Безотказная команда

Михаил Серегин

В собственном кабинете от взрыва бомбы погиб директор ресторана Пожаров. Его заместителю Ашоту Мачколяну открылась радужная перспектива занять его место. Казалось бы, бери бразды правления и властвуй, но Ашоту стало страшно, как никогда. Бандиты, крышующие ресторан, требуют от него денег, которые задолжал им прежний директор. Да еще сотрудники ФСБ угрожают Ашоту уголовным делом. Ситуация – хоть вешайся. Но у Ашота есть верные друзья – безотказная команда спасателей МЧС. Отважные парни берутся помочь товарищу. Но тут выясняется одно любопытное обстоятельство. Оказывается, прежний директор… Впрочем, обо всем надо узнать по порядку. Издавалась также под названием «Спасительный удар».

Глава 1

Ашот степенно прошествовал к столу со своей ношей — бутылкой домашнего вина четырехлетней выдержки, сделанного из пальчикового винограда с примесью шафрана, и, поместив ее в самый центр, пробасил:

— Вот скажи мне, Грач, каким должен быть погреб, чтобы вино в нем хорошо дозрело?…

— Ну, наверное, очень холодным или, по крайней мере, глубоким, — предположил Грачев, ковыряясь ножичком в продырявленном червяком крупном красном яблоке, которое он подобрал под деревом.

Было пять часов вечера, и мужчины, не так давно сдав смену в службе спасения, где они дежурили сутки через трое, решили немного отдохнуть от забот и, собравшись вместе, полакомиться шашлыком, который уже не раз обещал сделать для них толстяк Ашот.

Вернуться в спасатели, а там они успели побывать во время своей службы в армии, предложил их бывший старший смены Косицин, успевший за недолгое время дослужиться аж до начальника городской службы. Пока вторую работу никто за серьезную не считал, ведь она отнимала у них всего пару суток в неделю, все остальное время каждый занимался тем, что ему нравилось. И все же от лишнего заработка и возможности оставаться командой отказываться никто не хотел.

— Во-о, не знаешь, — протянул Ашот следом, присаживаясь рядом. — Погреб должен быть крепко запертым. Иначе что в нем успеет дозреть? Ничегошеньки! А потому я ключик всегда при себе ношу. — Ашот продемонстрировал один из ключей на огромной связке, висящей на его необхватном поясе, и, звякнув ею, добавил: — Уж тут-то он точно в безопасности.

— Странный ты человек, Ашот, — донеслось откуда-то из глубины сада. Это подал свой бархатный голосок Максимов, качающийся на качелях, как маленький ребенок. Впрочем, от истины это было не так уж и далеко, учитывая склад характера и шаловливый нрав последнего. — Сам подумай, кому, кроме тебя, твой погреб нужен? Жене?… Или, может быть, девчонкам? Были б сыновья, другое дело, успевай только запоры придумывать, а так что — от себя не спрячешь, — закончил он с усмешкой.

Мачколян нахмурился. Самая больная тема. Будучи женатым не один год, он так и не сумел сделать себе сына. Словно назло, у него рождались одни дочери, а так как смиряться с этим он не желал, стремясь заполучить хотя бы одного продолжателя свой фамилии, семейство его неуклонно прибавлялось в численности, но это касалось лишь женской его части. И, пожалуй, сам глава этой милой общины уже не мог точно сказать, сколько всего хомутиков висит на его могучей шее в данный момент — где уж там всех по именам запомнить.

— Да ладно, не бери в голову, — попытался вернуть былое боевое настроение своему другу Валентин, заметив расстройство Ашота. — Этот пустомеля вечно несет какую-нибудь чушь. Дочери — это гордость и красота. А у него вон вообще семьи нет, глядишь, так до старости холостяком и проходит.

— Ага, щас, — услышав, о чем идет речь, откликнулся Макс, отталкиваясь очередной раз от земли и взлетая в воздух. — Я не вы, за первую попавшуюся юбку не схвачусь…

— Ты хотел сказать, не женюсь никогда, — поправил его Грачев. — Э-э-эх, из чего же сделаны наши мальчики? — напел он известную всем детскую песенку. — Из болтиков, из гаечек…

— А пусть и из болтиков, — совсем не обиделся на это Максимов, которого не первый раз в его жизни сравнивали с разного рода инструментами, а все потому, что он работал мастером по спецэффектам на одной телестудии и шарил в любой технике если не лучше, чем ее создатель, то и не хуже, уж точно. — Вы двое, — продолжил Макс, — кроме того, как людям головы морочить да у плиты стоять, больше ничего и не умеете, а я талант. Может быть, один из тысячи. Так что… — Он многозначительно поднял указательный палец вверх, но, не найдя что сказать, сразу же опустил его.

— Ну да, талант, — усмехнулся в ответ Ашот. — Только что-то этот самый талант тебе нормальную бабу подцепить не помогает, аль со здоровьицем непорядок?

