Безбашенный всадник

Михаил Серегин, 2008

Лето в зените. Дачный кооператив живет своей тихой жизнью. Кто-то копается на грядках, кто-то отдыхает в тени берез, кто-то варганит шашлыки. И вдруг по местному радио передают сообщение о том, что из психиатрической лечебницы сбежали двое психов. И вскоре в роще, прилегающей к кооперативу, объявляется одетый в лохмотья человек восточной внешности, который… объявляет себя арабским шейхом, нефтяным магнатом и любителем арабских скакунов. А вслед за этим дачники видят среди берез гарцующего белоснежного красавца-жеребца под седлом и с уздечкой. Мгновение – и конь растворяется в лесу, словно привидение. А тут еще сторож хмельным голосом поведал о том, что видел на коне всадника – без головы. На этом спокойная жизнь дачников заканчивается. Может быть, весь кооператив сошел с ума?

Глава 6

Саша. Исповедь шейха и чем она закончилась

— Я быть говорить только при они! — решительно заявил Камаль, показывая на нас с женой.

— Даже так? — удивился участковый, с подозрением глядя на нас.

— Дело в том, что это мы нашли его у нас на участке и немного побеседовали, вот он и считает нас своими единственными здесь знакомыми, — объяснила ему Маруся.

— Да бога ради! — понятливо покивал милиционер. — Мне же лучше! Я хоть буду спокоен, что от вас он не сбежит.

— Да он и в первый раз сбегать не собирался! — возразила ему жена. — Если бы Виктор Петрович в него не выстрелил, то мы еще тогда могли бы выяснить, кто он и как сюда попал.

— Разберемся! — многозначительно сказал милиционер и неприязненно посмотрел в сторону Афонина, а потом скомандовал: — Ну, ладно! Пошли!

Вся наша немаленькая толпа дружно повернулась и отправилась в сторону поселка, еще издалека с радостью обнаружив, что сирена наконец-то замолчала: то ли ее кто-то из особо нервных просто вырубил ведомым только ему одному способом, то ли она была рассчитана на определенное время и отключилась сама. Долгожданная тишина приятно ласкала нам слух. По дороге от нашей компании отделялись потерявшие всякий интерес к этой истории дачники — псих-то пойман! — а вот дома их ждали близкие, горевшие нетерпением в мельчайших подробностях узнать, как они гонялись за беглецом и чем это кончилось. Так что к нам на дачу мы вернулись всего впятером: мы с женой, участковый, Куркуль и Камаль.

В саду милиционер усадил Камаля на мой любимый стул и, успокоившись, что он теперь никуда не денется, решил для начала окончательно прояснить вопрос с выстрелом. Он достал из планшета бланк протокола, ручку и приступил к допросу.

— Гражданин Афонин! У вас есть разрешение на огнестрельное оружие? — официальным тоном спросил он.

— Имеется! — уверенно заявил Куркуль. — Могу предъявить в любой момент!

— А сейф для его хранения? — продолжал допытываться участковый.

— Наличествует! Я закон знаю и его не нарушаю! Можете сами посмотреть! — заверил его Виктор Петрович.

— Обязательно все проверю! — пообещал милиционер и потребовал: — Тогда объясните мне, почему вы решили применить его в отношении этого гражданина?

— Так он же на Марию собирался напасть, а ее муж стоял рядом дурак дураком и даже не пошевелился, чтобы ее защитить! — возмущенно объяснил Афонин.

«Ну, погоди, Куркуль! — оскорбился и мысленно пообещал я. — Припомню я тебе это „дурак дураком“! Мало не покажется!»

Тем временем участковый повернулся к Марусе и спросил:

— Он действительно собирался на вас напасть?

— Да ничего подобного! — возмутилась она. — Он представился мне и протянул руку для рукопожатия! Тут-то ничего не понявший Виктор Петрович и выстрелил!

— И как же его зовут? — спросил милиционер.

— У него очень длинное имя, которое я не запомнила, но он попросил меня обращаться к нему просто Камаль, — ответила она.

— Так, с этим разобрались! Значит, вы, гражданин Афонин, покушались на жизнь человека по собственной инициативе и, главное, без всякого к тому повода? — неодобрительно посмотрел на Куркуля участковый. — Счастье ваше, что вы промахнулись! Ведь убить же могли! Да и потом, целились-то вы в одного, но ведь и другим могло достаться, — он кивнул в нашу с женой сторону. — И отвечали бы вы тогда по всей строгости закона!

