Лабрадор Трисон путешествует по свету

Михаил Самарский, 2019

Лабрадор Трисон известен многим читателям. Пес-поводырь помог не одному своему слепому подопечному, был их глазами, ушами и просто хорошим другом в трудную минуту. А теперь он путешествует по свету и готов поделиться с вами впечатлениями! Затеряться на жарком острове и подружиться с обезьянками, поучаствовать в гонке на собачьих упряжках и побывать в яранге в гостях у коренного населения Севера, насладиться солнцем и песочными пляжами в Израиле, поплавать в безграничном море – кто бы мог подумать, что Трисону так повезет! Вас ждут три невероятно увлекательные истории, написанные с юмором, теплотой и огромной любовью к этому миру: «Остров везения», «Тришка на Севере», «Морские приключения Трисона».

Остров везения

Посвящаю учителям московской школы № 1239

Отвага — это неустрашимость перед лицом наступающего зла!

Платон

Глава 1

Много раз я слышал эту песенку — то в детском саду, то у соседей, а одно время даже мой подопечный Сашка напевал её. Весёлый мотивчик! Слова, правда, простоваты, но настроение песня поднимала. Помните?

Чудо-остров, чудо-остров,

Жить на нём легко и просто,

Жить на нём легко и просто!

Чунга-Ча-а-а-анга…

А дальше там что-то о счастье постоянно жевать кокосы, есть бананы и тому подобное. Словом, ужас полный. Скажу вам, друзья, нажевался и наелся я этого добра столько, что до сих пор вздрагиваю при виде этих тропических деликатесов. Не дай бог никому такого «счастья»! После олигарха-охотника попал я в семью слепого академика. Кстати, его очень долго уговаривали завести себе собаку-поводыря. В России это обычное дело. Почему-то слепые думают, что с приобретением собаки-поводыря у них проблем прибавится. Вот такое мнение бытует среди слабовидящих и незрячих. Даже обидно становится. А всё потому, что очень мало информации на эту тему, вот и приходится мне восполнять этот пробел. Вы читали мои книги: «Радуга для друга», «Формула добра», «Фукусима, или История собачьей дружбы»? Обязательно прочтите. Не бойтесь, это не занудные трактаты о проблемах незрячих, не свод нравоучений и не перечень инструкций. Приключений там на всех хватит.

Василий Михайлович, мой хозяин, — добрый такой старик, ласковый и очень медлительный. Хотя, честно говоря, для меня это было очень даже удобно. Со взрослыми всё гораздо проще. Идёшь себе спокойно, смотришь по сторонам, рассуждаешь, стараешься заметить каждую кочку, каждую трещинку в асфальте, ветки, бордюры, лужи. С молодёжью так не походишь: те несутся сломя голову, того и гляди сам куда-то врежешься.

Кстати, мой старик не любил, когда его называли учёным. Однажды у нас гостили его молодые коллеги (посетителей здесь было предостаточно), и кто-то из них начал свою речь с какой-то совсем уж вычурной фразы:

— Мы, Василий Михайлович, молодые учёные, считаем, что…

— Позвольте вас перебить, уважаемый! — воскликнул академик. — А то потом забуду.

— Да, пожалуйста, — смутился гость.

— С вашего позволения, молодой человек, мой вам совет: никогда не называйте и не позволяйте другим называть себя учёным…

В комнате повисла тишина, все замерли. Как же так? Именно молодые учёные приехали проведать своего старшего и опытного коллегу, а тут такой выпад. Все переглянулись. Василий Михайлович, естественно, заметить этого всё равно не мог, потому кто-то даже беззвучно ухмыльнулся, но через мгновение академик прояснил ситуацию:

— Наш незабвенный Лев Давидович (господа, только прошу не путать с революционЭром)! Я имею в виду, конечно, уважаемого Льва Давидовича Ландау^[1], говорил: «Учёными могут быть собаки, и то после того, как их научат. А мы научные работники!»

Все дружно рассмеялись.

Я в то время ещё очень мало работал в этом доме, лежал и думал, обижаться мне или не стоит. Но в конце концов принял второй вариант — старик прав. Да и люди нас так часто называют — учёная собака. Мне, например, даже нравится. После беседы с наставником ребята подходили ко мне, трепали за уши, гладили, одна девушка даже угостила печенькой. Я, правда, из её рук не стал ничего брать, чтобы не подмочить репутацию поводыря, но, когда все ушли, всё же (что греха таить) проглотил этот вкусный квадратик. Ну а чего ему валяться в кабинете? Верно? Не тараканов же разводить! Тем более я понимаю, что это не чужие люди, а ученики моего подопечного, которые угостили искренне, и ожидать от них подвоха не стоит. Да, это очень серьёзная проблема для собак — не брать из чужих рук корм и тем более его не есть. Не каждая собака на это способна. Вы же, наверное, помните, что от такого незнания погибла моя прекрасная подруга Марьяна^[2]. Эх, если бы она тогда сдержалась и не съела тот треклятый кусок мяса, жила бы до сих пор. С грустью и болью вспоминаю тот случай.

Обучая своих питомцев, люди часто не придают значения правилу: ни при каких обстоятельствах, никогда и ни у кого не брать ничего съестного. Вот я сижу тут и умничаю перед вами, а сам печеньку слопал. Будем говорить честно: я поступил неправильно. Понимаю, что друзья, что люди хорошие, что это вкусно, но всё равно неправильно. Я бы, конечно, мог и промолчать, но я честный пёс и всегда говорю правду.

Если позволите, подскажу любителям собак, как привить своему четвероногому другу этот навык. Недобросовестные инструкторы сразу советуют угощение от чужого человека непременно ассоциировать с болью. Не доверяйте таким горе-дрессировщикам. Скажу сразу, если они раздают такие советы, значит, у них весь процесс обучения построен на физической боли. Одни рекомендуют попросить своих знакомых подсунуть вам в кусочек мяса жгучий перец; другие — чтобы кто-то из знакомых протянул вам вилку с лакомством и, как только вы попытаетесь его ухватить, больно уколол вас в нос. Странные какие-то методы. Вы бы хотели выступить в роли помощника такого «учителя собак»?

А всего-то нужно каждое кормление собаки начинать после команды «можно». Вот тут необходимо прибегнуть и к помощи друзей, но только для того, чтобы, когда собака уже усвоила команду, попытаться ввести её в заблуждение: слово «можно» произносите не вы, а ваш товарищ. Всего двух — трёх раз будет достаточно, чтобы ваш подопечный понял: команду «можно» разрешается выполнять только тогда, когда её произносит хозяин. Вот и всё. Приучите свою собаку, и вы, возможно, спасёте её от преждевременной смерти.

Почему нельзя использовать болевые приёмы при воспитании питомца? Потому что это в конце концов приведёт к тому, что к вам перестанут ходить гости. Собака может стать агрессивной к любому чужаку. И если это вполне приемлемо для служебной собаки, то для домашней — отнюдь. Агрессия любая опасна, а тут ещё внедрённая. Давайте будем добрыми.

Но мы отвлеклись. Возвращаемся к нашему академику. У моего старика была очень интересная привычка. Он никогда на вопросы не отвечал «да» или «нет». Вот спросит у него кто-нибудь, к примеру: «Василий Михайлович, вы будете чай?» Другой бы просто ответил: «да» или «нет». А тут ответ следует основательный, чтобы вопрошавший ничего не перепутал: «Чай я буду». Или, например, жена у него спрашивает: «Вася, ты спать хочешь?» Он отвечает: «Я хочу спать». Первое время прямо необычно было слышать такие подробные ответы, а потом я привык. Любопытно, почему он давал такие ответы? Я думаю, из-за своего высокого звания. Ну в самом деле, академики — это же особые люди. Они столько знают, уму непостижимо. Вы напомните мне, я попозже расскажу вам о языке животных — очень интересная информация. А узнал я её от Василия Михайловича, он однажды рассказывал об этом то ли своему внуку, то ли племяннику, ну, в общем, одному любопытному молодому человеку-родственнику.

А ещё мой подопечный академик оказался очень вежливым товарищем. Представляете, он даже со мной иногда разговаривал на «вы». Конечно, я понимаю, что это для юмора, для поднятия настроения, но тем не менее всё равно было очень приятно. Я, когда в первый раз услышал, опешил. Сами представьте: лежу в спальне на коврике, поджидаю старика. Вдруг входит Василий Михайлович и говорит:

— Господин Трисон, позвольте пригласить вас на завтрак.

Я чуть дара лая не лишился. Ничего себе, думаю, дожил: господином стали называть. Братом называли, сыном называли, другом так вообще все называют, но чтобы вот так — господином… Это уже как-то слишком. Какой же я господин? Даже неловко как-то такое слышать о себе. Но неловкость продолжалась недолго. Жена академика быстро поправила:

— Ну чего развалился, боров? Иди уже ешь, а то до вечера будешь у меня голодным ходить.

Вот тебе и «Господин из Сан-Франциско» — размечтался. Один на «вы» обращается, другая боровом обозвала и чуть пинка не дала. Эх, люди-люди, до чего же вы непредсказуемые! Но всё равно даже строгая Тамара Исаевна никогда меня не обижала. Только немного побурчит-побурчит, обзовёт каким-нибудь непонятным словцом, а потом посадит возле себя и гладит меня за ухом.

Пожив здесь немного, я понял, что Тамара Исаевна в прошлом работала учительницей, но давно забросила это занятие — вышла на пенсию. Теперь она управлялась по домашнему хозяйству и тайком от всех писала стихи. Вот почему хорошо быть собакой: никто не знал, что женщина сочиняет целые поэмы, а я каждый вечер их слушал! Ну, ясное дело, не для меня нарочно она их читала. Хотя как сказать… может, и нарочно. Да. Уложит спать супруга и машет мне, мол, пошли в кабинет.

— Ложись рядышком, — говорит. — Пусть Василий Михайлович отдыхает, а мы тут поработаем.

Достаёт свои листы и начинает читать нараспев. Через миг она уже забывает, что я нахожусь рядом. Читает, читает, читает… Так это мелодично всегда звучало, что я, каюсь, где-то на двадцатой — тридцатой строчке всегда засыпал. Но меня удивляло другое — почему она никогда не читала свои произведения ни мужу, ни детям, частенько приезжавшим к нам в гости, ни другим родственникам, ни подругам. Выходит, я действительно был у неё единственным слушателем, точнее, «полуслушателем», до конца ведь никогда не дослушивал. Сейчас даже жалею об этом. Да и вспоминать как-то неудобно — всё-таки я иногда бываю совершенно бестактной собакой. Нужно над собой работать.

Семья у академика была отличной. Как я уже сказал, у них с супругой есть взрослые дети. Однажды они привезли родителям превосходный подарок и радостно с порога объявили:

— Мама, папа, дорогие вы наши, мы купили вам путёвку, круиз по океану. Побываете в двенадцати странах. Лайнер заходит на разные острова и…

— Корабль хоть не «Титаник» называется? — перебив, мрачно пошутил Василий Михайлович.

— Нет, папа, — рассмеялась дочь, — корабль называется Happy traveller.

— Ух ты! — отец даже присвистнул. — Что означает «Счастливый путешественник»?

— Конечно, — подтвердила дочь. — Ты знаешь, это такая громадная посудина! Вместимость — 2700 пассажиров. На нём только членов экипажа — 940 человек.

— Какое же у него водоизмещение? — удивился отец.

— Сейчас посмотрим. — Галина развернула рекламный проспект и стала водить пальцем по бумаге. — Ага, вот, так-так-так, 12 палуб, 14 лифтов, длина — 290 метров, водоизмещение — 88 700 тонн.

— Солидно, — покачал головой мой подопечный и спросил: — И какого года наш кораблик?

— Спущен на воду в 2010 году, — ответила Галя и обняла Василия Михайловича. — Да ты не волнуйся, папа. Всё будет хорошо.

— Спасибо, дочь. — Старик смахнул слезу. — Спасибо вам, мои дети. Жалко только, не увижу всех этих красот в океане.

— Ну ладно тебе, — махнула рукой Тамара Исаевна, — я буду тебе рассказывать. Как там у вас называется это… ну как его… подскажи!

— Что ты имеешь в виду? — удивлённо спросил Василий Михайлович.

— Ой, да слово такое мудрёное… Ну когда ты кино смотришь…

— А-а-а-а! — рассмеялся старик. — Ты имеешь в виду тифлокомментарий?

— Точно, — подтвердила супруга. — Будет тебе круиз с тифлокомментарием. — И, обратившись к детям, мама тоже стала их благодарить.

В поход собирались мы недолго, через неделю вылетели на самолёте — лайнер начинал своё путешествие в каком-то европейском городе, расположенном на Средиземном море. Не ожидая никаких подвохов, я радовался и любовался морской гладью, глазел по сторонам, ловил новые и неожиданные запахи. Вы не забыли, кто был моими предками? Для меня морская стихия — это как орлу выбраться из клетки и полетать в чистом небе.

Тамара Исаевна знакомилась с судном вместе со мной. Нацепила мне красивый ошейник (ну как же — чтобы люди ничего не подумали!), пристегнула поводок, и «дама с собачкой» вышла на палубу. Естественно, я тут быстро превратился то ли в местную достопримечательность, то ли в экзотическое животное. Право, люди какие-то странные. При виде меня они так умилялись и всплёскивали руками, словно никогда на берегу не встречали собак. Хотя, наверное, на лайнере это редкость. И всё же и там я встретил своих соплеменников. Правда, это всё были крошечные, декоративные собачонки, да к тому же мы ещё и не понимали друг друга. Единственная на всём корабле собака, разбирающая русскую речь, была такса Афродита. Видимо, хозяева у собачки были неисправимыми юмористами. Ну сами подумайте, какая из таксы Афродита? Даже я знаю, что Афродита в древнегреческой мифологии была богиней красоты и любви. А таксу вы видели? Ну вот и представьте ход мыслей хозяев этого существа, когда они придумывали ей кличку. Впрочем, это их право, и я думаю, смеяться над кличкой неправильно. Кто-то ведь и над моим именем посмеивается. Тоже, небось, говорит: подумаешь, тибетский царь тут нашёлся.

Когда я тайно посмеивался над кличкой своей новой знакомой, я и подумать не мог, что скоро превращусь в… Эх, аж страшно вспоминать.

Глава 2

Плыть по океану — это… даже не знаю, с чем можно сравнить. Вечерами словно входишь в зал театра и каждый раз видишь новый занавес, сотканный из водной глади, облаков и мерцающих звёзд. Неописуемая красота, причём цвета и занавеса, и партера, и декораций всегда разные. Сегодня океан зелёный, завтра — тёмно-синий, послезавтра — фиолетовый. С небом то же самое: никогда не видел столько красок и оттенков — оно и розовое, и малиновое, и оранжевое, и совсем уж непонятного цвета — я такого отродясь не видывал. Облака иногда складывали такие замысловатые узоры, что я готов был часами глазеть на них, выискивая в них знакомые очертания. На верхней палубе мы частенько встречались с одним малышом, который вместе со мной тоже любил рассматривать облачные причуды. Очень смешной и забавный малый. И знаете, что я заметил? Глядя с ним на одни и те же узоры, мы видели совершенно разные изображения. Потрясающее явление. Однажды он как закричит:

— Мама! Мама! Смотри, на небе машинка!

Я присмотрелся и увидел, вот честное слово, большую такую сочную косточку. Сколько ни приглядывался, так никакой машинки и не заметил. В другой раз на небе я рассматривал своего давнего друга — кота Фараона, он, как мне показалось, даже помахал лапой, а мой сосед-малыш неожиданно определил, что это трактор.

— Смотрите-смотрите! — громко обратился он теперь ко всем сразу, поскольку мама его куда-то исчезла. — Смотрите, какой трактор по небу едет!

Все дружно подняли головы и принялись кивать, мол, точно, трактор, — наверное, чтобы не обидеть ребёнка. Я присмотрелся внимательно ещё разок и… Ну, в общем-то, если честно, морда у нашего Фараона действительно была похожа на тракторный отвал. Когда мне становилось грустно, на небе почему-то появлялись профили моих любимых подопечных — вот Иван Савельевич щурится, пытается жать на правильные кнопки своего допотопного мобильника, вот Сашка сидит на лавочке со своей подружкой, а вон у горизонта сидит моя бедная старушка Полина Фотеевна, некогда назвавшая меня своим сынком. Все они появляются то тут, то там. Если бы не круиз, никогда бы я не познал глубину и красоту неба. Мы ведь, поводыри, служаки приземлённые, нам на работе некогда небо разглядывать, а тут я точно как в раю.

Узнал термины морские. Вот вы знаете, кто такой кок? А что такое камбуз? А между тем это такие очень вкусненькие словечки. Кок — судовой повар, а камбуз — кухня, где повар ваяет свои кулинарные произведения. Вы, наверное, сейчас думаете: Трисон ошибся, поваров со скульпторами перепутал, дескать, это они ваяют, а коки, кулинары, повара готовят. Нет, дорогие друзья, то, что вытворяли коки (а их здесь много) на нашем корабле, это нельзя назвать просто приготовлением пищи. Я однажды увидел статую рыцаря и обомлел — залюбовался ею. Думаю, надо же, какое красивое произведение искусства. Мимо проходила семья индусов, с ними — мальчик лет шести — семи. Он остановился, посмотрел на рыцаря, отломил ему голову и сунул её себе в рот. Я испугался, первое, что пришло в голову, — сейчас поперхнётся. Ан нет. Парнишка пожевал-пожевал фрагмент скульптуры и проглотил его. Оказалось, судовые повара здесь такие хлеба выпекают. А вы говорите «перепутал».

Я всё мечтал до рубки добраться, это такое помещение на корабле, из которого управляется вся наша «посудина», как называл её Василий Михайлович. Так мне хотелось увидеть всё своими глазами. Но туда пассажиров не пускают — безопасность прежде всего. Зато я лично несколько раз общался с капитаном. Он родом из Болгарии и довольно-таки неплохо говорил по-русски.

— Лабрадор — прекрасная порода! — воскликнул капитан, встретив нас однажды с Тамарой Исаевной на палубе.

Я сразу полюбил нашего капитана. Да, кстати, пока не забыл: знаете, как на флоте ещё называют капитана? Мастер! Можете называть его капитаном, а можете — мастером. Кому как нравится.