— Ха, — скривил рожу Макс. — По-вашему, я чем сейчас занимаюсь?

— Ну и чем же? — уточнил Грачев, доставший наконец наглого червя из яблока и теперь рассматривающий его движения на острие ножа.

— Да вот хочу сделать подарок девушке, но не знаю какой. Думаю, — почесав затылок, ответил им Макс.

Ашот и Валентин в голос захохотали, чем немного сбили с толку Максимова, не понявшего причины столь бурной реакции товарищей на его слова и сообразившего, в чем дело, только когда хозяин дома и двора, в котором они на данный момент находились, Ашот Ваграмович Мачколян, спросил:

— Не знаешь, какой девушке?

Макс слегка смутился и, отведя глаза в сторону, пояснил:

— Нет, какой подарок. Ну… ну предложите же что-нибудь.

— А подари ей батарею, — не задумываясь, выдал Ашот и хитро покосился на Андрея.

— А на фига она ей? — послал вопросительный взгляд Ашоту Максимов.

— Когда слиняешь от нее так же, как и от всех предыдущих, ей будет обо что греться, — с ехидной улыбкой пояснил тот, намекая на неоднократные попытки Макса обзавестись семьей, заканчивающиеся уже через неделю разводом, якобы из-за несовместимости характеров. А если уж быть совсем точным, то разлады в его семьях начинались из-за слишком уж ловеласовской натуры Макса, совершенно неспособного пройти мимо красивой девушки, не попытавшись ее подклеить. Ну не мог он не оценить красоту — и ничего с этим поделать было нельзя.

— Нет, вы окончательно отсталые люди, — махнул в их сторону рукой Максимов, погруженный в глупые фантазии и мечты. — Вы даже не понимаете, что такое женщина, — продолжил он свою речь. — Это же… это же сплошной набор прелестей и чудес. Вы вообще последний раз когда обращали внимание на то, сколько секс-бомб стало в нашей стране? — Для большего эффекта он руками обрисовал тех, кого только что упомянул, и даже сам едва не облизнулся от получившегося результата.

— Ну да, столько секс-бомб развелось, и ни одного бомбоубежища, — иронично присовокупил Ашот, продолжая переворачивать шампуры, к которым он успел перейти во время этой дружеской перебранки. — И когда ты только поймешь, голова твоя седая, что хороша не секс-бомба, которая тебя на куски изорвет и без штанов оставит, а маленькая петардочка, которая хоть и зацепит, да не поранит.

— С тобой неинтересно, — недовольно пробурчал на это Макс, отмахиваясь от совсем не вникающего в его слова Мачколяна. Затем вздохнул и обвел взглядом большой двор ашотовского дома: — Интересно, а где это Величко у нас запропастился? Сказано же было, в девять утра всем быть здесь.

— Не волнуйся, — покосившись на часы, ответил Ашот. — Не думаю, что Граф позволит ему пропустить это мероприятие и подарить кому-то свой шашлык. Силком приволочет.

Занятый облагораживанием стола, Грачев улыбнулся и хотел было добавить к сказанному свое, но в этот момент прозвучал звонок. Максимов досадливо развел руками и крикнул:

— Входи, входи, там не заперто.

Металлическая калитка со скрипом приоткрылась, и первым через ее небольшой порожек перелетело нечто темное и лохматое. Это существо, в котором все сразу узнали своего любимца — немецкую овчарку Графа, прошедшую с ними едва ли не весь Северный Кавказ во время службы в армии, — не раздумывая понеслось в сторону шашлыков, не обращая никакого внимания на то, что путь преграждают две фигуры: одна — Макса, покинувшего качели и вышедшего навстречу другу, другая — Ашота, отступившего от мангала. Впрочем, первый, поняв, что ему грозит, торопливо отскочил в сторону и закачался на одной ноге, стараясь удержать равновесие. Зато второй выставил вперед руки и, испуганно замотав ими, завопил:

— Граф, нет! Только не сюда.

Но Граф не придал никакого значения этим словам, да и вообще, похоже, даже не слышал их и радостно бросился на широкую грудь Мачколяна. Ашот от резкого удара в грудь попятился назад. Как назло, под ноги ему попало оброненное ранее полено, и «сто килограммов обаяния» с ужасным грохотом повалились на землю.

Все это произошло так стремительно и быстро, что мужчины не обратили внимания на какой-то режущий свистящий звук. Но чуткое ухо Александра, все еще стоящего в воротах, не могло не уловить его. Он метнулся в сторону и во все горло заорал:

— На землю! Всем лечь на землю!

Окончательно сбитые с толку мужчины недоуменно покосились на Величко, продолжающего выкрикивать те же слова. Но стоило тому бросить: «Киллер», как иного разъяснения больше и не потребовалось — все, кто только как мог, в считаные минуты опустились на землю и поползли к тем предметам, которые могли служить для них укрытием.

