Ад идёт за тобой

Михаил Семёнович Карабашьян, 2016

25 лет назад Алексей уснул и не смог проснуться. 25 лет его душа находилась в аду, испытывая на себе все мыслимые и немыслимые мучения. 25 лет спустя он просыпается в мире, покрытом вечной мерзлотой, и ищет ответы на вопросы: для чего всё это было нужно, и как снова стать нормальным человеком. Содержит нецензурную брань.

Глава 4

Через пару часов дети возвращаются из школы. Видя, что мама спит, они тихо уходят в свою комнату. Я сижу в кресле и жду, когда Катя проснётся. Вскоре она открывает глаза.

— Что произошло? — она смотрит на меня так, словно видит впервые в жизни.

— Ты была одержима. Теперь всё хорошо.

— Нет! — она резко садится, — Нет! Зачем?! Это ты? Зачем ты это сделал?! Кто тебя просил?!

Она начинает плакать, спрятав лицо в ладони. Не похоже, что она рада освобождению.

— Ты не понимаешь! — бубнит она сквозь слёзы, а затем уходит в спальню.

Я остаюсь на месте и действительно ничего не понимаю. Вспоминаю слова демона о том, что Катя сама его позвала. Что-то здесь не так.

Вечером приходит Артём. Видя состояние жены, он сам готовит ужин и кормит семью. После ужина я и брат сидим на креслах в зале напротив камина и смотрим на огонь.

— Ну и? — спрашивает он, — куда ты ушёл вчера?

— За покупками.

— На ночь глядя?

— Да.

— А можно было как-то иначе уйти? Лёша решил, что это его рисунок так тебя расстроил, и ты ушёл (какой проницательный мальчик).

— От части, так и было.

— Чего?

— Неважно.

— А, по-моему, важно, Лёш. Он твой племянник. И он, мне кажется, больше чем кто-либо ждал твоего возвращения. Ведь его назвали в твою честь, и ему было так интересно узнать какой ты.

— Ну вот он и узнал.

— Проклятье! Лёша! Что такого было в рисунке?!

— Долго объяснять.

— Я никуда не спешу.

Пристально смотрю на брата. Он так же смотрит на меня. Что ж.

— Если коротко, — отвечаю я, — то ангелов рядом со мной не было.

— А кто был?

— Не ангелы.

— Понятно.

— Правда?

— Да. Андрей Иванович предупреждал о твоих навязчивых идеях про демонов. Ты принимаешь свои лекарства?

Тяжело вздыхаю.

— А что с Катей? — продолжает брат, — Ты её тоже как-то расстроил?

— Кстати о ней. Как вы познакомились?

— Через общих друзей. Приятель устраивал вечеринку. Там и встретились. А потом как-то закрутилось… Вот уж четырнадцать лет не раскрутится.

— И как? Всё хорошо?

— Не совсем, — брат вздыхает и делается печальным, — Когда родился Витя, всё было нормально. Но после рождения Лёши, у Кати случился сильный гормональный сбой. Началась депрессия. Она начала пить. Много пить. Ничего не помогало. Она несколько раз пыталась бросить, но всё тщетно. Я постоянно ездил за ней. Забирал из бара, от друзей, просто искал на улицах. Бывало даже забирал из полиции. Честно признаюсь, было тяжело. Но потом, как-то раз, всё вдруг прошло само-собой. Однажды днём она пришла домой счастливая. Сказала, что теперь всё будет хорошо. И действительно. С того дня всё изменилось в лучшую сторону. Мы стали прям идеальной семьёй. И пока, слава Богу, всё так и остаётся.

Брат замолкает, а у меня нет желания говорить ему, что Бог тут уж точно не причём.

* * *

Ночь. Я лежу на диване в зале и не сплю. Прошлой ночью я, видимо, отоспался на неделю вперёд. Встаю, начинаю ходить по дому. Вдруг меня осеняет мысль, что я ни разу не мылся с момента пробуждения. Принюхиваюсь к себе. Проклятье! И как меня до сих пор никто не окатил из ведра?