— Полностью с вами согласна, — ответила Тамара Исаевна. — Я раньше и подумать не могла, что есть такие умные и покладистые собаки.

— Как кормят вашего красавца? — поинтересовался заботливый капитан и погладил меня. Хорошая, видимо, у меня шерсть. Иначе, пока я вернулся бы домой, точно мне на этой «лодке» плешь протёрли бы. Ну вот как кто идёт мимо, так и гладит, так и гладит. Уклоняться как-то бестактно, или вдруг покажется, что кого-то испугался, но и уши мои, по-моему, на пару сантиметров длиннее стали.

— Кормят отлично! — всплеснула руками Тамара Исаевна. — У вас еда и для людей, и для собак здесь просто превосходная, вкусная…

Мастер улыбнулся.

«Да тут любой улыбнётся. Ладно, людская еда тебе понравилась, можешь назвать её вкусной. А зачем ты нашу, собачью еду называешь вкусной? Ты же её не пробовала! Как можешь судить? Вот так, Тамара Исаевна, наговоришь лишнего, кто-нибудь подумает, что мы с тобой из одной миски едим».

Мама малыша, который у нас на палубе в должности конструктора ПТЗ (Путиловско-Кировского тракторного завода), оказалась очень ловкой и предусмотрительной женщиной. Убедившись в моих способностях, она однажды как бы невзначай спрашивает у Тамары Исаевны:

— Скажите, женщина, а это у вас собака-поводырь?

— Да, — подтвердила моя хозяйка, — он работает у моего мужа.

— Какая прелесть, — похвалила пассажирка. — Я много слышала о профессии поводыря, они такие очаровашки.

Вот это, мне кажется, лишнее. Не люблю я этих сюсюканий — «очаровашки», «мимишки», «лапочки», «цыпочки», «зайчики» и тому подобное. Когда такое говорят дети, это понятно и закономерно. Но когда взрослые люди, как-то… Не хочется никого обижать, но тем не менее скажу: немного звучит всё это неискренне. Так и получилось. И главное, вышло-то дело неплохое, я и сам с удовольствием поработал нянечкой, но с этого бы и начинала. В общем, однажды «похвалообильная» дама, успевшая уже познакомиться с нами, говорит:

— Тамара Исаевна, у меня к вам просьба: мой сынуля обожает собачек, я хотела на полчасика отлучиться, так сказать, на небольшой шопинг. Не может она (это обо мне) посмотреть за мальчиком?

— Я даже не знаю, — пожала плечами Тамара Исаевна, — справится ли? Плакать ребёнок не будет?

— Нет-нет, что вы? — замахала руками дама. — Не волнуйтесь! Наш Деня спокойный и не плаксивый. Вы только собачку не уводите.

— Хорошо, — согласилась Тамара Исаевна.

Женщина исчезла, а я подумал, что часа два мы её теперь точно не увидим. Но вы знаете, я ошибся — она вернулась через… четыре часа. Вдумайтесь в это! Четыре часа назад ушла на полчаса в магазин. Это же с ума можно сойти! За это время Тамара Исаевна успела на обед сходить, а мы — попутешествовать по судну. Она, может быть, и не бросила бы малыша, но у неё в каюте свой «малыш» сидит, радио слушает. Когда мы догадались с ней, что наша дама-шопоголик вовремя не вернётся, Тамара Исаевна сказала нам с Деней:

— Ну что, ребята, вы тут посидите сами?

— Посидим, ба! — Деня махнул рукой, мол, иди спокойно, словно не я тут за ним присматриваю, а он следит за мной, чтобы я в океан не нырнул. И что значит «ба»? Это он так нашу Тамару Исаевну называет? Скажите мне, где и кто воспитывает этого ребёнка?

И смех и грех. Деня мне нравился, я ведь люблю детей, но что мне было делать, когда он вдруг решил покинуть палубу? Как оказалось, в его планшете села батарейка. Облаков на небе не оказалось, а больше тут никаких «мониторов» не имеется. И как я его остановлю? Я, правда, попытался, но он оказался парнем не из пугливых. Одежды на нём — только коротенькие шорты. За что мне его хватать? Тут ведь дело деликатное. Рычать нельзя, что народ подумает? Хватать за ногу или руку — можно и травму нанести, тут кто-нибудь из взрослых с перепугу и впрямь за борт выбросит. Скажет потом, что собака сбрендила, и всё. Кому что докажешь? Я и побрёл за Деней. Думаю, хоть буду смотреть за ним, чтобы никуда не влип. По улице идёшь — и то опасно, а тут такая машина — трапы, пороги, всякие приспособления, кнехты, фальшборты. Чуть что не так, сразу лоб расшибёшь. А Дене хоть бы хны. Он ещё вдобавок ко всему возомнил себя моим хозяином.

— За мной, — говорит. — Иди рядом!

Шустрый мальчик. Иду, что мне делать, а он спрашивает:

— Тебя как зовут?

— Ав, — отвечаю, имея в виду: а раньше ты чем слушал? Нужно же хоть время от времени выкарабкиваться из своего гаджета. Хорошо хоть, облака иногда отвлекают. Ты море видел здесь? А то, может, думаешь до сих пор, что мы тут в торговом центре живём?

Странная реакция оказалась у Дени на мой «ав». Он тут же спросил у меня:

— В туалет хочешь? Сейчас сделаем!

Я и не понял сразу, чего он делать собрался. А он завёл меня в какой-то дальний уголок, посмотрел по сторонам и, махнув рукой, говорит:

— Ну, начинай!

Эх, малыш-малыш! Чего ты напридумывал? Пойдём уже, нечего мне начинать. А он не успокаивается:

— Не бойся, тебе ничего за это не будет! Начинай!

М-да! Тут нужно убегать! Но ведь и этого сорванца я не могу бросить. Мимо проходил член экипажа, Деня остановил его и пожаловался:

— Дядя, моя собачка хочет в туалет!

О чудо! Оказывается, на судне есть помещение для выгула собак. А я уже вторую неделю, как скалолаз, мучаюсь в скользком человеческом туалете. Стюард проводил нас до нужного места и удалился. Чтобы избежать лишних споров, я вошёл в комнату и через несколько минут вышел.

— Ну, вот видишь, — довольно улыбаясь, гладил меня мальчик. — Всё хорошо! А ты волновался.

Да, в общем-то, уважаемый Деня, у меня всё было хорошо и до посещения этой комнаты.

Затем мы сходили в каюту Дени, где он оставил свой планшет, и снова отправились на верхнюю палубу. Пора было возвращаться и матери мальчика, но, мне кажется, такие мамашки не очень-то переживают за своих отпрысков. Чем-то она мне напомнила маму Рады. Помните девочку, которую я спас из воды на Бисеровских озёрах? Вот это из той же оперы. Но с пацаном мы подружились. Мне нравилась его самостоятельность и задумчивость. В таком возрасте редко встретишь таких рассудительных малышей.

Глава 3

Не знаю, сколько прошло суток, но однажды мы встали на рейд у какого-то острова. Желающих побывать на берегу доставляли туда небольшими катерами. Василий Михайлович остался в каюте и настоятельно советовал Тамаре Исаевне не брать меня с собой. Но разве можно переубедить «даму с собачкой»? Она ни в какую: пусть погуляет со мной, и хоть ты тресни.

Погулял так погулял. Сойдя на берег, Тамара Исаевна отстегнула поводок и сказала мне:

— Можешь, дружок, заняться своими делами. Только смотри не потеряйся.

Это называется «накаркала». Я забежал в кусты и, не успев заняться теми самыми своими делами, почувствовал удар по голове. Ничего себе, думаю, гостеприимный островок нам попался. Глянул вверх: там, словно вороны на проводах, сидели обезьяны на лианах и тыкали в меня пальцами. Некоторые держали в лапах какие-то странные продолговатые плоды. Я хотел было рявкнуть, но снова получил по боку чем-то упругим. Знаете, ощущение не из приятных. Обезьяны стали спускаться ниже и окружать меня.

«Так ещё и в плен возьмут», — смекнул я и бросился между двух неприятелей, которые ещё не успели сомкнуть свои ряды. Обезьяны с пронзительными воплями и визгом кинулись за мной. Я краем глаза наблюдал за берегом, чтобы и в самом деле не нырнуть в джунгли и не заблудиться там, а эти развесёлые местные жители хохотали и продолжали премерзко визжать. Я решил ускорить движение и рванул к толстому-претолстому дереву. Думаю, оббегу его, а потом рвану к пляжу, ну, чтобы немного запутать своих преследователей. Забежав за дерево, я неожиданно почувствовал дикую боль в ногах. Не сразу сообразив, что произошло, я взвыл. И лишь через мгновение я понял, что нахожусь между небом и землёй буквально в подвешенном состоянии, головой вниз. Где-то я такое уже видел. Наверное, вы догадались, — я попал в какую-то хитрую ловушку. Обезьяны мгновенно исчезли — то ли испугались, то ли их задача была выполнена. Провисев в таком положении несколько минут, я понял, что долго не протяну, — голова стала тяжёлой, глаза словно хотели вывалиться из орбит. Начал потихоньку раскачиваться, и уже через несколько маятниковых качков мне удалось зацепиться передними лапами за ветку соседнего дерева. Я подтянулся и уселся на неё. Так-так! Уже полегче, правда, задние лапы стали затекать.

И вдруг меж ветвей я увидел наш лайнер. Его трудно было не угадать. Такие формы ни с чем не перепутаешь. Что же делать дальше? От попытки перегрызть трос, на который меня поймали неизвестные охотники, я сразу отказался — трос оказался металлическим. Какой кошмар. Неожиданно вспомнил, как когда-то мы ловили с Савельевичем карасиков. Ну скажите мне теперь, чем я от карася отличаюсь? Сейчас налетят какие-нибудь монстры и плотно поужинают собачатинкой. И всё! И наплевать им на твой опыт поводыря, на то, что ты учился в специальной школе…

Следующая мысль заставила меня жалобно заскулить. Я вспомнил, что на посещение острова нам отвели всего два часа. Сколько я тут пробегал с этими неандертальцами, одному богу известно. Осматриваясь, я вздрогнул от неожиданности. На соседней ветке сидел огромный паук и внимательно рассматривал меня. Не подумайте, что мне от страха паук показался большим. Честное слово, ну вот с кулак взрослого человека. Лапы у него мохнатые, глаза навыкате, а впереди то ли усы, то ли клешни. Словом, зрелище не для слабонервных.

Я был так взбудоражен, что от неожиданности вспомнил, как называется это чудовище — видел по телевизору. Да-да, не удивляйтесь, в экстремальных ситуациях в кровь поступает такое большое количество адреналина, что можно внезапно и поумнеть, и стать на порядок сильнее. Очень часто именно высокий уровень адреналина помогает спасти себе жизнь. Передо мной сидел легендарный паук-птицеед. Чтобы вы представили на миг это чудо, напомню: его мохнатые лапы в размахе могут достигать тридцати сантиметров. Представили? Это же целая тарелка.

Одно успокоило: страшный зверь, но неопасный. Лохматые восьминогие пауки-птицееды безобидны. Конечно, смотреть на них без содрогания нельзя — типы они внешне отвратительные. Тут хоть заговорись, хоть заубеждайся, что он неопасен, всё равно страшно. Раньше вообще учёные считали их ядовитыми. Потом выяснили, что они не только безвредные, но ещё и полезные. В чём их полезность, я, правда, не совсем понимаю, но в любом случае это удивительные создания. Да, кстати, вы знаете, что большинство людей считают пауков насекомыми? Вот ты, мой дорогой читатель, признайся: паука кем считаешь? Насекомым? Вот кому, наверное, обидно! Бедные пауки — со стыда ведь можно сгореть. Это всё равно, как если бы меня назвали лягушкой или какой-нибудь глупой куропаткой. Вы не поверите, но пауки — это беспозвоночные животные, по типу схожие с членистоногими. Вот так!

С вашего позволения, ещё пару слов о моём незваном госте. Хотя, если поразмышлять, он то же самое мог сказать и обо мне. Тут ещё сто раз нужно подумать, кто здесь незваный гость. А с другой стороны, сами же тут капканов наставили. Ну да ладно…

Своё название птицеед не оправдывает. Из-за своих устрашающих размеров и места обитания — на деревьях — представлялось, что паук питается птицами. Но это не так. Кормится он только лягушками, мелкими грызунами, ящерицами, небольшими змеями и, правда, неоперившимися птенцами, такое тоже бывает. Тропики — это настоящий рай для самых больших пауков. Они обитают в глубоких норах, расщелинах скал, дуплах деревьев, а вход в жилище загораживают паутиной. Что интересно, паук-птицеед не плетёт ловушку, а ловит жертву сам. У него кроме сетей есть другое оружие — сильные челюсти.

Смотрю на него и мысленно рычу: «Эй, братец! Ты на меня планы не строй. Я тебе не мышка-норушка какая-то. Нападёшь на меня — я тебя мигом перекушу. Ещё не хватало мне тут пауков бояться».

Ну вы же понимаете, это я так сам себя подбадривал. Честно говоря, страху я всё равно натерпелся. Ну а чего? Вот таких пауков с десяток набегут, и к утру от Трисона только красивый ошейник и останется.

Интересно, а что же сейчас делает моя дама? Нужно погромче повыть, наверное! Я и завыл. Да так, что сам испугался. От моего завывания из кустов взлетела какая-то диковинная птица. Наверное, я разбудил её. Она тоже села на соседнюю ветку и стала рассматривать меня. «Чего они на меня так пялятся? У них тут что, собак совсем нет, что ли? Не может такого быть. Сейчас, по-моему, собаки есть в любом уголке Земли. Может, породы разные, но всё равно…»

Птица неожиданно издала такой звук, что мне показалось, кто-то внизу включил дизельную электростанцию. Ничего себе, соловушка нашёлся. С таким репертуаром в России из тебя уже давно бы сварили супчик с фрикадельками. У нас так горло дерут только петухи по утрам. Впрочем, пение петухов даже повеселее будет. А, скорее всего, я просто привык к родным мотивам. Вот «гусь» рявкнул, а мне с непривычки кажется что-то не то. А местным, возможно, даже приятно птичку такую послушать. Да ладно, бог с ним, с этим «гусем», лишь бы не нападал. Мне ведь неудобно обороняться со связанными задними лапами. Свалюсь с ветки, даже не знаю, хватит ли сил снова раскачаться. Со страху-то сразу взлетел, как воздушный акробат.

Эх, чем я только не занимался! И из воды людей спасал, и из пожаров вытаскивал, по деревьям лазал, да и летал с тех деревьев, теперь вот в акробата превратился. Конец мой пришёл или ещё какие испытания будут?

Сколько просидел я на дереве, не знаю, только настал тот час, когда я с грустью провожал свой бело-голубой теплоход.

Ну как же так? Почему меня не нашли? Впрочем, тут никого винить нельзя. Ещё неизвестно, как глубоко я забрался в лес. А у лайнера ведь график. Он человека-то ждать не будет. Как говаривал мой незабвенный Иван Савельевич, семеро одного не ждут. А их там на корабле около четырёх тысяч человек, если вместе с экипажем считать. Горюшко ты моё, горе. Ну почему вечно со мной происходят какие-то приключения? И что теперь? Мне до конца жизни воевать с этими глупыми обезьянами? Как выкарабкаться из ловушки? Хотя я рассуждаю так: если кто-то поставил ловушку, он же должен прийти её проверить — вдруг какой зверёк попался. Придёт, а тут я. Вот и спасение! Впрочем, тоже радости мало — может, у них тут на острове принято такими «царями», как я, завтракать. Я уже ничему не удивляюсь. Меня в России беспризорники едва на шашлык не пустили, а тут и подавно не поперхнутся…

Теплоход гукнул на прощание и исчез за горизонтом. Вот и всё. Ужасно хотелось пить, в горле всё пересохло, меня начало клонить ко сну. Чтобы во сне не свалиться и не повиснуть, как парашютист на стропе, я тщательно зацепился передними лапами за ветку и начал дремать. Что мне только не снилось на этом дереве. Даже страшно рассказывать. Крокодилы, бегемоты, какие-то огромные муравьи, даже дельфин скакал промеж деревьев. Ну, от такого сна любой проснётся. Очнувшись, я вдруг услышал внизу человеческий смех. Ну вот, Трисон, готовься — или пан, или пропал. Смотрю, темнокожая девочка стоит и рассматривает меня.

— Урюм! Урюм! — кричит.

— Ав! Ав! — отвечаю. А что я ещё могу ответить? Всё равно не понимаю ничего. А так хоть голос подал, что, мол, живой ещё.

Девчонка куда-то исчезла и минут через десять вернулась с таким же темнокожим парнем и лестницей. Они быстро и ловко меня освободили, и уже через пару минут я сидел на земле. Признаюсь, первой мыслью было драпануть. Но куда? Куда мне драпать, если «океанское корыто» уплыло? Смирился уж. Сел, голову склонил и молчу.

— Кери брам цуби? — спрашивает девочка.

— У-у-у! — отвечаю на всякий случай, в смысле не понимаю я ничего.

Девчонка громко рассмеялась и, неожиданно поцеловав меня, громко закричала:

— Уача! Уача! — Она махнула мне рукой, давая понять, чтобы я следовал за ней.

Такой поворот событий меня устраивал. Смотрю, ребята ко мне относятся дружелюбно, гладят, подбадривают. А Уача, я так понимаю, моя новая кличка? Любопытно, что она может означать? Освобождённый? Или, напротив, пойманный? А может, какая-нибудь летучая собака? Слышал, и такие есть. Вообще-то, все летать хотят: и собаки, и мыши, и рыбы.

Через некоторое время мы пришли в островной «микрорайон». С одной стороны сплошь и рядом какие-то шалаши, а с другой на столбах висят спутниковые тарелки, жители ходят с мобильными телефонами и другими гаджетами. Здесь словно встретились два времени. Легко ужились и Гомер, и Стив Джобс. Нестор и Бил Гейтс. Это была местная деревня.

