: просты, наивны, непосредственны… И, главное, доверчивы в своих желаниях. Куда только их мамы смотрели…»

Юлька не отрывала глаз от этой пары, отношения которой казались ей стандартными и ничего, кроме скуки, не вызывали.

— Девушка, вы со мной потанцуете?

Повернув голову, Юлька увидела, что над ней склонился мужчина в дешевом сером джемпере. От мужчины несло одеколоном, название которого Юлька ни за что бы не взялась угадать, что-то из того сорта, который заполнил все прилавки в магазинах и все лотки на улицах. Разве угадаешь!

Вечер обещал быть испорченным.

— Простите, я не танцую, — громко и отчетливо проговорила светская дама, которую изображала Юлька, в его бордовое ухо.

Ухо не исчезло. Оно явно хотело услышать что-то другое.

— Извините, я жду мужа, — поменяла тактику Юлька, — Он должен сейчас подойти.

Ухо поменялось с носом местами.

— Я в вашем городе… ик! Я… ик!.. в командировке… — с трудом произнес обладатель уха и носа. — Я… хочу танцевать… с тобой.

Это было последней каплей. Юлька обняла командировочного за шею и, крепко сдавив ему горло, вежливо, она все же решила и в этой ситуации остаться светской дамой, повторила:

— Прости, козел, я не танцую.

Мужчина изо всех сил напрягал мышцы шеи. Юлька отпустила его.

«Еще не хватало, чтобы Гера увидел, как я обнимаю этого кретина», — пронеслось у нее в голове.

Оглянувшись на вход, Юлька не заметила парочки, за которой она недавно следила, но на их месте стоял Гера и оглядывал столики. Он был растерян и чем-то взволнован. Волосы его были в полном беспорядке. Юлька помахала ему рукой.

Подойдя к столу, Гера не поздоровался, а только грузно опустился на стул, выдохнув при этом из легких практически весь воздух.

— Сегодня хочется напиться. Водки, пожалуйста! — сказал он подошедшему официанту.

Юлька решила пока сама не вылазить. Пусть скажет все, что считает нужным.

«По крайней мере, буду знать, что он считает нужным, — подумала она. — Это тоже ценная информация».

Водку Гера пил молча. Юльке держать паузу было нетрудно: это была не ее партия, и она чувствовала себя в зрительном зале.

— К тебе вчера моя жена приходила? — спросил вдруг ее Гера.

— Гера, ты женат на Марлен Дитрих? Или на Клаудии Шиффер? — съязвила Юлька.

— Нет, — вздохнул он. — Я, к сожалению, женат на Ленке Федурко.

— К твоему великому сожалению, Гера, — согласилась Юлька. — Хотя… Она у тебя красавица. Тебе, Гера, грех на бога роптать. Да и любит тебя… Говорит, мы любим друг друга, просто души, говорит, не чаем, оттого и трахаемся, говорит, как кошки… Только я все же не поняла — котик у нашей кошечки один или она нормальная, полноценная кошка?

— Я, наверное, пойду, — глаза Геры были отрешенные, и Юлька только теперь заметила выражение сильной усталости на Герином лице.

— Обиделся? — спросила она.

— Нет, Юль, — криво усмехнулся он. — Просто устал.

Он выглядел не очень хорошо. Щеки ввалились, глаза, которые всегда были лучистыми, стали тусклые и бесцветные.

— Я пойду, Юль, — встал он. — Не могу я сейчас выяснять отношения, да и не люблю.

Юле не хотелось его отпускать. И это было во-первых. Во-вторых было все остальное…

— Ты извини, — сказала она. — Оставим это. Но, насколько я поняла, ты пришел ко мне по тому же вопросу, что и твоя женушка, давай, выкладывай все, что знаешь.

— Поехали к тебе домой… — попросился Гера и сразу напомнил ей пацана-старшеклассника, который говорил точно таким же просящим тоном, когда знал, что Юлькиных родителей нет дома: «Пойдем к тебе домой!» — Юлька редко ему отказывала, жалко было…

До дома добрались быстро и без приключений, прихватив с собой бутылку водки. Гера будто проваливался куда-то, и Юля побоялась, что без бутылки она его не вытянет.

От домашнего тепла и уюта, которые веяли от Юлькиной чистой квартиры, Гера немного ожил.

— Можно, я поживу у тебя немного? — вдруг брякнул он.

Юлька, не понимая, смотрела на Геру.

— Меня убить хотят, Юль. Правда, хрен знает, кому это надо?.. Я уже все варианты просчитал. С тещей меня кто-то подставил. Представляешь, под меня следователь копает и каждый раз какие-то доказательства находит, правда, косвенные. Подписку о невыезде с меня взял. А одновременно с этим кто-то хочет меня вообще убрать.

— Ты не ошибаешься? — встревоженно спросила Юлька. — Может, у тебя психика того… Ты о чем конкретно?