Иду в ванную. Стоило мне намылиться, как кончается горячая вода. Не беда, моюсь под холодной. Закончив с вытиранием, смотрю на себя в зеркало. Прекрасно. Значит ночью я ещё заскочил к цирюльнику, так как от бороды не осталось и следа, а волосы теперь коротко подстрижены.

Возвращаюсь на диван. Лежу с закрытыми глазами, стараясь не обращать внимание на воспоминания. Чувство тревоги заставляет открыть веки. Слышу, как открывается входная дверь и, вместе с холодом, в дом заходит кто-то неизвестный.

Некто бесшумно проходит через холл и движется прямиком ко мне. Я не жду гостей. Он осторожно подходит к дивану. Его лицо скрыто капюшоном. Незнакомец тянет ко мне руку, но в следующий миг уже лежит на полу, а мой нож давит ему на горло.

Я снимаю капюшон. Подо мной лежит молодой парень, лет девятнадцати. Его глаза такие же, как у меня.

— Меня зовут Максим, — отвечает он на не заданный вопрос, — в прошлом году я попал в аварию и пару месяцев был в коме. Но это так врачи сказали. На самом деле, я был там. Ну, ты понимаешь. Внизу.

— Что тебе нужно?

— Может уберешь нож?

— Нет.

— Ладно. Я пришёл сказать, что таких как ты и я много. Мы — избранные.

— Чего?

— Это не так просто объяснить. Сходи завтра в церковь и спроси отца Александра. Он всё тебе расскажет.

Воспользовавшись паузой, юноша скидывает меня и убегает к выходу. Я иду следом, смотрю за дверь. На улице только ночь и метель. Больше никого. Запираю дверь на замок.

* * *

Утром иду в церковь. Она одна в резервации. Стараюсь не смотреть на дом Юли, проходя рядом с ним.

В церкви меня встречает запах ладана и воска. Здесь не пусто. Несколько людей стоят по углам и молятся перед иконами. Подумать только! Столько всего похоронил снег, а иконы уцелели. И как вообще люди сохранили веру после всего, что случилось?

Подхожу к ближайшему человеку и спрашиваю Александра. Мне указывают на неприметную коморку. Иду туда. Захожу без стука. Вижу священника. Он стоит перед… иконой.

— Заходи, — он даже не смотрит на меня, — я вижу, Максим передал послание?

Молчу в ответ. Закрываю дверь, прохожу и сажусь на скамью. Священник наконец-то поворачивается ко мне.

— Здравствуйте, Алексей. Рад Вас видеть.

— Мне нужны ответы.

— Конечно. Они всем нужны. Что Вы конкретно хотите знать?

Смотрю на него, и мои руки сжимаются в кулаки.

— Ясно, — он вздыхает, — тогда начну с самого начала…

Он берёт библию, открывает на первой странице и начинает читать:

— В начале была лишь пустота и…

Я не заметил сам, как оказался рядом с Александром, выбил книгу из его рук и схватил его за грудки.

— Я пришёл не ради твоей пустой болтовни, священник!

— Терпение, я только…

— Терпение?! — я припечатываю его к стенке, — не говори мне о терпении! Я терпел две с половиной тысячи лет муки, о которых ты даже не слышал! Отвечай, зачем?! ЗА ЧТО?!

— Ты был избран! — голос священника дрогнул, и я отпускаю его.

Он соскальзывает по стене на пол и продолжает:

— Ты — воин небес на земле. Тебя избрали, как одного из многих, и отправили в ад на подготовку. Всеотец наслал на тебя сон, чтобы ты был закалён в огне, словно разящий клинок, теми, с кем тебе же и предстоит биться.

Я отхожу. Нащупываю скамью и медленно сажусь на неё. Александр продолжает монолог:

— На земле множество слуг князя тьмы. Ты уже и сам мог убедиться. Они живут здесь, скрываясь среди людей и ждут приказа, чтобы начать нападение на наш мир. Но их нельзя обнаружить. Никак. Только ты и подобные тебе могут отличить их от простых людей, сразить и изгнать навеки туда, где им и место. Ты и такие как ты — сильнейшее оружие против них. И наша единственная надежда.