Посмотреть на меня сбежалось, наверное, всё население — во всяком случае, молодёжь точно. Моя новая хозяйка, давшая мне кличку Уача, что-то весело рассказывала, время от времени кивая в мою сторону. Я слушал и думал: когда же они мне воды-то нальют? Уж не до яств, но хотя бы водички похлебать — в глазах уже мутнеет. И вдруг я заметил: рядом с местом, где образовались смотрины, валяется бутылка из-под газировки. Я видел, что она пустая, но пошёл на хитрость. Чтобы привлечь внимание, начал лизать горлышко бутылки. Ребята стали смеяться, но наконец-то до них дошло, что меня нужно напоить. Моя новая хозяйка подвела меня к водопроводной колонке и нажала на рычаг. Наконец-то! Живительная влага вырвалась из трубы под таким напором, что меня чуть не снесло в океан. Напившись вдоволь, освежив голову, я встряхнул свою золотистую шубу и обдал девчонку брызгами. Она присела рядом со мной и принялась меня обнимать, гладить.

Вечером, когда стало смеркаться, пришёл, как я понял, отец девочки. Она что-то проворковала ему на непонятном мне языке, тот внимательно меня осмотрел, пощупал живот, заглянул в пасть, что-то проворчал и удалился. Через несколько минут мужчина вышел с большой чашкой, в которой лежало несколько тоненьких рыб. Не скажу, что я наелся вдоволь, но и голодным не остался.

Поселили меня за домом, если, конечно, можно назвать их жилище домом. Скажем казённым русским словом, за жилплощадью — домом называть как-то и язык не поворачивается. Из разговора дочери с отцом я уловил, что девочку зовут Игис. Красиво, не правда ли? Потом я слышал, что её так же называют и другие соплеменники. Игис моя была такой хохотушкой! Ну вот всё, что я ни сделаю, вызывало у неё дикий восторг и смех. Вдоволь нахохотавшись, она подскакивала ко мне, обнимала и радостно целовала. Впрочем, такое отношение мне нравилось. Мне всегда везло на девчонок. Помните, как Тамарка-беспризорница спасла меня от неминуемой гибели, когда ребята хотели пустить меня на шашлыки^[3]?

Глава 4

Ночью мне не спалось. То мерещились какие-то птицы, то что-то шуршало в траве, то выло где-то неподалёку. То что-то щёлкало, стрекотало, стонало, ухало… Господи! Куда я попал? Как с этим жить?

Под утро, когда уже стало светать, из травы вылезло какое-то оранжевое чудовище. Ну вот настоящий динозавр, только маленький. Поклацал зубами, пошипел, потряс лапами, покрутил хвостом, глаза выпучил. Видя, что я насторожился и приподнялся, утренний гость резко развернулся и исчез в траве. Надо полагать, это местная ящерица. И где она всю ночь ползала? Наверное, спала.

Днём меня ожидал и вовсе сюрприз сюрпризов! Я после рассвета ещё немного подремал. Слышу сквозь сон: кто-то надо мной сопит. Открываю глаза и чуть не подпрыгиваю от испуга. На меня в упор смотрит большая обезьяна. Правду говорят, что у страха глаза велики. Сначала обезьяна показалась мне ростом со слона. Но сюрприз был не в этом. Моя новая подруга (а подружились мы с ней довольно скоро) отлично понимала русский язык. Не подумайте, что она из России. Нет, она родилась на этом острове и здесь же выросла. Ростом обезьяна была (когда она вставала на задние лапы) с двенадцатилетнего подростка. «И откуда же она знала наш язык?» — спросите вы. Всё просто: её хозяин — русский бизнесмен. Правда, в настоящее время он в отъезде, а обезьяна живёт у местного приятеля.

Звали мою новую подругу-шимпанзе Чанга. Теперь вы понимаете, почему я вспомнил в начале повествования весёлую песенку о чудо-острове? А может, русский хозяин как раз и назвал обезьяну Чангой из-за этой песни? Скорее всего, так и было.

— Как же ты сюда угодил, пёсик? — спросила у меня Чанга.

— Отстал от корабля, — грустно вздохнул я.

— И что собираешься теперь делать? — снова участливо спросила обезьяна.

— Поживём — увидим, — ответил я.

— Есть хочешь?

— Да не отказался бы, — скромно потупился я.

— На, ешь, я не жадная! — Чанга протянула мне большой банан.

Я сначала подумал, что она шутит. Смотрю, угощает серьёзно, без всяких там ёрничаний.

— Чанга, ты действительно думаешь, что собаки едят бананы?

— Я не думаю, — улыбнулась обезьяна, — я знаю. Местные все едят и бананы, и кокосы, и ананасы.

— Собаки, что ли? — раскрыл я пасть.

— А мы сейчас о ком говорим, о леопардах, что ли? — съехидничала Чанга.

— Не знаю, смогу ли? — усомнился я.

— Есть захочешь — сможешь, — рассмеялась Чанга.

— Это да, — согласился я. — С голодухи и банан покажется деликатесом. Слушай, а рыбу здесь можно ловить?

— Можно, конечно, — закивала Чанга, — но чем? Лапами и ушами будешь ловить? Рыба так близко к берегу не подходит. Слушай, а чем тебе бананы-то не нравятся?

— Ну как тебе объяснить, — начал я, — понимаешь, собаке нужно мясо, то есть белок, но можно и рыбу… то есть…

— Юра говорил…

— Что за Юра? — не сразу понял я.

— Мой хозяин, — ответила Чанга. — Рассказывал, что у вас там, в России, морозы всё время, потому и нужно есть мясо. Правильно?

— Не постоянно, у нас тоже лето бывает, — решил я опровергнуть такой поклёп.

— Юра говорил, что и лето у вас холодное, — возразила Чанга.

— Если сравнивать с вашим, то, наверное, да, холодное. Но мясо мы едим не из-за этого.

— А из-за чего же ещё? — удивилась моя новая знакомая.

— Организм требует, — ответил я, и сам задумался: а почему мы должны есть мясо? Как-то раньше не приходило в голову. Хотя я всю жизнь в основном питаюсь сухим кормом, но в его состав ведь входит мясо. С другой стороны, кто проверял? Ой, что-то я совсем запутался.

— Да ладно тебе, — настаивала моя подружка, — на, ешь!

Попробовал я бананчик… Жевал-жевал, еле проглотил. Нет, лучше умереть, чем эту гадость есть. Ну что же, это я совсем в травоядное животное превращаюсь? А тут ещё добродетель сидит, вопросы задаёт:

— Не нравится? Может, кокос попробуешь?

— Чанга, миленькая, — взмолился я. — Не могу я это есть, понимаешь?

— Не понимаю, — замотала головой обезьяна. — У нас тут на острове все это едят. И ты привыкнешь. Не переживай.

Я ничего не ответил, только тяжело вздохнул.

— Ладно, — говорит моя подруга, — пошли я тебе кое-что покажу.

Мы отправились за посёлок.

— Видишь, кисточки из травы торчат? — спросила Чанга.

— Вижу.

— Знаешь, что это такое?

— Не-а…

Я не сразу сообразил, что это такое. Но в конце концов разобрался. Это была крупная саранча.

— Радуйся, — предложила обезьяна, — ходи себе по полю да хрумкай. Вот тебе и будет мясо.

«Радуйся!» Надо же такое придумать? Я брезгливо поморщился. Да что там поморщился — меня всего передёрнуло. Когда-то я по телевизору видел, что есть такие места, где даже люди едят саранчу. Только вот как её живую-то есть? Я ведь домашняя собака. Не дикий волк, который запросто может в лесу живого зайца задрать и проглотить его, как устрицу. Сплошные ужасы. И всё же пару насекомых я попробовал: голод не тётка. Знаете, как неприятно они хрустят на зубах? Чуть было не поперхнулся. Удовольствия никакого не получил. Мне стало так дурно, и даже показалось, что они у меня в животе прыгают. Боже мой, ну за что мне такое наказание? И тут слышу, моя Игис меня зовёт:

— Уача, Уача! Берим ду? Арай брим.

— Это она тебя Уачем называет? — удивилась Чанга.

— Да, — кивнул я. — А что это означает? — Я напрягся, ожидая подвоха.

— На местном языке это слово означает «король»! — сказала Чанга. — А чего это она вдруг королём тебя называет?

— Ух ты! — удивился я, а про себя подумал: «Пронесло! Завидуешь, обезьяна? Наверное, тоже мечтаешь, чтобы тебя Кинг-Конгом называли?»

— Странно! — наморщила лоб Чанга.

— А что она сейчас говорит мне? — спросил я.

— «Где ты? Иди ко мне!» — пояснила моя мохнатая подруга и добавила: — Зовёт тебя. Иди, король.

— Ладно, спасибо, Чанга, пойду. Может, чем собачьим накормят. Вчера на ужин подавали рыбу.

— Я такую гадость не ем, — брезгливо скривилась обезьяна.

— Ну, дорогая, — фыркнул я, — каждому своё!

Ошибся я. Рыбы на завтрак мне не дали, зато налили молока и накрошили в миску хлеба. Тоже неплохо. Во всяком случае, гораздо лучше, чем угощение от Чанги.

Глава 5

Оказывается, ночевал я в деревне, где живёт семья Игис. Я сначала думал, что здесь на острове все так живут. Да не тут-то было. Девчонка наутро взяла меня с собой. И мы через некоторое время приехали с ней в самый настоящий город. О, тут как в Москве: и супермаркеты, и рестораны, и гостиницы. Словом, жизнь кипит, как в мегаполисе. Шум, гам, машины, суета. Теперь я понимаю, что тут делают русские бизнесмены. Наверное, что-то поставляют на остров, а отсюда везут бананы, кокосы и другую тропическую снедь.

Неплохой денёк у меня выдался. Двигаясь по тротуару, я вдруг учуял знакомый запах. Поднял голову и обомлел: прямо передо мной стоял ларёк с курами гриль. Представляете мою реакцию? Уйти с этого места было выше моих собачьих сил. Игис села возле меня и принялась что-то ворковать на своём языке. Я облизывался и глотал слюну. Наконец, девчонка, видимо, сообразила, что к чему, и, кивнув в сторону золотистых куриных тушек, что-то спросила. Даже не понимая вопроса, а только догадываясь, я громко авкнул. Девочка подскочила и прильнула к окошку ларька. Через две — три минуты она вернулась ко мне со свёртком.

— Барачча? — спросила она.

— Конечно, барачча, — ответил я своим «ав». Тут любой догадается, что слово «барачча» означает или «хочешь», или «голодный», или «угощайся», ну или что-нибудь наподобие этого.

В общем, вкусно пахнущая «барачча» закончилась тем, что мы зашли в укромный уголок и Игис положила передо мной кусок курицы. Целую половину курицы. Я смотрел на этот подарок судьбы и не верил своим глазам.

— Гунче-гунче! — ласково сказала моя Игис и подвинула ко мне яство.

Если дело так пойдёт и дальше, я скоро заговорю на местном языке. Вы же помните, что мне нужно выучить всего десять слов^[4], и я буду нормально общаться с местным населением. Через несколько минут я «сгунчил» курочку и, уткнувшись в коленки своей спасительнице, ласково вскульнул. Я всегда так благодарю своих кормильцев. Девочка молча гладила меня по голове и улыбалась.

Дальше события развивались настолько стремительно и интересно, что я на какое-то время даже забыл о своём положении заблудившейся, вернее, отставшей от корабля собаки. Мы ушли из центра. Как я догадался, моей девчонке все эти гудения, урчания, грохот большого города тоже не нравились. Примерно через полчаса мы оказались, по моим представлениям, на окраине города или вообще в пригороде. Пробираясь по узким улочкам, я вдруг увидел на покосившемся магазинчике вывеску на русском языке. Прямо так и было написано: «Руский магазин». Не подумайте, что я ошибся — написано было именно так, с одной буквой «с». Может быть, хозяева магазина давненько покинули свою родину. Неподалёку от магазина, прямо на тротуаре, сидел сильно загоревший бородатый мужчина и что-то напевал. В руках у него была шестиструнная гитара, перед ним лежала шляпа. Редкие прохожие на мгновенье останавливались возле музыканта и бросали в шляпу монетки.

Игис подошла к певцу и тоже бросила в шляпу монету. Мужчина поднял голову, посмотрел на девчонку, что-то буркнул и вдруг на чисто русском языке запел. К моему стыду, я не запомнил, что была за песня, поскольку так обрадовался, что подошёл к мужчине и уткнулся ему в плечо. И вы представляете, он сразу всё понял. Отложив гитару в сторону, мужчина обнял меня и спросил:

— Земляк, что ли?

— Ав! Ав! — радостно ответил я и запрыгал от счастья. Вот никогда не думал, что буду так радоваться встрече с попрошайкой.

Мужчина что-то спросил у Игис на местном языке. Они разговорились. Спустя некоторое время мой знакомый протянул мне руку и представился:

— Гришкой меня зовут.

Я как воспитанный пёс протянул в ответ лапу, чем привёл собеседника в неописуемый восторг.

— В общем, так, Уача… — Григорий вдруг махнул рукой, — впрочем, какой Уача, буду тебя по-русски звать Царём. Согласен?

— Ав! — говорю. А чего мне не соглашаться, если моё настоящее имя и означает «царь»?

— Вот и договорились. Игис мне всё рассказала. Понимаешь, в чём дело, собака, отец девчонки против тебя настроен. Вернее, не то чтобы против, но для их семьи лишний рот хуже пистолета. Бедно они живут, самим жрать нечего, а ещё тебя, телкá, кормить. Не потянут они. Врубаешься?

— Ав! — грустно говорю я.

— Ну и молодчина. Ты, главное, не расстраивайся. С голоду не помрём. Будешь теперь жить у меня. Не против?

Я обернулся, посмотрел на Игис, она потупила взгляд и утирала слёзы. Затем присела рядом со мной на корточки и стала меня целовать, нашёптывая «рахаман-рахаман-рахаман»… я догадался, что это слово номер десять — «прости»^[5].

— Прощения у тебя просит, — перевёл мой новый хозяин. — Говорит, мечтала о собаке, но отец не разрешает. Она и привела тебя в город, нового хозяина найти. Я ей сказал, чтобы сильно не переживала, будет к нам в гости приходить.

— Ав! — ответил я и лизнул девчонке щёку.

Неожиданно Игис встала и, не оборачиваясь, зашагала по тротуару.

— У меня, правда, тоже, Царевич, сильно тут не попируешь, — объявил Григорий, — но с голоду не помрём. Будешь мне помогать по работе, я смотрю, ты собака учёная. Петь умеешь?

— У-у! — честно признался я.

— Ничего, научишься! — улыбнулся Гриша.

Мне вот интересно, как они догадываются о моих ответах? Григорий разговаривает со мной так, словно мы с ним в одном питомнике выросли. Всё понимает. Впрочем, а чего это я так удивляюсь? Что тут понимать? «Ав» да «у-у». Ну ещё, конечно, есть слово «Ав-ав-ав!», обозначающее «радуга». Но, кроме нас с Сашкой, о нём никто и не знает. Это наш с ним секрет. Ладно, разберёмся. Главное, язык Григория понимаю, а это уже полдела. Чувствую, придётся мне здесь поработать певцом-музыкантом. Такого поворота в своей карьере я никак не ожидал. Но выживать-то как-то надо? Захочешь жить — запоёшь и затанцуешь, как Майкл Джексон.

Глава 6

Вот наивный пёс — посмеивался над жилищем Игис. Дурачок! Да её дом — это пятизвёздочная гостиница по сравнению с домом Григория. На самом деле никакого жилища у Григория не было. Он жил на… (держитесь крепко) дереве! Да, на самом настоящем дереве. Правда, это не стройная рязанская берёзка, и не тополь московский, и даже не кедр красноярский. Это неизвестное мне могучее дерево, в стволе которого и в самом деле можно выдолбить однокомнатную квартиру. Но Григорий не стал портить ствол: его шалаш был расположен на скрестившихся ветвях. Сверху — крыша из каких-то огромных листьев, защищающих от дождя, как я потом убедился.

Думаю, вы читали о природе далёких тропических островов. Конечно, самое интересное — это леса. Помните, в джунглях среди диких зверей жил любимый многими герой Маугли. А через африканские леса пробирался отважный пятнадцатилетний капитан Дик. Все переживали за героев романа «Затерянный мир» Артура Конан Дойля, которые пробирались сквозь дебри Амазонки. А теперь вот и я добрался до джунглей.

Первый раз я взобрался в апартаменты Григория с его помощью. Но вскоре наловчился и заскакивал на трёхметровую высоту, словно рысь. Кстати, это Гриша меня сравнил с рысью. Смеётся и говорит:

— Скоро у тебя кисточки на ушах начнут расти.

Сначала я даже не понял, к чему это он. Оказалось, это он так подшучивает надо мной.

— Ну как, Царевич, не думал, что на дереве жить будешь? — смеялся мой тропический хозяин.

Кстати, Царём он назвал меня всего один раз, при знакомстве. А всё остальное время называл Царевичем. Я смирился, всё-таки, согласитесь, это звучит благозвучнее какой-то там Уачи.

По вечерам Григорий либо что-то записывал в свои тетради, либо рассказывал мне разные истории. Так я узнал, где он подсмотрел идею создания апартаментов на дереве. Здесь недалеко, за деревней, где живёт Игис, есть поселение местных «староверов» — древнее племя, не пожелавшее развиваться по законам цивилизации. Местные власти не мешают им жить по своим обычаям, оберегают их от непрошеных гостей, правда, договорились с главами семей, что те не будут заниматься людоедством. Гриша говорил, что однажды каким-то образом пробрался к ним в деревню и еле ноги унёс. С его слов, как ему показалось, они не всегда соблюдают договорённости со светскими властями, и белому человеку можно угодить к ним на ужин.

Аборигены живут на деревьях — и стар, и млад, и даже собаки с кошками. Хотя кошек этим вряд ли удивишь, те, небось, только рады — прямо рай: и в доме живёшь, и тут же по деревьям лазаешь. Словом, все жители там — заядлые верхолазы. Домики небольшие и расположены на высоте от двадцати до пятидесяти метров. Представляете? Можно сказать, свои небоскрёбы, только на свежем воздухе! Стены в этих клетушках сплетены из пальмовых листьев и древесной коры. По мнению жителей, это серьёзная защита и от животных, и от всяких там комаров, мошкары и прочей нечисти.

