Серёга Полищук. Пилигрим, дух Предтечей

Михаил Сергеевич Шамриков

«Я убил человека!» – грохотало в моей голове. Я стоял, опустив вниз налившиеся свинцом руки. Бита норовила выскользнуть из вспотевшей ладони. Я вдруг посмотрел вверх и охренел. Там, увеличиваясь в размерах и разгоняя редкие облака, медленно разрасталась антрацитово-чёрная воронка. Книга содержит нецензурную брань.

Глава 2

Линкс, Рысь! Да, я вспомнил! Ту девочку, что подарила мне орудие сегодняшнего спасения, ребята звали «Рысью» или «Линкс», на американский манер! Ох уж эта молодёжь со своими англицизмами! Да, в ней было что-то хищное. А это идея! Назову свою биту «Рысью». Где-то слышал, что так делали викинги — давали имена оружию. А что, звучит! Я размашисто рассёк битой воздух. Лёгкое, но тем не менее смертоносное орудие, размазавшись чёрной дугой, гулко пропело, словно одобряя своё новое имя.

Огляделся по сторонам. Никого. Снял тангенту с держателя и вызвал Базу.

— База — Ноль-первому, — тишина, — База, ответь Ноль-первому! — и опять ни звука.

Девка лежала без движения, подёргивая ногой в последней конвульсии, от её головы вниз по склону улицы, медленно полз тонкий ручеёк крови. И тишина кругом. Где-то послышался звук, вроде того, что издавал древний дед, проживавший со мной по соседству. Васильичем его звали. Было ему теперь годков под сотню. Помню, как-то приезжал его внук, чтобы с «днюхой» поздравить, мы разговорились с ним. Внука тоже Васильичем величали, в их роду все пацаны Васьками были. Было ему тогда под шестьдесят, а деда с девяносто-восьмилетием поздравлял. Так вот этот дед так же шоркал тапками по коридору, когда из квартиры выходил.

Я отошёл от машины и вслушался в окружение. Шорох приближался. Определив направление, откуда исходил звук, я устремил свой взгляд туда. Из-за угла, приволакивая ноги по асфальту тротуара, вышел мужик лет сорока на вид. Голова опущена, руки безвольно болтаются вдоль тела. Изо рта тянется тонкая нить слюны.

Светало. Самого солнца ещё видно не было, но света уже было достаточно, чтобы полноценно видеть предметы. Мужик остановился и поднял голову. И тогда я разглядел его глаза. Подёрнутые, как катарактой, матовой плёнкой, они казались лишёнными жизни. Лицо, а точнее рожа мужика было измазано чем-то красным. Кровью — понял я мгновенно. Руки его тоже были в крови. Обвислые тёмно-синие штаны этого типа потемнели в области паха до самых колен.

«Он что, обосрался?» — подумал я и перехватил покрепче Рысь.

Самое время. Мужик, как заправский спринтер, расставив руки, рванул в мою сторону, пытаясь заграбастать меня в свои объятия, пуская слюни и радостно урча. Я сделал небольшой шаг влево и с оттяжкой описал битой полукруг, угодив дяде прямо в лоб. Ноги мужика подкосились, и он упал, звучно шмякнувшись мордой об асфальт. Ждать дальнейших событий я не стал, прыгнул в машину и рванул в сторону офиса — выяснить что случилось и почему не отвечают. Да и вообще, вопросов хватало.

Город был каким-то не таким, к какому я привык. Пустые улицы без машин и пешеходов, ветер гоняет мусор по дороге. У нас всегда была чистота и порядок: практически через каждых двести-триста метров стояли мусорные контейнеры, красуясь оранжевыми боками и надписями «Спасибо за чистоту»; с четырёх часов утра, лихо лавируя между припаркованных автомобилей, чистили дороги подметально-уборочные машины; дворники с частотой метронома мели тротуары. К семи часам утра город сиял, как новенькая монетка. Но сейчас ничего подобного не было. Я ехал и поражался открывающемуся унылому пейзажу. Чёрная воронка, что ещё недавно пугающей тучей висела над головой, исчезла, издав хлопок, похожий на лопнувший воздушный шарик. «Нексия» мягко шуршала шинами по пыльному асфальту, добавляя неприятных мыслей и без того мрачному предчувствию.

Горловой клёкот нарушил тишину. Я остановил машину и прислушался. Сзади, крутя, что есть сил, педали велосипеда, нёсся древний сухонький дедок, преследуемый существом, сильно напоминающего раптора из мезозойской эры. Полутораметровая тварь, разинув зубастую пасть и радостно клокоча, пыталась схватить велосипедиста, но упрямая жертва ловко лавировала, в последний миг ускользая от острых зубов хищника. Я лихо развернул машину и направился наперерез коричнево-зелёному монстру. Сбивать наглую ящерицу «лоб-в-лоб» я не стал, лишь «подрезал» её касательным движением. Хищник упал. Я вышел из машины, держа наготове биту. Ящер вскочил и резкими, отрывистыми движениями направился ко мне, припадая на левую лапу, видимо повреждённую в столкновении. Меня трясло от напряжения и осознания собственного безрассудства. Адреналин кипел в крови. Было страшно? Не то слово! Бита скользила во влажных ладонях.

— У них очень чувствительный нос! — услышал я подсказку ещё не успевшего отдышаться деда, — И затылок. Затылок почти не защищён, — продолжал консультировать старик.

— Угу… — выдавил я сквозь зубы.

Тварь кинулась, но не так резво, как видимо, привыкла. Раненая лапа давала о себе знать. А я воспользовался этим замешательством ящера и саданул Рысью прямиком ему в нос. Глухой «чвак!», и ящерица, закатив глаза, замотала башкой. Приставной шаг вправо и следующий удар, теперь по затылку. Громкий звонкий «тук!», озвучивший соприкосновение биты и черепа твари, прекратил её существование в этом бренном мире.

— Лихо! — оценил поединок старик, — Такое чувство, будто Вы разминались, дробя голову Раптора дубинкой. Его обычно снайперы огнестрельным оружием издали «снимают». Ловкая тварь.

— Везёт им, издали! — пытаясь успокоить сумасшедшее сердцебиение, отозвался я и повернулся к старику, — Батя, объясни пожалуйста, что происходит? Я как в дурной сон попал!

— Хм… Вас ослепило молнией? — поинтересовался дед.

— Было дело. Буквально минут двадцать назад.

— Чёрную воронку видели?

— Такую херню сложно не заметить!

— Спешу Вас огорчить, молодой человек. Вы переместились в иной мир. Вас, так можно сказать, «украла» блуждающая аномалия.

— Погоди, батя. У меня сейчас такое ощущение, будто «крыша едет» от перечитанной в своё время фантастики.

— Здесь реальность, молодой человек. Злая и явная реальность. Но сейчас не самое подходящее время для философии, надо укрыться в убежище, здесь их ещё «схронами» называют.

Я быстро снял переднее колесо с велосипеда и сунул его в салон «Дэу», а остатки ве́лика закинул в багажник автомобиля, притянув крышку красно-белой резинкой с крючками на концах.