Но нового выстрела не последовало. Лишь предостерегающая тишина нависла над двориком, да прильнувший по команде хозяина к земле пес изредка поскуливал, видимо, считая себя виновником всего произошедшего. Мужчины озирались по сторонам.

Из дверей дома показалась симпатичная мордашка девочки лет двенадцати, и теперь к уже ранее упомянутым звукам добавился еще один, голос Мачколяна, немедленно взревевшего:

— Марш в дом, сейчас же! Кому сказал…

Дочка Ашота отпрянула, носик сморщился, и, всхлипнув от незаслуженной обиды, она исчезла за серой дверью, с силой ее захлопнув. Мачколян облегченно вздохнул и, подняв руку, положил ее на спину лежащего рядом Графа.

— Ты уверен, что это был именно выстрел? — осторожно осведомился Грачев, высунув свой нос из-под импровизированного стола, сколоченного рано утром им самим в центре двора.

— Абсолютно, — ответил Величко. — Если бы не шебутной Граф, не видать бы нам нашего Макса.

— Меня? — удивленно донеслось из другого укрытия, а затем показалась взъерошенная голова.

— Насколько я понял, пуля пронеслась буквально в паре сантиметров от твоего уха, — перевернувшись на спину и всматриваясь в крыши виднеющихся за забором домов, медленно проговорил Величко. — Неужели ты не слышал свиста?

— Было дело, — признался Максимов растерянно. — Но я грешным делом подумал, что это что-то другое.

— В следующий раз, если услышишь такой свист, не думай, а сразу падай, — посоветовал Мачколян, тяжело дыша, но все же пытаясь откатиться с прежнего места на другое, более безопасное, и перестать быть огромной и хорошо просматриваемой мишенью для снайпера.

— Не спасет, — вздохнул Макс в ответ и почему-то выпрямился во весь рост.

— Идиот, — заорал Грачев, запулив в него первым, что попало под руку, а этим предметом оказалась металлическая чашка, упавшая со стола. — Спрячься немедля!

— А толку? — пожал плечами как ни в чем не бывало Максимов. — Тот, кто промазал, второй раз стрелять не станет. Зачем ему так светиться? Это уже проверено… — Он сделал паузу, посматривая на крыши соседних домов, а затем продолжил: — А насчет свиста пули, так это вы загнули. Вроде бы всю Чечню прошагали, а до сих пор не в курсе, что пуля, если попадает, то уже не свистит. Это если мимо, тогда…

Поняв, что и в первом, и во втором случае Максимов совершенно прав, остальные начали медленно подниматься со своих мест и приводить в порядок одежду. Один Величко все еще недоверчиво косился за ворота, боясь того, что Макс ошибся в своих умозаключениях, и повторный выстрел все же последует: ведь и исключения из общего правила отрицать не стоит. А это мог быть как раз такой случай. Но нет, вокруг было тихо и относительно спокойно.

— Куда попала пуля? — поинтересовался Грачев, подходя к стене дома и внимательно вглядываясь в кирпичную поверхность.

— Двадцать сантиметров вправо от тебя, — ответил ему Величко, не оборачиваясь. — Сам выстрел, насколько я могу судить по его траектории, был сделан вон оттуда, — он указал рукой на ближайшую девятиэтажку. — Лестничная площадка с окнами — самое выгодное для стрельбы место.

— Согласен, — выцарапывая тем же ножом из красного раскрошенного кирпича небольшую пулю, ответил Грачев. Когда ему все же удалось извлечь ее, он пулю внимательно рассмотрел и быстро назвал марку оружия, из которого был произведен выстрел.

— Мы с Графом пойдем, осмотрим место, с которого стреляли, — направляясь к воротам, на ходу бросил Величко. — А вы пока тут подождите. — Он поманил пса, и оба они скрылись за калиткой.

Оставшиеся во дворе принялись восстанавливать ход событий, желая точно знать, в кого именно целился стрелявший.

* * *

Оказавшись в обшарпанном грязном подъезде выбранной для обследования девятиэтажки, Величко невольно поморщился. Такое отношение к дому раздражало Александра, привыкшего к порядку с детства, но еще больше его удивляло то равнодушие к происходящему вокруг, которое было свойственно жильцам таких вот замшелых и загаженных домов. Неужели нельзя привести в порядок собственную площадку? Разве это так уж сложно или требует массы времени? Нет, ему этого было не понять.

Граф метнулся по лестнице вверх и почти сразу скрылся из глаз хозяина, торопящегося следом за ним. Быстро достигнув пятого этажа, Александр остановился. Именно здесь стекло было выбито, а значит, наверняка как раз с этого места и был произведен выстрел. Мужчина поманил собаку к ноге. Вернувшийся назад Граф, успевший умчаться аж на целый этаж выше, прильнул носом к холодному плиточному полу и принялся старательно обнюхивать его, даже не дожидаясь команды.