Добраться до поселения не так просто, как может показаться на первый взгляд. От остального мира их отделяет неширокая речушка, в которой водятся большие крокодилы. А за рекой — горы. Тоже не очень высокие, но населённые тысячами змей разных видов. Никогда не знаешь, сразу после укуса помрёшь или через неделю. Я был потрясён, как туда Гриша забрёл, что он там забыл, чего потерял? Но со временем тайна всё же была раскрыта. И только своим читателям я расскажу об этом уникальном случае. Только вам, друзья. И вы согласитесь со мной, что Россия всегда гордилась и всегда будет гордиться своими сынами! Потрясающая, незабываемая история, но о ней попозже.

Каты — так зовётся это необычное племя — до сих пор не пользуются металлическими предметами, у них в ходу каменные топоры и костяные ножи. Их главное оружие — лук и копьё! Учёным… Ой! Вспомнил Василия Михайловича со Львом Давидовичем! Научным работникам здесь, наверное, раздолье. Ходи и изучай, как жили древние люди. Вот оно, всё на твоих глазах. Каменный топор — это же фантастика! Откровенно говоря, хотелось бы и мне туда попасть, посмотреть и на людей, и на их собак, хотя Гриша рассказывает, что собаки обыкновенные, только обученные по деревьям лазать.

Нас этим тоже сильно не удивишь, лазали, знаем. Собаки — они такие: к чему приучишь, то и будут делать! Впрочем, люди такие же. Кто у кого учился!

Питаются катцы (как думаете, правильно я их называю?) саговым деревом. Уникальное дерево, без преувеличения дерево-кормилец! Из его листьев, плодов и даже древесины аборигены научились готовить разнообразные блюда. А ещё в пищу идут коренья, личинки бабочек, насекомые, черви и так далее. Правда, люди не брезгуют и мясом диких коз, а также морепродуктами.

Знаете, что удивительно? Казалось бы, дикари, а о завтрашнем дне думают. Они на месте вырубленных саговых деревьев всегда сажают новые. Я вот и думаю. Дорогие друзья, это что же выходит? Значит, и ваши далёкие предки заботились о вас сегодняшних? Верно? Срубили деревце, тут же посадили. Нам бы всем поучиться у предков и жителей племени Каты. Хорошая традиция.

Уважительно катцы относятся и к свиньям. Если кабан попал в ловушку, его не убивают, а приручают. Со временем кабан превращается в сторожа, ну, по типу сторожевой собаки. А когда необходимо, его запрягают в повозку, и кабанчик трудится на благо общества — возит поклажу, детей, стариков. Вот вам и дикие кабаны! А у нас охотники гоняют бедолагу по лесу полдня, догнали, застрелили, шашлыков пожарили и уехали. Нет, точно, иногда посмотришь, дикари ведут себя гораздо достойнее, чем современные и избалованные цивилизацией люди. В деревне у дикарей настолько уважают помощников-свиней, что женщины племени иногда выкармливают маленьких поросят своим молоком. А самое страшное здесь преступление — украсть свинью. Если кого-то застают за кражей поросёнка, преступник не жилец — по закону племени ему грозит высшая мера наказания, то есть смерть. Убивают сразу, на месте преступления.

Дикари не любят белых людей и потому не хотят, чтобы те появлялись в их поселении, а тем более входили в дома, прикасались к детям, женщинам, утвари. Со времён Миклухо-Маклая ничего не изменилось. Они до сих пор думают, что под видом белых людей к ним проникают злые духи, способные разрушить их мир. Катцы предпочитают держаться от посторонних подальше.

До сих пор удивляюсь Гришиной смелости. Наверное, только наш земляк может пробраться мимо крокодилов, через клубки ядовитых змей, пройти несколько километров по кишащим неожиданными обитателями джунглям, чтобы зайти в гости к дикарям-людоедам, которые готовы тут же открутить тебе голову, принимая незваного гостя за злого духа.

Мужчины племени совсем не носят никакой одежды, а женщины немного модничают — они надевают набедренные повязки и украшают грудь ожерельями из ракушек и зубов кабана.

Живут катцы большими семьями, они не признают никаких вождей и командиров. Им это просто не нужно. Особенно не любят колдунов. Жители племени почему-то уверены, что колдуны ходят только по земле и до их жилищ не смогут добраться. Именно поэтому они и забрались на деревья. Утром жители спускаются на землю со всем скарбом, живностью, а вечером возвращаются обратно. Ночью никто не должен оставаться на земле, ночь — время колдунов. Прямо как у нас в России, только у нас другие «колдуны» бродят по ночам, вернее, ездят на автомобилях.

Глава 7

Как-то ночью Григорий затеял разговор о том, как он здесь оказался и почему живёт в таких условиях.

— Ты вот смотришь, Царевич, на меня и, наверное, думаешь: вот бомжара Гриша, и чего он тут забыл на этом проклятом острове? Скажи честно, думаешь?

— У-у! — смутился я. Об этом, конечно, думал, но бомжарой Григория не обзывал. Я ведь уже не раз убеждался, как странно иногда складываются обстоятельства. Да и сам-то я кто? Каким боком я очутился на этом острове да ещё и живу с Гришей на дереве?

— Ты знаешь, друг, я ведь не случайно тут оказался. Я нарочно тут остался. Да, сам так решил. У меня ничего нет — ни документов, ни денег, ни жилья… в смысле другого. — Григорий похлопал по «дивану» из лиан. — Я сам избрал такую судьбу. Да… а знаешь почему?

— У-у! — отвечаю. Откуда же мне знать. Но интересно.

— Устал я, брат, от всего устал: ото лжи, вранья, предательства, от жажды наживы. Вот решил несколько лет пожить вдали от родины и без материальных благ. Я прилетел сюда три года назад на отдых по путёвке. И в первый же день взял и всё уничтожил — карточки, паспорт, телефон. Вот, — он погладил гитару, — только её оставил. Без неё не могу. Без неё точно с ума сошёл бы. А с ней хоть на край света. Веришь, три года не знаю, как там моя бывшая жена, как партнёр по бизнесу, как друзья, подруги… Ничего не знаю. Но самое печальное знаешь что? И не хочу знать. Не хо-чу!

Григорий потрепал меня за шею и, отвернувшись, засопел.

Любопытная судьба у Григория. Почему так происходит? Говорят, что человек стремится к богатству, роскоши, комфорту. Как я понял, Гриша не бедствовал в России. Но почему он избрал себе такую жизнь? Страшно ведь то, что, случись беда, узнают ли, кто он и откуда? С другой стороны, Григорий говорит, что это всё миф, иллюзия. Зачем кому-то что-то знать, мол, мы все под богом ходим. А он-то знает о нас всё. Всё равно странно. Хорошо, надоест ему такая жизнь, вернётся он домой. И что? Снова начнётся всё то же самое. Тогда к чему весь этот маскарад? Зачем всё бросать и ехать куда-то за моря-океаны, чтобы жить на каком-то дурацком дереве? Разве нельзя было жить дома и приносить пользу людям? Ну не нравятся тебе поступки некоторых людей, обманули тебя, обворовали, оклеветали, оболгали… и что с того? Сделай так, чтобы этого зла в мире стало меньше. Во всяком случае, можно было жить в России и помогать другим людям.

Конечно, мне сложно судить обо всём этом, я ведь не был человеком. Но как собака скажу: если ты создан богом для служения людям, не пытайся найти себе другую стезю. Служи людям.

Неожиданно представил себе такую ситуацию: работаю-работаю поводырём, и вдруг мне всё надоело. Я взял и сбежал в лес. Вырыл себе нору и живу там один три года. Ну кто назовёт меня умной собакой? Напротив, скажут: ну и дурачок же ты, Трисон, бросил слепого человека и сбежал в лес, у тебя судьба такая — помогать людям.

Нет, что-то Гриша мне недоговаривает, есть у него ещё какие-то секреты. Ладно, пора спать…

Перед тем как уснуть, вспомнил очень смешной рассказ Григория, как его на родине чуть в психиатрическую больницу не упекли. И смех и грех. Собрались они как-то в общежитии у приятеля на дне рождения. К концу вечера закончились все напитки. Кстати, порядки у них в общежитии были очень строгие — никакого алкоголя. Но ведь и безалкогольные напитки тоже когда-то заканчиваются. Кто побежит? Решили бросить жребий. Выпало идти в магазин парню с фамилией Кот. Ни Котов, ни Котовский, а именно Кот. Кратко и понятно. А что, вполне приличная фамилия.

У Гриши в то время была страсть: он всё время слушал свой плеер с закрытыми глазами и любил подпевать исполнителям. Друзья никак не могли отучить его от дурной привычки. Он со своим плеером однажды даже чуть под трамвай не попал.

Гриша наказал гонцу купить для него томатного сока. Он никаких других соков в то время не признавал. Как только посыльный ушёл, наш меломан воткнул в уши свои наушники, прикрыл глаза и отдался музыке. Друзья решили разыграть товарища и тихонько вышли из комнаты в коридор. В общежитии этажом выше жили врачи. Один из приятелей поднялся к докторам и пожаловался: так, мол, и так, у нас у товарища крыша съехала, боимся в комнату заходить. Двое медиков согласились осмотреть несчастного. Надевают халаты и к нему.

По дороге приятель предупреждает врачей:

— Когда ему становится дурно, он начинает командовать выдуманными котами, собаками и посылает их в магазин за томатным соком. Вот такой бзик у парня.

— Ясно, — кивают врачи, — сейчас разберёмся, если что, вызовем скорую.

— Вы его, главное, из комнаты не выпускайте, а то он побежит на кухню за ножами.

— Хорошо-хорошо, — кивает врач.

Дальше умора полная. Доктора (парень и девушка) входят в комнату, видят за столом одинокого парня с закрытыми глазами, который, качаясь в такт музыке, подпевает невидимому плеерному певцу. Доктор прикоснулся к плечу Григория, тот открывает глаза, видит перед собой людей в белых халатах и от неожиданной смены декораций, естественно, пугается. Он вынимает наушники и, испуганно вертя головой по сторонам, спрашивает:

— Что случилось? Где все? Вы кто?

— Не волнуйтесь, молодой человек, — отвечает врач, — всё в порядке. Мы ничего плохого вам не сделаем, мы пришли вам помочь.

— Зачем мне ваша помощь? — возмущается Гриша. — У меня всё в порядке. Может, вы перекусить хотите? Так присаживайтесь.

— Как же в порядке? — подыгрывает ему врач. — А томатного сока на столе и нету.

— А вы что, тоже любите томатный сок? — радуется Григорий. — Обычно я один его тут пью, все то газировку, то лимонады — в общем, всякую гадость. Но вы не волнуйтесь, сейчас принесут.

— Кто принесёт? — осторожно спрашивает врач.

— Кот! — не улавливая никакого подвоха, отвечает Григорий. — Я ему сказал, чтобы без томатного сока не приходил.

— Понятно, — с серьёзным лицом кивает доктор. — А вы думаете, ему в магазине отпустят томатный сок?

Григорий не сразу сообразил, что происходит. На какое-то время воцарилась звенящая тишина.

— А что, у нас соки строго по часам продают? — наконец-то ехидно спрашивает Григорий.

— Нет, просто, насколько мне известно, в последнее время обычно котов в магазины не пускают.

— Ну вы и юморист, доктор, — смеётся Григорий. — Шутку оценил! Это в каком же вузе, подскажите, у нас врачей-комиков выпускают? Это же не простой кот, понимаете? Это Серёга Кот, мы с ним в одной группе учимся.

— Понимаю, — кивает врач. — Я всё понимаю. Значит, у него и имя человеческое есть?

— Я что-то не понял, — уже основательно заволновался Григорий и начал привставать со стула, — а вы можете мне объяснить, что здесь происходит, куда все подевались?

— Сидите-сидите! — Доктор кладёт руку на плечо «больному».

— Да уберите вы свои руки, — повышает голос Григорий и отталкивает руку врача. — Что это значит?

— Как вас зовут? — спрашивает врач девушка.

— Гриша, а что? Вы познакомиться со мной пришли?

— Гриша, вы, главное, не нервничайте, потерпите немного.

— Что я должен терпеть? — втягивает голову в плечи «больной» и разводит руками. — Ничего не понимаю.

— Уважаемый, — предлагает доктор, — давайте поступим таким образом: дождёмся вашего кота, а потом сядем вместе с ним и поговорим. Хорошо?

— Погодите, — хмурится Григорий, — но при чём тут Кот?

— Так вы же сами только что сказали, что отправили кота в магазин. Правильно?

— Правильно! Вот я его сам и подожду, а вы выметайтесь из комнаты. Кто вы такие?

— Вам нужно успокоиться, молодой человек, вы кем сейчас себя ощущаете? — улыбаясь, спрашивает доктор.

— В каком смысле? — таращит глаза Григорий.

— Ну там, котиком, собачкой, может, белочкой? — Мужчина рукой изображает беличий хвост.

— Слышь, мужик, ты идиот? — вскакивает со стула Григорий и кидается к двери, но отважный врач преграждает ему дорогу.

— Спокойно, больной, спокойно, — шумно выдыхает врач, — пожалуйста, присядьте.

— Мужик, отойди с дороги, иначе я за себя не отвечаю, — стиснул зубы «больной», — я не отвечаю за себя. Я тебе сейчас сделаю и котиков, и собачек, и зайчиков фиолетовых. Ты меня понял?

За дверью в коридоре, видимо, больше не могли сдерживаться — раздался громкий смех, и в комнату ввалилась толпа однокашников Григория. Через пять минут пришёл Кот с томатным соком и долго не мог понять, почему доктора требуют от него предъявить им паспорт. Врачи успокоились только после того, как тот предъявил им документ. У девушки-доктора от смеха случилась настоящая истерика, уже ей нужно было оказывать помощь.

— Так меня ещё никто не разыгрывал, — утирая слёзы, повторяет врач. — Это ж надо! Кот с томатным соком. Вот подлецы! Ну и подлецы…

Так ребята отучили Григория слушать свой дурацкий плеер в компании. Вот вам и Серёга Кот.

Глава 8

У нас с вами уже сложилось несколько традиций. Не станем от них отходить и в этот раз. Расскажу вам один из великолепных снов, приснившихся мне на «чудо-острове». Навеян он мне был, скорее, воспоминаниями о необычной фамилии однокашника Григория. Как всегда, снились звери и всякие смешные истории. Можно сказать, сон наизнанку, поскольку здесь, наоборот, животные решили обзавестись человеческими именами и фамилиями. Выглядело это, конечно, забавно.

Собрал как-то медведь всех лесных жителей и, присев на пенёк, начал свою речь:

— Дорогие друзья, реформу я задумал. Вот мы тут живём-живём, а ни имён у нас, ни фамилий, словно дикари какие, а между тем, говорят, уже XXI век в лесу наступил.

— Да уж давно, медведь, почти двадцать зим как в XXI веке живём, — поддакнул заяц.

— А ты откуда знаешь? — изумлённо спросил медведь и уставился на зайца.

— Ну, я это, — смутился косой, — иногда выбегаю из лесу, бегаю вдоль дороги… Словом, слышал. Водители на обочине останавливаются, сами разговаривают, радио у них там всякое говорит. В общем, да, XXI век давно наступил.

— Понятно, — кивнул медведь и продолжил: — Так, значит, у меня вот какое предложение: всем лесным жителям присвоить имя, фамилию и, если это возможно, отчество. Паспорта введём через зиму, в этом году уже не успеем. Кто за?

В воздухе повисла тишина.

— Будем делать всё, как у людей? — визгливо спросил шакал.

— Нет, — загоготал медведь, — как у вас, шакалов. Что за вопрос? Ну конечно, как у людей. Зачем нам тогда реформа? Всё по-людски, по-человечески. Пусть мы животные, но должны мы хоть чем-то походить на людей. Может, люди, узнав об этом новшестве, охотиться на нас станут меньше. Всё польза… Так я не понял, кто за?

Зверьё один за другим стали поднимать лапы.

— Медведь, а ты будешь себе имя придумывать? — хриплым голосом спросил ворон, разместившийся на дереве прямо напротив председателя собрания.

— Ну а как же? — Медведь развёл лапы в стороны. — Зовите меня Михайло.

— А отчество?

— Придумаем, да хотя бы вот: Андреевич. Красиво? Слышал от нашего лесника. Он вечно кому-то на весь лес в трубку орёт: «Ждём Андрея Михайловича, приготовьте баньку». Но поскольку я Михайло, то у меня будет наоборот. Нормально звучит? Михайло Андреевич! Мне кажется, солидно.

— Очень хорошо! — тявкнул шакал.

— Отлично! — закивал лось.

— Превосходно, Мишенька! — взвизгнула лиса.

— Ну вот и хорошо! — довольно почесал бок медведь и хотел продолжить своё выступление, но тут снова вмешался ворон:

— А фамилия? Что же ты, самый уважаемый и самый восхваляемый, и будешь без фамилии?

— Ты, ворон, больше всех сегодня разговариваешь, вот и подскажи мне, какую фамилию взять?

— Тебе её носить, ты и придумывай, — каркнул ворон и перелетел на другую ветку, — но возьми такую, чтобы не забыл. Что ты любишь больше всего?

— Малину! — Медведь вывалил язык и, прикрыв глаза, погладил своё лохматое брюхо.

— Ну вот и фамилию себе такую придумай. Никогда и не забудешь.

— Точно! Молодец, ворон! Объявляю тебе благодарность. Запоминай, народ: значит, с сегодняшнего дня я, ваш хозяин — Михайло Андреевич Малинов… Нет, что-то не так. Малинов не очень звучит.

— Мишенька, — завиляла хвостом лиса, — может, лучше Малинин?

— Тоже не нравится, — замотал головой медведь. — А! Вот! Придумал! Мали… Михайло Андреевич Малинский! Нравится?

— Очень хорошо! — тявкнул шакал.

— Отлично! — закивал лось.

— Превосходно, Мишенька! — взвизгнула лиса.

— Ну и отлично! — Медведь стукнул лапой по пеньку. — Продолжим. Кто следующий? Ты, шакал. Забирайся сюда! — Михайло Андреевич указал на пенёк поменьше.

— Зовите меня, пожалуйста, Шура, — опустил глаза шакал.