— Надежда на что?

— На победу в битве за мир. Тебя избрали, как лучшего из многих.

— Я об этом не просил. И уж точно не желал, чтобы у меня отнимали половину жизни ради разборок Бога со своим сынком.

— Ты не понимаешь Алексей. Раз он избрал тебя, значит у него были на это основания. Ты ему нужен.

— Да?! А где он был, когда был нужен мне?! Когда я молил о пощаде, получая наказания, которые даже не заслужил, где он был?! Сидел наверху и молча наблюдал. Так пусть теперь и он не ждёт от меня помощи! Я и раньше не верил в Бога, а сейчас, зная, что он есть, уж точно не его фанат.

Выхожу из коморки, хлопнув дверью. Иду к выходу. Останавливаюсь перед распятием, плюю в его сторону и ухожу из церкви.

* * *

Дома меня встречает Артём. У него выходной.

— Привет, братец. Где был?

— В церкви.

— Серьёзно? Ты? А что ты там делал.

— Искал ответы на вопросы. Как Катя?

— Не знаю, её нет дома. Наверное, лучше.

Внезапно раздаётся ритмичный мотив из кармана моих брюк. Это телефон. На дисплее надпись: «Светлана Игоревна». Похоже эта девушка не из тех, кто сдаётся легко. Сбрасываю звонок.

— Кто там? — спрашивает брат.

— Света.

— Почему не отвечаешь?

— А надо ли?

— Конечно да. Она очень мила и, думаю, правда может тебе помочь снова стать нормальным человеком. Позвони ей. Сейчас же. При мне.

— С какой стати?

— Ты расстроил моего сына и теперь у меня в долгу.

Вот же гад, нашёл рычаг давления. Звоню Светлане. Она тут же отвечает.

— Алексей! Наконец-то! Я уж подумала, что Вы правда решили не сотрудничать с нами.

— Так и было.

— Неважно. Я прошу Вас встретиться ещё раз. Вы знаете, где в городе парк? Отлично. Встретимся там в половине четвёртого. Я буду ждать в кафе.

Света кладёт трубку. Не похоже, чтобы она умела ждать.

— Ну как? — спрашивает брат.

— В половине четвёртого в парке.

— Будь с ней помягче, хорошо? Кто знает? Вдруг у вас что-то получится.

Я смотрю на брата. Он улыбается своей добродушной улыбкой. Но теперь у него звонит телефон. Артём поднимает трубку, и улыбка тут же исчезает с его лица.

— Да, — говорит он кому-то с другой стороны линии, — да хорошо, я сейчас приеду.

Он кладёт трубку.

— Что-то случилось?

— Не знаю… Катя, она… Мне нужно ехать. А ты иди к Свете и будь с ней мил. Бывай.

Сказав это, Артём одевается и выходит из дома. Я смотрю на часы. Десять минут четвёртого. Если Света и умеет ждать, то явно недолго.

* * *

Парком оказался большой стеклянный купол-теплица собранный из сот, внутри которого среди невысоких кустов и скромных клумб с цветами располагались площадка, небольшая аллея и малюсенькое кафе из небольшого вагончика и трёх столиков рядом с ним. За одним столиков сидит Света и ждёт меня.

Я подхожу к ней, она встаёт и протягивает мне руку. Вспоминаю просьбу брата и пожимаю её. Несильно. Видимо девушку это устраивает. Она улыбается и приглашает меня присесть.

— Я заказала Вам мороженое, надеюсь, Вы не против, — говорит она.

— Что именно Вы хотите обсудить? — отвечаю я.

Света вздыхает, отпивает кофе и начинает говорить:

— Я звонила своему директору, и рассказала ему, что Вы не горите желанием сотрудничать, и уж тем более уезжать из города. Тогда он велел мне оставаться здесь и писать о Вас без Вашего согласия. Я считаю, что это неправильно, но, если Вы не оставите мне другого выбора, я буду вынуждена так поступить. Поэтому я в последний раз предлагаю Вам сотрудничать.