Александр тем временем обвел пристальным взглядом площадку. В углу он заметил какой-то старый ящик из-под рассады, который, видимо, служил возвышением для стрелка. Тут же им были оставлены и несколько окурков от сигарет «Монарх», правда, по ним, по всей видимости, уже успели пройтись несколько человек, расплющив и втоптав их в грязь. Никаких зацепок.

Величко поманил собаку к себе, тем более что Граф вновь принялся взбираться по ступеням чуть выше. Как только овчарка оказалась возле его ноги, он подхватил ее и, подняв на уровень окна, дал обнюхать подоконник, подозревая, что если где и мог оставить следы преступник, так это именно тут. Собака послушно несколько раз втянула носом запах, подняв в воздух некоторое количество пыли, и, в подтверждение того, что знает, чей след брать, громко гавкнула. Он вернул ее на пол и поспешил следом.

Они вернулись все тем же путем вниз, перебежали дорогу между двумя одинаковыми строениями и понеслись в сторону асфальтированного участка, на котором стояло несколько разномастных машин.

Александр догадался, что Граф сейчас потеряет след, так как преступник наверняка улизнул отсюда на машине — они опоздали, и скорее всего фатально. Так и вышло: домчавшись до пустого квадрата, не занятого пока никем, пес завертелся на месте, скуля и нервничая.

— Граф, отбой, — дал приказ Величко, зная, что не стоит зря напрягать собаку, когда и так все очевидно. Преступник смылся, но, возможно, ту машину, что занимала это место, кто-то видел.

Александр повертел головой: вокруг были только высотные дома. Наверняка те из жильцов, что выглядывали в окна в течение этого получаса, видели нужное ему авто, но уж точно не стоит надеяться на то, что они запомнили его марку или обратили внимание на номер, до которого им не было никакого дела. Ради тех скудных сведений, что можно получить от жильцов, не стоило даже тратить драгоценное время и что-либо предпринимать. Следовало просто вернуться к товарищам и попытаться выяснить, кого же именно хотел сразить своей пулей стрелявший, а главное: за что? Тогда остальное станет проясняться по ходу дела, а там, глядишь, и до истины недалеко будет.

Хлопнув ладонью по бедру и тем самым давая овчарке знакомую команду «к ноге», Величко расстроенно вздохнул и зашагал к дому Ашота, жалея, что так замешкался с проверкой девятиэтажки, ползая по двору на животе, и именно по этой причине упустил виновника суматохи.

* * *

— Нет, Макс, все-таки стреляли в тебя, — упорствовал Мачколян, заново начав раздувать затухшие слегка угли в мангале. — Ну сам посуди: где ты стоял и где пролетела пуля? Сам же говоришь, мимо уха. Так?…

— Ну, так, — вздохнул понуро глядящий в землю Максимов, притулившийся на пеньке в сторонке и думающий о чем-то своем.

Он пытался понять, действительно ли то, что он сотворил на днях, заслуживает расплаты. Неужели за это можно убить? Ну подумаешь, оплошность — с кем не бывает. Ну, немного покорежена машина, и что теперь? Хотя тот тип…

Андрей обхватил голову руками и провел ладонями от висков к затылку, приглаживая торчащие в стороны непослушные кудри. В памяти выплыли недавние при… а точнее — злоключения и встали яркой картиной перед глазами.

Да, он хорошо помнил, как получил тот заказ, как бандиты со злыми оскалами пообещали ему за лазерное и пиротехническое шоу большие, просто-таки огромные деньги. Он не смог устоять… он даже не задумывался, стоит ли работать на этих неприятных и опасных людей, несмотря на то что хорошо знал о судимостях босса этих заказчиков и даже мог догадаться, что судимости есть и у всех остальных его людей.

Впрочем, об этом знали все. Ни для одного более или менее интересующегося политикой и ситуацией в стране и городе человека давно не было секретом, что Хамелеон, а точнее Хомелев Артур Пахомович, был трижды судим за убийства и каждый раз оказывался оправдан; что на его совести — несколько трупов, а он продолжает гулять на свободе. У него все куплено, все и заранее. И Максимов, зная это, все равно согласился.

Дурак: количество нулей в предложенном гонораре затмило рассудок и сделало свое грязное дело. Он закупил все необходимое и поперся на то злосчастное открытие какой-то новой фирмы дочери Хамелеона — Луизы. Знал бы, что все закончится так плачевно, что от исказившегося почему-то взрыва чуть ли не взлетит в воздух машина самого босса — то ни за что бы туда не отправился. Но он ведь отправился, и вот теперь за эту чертову машину своего пахана братки, по всей видимости, решили сделать доплату и устроить ему личную встречу со всевышним, а может быть, и с самим владыкой преисподней, это уж в зависимости от количества и тяжести грехов, накопленных незадачливым пиротехником…

— Макс, я с тобой разговариваю или с кем? — сильно толкнув друга в плечо, спросил Грачев. — Ты вообще слышишь, о чем я спросил?