— А чего это ты захотел быть Шурой? — удивился медведь.

— Я частенько шакалю в соседней деревне, там есть дом на краю. Слышал такое имя человеческое.

— А отчество? — спросил медведь.

— Даже не знаю, — испуганно ответил шакал.

— Ну раз не знаешь, тогда я сам тебя нарекаю Шур Шурычем. Ты вечно тут шуры-муры с лисой наводишь.

— А фамилия? — жалобно произнёс шакал. — Фамилия у меня будет?

— Конечно, у всех всё будет, — кивнул медведь. — Фамилия у тебя пусть будет… так-так-так… какую ж тебе фамилию придумать?.. Во! Фамилия твоя будет Доставалкин!

— А что это значит? — удивился шакал.

— Понимаешь, Шур Шурыч, ты такой, как бы тебе сказать и не обидеть, хитрый, лживый, льстить любишь, в общем, часто достаёшь меня, шакалья морда. Вот и будешь Доставалкин Шур Шурыч. Будешь со мной спорить?

— Нет-нет, что вы, Михайло Андреевич. Ваше слово для нас — закон! Так — значит так.

— Так, следующая — лиса. Придумала себе имя?

— У нашего лесника жену зовут Ириной. Можно я её имя возьму?

— А почему нельзя? Тебе же имя носить, ты и выбирай.

— А можно, Михайло Андреевич, я побуду пока без отчества? — Лиса встала на задние лапы.

— А чего так? — спросил медведь.

— Пока подумаю.

— Хорошо! — согласился медведь. — А фамилию придумала?

— Я бы хотела покрасивее…

— Красивая фамилия будет только у меня, — неожиданно рявкнул медведь. — Понятно?

— Да-да, конечно, — подобострастно закивала лиса. — И что же вы мне придумаете?

— Нарекаю тебя Ирой Бесхвостой!

— Но у меня же шикарный хвост, посмотрите! — Лиса повернулась к медведю спиной.

— Ну что ты крутишься тут передо мной, рыжая? Я что, твоего хвоста никогда не видел? Твой хвост из нашего леса до донских степей тянется. Только вот виляешь ты им не всегда правильно. Добрее нужно быть, добрее! Но я даю тебе фамилию с намёком! Уловила? Будешь в лесу нашем пакостить, я тебе хвост и оторву.

— Упаси боже, Михайло Андреевич, — сложила на груди лапки лиса Бесхвостая. — Какие пакости? Я… да я…

— Замолчи! — рявкнул медведь. — Знаю я ваши с Шур Шурычем интрижки. Вечно бегаете по лесу со сплетнями. И ещё дружок ваш этот толстолобый, где он, кстати? Лось, ты где спрятался? Только ведь здесь стоял! Почуял, жареным запахло?

Из-за сосны вышел лось.

— Я здесь! — грустно отозвался ещё безымянный лось.

— Имя давай! — приказал медведь. — Кем хочешь быть?

— Я хочу быть Веней, — тихо признался лось.

— Это что ещё за имя? Из каких лесов занесло? — удивлённо спросил медведь.

— У нашего егеря недавно так внука назвали. Вот я и решил стать лосем Веней.

— Утверждаю, — согласился медведь. — Ну а по фамилии будешь… будешь… в общем, нарекаю тебя Неродным!

— Это как же? — вскрикнул лось. — Как же так? Почему Неродным? Я же свой, я ваш, я…

— Первое, — поднял медведь лапу, — имя явно из чужого леса. Второе: Неродной, потому что с рогами. Нормально звучит: Веня Неродной. Ну хочешь, будешь Веней Толстолобым, Рогатым или Сохатым. Выбирай.

— Нет уж, — тяжело вздохнул Вениамин, — пусть уж лучше останусь навсегда Неродным.

— Вот и договорились. И запомните, Шура, Ира и Веня, будете плести интриги вокруг моего младшего брата медвежонка, потом не обижайтесь. Вырастет — не бегайте ко мне потом с жалобами. Это сейчас ты, Веня, рогами размахиваешь, ты, шакал, вечно воешь всякую чушь, ты, Бесхвостая, кусаешь медвежонка. Но вы и не заметите, как он станет взрослым медведем. Потом что будете делать? Вы взрослые животные, должны заботиться о подрастающем поколении, им наш лес обустраивать. Так что, пока не поздно, налаживайте связи с молодыми, поддерживайте их, помогайте… Всё ясно? Понятно? Правильно говорю?

— Очень хорошо! — тявкнул шакал.

— Отлично! — закивал лось.

— Превосходно, Мишенька! — взвизгнула лиса.

— Так, ладно, — продолжил медведь, — кто следующий? Волк? Подходи сюда, уважаемый!

На поляну вышел благородный, подтянутый, с лёгкой проседью волк. Он медленно окинул толпу взглядом и сказал:

— Я был, есть и останусь всегда волком. А волки в кличках не нуждаются. Извини, медведь.

— Я не возражаю, — твёрдо произнёс Михайло Андреевич. — Договорились, волк! Тебя ни с кем не перепутаешь. Ступай своей дорогой…

Тут что-то громко треснуло, и я проснулся. Ух ты, какой интересный сон приснился! Ах, как жаль, что он так быстро закончился. Может, когда повезёт да увижу продолжение. Впрочем, теперь это и неважно. Сон есть сон. Хотя есть над чем задуматься. Медведь прав — нужно находить ту нить, которая, хоть и тонка, но прочно связывает детей и отцов. Так устроена жизнь, так устроена природа. Нарушил её ход — получи проблемы. А ведь часто все живущие на земле (и люди, и звери) совершают неисправимые ошибки. У детей есть шанс — они повзрослеют и ещё сто раз пересмотрят свои взгляды. А взрослые могут уже и не успеть. Тут нужно выверять каждый шаг. Иногда не только делом, а даже словом можно нанести серьёзную травму. Вот возьмите меня. Я ведь могу невпопад так гавкнуть, что ребёнок навсегда заикой останется. Верно? А потому я всегда в присутствии детей не рявкаю, а тихонечко авкаю, чтобы, не дай бог, не перепугать малютку. Берите пример, люди!

Глава 9

Сны — это хорошо. Но вернёмся на землю. Рассказывать о работе своей новой или нет? Стыдно немного. Сначала даже не хотел затрагивать эту тему. Но что поделаешь, я ведь правдивый пёс и ничего от вас не скрываю. Да и чего стесняться. Плохого я никому ничего не сделал.

Ну так вот. Трудимся мы теперь с Гришей вместе, в основном недалеко от того «руского» магазина. На самом деле, там от русского магазина только название. Ничего там русского нет и в помине. Григорий объяснил, что хозяин этой лавки как-то побывал в России и ему там очень понравились наши продукты, их внешний вид. Он в российских магазинах наделал сотни фотографий с наименованиями наших товаров, а уже здесь, на острове, сам на обыкновенном принтере напечатал разных этикеток, наклеек и теперь выдаёт местный товар за российский. Например, Григорий приносил в нашу квартиру печенье «Юбилейное», сыр «Российский», масло «Вологодское». Гриша называл хозяина магазинчика прохвостом, но почему-то с ним дружил. Позже я понял, почему — просто Аракси (так звали хозяина «руского» магазина) иногда давал ему продукты в долг.

Когда мы начали работать вдвоём, Гриша перестал брать продукты в кредит. А всё потому, что наш дуэт стал пользоваться успехом. Я старательно подвывал гитаристу, становился на задние лапы, и народ охотно бросал нам в шляпу мелочь, а иногда в «кассу» падали даже банкноты, что для острова — неслыханное расточительство. Рядом со шляпой у нас появился небольшой плакат. Чуть позже я узнал, что Григорий на местном языке написал на плакате: «Помогите накормить собаку!» Это что же получается? Деньги собираем на мой прокорм, а едим вместе с человеком? Но я сержусь в шутку, конечно! Мне не жалко. Я очень благодарен Григорию за то, что меня приютил. В Москве я тоже видел такие плакатики. И просят не только на прокорм собакам, но и кошкам, и даже лошадям. Почему-то люди нам, животным, охотнее дают деньги. Не замечали? Видимо, вы уже так друг другу опостылели, что легче помочь собаке, коту или коню, чем нуждающемуся соседу.

Вообще-то, это не очень хорошо. Я не раз уже замечал, как люди иногда относятся друг к другу агрессивно. Самое печальное — это то, что часто ссоры возникают на пустом месте, из-за каких-то совсем незначительных разногласий. Поругаются, подерутся, обидят друг друга, а потом не могут даже вспомнить, из-за чего всё началось.

Мой академик вечерами беседовал с Тамарой Исаевной и очень возмущался, что некоторые (и их в последнее время становится всё больше и больше) люди оскорбительно отзываются об отдельных национальностях. Да, так и говорил:

— Ну при чём тут национальность, цвет кожи, разрез глаз? Нельзя обвинять сообщество, народ, нацию. Есть отдельный человек — он может быть порядочным гражданином, а может быть негодяем и преступником. Вот и всё. А национальность здесь не имеет совершенно никакого значения. Везде есть свои прохвосты и свои гении.

Прав Василий Михайлович: у собак так же. Не порода, не размер, не окрас, а только воспитание и образование делают собаку сдержанной, уравновешенной, ласковой. Ведь можно и крошечную болонку воспитать так, что она будет бросаться на людей.

Все мы обижаемся, когда к нам относятся грубо, невежливо, неласково. Но часто ли мы сами задумываемся над тем, как ведём себя с нашими близкими, друзьями? Я на прогулках частенько наблюдал за тем, как ребятишки играют на детской площадке. Вот один отбирает у малыша игрушку и не обращает внимания, что тот сидит в песке и льёт слёзы. К обидчику подходит мальчик постарше, толкает его, тот падает. Вскакивает и с плачем бежит к маме или папе жаловаться, напрочь забыв о том, что минутой ранее сам обидел пацана помладше. Часто, очень часто мы почему-то не придаём значения тому, как сами поступаем, но слишком остро реагируем, когда несправедливо поступают с нами. А ведь, если мы сами будем нести в этот мир добро и радость, нежность и ласку, понимание и терпимость, мир непременно станет добрее и светлее. Вы как считаете?

Кстати, однажды за нашим выступлением наблюдали туристы из России. Как-то они совсем уж быстро вычислили, что мы их земляки. Рыбак рыбака видит издалека?

— Ёлы-палы, — вдруг завопил один из туристов, — да это же наш мужик.

— Как? Кто? Почему? — стали раздаваться голоса из толпы.

— Мужик, ну подтверди! — весело кричал самый догадливый, обращаясь к Григорию. — Ты же русский? Ты из России? Или из бывшего СССР, верно?

— Подтверждаю, — улыбнулся Гриша и снял очки.

Народ вокруг так обрадовался, имею в виду из российской группы, все стали подходить и обнимать Гришу, трепать меня за уши (ну это как «здравствуй» — какой же русский не любит потягать собаку за уши), угощать всем, что у них было в руках. Перепали мне и пара гамбургеров, и мороженое, а Григорию кто-то даже пытался вручить бутылку водки. Но мой напарник категорически отказался, так и сказал:

— Ребята, дорогие, благодарю вас от всего сердца, но не пью.

Товарищ, который пытался вручить Григорию горячительный напиток, долго не сдавался и, громко икая, настаивал, чтобы Григорий согласился принять его драгоценный подарок:

— Ты чего, брат? Не понял! Ты это… серьёзно, что ли? Ты не хочешь получить от меня приз? Может, ты вовсе и не из России?

— Да из России, я из России, — убеждал Григорий, — ну вот так получилось, не пью я вовсе…

— Ну и ладно! Всё равно возьми. Я тоже не пью… почти… Понимаешь? Или ты меня не уважаешь?

— Уважаю-уважаю. Очень уважаю! — рассмеялся Григорий.

— Нет, вы посмотрите на него, — турист обратился к своим коллегам, — он смеётся.

— Извини, — оправдывался Григорий.

— Послушай, — турист присел рядом с нами, — а может, ты мне не веришь? Скажи, ты мне не веришь?

— Да почему же не верю? — Григорий на всякий случай сделал серьёзное лицо, но я-то видел, как ему сейчас сложно сдерживать смех, потому что турист оказался очень смешным и, как говорится, приставучим.

— А-а-а! Понял. А то смотри, мужик, если не веришь, я могу дать тебе честное слово! Ты понял? Честное слово! А моё честное слово — закон! Если я дал его, — турист со всей силы ударил кулаком по асфальту и затем на место удара поставил бутылку, — всё! Ты поезжай в Ногинский район Московской области и спроси там у любого. Тебе каждая собака скажет, что я — это сталь, гранит… Ты п-понял? Так ты берёшь мой сувенир или нет?

— Тебя как зовут, земляк? — спросил Григорий.

— Федя! — Мужчина протянул руку для знакомства и добавил: — Фёдор Зубоскалов.

— Григорий, — отвечает мой компаньон. — Ты понимаешь, Федя, почему я не могу принять твой подарок?

— Почему? — замер Фёдор и открыл рот.

— Ну подумай сам, — Гриша наклонился к собеседнику, — если я не пью, моя собака не пьёт, друзей у меня пьющих тоже нет и я возьму у тебя это, — Григорий кивнул в сторону бутылки, — ведь пропадёт добро! Понимаешь?

— Ёлы-палы! — Мужчина от такого неожиданного поворота даже прикрыл ладонью рот. — Точно ведь пропадёт. Ну ты даёшь! А чего ж раньше не сказал?

— Не догадался, — улыбнулся Григорий.

— Тогда ладно, — наконец-то смирился турист, и, отправив бутылку обратно в свою сумку, поднялся, и стал прощаться с нами.

— Ты, брат, поторопись, — сказал Григорий, — а то вон твои приятели уже далеко.

Компания и правда маячила уже в конце улицы.

«Действительно, поторопись, а то придётся нам тут ещё трио организовывать. Купим тебе барабан, и будешь греметь им во всю околицу».

Глава 10

Это хорошо, что мой Григорий не употребляет спиртных напитков. Не люблю я пьяных людей. Они становятся какими-то другими, непонятливыми, нудными, навязчивыми. А мы с Григорием вместо всех этих «жизнезаменителей» отправились на рыбалку. Вот это дело. Рыбалку я обожаю. Особенно если есть возможность поплавать.

— Пошли, Царевич, рыбки половим. Знаю тут одно местечко — небольшой заливчик, рыбы там море, хоть консервный завод на берегу открывай.

На рыбалку так на рыбалку. Моё дело — следовать за хозяином. Вы заметили, как быстро я смирился со словом «хозяин»? Но здесь и в самом деле по-другому не назовёшь. Ну какой Гриша мне подопечный? Скорее тут подопечный я сам.

Удивило меня то, что Григорий не взял с собой удочку. Да и лески что-то не видать. Зато мой напарник прихватил какую-то палку. Позже я узнал, что это деревянный гарпун со специальным крючком на конце. Ловец, конечно, из Григория — что из меня баскетболист. Махал он своей палкой, наверное, с полчаса, и никакого толку. Два раза упал в воду, гарпун чуть не уплыл в море. Я уж было подумал, что он всю рыбу распугал и в заливчике никого не осталось, но тут случилось чудо. Григорий поднял палку вверх, на ней трепыхалась огромная рыбина, ну килограммов, наверное, пяти — шести. Гриша с высоко поднятой головой вышел на берег и гордо заявил мне:

— Учись, салага! Вот как нужно ловить рыбу!

«Хм! Тоже мне Емеля со щукой нашёлся. Слово-то какое придумал — „салага“. Судя по его сияющему лицу, должно быть не очень обидное».

Григорий аккуратно вытащил гарпун, замотал рыбу в тряпку и скомандовал:

— За мной, Царевич! Жара. Здесь нужно действовать пошустрее! Сейчас половину сварим, а остальное засолим.

Я ринулся к воде — освежиться напоследок, но через мгновение понял, что совершил непростительную ошибку. Резкая боль пронзила мою лапу.

«Это ещё что такое? Аж в глазах потемнело!»

От боли я взвизгнул и закружился на берегу, словно волчок. Григорий, бросив рыбину на песок, подбежал ко мне и стал рассматривать лапу. Затем выдернул из неё иголку и закивал:

— Ну, брат, ты влип. На морского ежа наступил. Хорошо, если не ядовитый, быстро вылечим. А если… Ну ладно, не будем думать о плохом. Терпи, братишка. Давай бегом в нашу конуру, там у меня есть медицинский спирт, промоем рану. Как раз для таких вот случаев и держал. Слава богу, меня как-то проносило.

До дома мы добирались вприпрыжку. Григорий сказал, что медлить нельзя. В «квартире» Гриша проверил, чтобы ничего не осталось в лапе (обломанных иголок), обработал крошечные ранки, уложил меня на диван, а сам занялся рыбой.

— Ты пока подремли, а я займусь провиантом. Жалко ведь, если пропадёт. Зря, что ли, работали?

Я почувствовал, что у меня поднялась температура, в голове зашумело, глаза заслезились. «Ну что же ты, Трисон, совсем раскис», — мысленно подбадривал я себя, но вскоре уснул. Видимо, ёжик попался мне необычный, ибо то, что мне приснилось, могло привидеться только под воздействием какой-нибудь ядовитой заразы.

Снилось мне, что я участвую в собачьих боях. Сижу в клетке и дожидаюсь своего часа. Передо мной бились два мощных ротвейлера. Ринг огорожен металлической сеткой, вокруг люди кричат, свистят, улюлюкают, усиленно жестикулируют, кто-то смеётся, кто-то с кем-то ругается. Словом, ужас! Ротвейлер поменьше напал первым и вцепился в бок второму. Тот зарычал, словно тигр, и повалил соперника на пол. Однако первый оказался весьма проворным: тут же вскочил и отбежал в угол ринга. Пёс покрупнее стал медленно приближаться. Слышу, говорит:

— Сейчас я тебя съем!

— Смотри не подавись, — ёрничает первый.

«Юмористы, — думаю, — их вывели драться, а они тут гастрономические разговоры ведут».

Бой длился долго. И вот что меня удивило: ротвейлер покрупнее быстро выдохся. Победил тот, что был размером поменьше.

Настал и мой черёд. Меня выпустили на ринг, навстречу мне шёл такой же лабрадор, как и я.