— Да хотя бы сегодня! — вздохнул Гера. — Я почему опоздал-то? Приближаюсь к «Вене», а тут ко мне девушка подходит и просит ее проводить, так как она боится зайти в ту самую подворотню, в которую ты машину свою поставила. Мне девчонку жалко стало, пошли. А там меня кто-то сзади по башке трахнул. Их двое было. Один верзила здоровый под два метра, по-моему, он и стукнул. Удар был, как будто сверху свалилось что-то тяжелое…

— А потом? — быстро спросила Юлька. — Ты их запомнил? Описать сможешь?

— Нет… — Гера задумался. — Только девицу. Я ее хорошо рассмотрел…

— Не сомневаюсь! — не удержалась Юля.

Геру опять становилось жалко. А жалость, как известно, самое сильное чувство, на которое только способна женщина. Юльке стало обидно. Она так хотела сильного мужчину — и опять скатилась до жалости…

— Гера, милый, — вздохнула Юлька. — Если посмотреть на жизнь с той точки зрения, с которой обычно смотрю я, то все люди делятся на два вида: это те, кто трахает, и те, кого трахают. Причем от половой принадлежности распределение ролей никак не зависит…

— Тогда ты должна меня сегодня трахнуть, — высказал то ли предположение, то ли предложение Гера.

— Логично, — согласилась Юлька. — Только не хочется…

— А это уже не логично, Юленька! — возразил Гера. — Так я остаюсь у тебя пока?

— Сначала объясни мне некоторые детали, — потребовала Юлька. — Если, конечно, ты хочешь, чтобы я смогла в чем-то разобраться…

— Хорошо, давай поговорим, — устало согласился Гера.

— Твоя жена… — начала Юлька, почувствовав, что инициативу в разговоре придется взять на себя. — У нее есть любовник? Ты пойми, я не из праздного любопытства задаю тебе такой вопрос…

— Да, — кивнул Гера совершенно равнодушно.

— Что да? — уточнила она. — Да, есть, или да, понимаю?

— Да, есть, — вновь кивнул Гера.

— Ты его знаешь? — уточнила Юлька.

— Скажем так: я с ним незнаком, — усмехнулся в ответ Гера.

— Ты знаешь, кто это? — продолжала настаивать на своем Юлька.

— Конечно, знаю, — пожал плечами Гера. — Но я не понимаю, при чем здесь это?

— При том, что ты мне должен объяснить, как единственные ключи, которые были только у тебя, могли попасть к кому-то еще? — спросила Юлька.

— Я… — задумался Гера. — Знаешь, я всю башку сломал, думая об этом. У меня нет никаких версий. Ключи все время лежали у меня в кармане.

— Ты проверял? — спросила Юля.

— Нет, — покачал головой он. — Как машину у меня угнали, я в гараже не был. У меня жена ключи на следующий день спросила, когда теща пропала. Они у меня в кармане куртки лежали… Я в гараже давно не был… А ты что, Ленку подозреваешь?.. Да она мухи не обидит.

Гера вдруг выпрямился и посмотрел на Юльку с изумлением.

— Постой-ка! — воскликнул он. — А тебе откуда все эти подробности известны? Ведь я тебе ничего не рассказывал?

— А ты думаешь, твоя жена зачем ко мне вчера приходила? — Юлька посмотрела на него с усмешкой. — Скандал, что ли, из-за тебя устраивать? Слишком хорошо о ней думаешь!

Следующие пятнадцать минут Юлька передавала Гере содержание вчерашнего разговора с его женой. Он делал круглые глаза, ударял себя кулаком по коленке, а иногда начинал смеяться, хотя смеяться, в общем — то, было не над чем, как казалось Юле.

— Вот такая у тебя женушка! — подвела итог Юлька. — Такую мне комедию разыграла. А ты говоришь, мухи не обидит! Мухи, может, и не обидит. С мухи взять нечего. Кто у нее любовник?

— Машук, — назвал наконец фамилию Гера.

— Вино-водочный, что ли? — удивилась Юлька. Фамилия в Аксакове была слишком уж известная.

— Конечно, — усмехнулся Гера. — Другой Машук уже в тюрьме сидит. И давно.

— Насколько я знаю, он вор в законе… — пробормотала Юлька.

— Да. А братишка вор без закона, — вновь усмехнулся Гера.

— Она производила впечатление дорогой шлюхи, — сказала Юлька, нисколько не смущаясь тем, что сама еще вчера провела ночь на панели. — А я-то, дура, все никак не могла понять, откуда этим веет… Ты ее любишь?..

— Она моя жена, — неопределенно ответил Гера. — И я затрудняюсь ответить на твой вопрос. Наверное, я и сам уже не знаю ответ. Иногда я хочу забыть, что у меня есть жена. Хочется забыть все, что с нею связано.

— Ты подозреваешь кого-нибудь? — спросила Юлька.

— Да подозревать, в общем-то, некого… — пожал плечами Гера.

Юлька смотрела на Геру. Его лицо выражало глубокую задумчивость.

Конец ознакомительного фрагмента.