— Извини, задумался, — затряс головой Андрей.

— Скажешь, о чем? — донесся от ворот голос вернувшегося Величко, который пару минут назад вошел во двор и так же, как и другие, успел заметить отрешенное состояние Максимова. — Или тебя придется попытать?

— Похоже, ребята, я влип, — обреченно изрек Макс, даже не пытаясь отмазаться. — Причем влип так, что добром это не кончится.

— Ну вот, одной задачей меньше: теперь хотя бы ясно, в кого целились, — подал голос со своего места Ашот. — Теперь говори — за что тебя убить хотели?

— «За что» сейчас не убивают, сейчас убивают за «потому что», — обреченно вздохнул Макс, а затем добавил: — Потому что я кому-то навредил и не угодил.

— Но ты хоть в курсе, кому? — продолжил допытываться Мачколян. — Или одни только предположения?

Затем пальцем поманил к себе собаку и, подняв один из шампуров, попытался стянуть с него пальцами крайний зажарившийся кусочек шашлыка. Но Графу этого, видимо, показалось мало, и он, подскочив, выхватил из рук Ашота весь шампур. Развернувшись к Мачколяну спиной, он важной походкой понес добычу на высмотренное для себя место — затененную площадку под яблоней. Мачколян только развел руками и тихо вздохнул:

— Что за собака, все по ее должно быть. Алекс, ты его вообще кормишь? Готов вместе с пальцами еду отхватить…

— Не ной, ты же все равно на него один шампур делал, — откликнулся Величко равнодушно. — Он свое и забрал.

После чего обратил свой взор опять к Максимову, так и не ответившему на предыдущий вопрос:

— Ну давай, выкладывай свои делишки.

Максимов вздохнул, сопровождая этот жест обреченности частым покачиванием головы, а затем принялся излагать все то, что, по его мнению, явилось причиной недавнего покушения на его персону.

— В общем, так, — начал он совсем банально, — влип я по самое не хочу. Повелся на бабки, как козел на капусту.

— А большие бабки-то? — полюбопытствовал снова Ашот, пока еще не видя во всем этой никакой особенной проблемы и даже как раз наоборот — деньги, по его мнению, это было очень даже хорошо.

— Очень большие. Тебе такие и не снились, — продолжил Макс со вздохом. — За одно только пиротехническое шоу мне обещали пятьдесят кусков. И это без учета затрат на оборудование. Такие деньги мне ни в кино, ни в МЧС не предложат.

— Ух ты, вот это я понимаю! — произнес с легкой завистью Мачколян.

Он успел поснимать все мясо с шампуров и теперь тащил целое блюдо шашлыка к столу, за которым уже расположились его друзья.

— Какое там! — махнул рукой Максимов. — Чуть внакладе не остался. Я же их даже и не получил, так как после всего случившегося подхватил ноги в руки и свалил оттуда. И шоу не окончил.

— Так что ты там такого страшного сделал-то? — подтолкнул его к продолжению рассказа Грачев, беря один кусочек шашлыка, но тут же роняя его в чашку и дуя на обожженные пальцы. — Покалечил кого, что ли?

— Угадал: и кого, и что…

— А поконкретнее? — вставил Величко, внимательно на него глядя.

— В общем, что-то там в моей технике я недосмотрел, а в результате машина самого Хамелеона, ну слышали наверняка про него, бандитский папа, лишилась передних фар и немного покорежилась. Не знаю точно, то ли крыло, то ли капот там смялся. В общем, ремонт необходим в любом случае.

— Да и хрен бы с ней, что у него, тачек, что ли, мало? — не понял, в чем, собственно, проблема, Ашот. — Тоже мне, причина для убийства!

— Кроме этого, — не обращая на него внимания, продолжил Андрей, — остался без глаз один из его охранников. Они его ко мне приставили, так… для порядка, а он к пиротехнике полез, ну и шибануло его как следует.

— Так ты ж и не виноват даже, — изумился Грачев. — Чего тебе бояться?

— А ты попробуй им теперь докажи, что не я виноват, — усмехнулся Макс. — Этот урод так орать начал, что я сразу деру дал, понял: не исчезну сам, мне помогут это сделать другие.

— Ну а ты видел кого-нибудь из них после этого? — полюбопытствовал Валентин.

— Чур меня, чур, — замахал руками Макс. — Боже упаси!

— Да… если говоришь, что братки крутые, — зачесал подбородок Мачколян, — значит, наверняка это они тебя грохнуть и хотели. У них ведь свои законы и правила, и негоже, чтобы какой-то там пиротехник их имущество и людей портил. За такое не грех послать шестерку, чтобы этого кретина грохнул.

— А почему ты решил, что шестерку? — прищурился Максимов.