— Ничего подобного! Во-первых, ружье, причем оба ствола, было заряжено солью, а соль крупного помола не относится к разряду боевых веществ! — спокойно возразил ему Куркуль. — А во-вторых, уверяю вас, что в следующий раз не промахнусь и будет этот псих ходить малосольный, как огурчик! Он же мне не только грядки потоптал, но и три стекла в парнике разбил! — яростно заявил он. — Знаете, сколько мне теперь за новые выложить придется?

— Нечего было в него стрелять! — встрял я. — Опасности для моей жены никакой не было! А вы своим выстрелом сами испугали Камаля и спровоцировали его на то, что он от страха стал метаться по поселку. Не стреляли бы, и стекла ваши были бы целы! Так что вы сами во всем виноваты!

— Тьфу! — раздраженно сплюнул Куркуль. — Пусть теперь вас обоих хоть поубивают, я и пальцем не пошевелю!

— Кстати, гражданин Афонин, мне занести в протокол вашу угрозу в отношении этого гражданина? — невинно поинтересовался милиционер.

— Дело ваше! — буркнул Виктор Петрович. — Только ему теперь и без меня жизнь медом не покажется! После побега небось на спецрежим отправят! Так ему, психу, и надо! А вы бы лучше наручники на него надели!

— Зачем? — удивился милиционер и исключительно из чувства противоречия — будут им еще какие-то отставники командовать! — объяснил: — Он человек спокойный, сидит себе и сидит! На людей не бросается! Солью в них не стреляет! Зачем же наручники?

Оскорбленный в лучших чувствах Куркуль ушел, а участковый, убрав так и не заполненный бланк допроса обратно в планшет, решил вплотную заняться беглецом.

— Так, чурка! Значит, ты Камаль, а дальше как? — спросил он.

— Что есть чурка? — удивленно спросил тот.

— Говорящее полено с глазами, — выразительно объяснил ему участковый и снова спросил: — Так как же тебя, чурка, звать?

Глаза Камаля гневно блеснули, но он, видимо, уже понял, что находится не в том положении, чтобы права качать, и покорно повторил все свое длиннющее имя, а милиционер, слушая его, выразительно посмотрел на нас с женой, словно хотел сказать: «Ну ясно же, что псих!» Закончив, Камаль спросил:

— Господин офицер! Когда вы везти я в Москва?

— А что тебе там делать-то? — насмешливо поинтересовался в ответ участковый.

— Я очень нужно попасть в дипломатический представительство kingdom Магриб. Он наш сосед, — объяснил Камаль.

— Ишь ты, какие у тебя соседи! — язвительно заметил участковый. — Нет чтобы дворники с уборщицами! Тебе королевство подавай! Только если ты иностранец, то что же в посольство своей страны не просишься, а к соседям? — спросил он таким тоном, что мы с женой поняли — он просто от души развлекался.

— Нельзя! — в ужасе воскликнул Камаль. — Совсем нельзя! — И стал просить: — Господин офицер! Вы помогать я! Я вы потом делать заместитель министр полиция моя страна!

— А почему сразу не министром? — воскликнул участковый, уже откровенно издеваясь над своим собеседником.

— Иноверец нельзя министр быть, — объяснил Камаль и, желая показать, как он об этом сожалеет, развел руками.

— Угу! — хмыкнул милиционер. — Понял! Так ты меня прямо сейчас этим заместителем сделай!

— Мой папа не позволять! Он грозный! Очень! — объяснил ничего не подозревавший Камаль. — Но он уже есть старый, да продлит Аллах его годы! А когда я принять от он власть, я делать вы большой человек в моя страна!

Мы с женой переглянулись, и по ее взбешенному взгляду я понял, что она кипит от ярости, слушая, как мент — назвать его после всего этого милиционером у меня язык просто не повернулся бы — издевается на несчастным психом, да мне и самому было очень неприятно все это слушать, но что мы могли поделать?

— Что же тебе дома-то не сиделось? Чего ты в Россию приперся? — продолжал выспрашивать мент.

Он вальяжно развалился на стуле, явно предвкушая, как будет вечером дома с тем, что он ошибочно принимал за чувство юмора, рассказывать об этом инциденте своей жене, а она, наверняка по своим умственным способностям и моральным качествам недалеко ушедшая от своего муженька, будет весело ржать вместе с ним. И простодушный Камаль начал рассказывать на своем ужасном русском языке, вставляя иногда английские слова.

— Я есть шейх! — гордо заявил он. — Я есть старший сын и наследник свой папа! Мой мама, — тоже с ударением на последний слог сказал он, — есть старший жена в гарем мой папа. Она есть русский! Она учить я русский язык! Мой папа иметь еще много жена! Две из они учиться в Москва в институт Патрис Лумумба. Они я тоже учить русский язык.

— Ну и чему они тебя еще учили? — двусмысленно хмыкнул участковый.