— Послушай, дружище, — говорю я, — неужели мы с тобой на потеху этой ревущей толпе друг друга будем калечить?

Только вы не подумайте, что я испугался. Нет-нет! Я хоть и поводырь, но постоять за себя смогу. Просто не видел смысла драться до крови. Зачем это?

— А что ты предлагаешь? — удивлённо спрашивает мой соплеменник.

— Ну давай повеселим людей, изобразим бойню, а потом кто-то из нас упадёт и притворится, что потерял сознание.

— Я не против, — отвечает мне мой незнакомый собрат. — Только кто будет изображать побеждённого? Ты или я?

— Мне всё равно, — отвечаю я. — Для меня это непринципиально. Драться на ринге — это не моя профессия.

— Я бы не хотел оказаться в проигрыше, — говорит мой соперник. — Если для тебя это непринципиально, то давай тебя «изобьём».

— Идёт, — согласился я, и мы начали «неистово биться».

И вы знаете, людям понравилось: мы так ожесточённо дрались, вернее, изображали бой, что они, по-моему, даже не заподозрили ничего. Одно могло вызвать вопросы: на нас не было ни капли крови. В конце я упал на спину, задрал лапы, протяжно завыв, повалился на бок и умолк. Тут поднялся такой свист, шум, мол, всё — один кончился. Это я. А мой напарник стоял с гордо поднятой головой, его все поздравляли. Он, косясь в мою сторону, прошептал: «Не, ты видел таких идиотов?»

Через минуту ко мне подошёл ветеринар и потащил за задние лапы с ринга. И так мне стало больно, что я проснулся.

Надо мной склонились Гриша и ещё один человек. Они о чём-то говорили. Вскоре я догадался, что это доктор, потому что через некоторое время он сделал мне укол и стал колдовать над моей лапой, которая неимоверно распухла.

«М-да, сходил на рыбалку. Полакомился рыбкой. Вот тебе и „чудо-остров“. Тут нужно держать ухо востро».

Если вы попадёте на этот или похожий остров, обязательно смотрите под ноги и не наступите на ежа. Ну а если опростоволоситесь так же, как я, то позвольте дать вам несколько советов, которые я услышал от своего Григория, пока лечился. Что нужно сделать прежде всего?

Перво-наперво опустите повреждённое место в максимально горячую воду. Но и тут не переборщите, чтобы не было ожогов. Это значительно уменьшит боль. Затем осторожно удалите все иглы, которые сможете обнаружить. Не вздумайте ковырять кожу — иглы могут сломаться и потом доставать их будет ещё сложнее. И после этого, конечно, обратитесь к врачу, поскольку может потребоваться даже хирургическое вмешательство. Словом, скажу так: ничего хорошего от встречи с морским ежом не ждите. Просто будьте осторожнее. Не буду описывать вам всё подробно, чтобы не портить настроение, скажу лишь одно: полностью оклемался я лишь спустя неделю. Вот вам и ёжичек! Безобразное животное.

Глава 11

Я думал, на этом мои страдания закончились, да не тут-то было. Оказалось, они только начинаются. Я уже начал ходить по нашей поднебесной «квартире», у меня появился аппетит. Ну, думаю, скоро пойду на работу. Гриша и так всю последнюю неделю работал сам. Врач прописал мне снадобье, а оно ведь тоже стоит денег. Вот он, бедняга, целый день попрошайничал, чтобы вечером купить мне лекарства да молоко. Кстати, молоко тоже прописал доктор. Григорий говорит, что мы просто не придаём значения молочным продуктам, на самом деле ещё на заре человеческой цивилизации люди пили молоко как лекарство и многие болезни излечивали именно при помощи молока. Вы знаете, что молоко полезно даже при простудных заболеваниях? А всё потому, что это не просто белковая пища, она ещё и очень легко усваивается организмом. Ну а дальше там образуются какие-то вещества, которые успешно борются с вирусной инфекцией. Словом, полезность молока неоспорима.

Только вот напарника мне своего жаль. Я ведь знаю, как ему копеечка в чужой стране достаётся. Вы не подумайте, что он лентяй и неумёха. Нет, он пытался найти работу, да без документов никуда. Хотя однажды даже без документов нашёл. Но случилось несчастье. Работал-работал Гриша целых три месяца, а зарплату так и не получил. Когда стал требовать деньги, хозяин его просто выгнал и ещё пригрозил сдать в полицию. Не понимаю, зачем он себя бросил на такие испытания?

И вот что произошло на излёте моей болезни. Казалось бы, всё — мученья позади. Да, кстати, я уже завтра собирался идти вместе с Гришей на работу. Лежу на лианном «диване», сил набираюсь перед трудовыми буднями. И вдруг в наш дом влетает какая-то огромная птица и прямиком — в «телевизор». Да, забыл рассказать вам, что телевизором Григорий называет деревянный ящик, в котором мы храним продукты. Там у нас лежат хлеб, крупы, иногда — твёрдый сыр, копчёная колбаса. И вот эта наглая птица набрасывается на наш «телевизор» и, не обращая на меня внимания, начинает его потрошить. Как бы вы поступили на моём месте? Я рявкнул, но птице хоть бы хны, она продолжает нагло хозяйничать. На пол посыпалась крупа. И тогда я изловчился — хвать её за лапу. Этот «пингвин» (она действительно была похожа на пингвина) со всего маху как клюнет меня в лоб, у меня аж искры из глаз посыпались. Ой-ой-ой! Да что ж это такое? Григорий придёт с работы, а у нас ни куска хлеба, всё разграблено. Несмотря на боль, я снова кинулся на наглую птицу. Она поднялась повыше и стала наблюдать за мной. Я почуял подвох, понял, что она сейчас снова кинется на меня. Приготовился к борьбе, но борьбы не получилось. При следующем нападении я просто свалился с дерева. Если вы помните, три метра всё-таки. Иными словами, грохнулся я наземь так, что самостоятельно подняться в квартиру уже не смог. У меня внутри хрустнуло, щёлкнуло, и всё тело пронзила боль. Я догадался, что тут случилось что-то посерьёзнее ежиных иголок.

Вечером Григорий подтвердил мои опасения. Он снова вызвал доктора, и тот объявил, что, помимо раны на лбу от клюва неизвестной грабительницы, у меня сломано два ребра.

— Кто-то на него напал, — догадался доктор. — Какая-то птица.

— Да вижу, — развёл руками Гриша, — вон весь телевизор выпотрошен.

Григорий отдал врачу весь свой дневной заработок. Хлеб утащила «пингвиниха», крупа оказалась вся в траве… Вечер мы прожили на жёсткой диете, а утром Гриша, запивая водой сухарик, погладил меня и сказал:

— Терпи, брат. Пойду за добычей. Ты не вставай, лежи. Не печалься, выдюжим.

«Бедный Гриша, — отчаянно думал я, — он, наверное, уже и не рад, что приютил меня. То лапу проколол, то рёбра сломал, что будет дальше? Даже как-то уже и неудобно перед человеком. Ни помощи, ни защиты. Одни убытки. Стыдно мне, мочи нет. А что я могу поделать?»

Грише снова пришлось обратиться за кредитом в «руский магазин». Вечером мой приятель рассказывал:

— Ты знаешь, Царевич, этот мошенник даже обрадовался, что я снова пришёл к нему за продовольственным кредитом. Хлопал меня по плечу, лез обниматься. Хоть бы мне лапшу на уши не вешал! Представляешь, выдаёт мне вот эти бублики и говорит: «Печений „Убилейний“, руси, карош!» Сам ты убелейний! А то я никогда не ел «Юбилейное» печенье! Насыпал целый пакет своих сухарей. «Убелейний». А вот смотри: рыбные консервы. Говорит: «Руси, Камщатка, руси рыбь». Какая на фиг Камчатка? Небось, своих пираний сюда засунул, а выдаёт за камчатского лосося. Тоже мне «руси рыбь» нашлась. Что у них тут за порядки? Водит всех за нос, и никто его не накрывает. У нас бы в России уже давно пришли или санитары, или полицейские, или сами покупатели. А здесь всем всё трын-трава.

Заблуждался мой Гриша. Оказалось, и здесь не всё так просто.

Глава 12

Не всем и не всё здесь трын-трава. Арестовали Григория. Я в тот момент уже полностью вылечился и был рядом с ним. Григория увезли в полицейский участок, а меня — в питомник для бродячих собак. Вы поняли? Питомник для бродячих собак. Что называется, дошёл я до ручки. У них тут свои законы. На каждую собаку в обязательном порядке заводится паспорт. Без паспорта никто не имеет права слоняться по городу или тем более жить в нём.

С одной стороны, конечно, людей понять можно. Они заботятся о безопасности жителей острова, граждан своей страны и, между прочим, о безопасности многочисленных туристов. С этим не поспоришь. Мало ли что у бродячей собаки на уме, цапнет туриста, а он обидится и больше никогда сюда не приедет, да друзьям своим накажет не ехать, родственникам, вот и убытки для страны. Конечно, российских туристов такими мелочами не испугаешь. Подумаешь, собака укусила. Наших ни собаками, ни акулами, ни даже революциями не запугаешь — если им нравится курорт, а он ещё и не очень дорогой, они сами собак распугают, чтобы не мешали им отдыхать.

Меня поселили в тесный вольер, где помимо меня было ещё четыре собаки. И (о боже!) на моё счастье одна собака оказалась практически моей землячкой. Она родом с Украины, но понимали мы друг друга отменно. Звали её Пулька. Крошечная и интеллигентная чихуахуа. Слышали о такой породе? Если интересно, расскажу вкратце, а потом продолжу свою историю.

Ну так вот. Эти маленькие собачки известны с давних пор. Вы спросите: откуда появилось такое странное название? Всё просто. Оно связано с родиной собаки.

Чихуахуа (Chihuahua) — это штат, город и гора на северо-западе Мексики. Вообще, во всём мире город называют Чихуа. И порода во многих странах называется именно так, но в странах СНГ больше пришлось по душе название «чихуахуа». И правда, к чему нам легкомысленные сокращения?

Заселять Америку люди, вероятно, начали в каменном веке и, продвигаясь с севера на юг, примерно одиннадцать тысяч лет назад достигли самой южной точки материка. Скорее всего, с ними пришли и собаки.

Одна из версий о происхождении породы чихуахуа основана на том, что это прямые потомки собак толтеков — народа, проживавшего на территории Мексики. У толтеков были собаки течичи — они напоминали предков мопса из Китая.

Толтеков в XIV столетии прогнали ацтеки, и уже они полюбили течичи. Страшно подумать, но учёные полагают, что собачки служили не только для религиозных обрядов, но и были угощением.

После того как в XIX веке археологи обнаружили во дворце правителя ацтеков Монтесумы высеченные на камне изображения маленьких собачек, те получили своё название.

В 1884 году мексиканцы начали продавать чихуахуа на пограничных рынках — тогда об этой породе и заговорили. Первый «официальный» чихуахуа — короткошёрстный кобель по кличке Миджет (в переводе с английского — «карлик, лилипут»). В США породу признали в 1915 году, а клуб породы организовали в 1923 году. Впоследствии эта порода стала известна по всему миру — идеальная «карманная» собачка (некоторые весят всего пятьсот — шестьсот граммов).

И вот такое чудо оказалось в клетке. История похожа на мою, только в капкан она не попадала. Всё гораздо проще. Хозяин приплыл на остров на круизном лайнере, после того как сошёл на берег, так здесь загулял, что знакомые обратно на корабль несли его на руках. Бедная Пулька лаяла, скулила, плакала, но никто на неё даже не обратил внимания. Хозяина, как мешок, загрузили на катер, а собака осталась на берегу. Не смейтесь, но она тоже научилась здесь жевать кокосы и есть бананы. В общем, здравствуй, Чунга-Чанга! Месяц Пулька скиталась по острову, пока её не поймала специальная служба по отлову бродячих собак.

— И давно ты тут сидишь? — спросил я у Пульки.

— Недели две, — ответила Пулька и грустно добавила: — Ещё две — три недели и… всё.

— Что всё? — насторожился я. — А что потом?

— Потом усыпят. — Пулька произнесла эту фразу так спокойно, словно через две — три недели ей выделят в центре города отдельную квартиру.

— За что? — удивился я.

— А ни за что! — фыркнула Пулька. — Они нас держат здесь месяц, делают прививки разные, потом дают объявления в СМИ, ищут нам хозяев…

— Ну вот! — обрадовался я. — Значит, не всё потеряно.

— Эх, Трисон-Трисон, — Пулька опустила голову, — да кому мы тут нужны? Ты в зеркало на себя смотрел?

— Смотрел, — ответил я. — А это тут при чём?

— Да ты же как хороший телёнок. Попробуй тебя прокорми.

— Ну ладно я, — пропустил я мимо ушей обидное сравнение, — а ты? На тебя много корма нужно?

— Много-мало, — ответила Пулька, — тем не менее всё равно нужно чем-то кормить. Так что готовься, лабрадор, к худшему.

Я прилёг в угол и задремал. «Ну почему опять я на грани гибели? Жизнь снова испытывает меня? Или это уже конец? Как всё резко поменялось. Григория арестовали, наверное, вышлют на родину. А как же я? Что мне делать?»

Так и уснул я с горькою думой. А утро принесло хорошую новость. Пулька приглянулась местной жительнице, и собака на законных основаниях перекочевала в чью-то квартиру. Прощание было неожиданным и кратким. Собака лизнула меня в нос и пожелала удачи.

В течение нескольких дней меня обследовали, сделали какие-то прививки. Странные люди, думал я, если усыпляете собак, к чему все эти обследования, уколы, таблетки? Как-то непонятно. Но со временем всё встало на свои места.

Глава 13

Никогда не знаешь, откуда придёт беда, но и адрес помощи обычно редко кому известен. Через несколько дней в питомник пришли Игис и её папа. Они меня забрали к себе.

Вам, наверное, интересно, как они узнали, что я оказался в питомнике?

Отец Игис сразу догадался, как только узнал, что моего Григория арестовали. А рассказала мне всю эту историю моя старая знакомая Чанга. Когда Игис объявила родителям, что моего хозяина забрали в полицию, а я исчез, отец Игис сразу сказал:

— Тут и гадать нечего, Уачу забрали в питомник. Если в течение месяца его оттуда никто не заберёт, увезут в неизвестном направлении.

Игис, услышав это, подняла такой шум, что даже её суровый отец согласился отправиться мне на подмогу. Говорил же я, везёт мне с девчонками. Если бы не они, давно бы уже погиб. Иными словами, спасли они меня. Я так им благодарен!

Девочка весь вечер обнимала меня, гладила, целовала и не отходила ни на шаг.

— Уача, Уача, милен, лиа гримм! — шептала она. Я, даже не понимая её языка, догадывался, что это что-то хорошее и доброе.

«Спасибо тебе, дорогая Игис, ты мой ангел-хранитель на этом чудном острове».

Между прочим, в питомнике мне выдали справку, благодаря которой я теперь мог гулять где угодно, не опасаясь снова угодить за решётку. На второй или третий день свободной жизни нас с Игис остановили полицейские и что-то потребовали у неё. Она предъявила им документ. Полицейский, прочитав его, улыбнулся, вернул бумагу и похлопал меня по шее. Значит, у меня теперь тоже есть паспорт или что-то наподобие него.

Послушайте, ведь я теперь крутая собака, настоящий житель острова «Чунга-Чанга». Да-да. Теперь даже обезьяна Чанга мне завидовала. В деревне она жила спокойно, а вот в городе ей показываться было небезопасно. Оказывается, ей тоже нужен этот дурацкий паспорт. Как у них тут всё строго! Она говорит, что её хозяин обещал по приезде выправить все документы, чтобы не попадать в такие неприятные истории.

Насторожило вот что! Если меня поставили на какой-то там местный учёт, выдали документ, выпустят ли меня обратно домой? Впрочем, кто там будет меня искать за тридевять земель? Пропал, да и пропал. Это ж какие нужно потратить деньги, чтобы найти пса на острове в океане? Наверное, даже олигарх не стал бы заниматься такими глупостями. Легче взять нового щенка лабрадора и вырастить себе нового друга. Хотя, честно сказать, надежда теплилась. Чтобы так поступить со мной, это какую же нужно иметь совесть? А с другой стороны, Тамара Исаевна могла подумать, что мне надоела моя работа и я смылся. Погнался, так сказать, за красивой и лёгкой жизнью. Ни зимы тебе, ни осени. Сплошные весна и лето — живи не тужи. Но вы ведь видели, какое тут «живи не тужи». То Грише подпевал, то чуть ноги из-за морского ежа не лишился, то птица-грабитель напала, рёбра переломал, то в питомнике чуть жизни не лишили.

Нет, ребята, не нужна мне такая райская жизнь. Лучше уж на родину! Только вот как теперь туда попасть? Как добраться мне до России? Там бы я непременно нашёл своего академика. А здесь вокруг вода, а в воде, небось, монстры-акулы плавают. Те, в случае чего, проглотят меня и не поперхнутся. Эх, точно жизнь собачья настала.

Одно успокаивает: у меня появилось сразу две подруги — Игис и Чанга. С девчонкой мы целый день гуляли, играли, а с Чангой по вечерам болтали. Обезьяна — молодец, она знает столько разных историй, сразу всё и не переслушаешь. Но проказливая! Вечно её тянет на какие-то невероятные приключения. И постоянно меня пытается подбить на свои хулиганства.

Глава 14

Однажды утром прибежала Чанга и объявила, что вернулся её русский хозяин Юра.

— На, угощайся! — Чанга протянула мне огромную конфету.

Конфеты я тоже люблю, чего скрывать.

— Спасибо, — говорю. — Хозяин привёз?

— Да, он всегда с гостинцами приезжает. Вкусно?

— Вкусно, — промычал я, стараясь тщательно разжевать лакомство.

— Вот! — Чанга толкнула меня лапой в бок. — А ты говоришь «мясо-мясо»!

— От мяска я тоже не отказался бы, — возразил я. — На одних сладостях не проживёшь.

— Ладно, не станем снова затевать пустой спор. Давай думать, как тебя будем спасать.

— А чего меня спасать? — удивился я. — У меня теперь паспорт есть. Никто не должен…

— Вот ты дурья башка, — рассмеялась Чанга. — Я имею в виду, как тебя на родину-то отправить?