— А кого ж еще? Был бы это профессионал — так не промазал бы. И потом оружие — из такого разве при подобном расстоянии стреляют… Шестерка, не иначе. Может, даже приказа убить-то и не было, так, припугнуть послали, вот он и выбрал такой способ.

— Ну и что мне теперь делать? — обратился сразу ко всем Максимов. — Грохнут ведь, наверняка грохнут! Не сейчас, так позже. Найдут способ.

— Да погоди ты суетиться, тут подумать надо, — запуская руку в чашку с шашлыком, пробурчал Мачколян. — А чтоб лучше думалось, надо умище-то подпитать. Жрите давайте, а то Граф вон свой шашлык уже доедает, скоро, глядишь, и за ваш примется.

— Какое там жрите, — вздохнул обреченно Андрей. — У меня и аппетита-то нет.

— Так, Макс!.. — заговорил Грачев. — Запомни: нераскрываемых преступлений не бывает — есть преступления, которые пока не раскрыты. То же самое — с проблемами и их решением. Не помню точно, кто сказал. Так что давай ешь и не порть аппетит остальным.

Какое-то время за столом было тихо. Все просто наслаждались пищей и, конечно же, домашним вином Ашота Ваграмовича. Когда же первый голод был утихомирен, вновь завязался разговор.

— Короче, как я понимаю, проблема в том, — облизывая пальцы, начал Грачев, — что ты сбежал с проваленного мероприятия и даже ничего не попытался объяснить. Естественно, больше поверили тому типу, а он со злости мог такой чуши нанести…

— Благодаря которой меня теперь и… — проведя ребром ладони по шее, закончил за Грачева Макс. — Стоит мне сунуть к ним нос, живого места на теле не оставят.

— На твоем — да, а вот на наших… — задумчиво вставил Величко.

Все повернули свои головы к нему, давно и хорошо зная, что в их команде он обладает самым живым и трезвым умом и способен из всех предложений выбрать самое подходящее, а порой и выдать свое собственное. В душе каждый признавал в нем негласного лидера, умеющего трезво оценивать ситуацию в любой, даже самый жаркий, момент. А в работе спасателя это было очень важным качеством, потому-то к словам Величко всегда прислушивались. Впрочем, сам Александр лидером стать и не старался.

— Что ты предлагаешь? — поинтересовался у него Валентин, вытирая руки о разбросанные по столу салфетки.

— Наведаться к этим ребятам нам самим, — скользя взглядом по лицам товарищей, произнес он. — Макса не брать, чтоб не рисковал собой лишний раз. Нас-то они не должны тронуть.

— А мы-то там что делать будем? — пробасил Ашот грубо.

— Попробуем договориться, — пояснил Александр. — Кто знает, может, они ограничатся какой-то суммой денег и отстанут от Макса. Он же просто слинял, вот они и злятся сейчас на него. Наверняка можно все разрешить по-тихому, без кровавых разборок.

— Ну да, станут они вас слушать! — усмехнулся Максимов. — Выгонят в три шеи, если еще вообще хотя бы до своего тела допустят. Не те люди, не тот и разряд. Мы для них — все равно что блохи для слона.

— Маленькие, но назойливые? — улыбнулся Ашот.

— Так или иначе, а попробовать надо, — поддержал Величко Грачев, не оценив мачколяновской шутки. — У любой проблемы должно быть бескровное решение. Хотя бы спросим, сколько они за все повреждения хотят, а там видно будет, что делать дальше. И потом, попытка не пытка, мы же, в конце концов, спасатели. Неужели своего в беде оставим…

— Дохлый номер, — возразил Макс. — Не станут они с вами ничего обсуждать.

— А вот это мы и проверим, — поднимаясь со скамьи, уверенно произнес Величко. — Прямо сейчас.

— Да вы что, и вправду туда едете? — ужаснулся такому безрассудству Максимов. — А я? А что делать мне? Да вы хоть знаете, где искать этого Хамелеона? — продолжая искать повод, чтобы никуда не пустить остальных, замахал руками Максимов. — Он же крутой воротила темного бизнеса, к нему так просто не подберешься.

— Он не крутой, а в себе уверенный, — поправил его Александр. — Хомелев давно уже не боится никого, поэтому особенно и не прячется. Так что где его найти, я знаю хорошо — есть у них одно излюбленное местечко: сауна.

— Это не Скворцова ли? — прищурился Мачколян.

— Она самая, — кивнул Александр. — Если особых дел нет, эти ребятки сейчас там, нежатся в объятиях милых дам.

— Отлично, давно хотел попариться! — потирая руки, порадовался Мачколян. Затем повернулся к Максимову и добавил: — А ты сиди тут и носа никуда не показывай. А лучше вообще в дом топай, а то еще подстрелят, как гусака на охоте, даже отчитаться не перед кем за тебя будет. Только к девкам моим ни-ни, лично ощипаю, если что, — предупредил на всякий случай Ашот.