Тут приносят мороженое. Я смотрю на него и, странно, не испытываю отвращения.

— Что если я откажусь? — спрашиваю я, беря в руку десертную ложку.

— Статья будет написана так или иначе, но наш журнал не будет Вас спонсировать. И Вы потеряете друга во мне навсегда.

Я зачерпываю ложкой мороженое из пиалы, осторожно кладу его в рот и меня накрывает волной фантастического вкуса. По телу бегут мурашки. Я вдруг оказываюсь посреди ничего, наполненного только сливочным сладким вкусом замороженного молока. Я открываю глаза. Света сидит напротив и ждёт, что я отвечу. Но я не помню вопроса. Хочу попросить её повторить, но тут, неожиданно, включается истошный вой сирены.

— Только не это! — Кричит девушка и в ужасе прячется под стол.

Я смотрю по сторонам. Немногочисленные посетители парка следуют примеру моей спутницы и прячутся кто-куда. Хозяин кафе запирается в своём вагончике. Я вдруг понимаю, что остался один. Что всё это значит?

Ответ появляется сам собой. Верхняя сота купола разбивается, и в парк, вместе с холодом, стеклом и снегом, попадают огромные, волосатые и злые существа, похожие на людей. Выпрямившись во весь рост, они глядят на меня сверху вниз.

Их трое. Из одежды только изодранные брюки. Черный мех, запорошенный снегом, колышется на сквозняке. Острые когти на руках в любую секунду готовы вонзиться в меня, а угрожающий оскал клыков говорит о том, что беды не избежать. В моей руке сам-собой оказывается нож. Схватка началась.

Первый из троицы бросается в атаку. Он бьёт меня огромной лапой, угрожая убить с первого удара. Я уворачиваюсь, пропускаю зверя мимо, и мой нож тут же вонзается в его спину, перебивая позвоночник. Его хруст пробегает лёгкой дрожью по моей руке.

Зверь падает на пол без признаков жизни, заливая всё вокруг горячей кровью. Его товарищ подбегает ко мне и сшибает своей тушей. Я отлетаю, но умудряюсь приземлиться на ноги, и снова бегу в сторону врага.

Видя это, тварь злобно рычит и бежит навстречу. Я наскакиваю на неё и вонзаю клинок ей в подбородок. Противник падает, так и не поняв, что случилось.

Вынув нож из поверженного врага, оборачиваюсь к последнему. Успеваю поставить блок. Меня отбрасывает в стенку парка. По стеклянной соте пробегает паутинка трещин. Я не в силах пошевелиться. Даже вдохнуть не получается.

Черная тень нависает надо мной, заслоняя весь мир. Я чувствую, как в меня впиваются когти. Ничего. Это больно только в первый раз. Перед глазами размытый образ зверя. Я стараюсь смотреть в его глаза. Они похожи на людские.

Рот наполняется кровью. В ушах стоит звон, я вижу, что зверь что-то мне говорит, но не слышу, что…

* * *

Темнота резко сменяется на яркий свет. Я сажусь. Снова больничная палата. Кажется, та же самая. Проверяю себя. На животе пара рваных шрамов. Ещё пара на груди. В целом нормально. Открывается дверь в палату. Увидев меня, медсестра вскрикивает и убегает. Вскоре вместо неё прибегает Андрей Иванович.

— Это правда! — он подходит и начинает осматривать меня, — Невероятно! Вы живы!

— Не делайте поспешных выводов.

Я встаю и начинаю одеваться. Новый свитер? Интересно, чей подарок?

— Вы хоть понимаете, как Вам повезло!? Только псих в одиночку выйдет один против снежного, а тут трое! Хорошо, что подоспела охрана и расстреляла последнего. Иначе он бы Вас прикончил.

— Да уж. Повезло.

— Но Вам и так досталось! Честное слово, когда Вас привезли, я думал, что Вы умрёте! Но и тут Вы меня одурачили и полностью восстановились всего за три дня! Это невероятно!

— Три дня? — я надеваю куртку, — Долго. Раньше хватало одной ночи.