— Ты думаешь, это возможно? — раскрыл я рот.

— А чего ж тут невозможного? — Обезьяна развернула ещё одну конфету и ловко отправила её в рот. — Юра мог бы написать куда-нибудь в Россию. Там разыскали бы твоих хозяев и сказали, мол, так и так, Трисон ваш живёт на острове. Жив-здоров, ждёт вас!

— Так-то оно так, только кто Юре твоему объяснит всю эту историю? Ты уже разговаривать по-человечески научилась? Или письмо освоила? Ну? Чего замолчала?

Чанга села на землю, нахмурилась и стала чесать мою макушку.

— М-да! — выдавила она через несколько минут. — Тут с тобой трудно не согласиться. Ведь о том, что ты отстал от лайнера, знаем фактически только ты да я. Правильно?

— Ещё чихуахуа Пулька, я ей в питомнике рассказал о случившемся.

— А толку? — усмехнулась Чанга. — Она такая же, как и мы. Да, нужно что-то придумать. Ты знаешь, Трисон, я тебя познакомлю с Юрой. Может, что из этого и выйдет.

— Что? Что ты имеешь в виду? Что может выйти?

— Он наверняка догадается, что ты из России, и предпримет какие-нибудь меры, — заявила Чанга.

— Как он догадается? — возразил я. — У меня что, на лбу написано «Российская Федерация» или «Сборная России по туризму»?

— Нужно подумать! — сказала Чанга. — Ты, главное, верь в нашу победу.

— Я всегда в неё верю, — кивнул я. — Только без языка тут не обойтись.

— Посмотрим, — хитро улыбнулась Чанга и куда-то исчезла.

У меня тем временем случилось невероятное знакомство. Сто лет будете гадать и не отгадаете, с кем. Но не стану вас томить, говорю сразу: с котом. Подумаешь, скажете вы, тоже нашёл «невероятность». А между тем, это так. Поскольку кот оказался необычный.

Кот Шуито — слепой. А ослеп он совсем недавно. Жил в семье по соседству с домом Игис. Однажды вечером он не вернулся с прогулки. Нашли его с разбитой головой недалеко от жилища, он, бедняга, искал дорогу и заблудился. В ветлечебнице сказали, что, по всей видимости, какой-то негодяй запулил в него камнем или ударил палкой. Чтобы спасти Шуито жизнь, врачи были вынуждены удалить ему оба глаза.

В общем, я взял над котом шефство. Приходил каждое утро к его дому и поджидал у порога. Хозяин Шуито доверял мне своего питомца — выносил его на крыльцо и сажал передо мной. А дальше мы уходили за дом на лужайку и там играли. Слепому коту нельзя позволять гулять одному. Его может что-то напугать, и он рванёт в неизвестном направлении. Кто и где его потом будет ловить?

Уже через неделю Шуито стал самой настоящей липучкой, он не отходил от меня ни на шаг. Наконец-то я трудился по своей специальности. Возможно, кто-то ухмыльнётся, дескать, дожил — поводырём у кота работает и радуется. А вы знаете, это не имеет никакого значения. У кота, у собаки, у человека. Тут главное должность — поводырь! Разве кот не нуждается в помощи? Спросите у любого кошатника, да он за своего питомца жизнь готов отдать. Тут ведь вот в чём дело: слепой кот не может сутками лежать где-нибудь в углу. Во-первых, от скуки можно умереть, а во-вторых, это очень вредно для здоровья. Если резко снизить активность, что и случилось с моим новым другом, кот может набрать лишний вес, а с ним придут другие проблемы. Да-да, всё как у человека. Нужно двигаться, бегать, прыгать и, кроме того, нужно верить, что рядом окажутся те, кто готов тебе помочь и протянуть лапу помощи.

Я не стесняюсь того, что мне довелось поработать поводырём у слепого кота. Если хотите, я даже этим горжусь. Люди часто сочиняют о нас всякие небылицы. Сами ругаются, а через пословицы и поговорки пытаются нас втянуть в свои конфликты. Все ведь слышали такой фразеологизм «как кошка с собакой»! Что за некорректное сравнение? С какими бы котами я, к примеру, не знакомился, мы постепенно всё равно становились если не закадычными друзьями, то уж не врагами точно. Все вопросы разрешали мирно и тихо.

Вы не читали книгу Гвена Купера «Одиссея Гомера», в которой он рассказал историю о слепом котёнке по кличке Гомер? Малыш свободно передвигался по дому, дружил с двумя кошками, лучше них ловил мух и вообще жил полноценной кошачьей жизнью. Гвен пишет: «„Какая жалость!“ — нередко доводится слышать мне, когда люди узнают о том, что в двухмесячном возрасте Гомер лишился зрения. На что я тут же отвечаю: „Покажите мне более жизнерадостного кота, и я — только за просмотр! — сразу даю вам сотку долларов“. На эту сумму до сих пор никто не покусился.

„Да, но как же он… э-э-э… выходит из положения?“ — обычно следует вопрос. „На своих четырёх, — отвечаю я, — как и любой другой здоровый кот“.

Бывает, правда, что, если Гомер слишком уж разойдётся, до меня доносится глухой стук — тюк! Это значит, что он головой угодил в стену или в ножку стула, о коих забыл в пылу игры. Сейчас у меня этот звук вызывает улыбку, хотя сердце по привычке ёкает. Но кто бы из вас удержался от улыбки при виде того, как ваш кот, разыгравшись, шлёпается с дивана, стянув за собой покрывало, или от того, как он ошалело изучает стеклянную дверь, с которой не чаял встретиться в погоне за невидимой целью».

Наверное, моим читателям будет интересно узнать: в Северной Каролине (в США) в 2005 году был создан приют Blind Cat Rescue, чтобы дать убежище почти слепым кошкам, которых не брали в обычные приюты. «Слепые кошки — животные, которые просто, оказывается, не в состоянии видеть. Они понятия не имеют, что они слепые. Они знают, что они — кошки. Они действуют как кошки, — говорится в манифесте Blind Cat Rescue. — Слепые кошки могут делать практически всё, что может сделать видящая кошка».

Но вернёмся к нашему Шуито. Мы часто играли втроём и вчетвером. Догадываетесь, кто составлял нам компанию? Конечно, это моя спасительница Игис и любительница бананов — подружка Чанга. Хозяин её, несмотря на то что объявился на острове, практически дома не бывал. «Бизнес, — коротко пояснила обезьяна и добавила: — Весь в делах!»

Наш Шуито действительно забывал иногда, что он слепой. Он научился по шагам определять, кто к нам подходит. Вы знаете, что со временем у всех слепых котов обостряются слух и обоняние и даже увеличиваются усы-вибриссы. Представляете, эти самые вибриссы помогают коту определять расположение предметов в пространстве (даже в темноте!), поскольку улавливают воздушные потоки, которые от них отражаются.

Когда я жил в России, стал свидетелем одной истории: дети решили навести красоту своему коту, повязали ему на грудь полотенце, усадили в кресло и парикмахерскими ножницами отрезали ему эти самые вибриссы. Пользуясь случаем, обращаюсь к своим читателям: никогда этого не делайте. Без усов-вибрисс ваш кот в темноте расшибёт себе лоб. Разве вам не жалко будет своего питомца?

Глава 15

Однажды утром я проснулся от громкого крика и сразу узнал голос — это был отец Игис. Он бегал за дочерью с длиннющей хворостиной и что-то кричал.

— Самино! Самино! Ай-ай-ай, самино!

Я вылез из-под крыльца и с недоумением стал наблюдать, как взрослый мужчина пытается «ужалить» родную дочь. Мне показалось, что несколько раз такая возможность у него была, но он почему-то делал вид, что отстаёт. Наконец, Игис скрылась в ближайшей роще. Хозяин, проходя мимо, неожиданно замахнулся и на меня, что-то бурча. Признаюсь честно, я испугался и прижал уши — думаю, ну вот, сейчас как врежет. Обидно, правда. За что? Я ведь ничего плохого не сделал. Но и мне досталось всего лишь обидное, видимо, слово «самино». На том всё и закончилось. Иными словами, отец на всех только страху нагнал и ушёл расстроенный в свой дом-шалаш.

Я побежал разыскивать девчонку. Нашёл её на пеньке неподалёку от дома. Игис плакала и утирала чёрными кулаками слёзы. Вы знаете, на лице чернокожего человека слёзы смотрятся иначе, чем на европейце. Лицо похоже на спелую сливу. А ручейки — на утреннюю росу. Красиво плачет темнокожий человек! Я прижался к девчонке и лизнул ей щёку. Она улыбнулась и в ответ поцеловала меня в лоб. И тут объявилась Чанга.

— Ревёт? — ухмыльнувшись, спросила она и кивнула на Игис.

— И чему ты радуешься? — авкнул я возмущённо. — Что там у них случилось?

— Да ничего такого, но…

Чанга внезапно запрыгнула на дерево, тут же перелетела на соседнее, сорвала там какой-то плод и вернулась обратно. У меня аж в голове закружилось от её манёвров.

— Извини, прынц, проголодалась, — съязвила обезьяна и с хрустом впилась зубами в неизвестный мне плод. Из него брызнул сок, и Чанга от удовольствия закатила глаза.

— Ты бы уже договорила, что ли, — нахмурился я. — Прыгаешь, как…

И смех и грех — представляете, я чуть было не ляпнул ей: «Прыгаешь, как обезьяна». Вовремя сообразил, что это будет выглядеть смешно и несуразно.

— Игис выпустила всех кроликов из клетки, — объявила Чанга.

— Как это? — удивился я. — Случайно, что ли?

— Трисон, ты такой смешной пёсик! — Обезьяна погладила меня по голове. — Ну как можно выпустить случайно кроликов из пяти клеток? Ты подумал, что спросил?

Отец Игис разводил кроликов. Я много раз видел их — красивые такие, мягкие, пушистые. Жалко, правда, их было, ведь люди держат кроликов не для красоты.

— То есть она нарочно отпустила всех кроликов? — ещё больше удивился я.

— Ну да! — закивала Чанга. — Отец сегодня должен был забить нескольких, вот Игис и решила их спасти.

— Слушай, Чанга, а ведь Игис только что совершила очень доброе дело. Она спасла целую… целое… как они там живут…

— Стаями, — подсказала Чанга.

— Угу, целую стаю кроликов. Где они сейчас?

— Да где же им быть? — рассмеялась обезьяна. — В лесу теперь все.

«Бедная девочка, как же ты теперь возвратишься домой? Нужно что-то придумать. Отец, наверное, накажет тебя».

Но мы с Чангой ошиблись. Игис вернулась домой к обеду. Она тихонько подошла к входу в жилище и остановилась. Отец вышел, выбросил подальше свой прутик, обнял дочку, и они долго-долго стояли молча. Затем он поцеловал девочку, и они пошли в дом.

— Простил? — спросил я у Чанги.

— Простил, — радостно ответила моя подружка. — Он вообще добрый мужик. Ругается, кричит, ногами топает, но девчонку никогда не обижает. У них мамы нет. Он сам воспитывает детей. У него их трое. Ещё два старших брата у Игис. Но они работают где-то в городе и сюда приезжают редко.

Ну, то, что отец у Игис добрый, я уже убедился на собственном опыте. Кто меня из приюта вытащил? Да что там приют — можно сказать, от верной смерти спас.

— Я слышала, что отец давно собирался прекратить этот бизнес с кроликами, — продолжила Чанга. — Он даже сам ничего с ними не делал, нанимал специально обученных людей. Говорил одному работнику: «Ты понимаешь, брат, нельзя воспитывать детей и заниматься таким бизнесом. Неправильно это».

— Он прав, — закивал я.

— Вот Игис его и опередила, — ухмыльнулась обезьяна. — Видимо, почуяла, что отцу это и самому поперёк горла.

— Молодчина Игис. Какая она хорошая девочка, — радостно авкнул я.

Я не знаю, как это назвать. Пусть каждый решит для себя сам. Пусть каждый сам ответит на вопрос: правильно поступила Игис или нет? Но, на мой взгляд, Игис совершила самый настоящий подвиг. Да, если хотите, богоугодный поступок. И до такого поступка нужно ещё суметь дорасти. Она не стала искать никаких оправданий. Осознавая, что это кролики, которых нарочно разводят для производства мяса и меха, она тем не менее взяла и освободила животных, спасая их от верной гибели. Не выпусти Игис их на свободу, половина несчастных кроликов уже сегодня погибла бы. А может, и все! Отец ведь собирался прекратить свой кровожадный бизнес. Сегодня она доросла до спасения грызуна, а завтра дорастёт до спасения человека. В любом случае это тот путь, по которому человек направляется к богу, милосердию, любви.

Может, отец Игис и не имеет высшего педагогического образования, но, видимо, интуитивно понимает, что ребёнка нужно воспитывать добрым и отзывчивым. А где тут доброта, когда нужно убивать бедных и несчастных кроликов? Ребёнок, развиваясь, постепенно познаёт мир. Любовь ко всему живому в детях живёт с самого рождения. Если малыш взрослеет и видит, как вокруг него одни люди губят животных, другие ломают ветки на деревьях, третьи загрязняют реки, озёра, то тут, то там днём и ночью небо заволакивает чёрным дымом из труб — то волей-неволей ребёнок «впитает» эти картины. Такое безответственное отношение человека к природе в будущем не приведёт ни к чему хорошему. Ребёнок когда-то станет взрослым и будет рассуждать: так жили до меня, и ничего не случилось с этой природой, так буду жить и я, всё останется на месте, зачем создавать себе лишние трудности? Но если по такому принципу будут жить все, то через какое-то время по нашей планете невозможно будет не только пешком пройти, но и на бульдозере проехать.

Я приведу пример с комнатой. Один день не навёл в ней порядок, второй, третий. Через месяц загляните в комнату, вряд ли вы туда сможете свободно войти. Это ведь только кажется, что наша планета громадная, на самом деле засорить её и подвести к краю экологической пропасти можно очень быстро.

Вы скажете, вот так Трисон! Начал с кроликов, закончил экологической катастрофой. А между прочим, всё взаимосвязано. Если наша Игис сегодня пожалела и спасла кроликов, то завтра, стань она, к примеру, Генеральным секретарём ООН, спасёт миллионы людей на планете. Всё начинается с малого. Потому отец и простил девочку. Её нельзя было не простить. Как можно наказывать кого-то за то, что тот спас другому жизнь?

А вообще, если бы я был человеком, я бы рассказал людям, как приучать маленького ребёнка к общению с домашними животными. У многих моих читателей наверняка есть младшие братья и сёстры, так что небольшое отступление будет полезно всем.

Домашние питомцы часто становятся всеобщими любимцами в семье. Малыши любят их по-своему. Они даже с ними разговаривают. Я всё это испытал на себе. Помню, как две девочки играли со мной в докторов и больного. Я терпеливо относился к их экспериментам, поскольку для них такие игры очень важны. Дети исследуют таким образом большой мир.

Но иногда бывает, что ребёнок ведёт себя с животным не совсем правильно. Некоторые родители сильно пугаются, когда видят, что их отпрыск тянет котёнка за хвост или пытается укусить его за ухо. Это не говорит о жестокости ребёнка. Просто малыш проводит эксперимент, он познаёт природу и окружающую среду. Ребёнок ещё не понимает, что котёнку больно. И вот здесь понадобится ваша помощь. Вы расскажете ему, что животное — это не игрушка. Если ему оторвать лапу, ему будет очень-очень больно, и он будет горько плакать. Главное — не оставлять ребёнка одного и держать ухо востро, чтобы постоянно корректировать его действия и поступки.

Не стесняйтесь и рассказывайте ребёнку о привычках животных, чтобы малыш хорошо знал особенности ваших домашних питомцев, приучался любить, слышать и понимать их. Вместе с ребёнком купайте кошку и собаку, вычёсывайте их. Пусть малыш сам или вместе с вами кормит животных. Со временем он привыкнет заботиться о братьях наших меньших, будет относиться к ним доброжелательно и ласково. Это останется в его сердце навсегда. Учёные уже давно доказали, что те дети, которые в детстве ухаживали за животными, вырастают более отзывчивыми и добрыми. Когда-то они проявят заботу и о своих состарившихся родителях. Об этом тоже нельзя забывать, между прочим. Не зря же люди придумали пословицу: «Что посеешь, то и пожнёшь».

Конечно, лучший пример для детей — их родители. Без личного примера трудно воспитать ребёнка добрым и заботливым. Ребёнок копирует своих родителей во всём. У нас, у собак, щенок вырастает копией мамы. Это только кажется, что у людей иначе. На самом деле природа создала эту модель воспитания для всех. Главное — помнить о том, что ваши дети когда-то вырастут и будут делать то, что сейчас делаете вы.

Глава 16

В тот вечер мы с Чангой слышали разговор Игис со старшим братом. Тот её немного, конечно, пожурил. Как пояснила мне моя подружка-переводчица, обезьяна, «для видимости».

— Ты зачем это сделала? — спросил брат.

— Ты не поверишь, братик, — отвечает Игис, — но они мне подали сигнал о помощи.

— Ой, Игис, — рассмеялся брат, — ну ты такая выдумщица.

— Честное слово, — Игис приложила руку к груди, — вот прямо почувствовала что-то. Может, мне показалось, но…

Брат обнял девчонку, и они ещё долго о чём-то говорили. Я понял, что парень тоже одобрил поступок сестры. Не будем им мешать, пусть поворкуют. Они и так очень редко видятся. А я воспользуюсь случаем и исполню обещанное.

Помните, я ещё в самом начале хотел рассказать вам о языке животных? Вот как раз наступил тот момент. Это действительно интересно. С кого начнём? Ну, давайте с котов. Вы знаете, что они друг на друга не мяукают? Серьёзно! Для общения между собой они использую язык жестов или, на крайний случай, шипение, а вот для своих хозяев и всех остальных они могут сказать «мяу». Кошки произносят этот звук, чтобы поприветствовать кого-то или просто обратить на себя внимание, выпросить еду или показать, что они хотят, например, выйти погулять. Единственное исключение из правил — это котята. Они настойчиво мяукают с мамой-кошкой, когда хотят есть.