Затем повернулся и зашагал к гаражу, чтобы выгнать из него свой быстроходный и вездеходный джип. За ним последовал Граф, а затем уже и все остальные.

* * *

Стрелки настенных часов отбили два четких удара. Морщинистая рука потянулась к серому телефону, стоящему на высоком столике из красного дерева, сняла трубку и решительно принялась набирать номер. Вскоре в трубке загудело.

Ответа не было несколько минут, а затем чей-то энергичный голос спросил:

— Кори, ты?

— Я, — был короткий ответ.

— Значит, все-таки решился?

— Да. У меня нет иного выхода. Ты помнишь о том, что мне обещал?

— Конечно, на этот счет можешь не волноваться… Когда хочешь это сделать?

— Сегодня. Прямо сейчас. Будь начеку. Заранее благодарен.

— Ох, как бы тебе не пожалеть, — вздохнул собеседник и сразу отключился.

* * *

Сауна господина Скворцова была одной из лучших в городе. Всех кого попало туда не пускали, хотя входным билетом за все время ее существования являлись деньги, и не маленькие. Но платить было за что: кроме нескольких финских и русских парных, двух огромных бассейнов с голубым дном, выложенным из камешков разного оттенка этого цвета, здесь имелись еще отдельные душевые и солярий, массажный кабинет и пивная комната.

Но главной достопримечательностью было даже не это. Главной была зала с названием «гарем». Комната эта, конечно же, пользовалась особой популярностью у крупных воротил бизнеса и преступности, так что на оплату всех услуг сауны ее владельцу отваливали деньжат от души и не скупясь. А он и рад был стараться.

Разумеется, сауна являлась не только местом отдыха влиятельных лиц, но еще и местом, где они решали наиболее важные свои дела, не боясь быть подслушанными. Бывало, в стенах сауны совершались некоторые операции с недвижимостью, окончательные расчеты за ту или иную работу, а затем совместно праздновалось удачное окончание компаньонских дел. Рекой лилось вино, шоколадные от искусственного загара девицы таяли рядом с потными телами — всем было весело и хорошо, как, впрочем, и задумывалось с самого начала.

Ни один из четверых мужчин, которые сейчас стояли напротив обнесенной огромным каменным забором сауны, до этого момента в ней не был, да и сейчас попадать в ее пределы им не особенно-то хотелось и, если бы не острая в этом необходимость, они бы давно уже развернулись и отбыли восвояси — домой, к семьям и детям.

— Ну, и что будем говорить? — задал занимающий всех вопрос вслух Ашот. — Не скажем же: пришли поболтать с Артуром Пахомовичем. Так нас к нему и пустили!

— Я думаю, что не стоит ничего особенного придумывать, лучше объяснить все честно, без обмана, — высказал собственное мнение на этот счет Грачев. — Тогда будет больше шансов на успех.

— Попробуем, — вздохнул Величко и, приблизившись к воротам, надавил на кнопку домофона и произнес:

— Могу я видеть Хомелева Артура Пахомовича?

Почти сразу же грубый мужской голос вяло поинтересовался:

— Зачэм нужэн? Кто будэшь сам?

— Передайте, что мы от пиротехника Макса. Хотели бы обговорить сумму его задолженности за испорченную машину, — приблизившись к аппарату, четко выговорил мужчина.

— Жди, — бросили ему на это, и связь временно прервалась.

— Ну что? — нервничал Ашот. — Докладать пошли?

— Вроде как, — пожал плечами Величко и отступил на шаг от ворот.

— Главное теперь, чтобы принять согласились, — вздохнул позади Грач. — А там уже все проще.

— Да куда они денутся, примут, — пробасил Мачколян. Почти в ту же самую минуту ворота медленно раздвинулись, и показавшийся из-за них высокий мужчина кавказской наружности грубо произнес:

— Сдавайте все, что есть: дэньги, докумэнты, оружие. Пока не провэрим каждого, не пройдете. Собаку оставьте за воротами, с ней нэльзя.

— Хорошо, — сделав Графу одним им понятный жест, ответил Величко. Собака все поняла и, попятившись за ворота, приземлилась на пятую точку в двадцати сантиметрах от порожка и сразу замерла, превратившись в подобие сфинкса у египетской пирамиды. Металлические ставни, заскрипев, стали закрываться, лишая мужчин возможности видеть их друга — немецкую овчарку.

— Мать вашу, как тут строго, — замотал головой Ашот. — Это баня или тюрьма?

— Да молчи ты, — шикнул на него Грачев. — Радуйся, что вообще пустили.