Камаль намека не понял и удивленно воскликнул:

— Они женщина! Что женщина может учить мужчина?

— Значит, совсем необразованный ты у нас! — насмешливо воскликнул мент.

— Это не есть так! — возмутился Камаль. — Я учиться в England and France! Я есть engeneer! Мой специальность нефть! Главный богатство наша страна есть нефть! — гордо заявил он.

— Значит, ты к нам в Подмосковье за нефтью приехал? — заржал участковый. — Так она у нас здесь как-то не водится!

— No! — помотал головой Камаль. — Я приехать Россия первый раз в мой жизнь! Я читать, вы иметь здесь хороший лошадь, и приехать покупать! Я очень любить и знать лошадь! Я иметь дом свой конюшня! Я иметь тридцать четыре чистопородный арабский скакун, но я хотеть иметь лошадь из Россия. У мы дом все богатый люди заниматься лошадь! Так принято!

Услышав это, участковый окинул его насмешливым взглядом, словно хотел сказать: «Да у тебя и на детскую деревянную лошадку-то денег нет и быть не может!» — а вот я невольно вздрогнул — опять лошадь! Камаль же продолжал повествовать:

— Я прилететь в Москва и селиться в хороший hotel. Но я никого здесь не знать и ходить в мечеть. Я хотеть спросить свой единоверцы, кто мочь продавать я хороший лошадь. Я думать, мой брат-мусульманин не обманывать я. Рядом мечеть я знакомиться молодой человек — мусульманин. Он есть сын один very important person в Азер… — Тут он запнулся и растерянно посмотрел почему-то на меня.

— Из Азербайджана? — догадавшись, что он хотел сказать, спросил я.

— Yes! — обрадовался он. — Очень трудный слово! — И стал рассказывать дальше: — Он name Виль ибн Абдулла Абузярофф. Очень есть умный человек! Он знать Коран, как мулла! Он говорить на арабский язык! И он тоже любить и иметь много хороший лошадь! Он говорить я, он иметь орлофф рысак и хотеть он продать. Следующий день он показать мне фото лошадь. Ах, какой лошадь! — восторженно поцокал языком он. — Я он видеть и тут же любить! Я хотеть он покупать! Я не иметь покой, пока не иметь этот лошадь свой конюшня!

Тут у меня в душе возникли смутные сомнения, которые требовали немедленного разрешения, и я спросил:

— А какой масти был конь? — И уточнил для него, чтобы он понял: — Какого цвета?

Участковый недоуменно на меня уставился, но ничего не сказал, а вот Камаль ответил:

— Белый! Белый, как sugar!

Тут я уже не просто вздрогнул, а меня мороз по коже продрал, и тихонько прошептал себе под нос:

— Вот, значит, как! Еще одна белая лошадь! — А потом громко поинтересовался: — Ну и что же было дальше?

— Виль пригласить я visit он дом и смотреть конь. Он прислать в hotel за я свой driver and jeep.

— А какого цвета был этот джип? Черного? — не удержался я от вопроса.

— А как вы знать? — удивился Камаль и подтвердил: — Jeep really быть черный.

— Перестаньте его перебивать! — рассердился участковый. — Когда еще доведется такую ахинею послушать? — И потребовал: — Рассказывай дальше!

— Driver везти я the day before yesterday, — сказал по-английски Камаль, потому что просто не знал русского слова «позавчера», — здесь.

— Куда конкретно? — быстро спросил я.

— Я не знать! Быть совсем темный! Ночь! — развел руками Камаль.

— Да что вы его все перебиваете! — возмутился мент.

Посмотрев на него, я понял, что он, в отличие от меня, уже начавшего кое-что подозревать, не поверил ни одному слову из этой истории и воспринимает ее как одну из сказок «1001 ночи». И, самое главное, было ясно, что бесполезно ему что-то объяснять, потому что он и мне не поверит. А Камаль тем временем продолжал рассказывать дальше.

— Я быть дом Виль! Я с он ломать хлеб! — с горечью говорил он. — Я он доверять, как брат! Я с он вместе кушать! А потом я быть плохо!

— В каком смысле? — уточнил я.

— Я быть так плохо, что я fainted, — объяснил он.

Значение этого слова я не понял и вопросительно посмотрел на жену — а вдруг она знает. И Маруся не подвела!

— Он потерял сознание, — перевела она.

— Yes! — обрадовался ее помощи Камаль. — Я быть совсем без чувство!

— По-моему, сознания у него никогда и не было! — язвительно заметил участковый.

— И долго вы были без сознания? — спросил я, не обращая внимания на реплику мента.