Заметив, что к нему первому подошел этот самый верзила, который только что их сюда впустил, Валентин поочередно вывернул все карманы и, выложив их небогатое содержимое на стол, дал обшарить себя самому охраннику. Как и следовало ожидать, при нем ничего подозрительного не оказалось. За Грачевым обследованию подвергся Величко, а следом и Мачколян, который от каждого прикосновения к нему рук охранника начинал покатываться от смеха, не давая тому нормально закончить начатое дело. Но кавказец не растерялся, сказал Ашоту пару слов на своем народном, и тот моментально притих и больше уже не шалил.

— Что он тебе такое сказал? — заинтересовался этим Грач, внимательно посматривая на Ашота.

— Да так, — отмахнулся Мачколян, а сам охранник презрительно усмехнулся и перевел:

— Сказал, что сразу не понял, что он голубой.

Величко и Грачев прыснули, но тут же собрались и, вернув себе серьезные выражения лиц, вознамерились последовать за поманившим их мужчиной. Все тот же кавказец провел их до двери в саму сауну, затем постучал: три удара коротких и два с остановкой, и ему сразу же открыли. Кавказец дал какие-то ЦУ своему собрату-охраннику, передал их в его руки и удалился к воротам.

— Идите за мной, — проговорил более молодой паренек.

— А можно узнать, куда? — попытался разрядить слишком мрачную обстановку Ашот, но тут же словил тумак от Величко и вновь притих. Единственное, что он мог себе позволить редко-редко, это вздыхать, да и то негромко, чтобы шума не было и воздух вокруг не колыхался. Этим, собственно, он и занимался.

— Господин Артур ждет вас в бассейне, — пояснил парень, указывая рукой вдоль коридора. — Вон та дверь налево.

— Хорошо, разберемся, — кивнул ему Александр и решительным шагом направился дальше.

Продвигаясь вперед, он окидывал взглядом убранство помещений, которые легко просматривались из-за полупрозрачных дверей, не скрывающих почти ничего. Вот отдельная душевая, с диваном и столиком, имеющим на своей поверхности все, что необходимо для завершения удачно начатого совместного купания. Дальше пивной бар со стойкой и несколькими официантками. За ним еще несколько комнат неопределенного назначения, а вот и та дверь, что им нужна. Александр остановился.

Даже не распахивая двери, он услышал придурковатый смех и грубые голоса мужчин, отпускавших пошлые шуточки.

— Резвятся, бегемотики, — не мог не съязвить Ашот, несмотря на то что вес его самого мало чем уступал этому самому невинно оскорбленному животному, а он даже не мог точно знать, как выглядят те, что за дверью.

Величко ухватился за ручку и, повернув ее вниз, распахнул дверь. И картина предстала их взорам: двое коротконогих, но при этом неимоверно упитанных наголо стриженых братана колыхали телами воды бассейна, вокруг них сверкали голыми задницами и трясли бюстами разнокалиберные и разномастные шалавы. Одна еще не закончила слизывать с груди своего временного «шаха» капельки воды и, не обращая внимания на посторонних, появившихся в дверях, так и продолжала теребить свободной рукой «третью ногу» своего постанывающего клиента.

Несколько мужчин самых разных возрастов и комплекций нежились на импровизированном песочке рядышком, едва прикрывая свои мужские достоинства короткими полотенчиками. А один и вовсе, не стесняясь никого, лежа на боку, запрокинул одно колено вверх и, выставив напоказ свое единственное на данный момент оружие, да и то годное только в борьбе с женщиной, небрежно чесал волосатой лапой свою не менее волосатую ляжку. Всем было плевать, кто и что делает. И даже официанты, из одежды на которых были только бабочки-галстуки, всем своим видом выражали полное безразличие к происходящему.

Над бассейном летали охи и ахи, своеобразный окрас которым придавала молодая парочка, занятая сексом в положении стоя у стены: спина жаркого любовника давно была изрисована царапинами от острых коготков его «дамы», но это, похоже, только еще больше возбуждало его, и он начинал двигать ягодицами быстрее и быстрее.

Мужчины беглыми взглядами обвели помещение, и на их лицах отразилось совершенно разное отношение к увиденному. По сморщенному лицу Величко без труда можно было догадаться, что ему все это противно и он, была бы его воля, с радостью вышел бы вон, чтобы ничего этого не видеть.

Глаза Грачева, честного и порядочного семьянина, для которого подобные картины оказались внове, были опущены к полу, только бы не видеть этого омерзительного разврата. Нет, он не был совсем уж таким неопытным малым, он смотрел порнофильмы, часто и довольно разнообразно занимался любовью с собственной женой, но эти коллективные оргии казались ему самым мерзким из всего того, что только могло придумать человечество. И даже больше: наблюдение за ними для него казалось равносильным измене любимой женщине.

И только лишь Ашот с завистью посматривал на распорядителей этими женскими телами, и его собственная плоть от возбуждения все больше увеличивалась. Он не боролся с собой и даже не старался это делать. Возможно, он и был похотливым животным, но таким уж его мама родила, и ничего предосудительного сам он в этом не видел.