— Я проснуться следующий день и быть… — Тут он смущенно посмотрел на Марусю. — Совсем без одежда! — шепотом сказал он, как будто она могла его не услышать. — Совсем! — трагичным тоном повторил он. — Я быть в лес! Я не знать, что делать! Я не мог просить никто на помощь такой вид! Я сидеть там до ночь! Я не иметь кушать и пить! А потом я ходить искать одежда! Я ходить field и находить там этот одежда! Потом я ходить к люди и хотеть просить помощь. Но быть еще ночь, и я никто не встречать! Я видеть открытый, — тут он показал на нашу калитку, — и заходить. Я прятаться в bushes, чтобы ждать утро! Я хотеть ждать, когда люди выходить из дом. Я собираться просить они возить я в Москва.

— А Маруся, увидев, что кусты у нас на участке сами собой, без всякого ветра шевелятся, перепугалась до смерти и закричала. Я вышел, мы с Камалем немного поговорили, а потом Афонин выстрелил, и Камаль побежал. Ну, а что было потом, вы уже знаете, — закончил я за несчастного бедолагу эту историю.

— Это все? — спросил у Камаля участковый.

— Все, господин офицер! — кивнул ему тот.

— И ты хочешь, чтобы я поверил в эту сказку? — насмешливо спросил мент.

— Клянусь Аллахом, это все чистый правда от первый до последний слово! — торжественно сказал Камаль.

— Ну что ж! Благодарю тебя за правдивый, — издевательским тоном выговорил мент, — рассказ. — И даже поаплодировал.

— Теперь вы отвозить я в Москва? — с надеждой спросил Камаль.

— Конечно! — с преувеличенной готовностью заверил его участковый. — Прямо сейчас позвоню кое-куда, чтобы за тобой прислали машину. Сюда приедут люди, и дальше уже они о тебе позаботятся, — многообещающе заявил он.

Встав со стула, он заговорщицки мне подмигнул и, отойдя на несколько шагов, достал телефон:

— Ну! Пляшите! Одного вашего беглеца я уже нашел! Так что присылайте за ним машину в дачный кооператив «Маяк», что возле Салтыковки, и забирайте!.. Ну что вы! Не стоит благодарности! Это же моя работа!

«В психушку звонил!» — понял я, а мент, вернувшись к нам, вкрадчиво посоветовал Камалю:

— Ты, дружочек, здесь посиди! Отдохни! С людьми поговори! А я пока пойду машину встречу! Она-то тебя и отвезет, куда ты хочешь! — Потом он отвел меня в сторону и тихонько попросил: — Вы тут последите за ним, а я пойду к воротам врачей встречу, а то они у вас тут сами дорогу не найдут и заблудятся, как малые дети в лесу.

Он ушел, а я, посмотрев на жену, увидел, что она гневно кривит губы.

— Ты чего? — спросил я.

— Никогда не предполагала, что он такой мерзавец! — раздраженно бросила она. — Нет чтобы просто свою работу сделать, так он еще и поиздеваться над несчастным беззащитным человеком решил!

— Мент, он и есть мент! — пожал плечами я. — Работа у него сволочная, звание мизерное, а тут представилась возможность безнаказанно душеньку потешить! Как же такое упустить?

Тут к нам подошел Камаль и, настороженно глядя в глаза то мне, то Марусе, спросил:

— Куда он звонить? В мой embassy?

Я невольно отвел глаза, и Камаль, неправильно меня поняв, с ужасом закричал:

— Туда нельзя!

— Успокойтесь! Он звонил не в посольство! — попытался утешить его я.

— В дипломатический представительство kingdom Магриб? — обрадовался он и тут же удивленно спросил: — Откуда он знать номер телефон?

Соврать ему, глядя прямо в глаза, я не смог и попытался деликатно объяснить:

— Понимаете, Камаль! Он принял вас за одного из сбежавших из больницы сумасшедших и вызвал сюда врачей, чтобы они вас забрали. Не волнуйтесь! Врачи во всем разберутся и сами свяжутся с вашими знакомыми.

— Он решить, я crazy? — потрясенно воскликнул Камаль. — No! Я не есть madman! Только не это! — Тут его глаза зажглись гневом, и он яростно выкрикнул: — Офицер дать мне слово и обмануть! Шакал! Сын собака!

Не успел стихнуть этот яростный крик души, как его уже и след простыл — он пулей сорвался с места и в мгновение ока оказался за калиткой, где с ходу взял хороший темп и помчался в сторону спасительного леса.

«Снова поднимать людей в погоню за ним, чтобы травить его, как зайца? — подумал я и передернулся от этой мысли. — Нет! На такое я не способен!» И мне не оставалось ничего другого, как броситься следом за ним самому.