Вы сейчас очень удивитесь, но учёные выяснили, что самый умный среди животных — это… Ну, отгадайте! Предвижу уже ответы: дельфин, лошадь, слон и так далее. Ничего подобного. Когда исследователи декодировали язык сусликов, оказалось, что это самый сложный язык из всех языков животных. Вот вам и суслик! Все вечно смеются над его мордочкой, считая зверька глупым и недалёким. А между тем, суслики могут передавать друг другу информацию о враге — как он выглядит, насколько он крупный, его цвет. И что самое интересное, это нам кажется, что суслик пискнул от страха и спрятался в норе. На самом же деле в одном таком писке, который длится менее секунды, он передаёт информацию. Возможно, военные когда-нибудь воспользуются их уникальным опытом для шифровки своих секретных сообщений. Хотя они уже давно что-то там попикивают разными приборами.

Ещё один «вояка» — жук-точильщик. Этот для общения с соплеменниками использует азбуку Морзе. Он бьётся об дерево головой и использует возникающее эхо, которое слышат его собратья. Живут такие «морзянщики» в Англии, их стук можно услышать ночью.

Каждое животное обладает своим уникальным, неповторимым голосом. Когда речь идёт о людях, тут не возникает никаких сомнений, а вот когда мы говорим о животных, то почему-то думаем, что у них голоса все похожи. Нет. Например, когда учёные изучали в течение почти двадцати лет целое стадо слонов, выяснилось, что любого слона, как и человека, можно узнать по голосу.

Согласитесь, нас не удивляет, когда мы видим у людей, как будущая мама разговаривает с ребёнком, который пока ещё находится в животе. Но представьте реакцию бедной женщины, если её пока ещё не рождённый ребёнок вдруг ответил бы ей. Представили? Испуг или недоумение. А вот курицу этим не удивить — для неё это обычное дело. За сутки до рождения или, если можно так выразиться, до вылупления цыплёнок пищит в яйце, а мама-квочка кудахчет, чтобы успокоить своё шумливое и беспокойное чадо.

Нужно отметить, не всех животных может услышать человек. Например, лягушка Хая из Южной Азии общается, используя ультразвуковые частоты, которые человеческий слух не воспринимает. Учёные считают, что лягушки используют такие частоты неспроста — они живут в местности, где шумят огромные водопады, и здесь просто невозможно различить звуки более низкой частоты. А может, они не хотят, чтобы люди их слышали? Лягушки — очень хитрые существа, между прочим. Я однажды видел, как они охотятся на мушек. То ещё зрелище. У них язык словно стрела лучника.

Не можем мы пройти и мимо дельфинов. Как вы думаете, есть ли сходство между дельфинами и, например, попугаями? Все, наверное, ответят: нет. И впрямь, ну какое может быть сходство между такими благородными животными и глупыми птицами? А вот и есть! Во Франции провели эксперимент: дельфинам днём давали слушать звуки китов. Пока они бодрствовали, ничего необычного не происходило. Как только дельфины засыпали, они начинали во сне подражать китовым звукам.

А вот распространённое мнение о том, что «попка — дурак», можно смело опровергнуть. Не такие они и дураки, эти смешные попугаи. Каюсь, не раз посмеивался над ними. Учёные выяснили, что попугаи могут не только повторять услышанные звуки, но иногда и разговор поддерживают. В Африке жил попугай по кличке Алекс, который, например, хорошо разбирался в цветах и даже подшучивал над своим дрессировщиком. А другие небезызвестные попугаи, Прудл и Нкиси, не только умели шутить, но и знали около тысячи слов каждый.

Не устали? Заканчиваю. Напоследок несколько слов о самом, на мой взгляд, интересном, поскольку все почему-то думают, что рыбы — это самые молчаливые животные на земле. Есть даже такой анекдот: «Сестра, рассматривая рыбок в аквариуме, спрашивает у брата: „Почему рыбы всё время молчат?“ Брат усмехнулся и отвечает: „А ты засунь голову в аквариум и попробуй поговорить“». Так вот, чтобы общаться с соплеменниками во время охоты, рыбы используют плавники. Они указывают своим сородичам, куда нужно направить добычу. Когда та попадает в ловушку, рыбы поворачиваются к добыче и изображают своего рода танец. Кроме того, рыбы используют подобный метод как сигнал к действию, предупреждая об опасности или предлагая поохотиться.

Возвращаемся на наш дивный остров. Но если бы я знал заранее, лучше подольше рассказывал бы о языке животных. Беда у нас тут случилась — умер кот Шуито. Видимо, травма головы не прошла бесследно. Бедный котейка. Вот и пришёл его час. Как живёт тот человек, который изувечил беззащитное животное? Зачем он это сделал? Может, хотел показать своё превосходство или самоутвердиться? Ветеринар позже установил, что это не было случайностью, поскольку нашего Шуито ударили по голове несколько раз. К сожалению, есть ещё бессердечные люди. Как обидно! Жил-жил кот, и вот тебе на — похоронили мы своего друга.

Днём посидели на нашей лужайке, погрустили, повспоминали, как мы совсем недавно здесь кувыркались. Девчонка в конце концов не выдержала и расплакалась. Обидно. Меня очень волнует тема добра и милосердия. Не зря ведь у нас, поводырей, на амуниции имеется эмблема Красного креста. Как так получается, что один человек открывает клетку животным и выпускает их на свободу, а другой так лупит несчастного кота по голове, что тот теряет зрение? Ведь все же люди рождаются румяными, приятными такими карапузами, затем растут, играют в одни и те же игры, учатся в одних и тех же школах, читают одни и те же книги, слушают музыку, смотрят кино, но… постепенно одни становятся извергами, другие готовы за друга жизнь отдать. Вот это никак не укладывается у меня в голове. Пытаюсь докопаться, но, видимо, мне со своими собачьими мозгами этого не понять. Надеюсь, мои читатели любят животных и почём зря их не обижают. Спасибо вам, друзья. Если вы нас искренне любите, знайте, мы вас любим в разы больше! Человек + животные = дружба навек!

Глава 17

На следующий день рано утром меня разбудила Чанга.

— Вставай, лежебока, — с порога заявила она. — Сегодня у хозяина выходной. Сказал, что весь день будет валяться на диване.

— А я тут при чём? — изумлённо спросил я. — Ему поводырь понадобился, чтобы лежать на диване?

— Ты меня иногда удивляешь, Трисон! — ехидно ответила Чанга. — Вроде умная собака, а говоришь всякие глупости.

— Ой-ой-ой! — покачал я головой. — Тоже мне интеллектуалка нашлась.

— Да, — гордо ответила обезьяна. — Может, и не интеллектуалка, но поумнее некоторых животных.

Чанга так смешно выпятила нижнюю губу, что я даже взвизгнул, в моём случае это означало «ухмыльнулся». Я решил подначить свою подружку:

— Ну да, конечно, ты же человекообразная обезьяна…

Обезьяна пристально посмотрела на меня, затем подошла ко мне вплотную и, глядя в глаза, спросила:

— Послушай, бродячий музыкант, ты на родину-то к себе собираешься?

Меня словно током ударило.

— Ав! — рявкнул я.

— Так собирайся скорее. А то сидит он тут умничает: «человекообразная», «интеллектуалка»…

— А что случилось? — взволнованно спросил я уже на ходу. — Есть хорошие новости?

— А откуда им взяться, хорошим новостям, — не оборачиваясь, ответила мне Чанга, — если ты целыми днями под пальмой прохлаждаешься. Хорошие новости мы сами должны делать, а не ждать у моря погоды. Так мой Юра говорит. Понял, музыкант?

Тут я не выдержал и возмутился:

— Послушай, дорогуша, ты чего это меня целый день музыкантом называешь? Какой я тебе музыкант? Я поводырь, между прочим, специальную школу…

— Да успокойся ты, — перебила меня обезьяна, — слышала я это уже сто раз: и о школе твоей, и о том, что твои предки викингам помогали, корабли водили…

— Я не говорил, что они корабли водили…

— А ты откуда знаешь? — ехидно спросила Чанга. — Может, и рулить помогали!

«Наверное, зря я обидел Чангу „человекообразием“, она теперь заест меня».

— Но музыкант тут при чём? Музыкальных-то школ я не оканчивал, — возмущённо сказал я.

— Да понятно, что не оканчивал, но с Гришей своим вы здорово спелись!

«Вон оно в чём дело. Ух, язва!»

— Ладно, прости, Чанга, давай не будем ссориться! — сдался я. Да и какой смысл ругаться с подругой? Тут на острове, кроме неё да ещё крошки Пульки из питомника, меня никто и не понимает.

Чанга остановилась, подошла ко мне, обняла и тихо сказала:

— Да ты что, Трисон? Я и не думала с тобой ругаться. Пойдём, сюрприз тебя поджидает. Я сегодня такое слышала, ты сейчас рухнешь от удивления.

— Что? Что? Скажи, — потребовал я.

— Терпение, мой друг! — громко произнесла Чанга. — Пошли!

Через полчаса мы вошли в «резиденцию» Чанги. Вернее, её хозяина. Дом, в котором жил Юрий, нельзя было назвать огромным и даже просто большим, скорее, средний такой, но очень ухоженный. А перед домом на лужайке журчал небольшой фонтан. Мы приблизились к беседке.

— Садись здесь, молча смотри на моего хозяина и не шевелись, — приказала Чанга и добавила: — Не гавкни сдуру, а то всё дело испортишь.

Ну вот что ты будешь делать с этой наглой обезьяной?

— Могла бы и не предупреждать! — Меня прямо подмывало рявкнуть на Чангу. — Ну с чего это я начну лаять в чужом доме? Ты что?

— Ладно-ладно, — улыбнулась подруга. — Шучу я, что ты сразу кипятишься? Хотя понимаю, нервы. Я бы тоже переживала, если бы мне пришлось из вашего Сочи убегать. Но будь спокоен, мой друг. Сейчас всё увидишь!

Ничего не понял! К чему она сюда Сочи приплела? Ну да ладно — не затем сюда пришли!

Я сел у входа в беседку и замер, превратившись в памятник. Чанга забежала на крыльцо, но тут же вернулась обратно. Она села позади меня, и мы стали дожидаться хозяина. Он, видимо, дремал, потому что вышел, потирая кулаками глаза. Пристально посмотрел на меня и вдруг громко произнёс:

— Вау! Так это ты братец из России? Поводырь? Ничего себе сюрприз! Где ты нашла его, Чанга?

Верите, у меня отвалилась нижняя челюсть, и я никак не мог её поднять обратно. Как же так? Как Чанге удалось объяснить, что я собака-поводырь из России? У вас есть версия? С ума можно сойти! Может, наша Чанга освоила письменность да письма пишет вовсю? Или эсэмэс-сообщения шлёт своему хозяину? Вряд ли. Но тогда как? Как ей это удалось? Если бы я на этом закончил свой рассказ, интересно, кто-нибудь угадал бы, как Чанга сообщила своему хозяину информацию обо мне?

Остановитесь, не подсматривайте, не читайте пока дальше. Подумайте, как такое могло случиться? Ну вот как? Я даже представить не мог, что Чанга может найти такой простой и в то же время феноменальный выход.

То, что я увидел дальше, потрясло меня до кончика хвоста. Я обернулся и увидел в руках у Чанги небольшой российский флаг. Она держала его над моей головой как транспарант.

«Так вон оно что! Ну, Чанга! Да ты просто гений!»

— Сестрёнка, миленькая, — я лизнул ей нос, — ты где взяла российский флаг?

— Где-где? Одолжила в одном месте. «Руский» магазин помнишь? У него на каждом углу такие флажки висят.

— Точно, я видел, — вспомнил я. — Но… как твой хозяин узнал, что я поводырь?

— Не болтай, смотри и слушай дальше.

Юрий внезапно ушёл в свою беседку. Но через мгновенье вернулся с каким-то журналом в руках.

— Так-так-так, — листая журнал, бормотал мужчина, — да где же оно? А! Вот! Объявление: «Лабрадор… поводырь… откликается на кличку Трисон».

Только теперь картина прояснилась полностью.

— Вот, — Юрий помахал передо мной журналом, — в самолёте прочитал. Только вчера о тебе с приятелем говорили. А ты сегодня нарисовался. Молодец.

«Это не я молодец. А твоя Чанга такая — умная обезьяна!»

— Так значит, отстал от парохода? — продолжил Юрий. — Печально, печально! Тут на острове с собаками очень строго! Могут и в кутузку упечь. Ты поаккуратнее, а то не ровён час… я ещё даже Чанге паспорт не сделал.

Всё-таки как плохо, когда не умеешь говорить. Так хотелось в этот момент сказать: «Не волнуйтесь, Юрий, я уже паспортом обзавёлся!»

Какой счастливый день! Сделан ещё один шаг на пути моего возвращения домой. Сказать, что это произошло случайно, язык не поворачивается. Ведь мои хозяева дали объявление в журнале, наверняка зная, что журнал будет распространяться в самолётах, летящих в этом направлении. А остальное — уже мелочи. Главное сделано. Ай да академики, ай да молодцы! Только вот как теперь будут развиваться события? Юрий может поаплодировать своей Чанге и на этом всё забыть, а может предпринять кое-какие меры. Тут нам не дано предугадать! Но всё равно нет предела моей радости!

Глава 18

Дорогой мой читатель, у нас с тобой есть ещё одна хорошая традиция. Обожаю традиции. А потому пришло время рассказать тебе о нескольких знаменитых собаках. По дороге на этот остров мне читала о них Тамара Исаевна. Ну если быть более точным, женщина читала книгу своему мужу-академику, а я внимательно вместе с ним слушал. Так вот.

Жил да был в тридцатые годы двадцатого столетия в Уэльсе чёрный ретривер по кличке Джек Суонси. Однажды, увидев, как в реке тонет маленький мальчик, Джек бросился к нему и вытащил ребёнка на берег. Очевидцев происшествия не было, а в рассказ мальчика никто не поверил, приняв его за фантазии малыша. Но через две недели отважный пёс спас ещё одного человека. В этот раз свидетелей было хоть отбавляй. Через некоторое время Джек снова повторил свой подвиг. В течение последующих нескольких лет пёс спас около тридцати человек.

За свои подвиги Джек, помимо прочих наград, получил две бронзовые медали, премию Национальной лиги защиты собак, серебряную миску от мэра Лондона и посмертный памятник. Согласитесь, не каждый человек удостаивается таких почестей.

Следующий наш герой — сенбернар Бамси, что в переводе с норвежского означает «медвежонок». Пёс-моряк, которого принёс на борт сам капитан, служил на китобойном судне, во время Второй мировой войны преобразованном в патрульный корабль Норвежской армии. Бамси стал настоящей легендой в Монтрезе и Данди (Великобритания), где судно было размещено во время войны. Пёс патрулировал близлежащие городки и проверял, все ли моряки вернулись на борт. С этой целью он, в обязательной матросской шапочке, самостоятельно ездил на автобусах со специальным удостоверением, привязанным к шее. Однажды Бамси пришёл на выручку выпавшему за борт члену экипажа, нырнув за ним и оттащив его в безопасное место. А капитана судна, молодого лейтенанта, отважный пёс спас от грабителя с ножом — Бамси бросился на нападавшего и столкнул того с палубы.

Но пёс-моряк был не просто героем, он был настоящим миротворцем. Очевидцы рассказывали, когда моряки начинали драться на борту (к сожалению, и такое случалось), Бамси становился на задние лапы, передние забрасывал на плечи забияк и вынуждал тех отойти друг от друга. После такого представления моряки обычно мирились. Каждое Рождество на Бамси надевали бескозырку и фотографировали его в форме моряка. И каждый год из Шотландии родственникам в далёкую Норвегию уходили открытки с фотографией любимца экипажа.

Потрясает история железнодорожного пса по кличке Боб, который родился в Южной Австралии в конце XIX века. Первые годы своей жизни он сопровождал железнодорожных рабочих, пока не был пойман охотниками на собак. Боба должны были усыпить как бродячую собаку, но, к счастью, посчитав пса симпатичным, его выкупила станционная охрана. Новый хозяин разрешил псу ездить с ним в поезде. А когда владелец получил повышение по службе и их пути разошлись, Боб превратился в «зайца» и стал ездить в поездах один. Молодым псом Боб много проказничал — например, он бегал по крыше вагона или перепрыгивал на встречные составы.

Пёс долго путешествовал по Австралии, наездив тысячи километров. В конце концов он стал талисманом железнодорожников и, конечно, желанным гостем в поездах. А если в вагоне его встречали дети, они бегали за ним, словно за сказочным героем из их любимой сказки. Начальники станций и охранники знали его по имени. Ночью Боб гостил у машиниста, ел и спал, а наутро снова возвращался к поезду.

Со временем Бобу изготовили специальный браслет с его именем и даже разрешили, как почётному гостю, посещать банкеты. Гравировка на браслете позволяла ему бывать там, где он хотел. У Боба была яркая, но короткая жизнь. Он умер самым известным псом в истории Австралии.

Интересна биография пса Оуни. По какой-то причине его привлекал запах почтовых мешков, и, почуяв любимый аромат, Оуни готов был идти за несущим их почтальоном хоть на край света. Как и «железнодорожный Боб», Оуни ездил в поездах, но исключительно в почтовых вагонах. Он исколесил Соединённые Штаты Америки, а в 1895 году совершил кругосветное путешествие! Неудивительно, что симпатичного пёсика стали считать талисманом почтовой службы. В конце концов у собаки даже появилась собственная почтовая марка. Об Оуни не раз писали в газетах, его ошейник пестрел медальонами и записочками с отметками о местах пребывания и датами.

А теперь о собаке-автомобилисте. Первой собакой, пересёкшей США на машине, был Буд Нельсон! Конечно, сделал он это не один, а со своим хозяином Горацио Нельсоном и его другом Сьюолом Крокером. На заре автомобилестроения машины были шумными, дымными; они постоянно ломались и в целом не были предназначены для существующих на тот момент немощёных дорог. Тем не менее отважный Буд не испугался трудностей, и вместе с людьми выдержал все испытания, и стойко перенёс лишения, связанные с таким длительным путешествием.

Не могу не рассказать вам об одном нашем собрате по кличке Пиклз. Этот знаменитый пёс спас свою страну от международного скандала. В 1966 году в Англии проводился Чемпионат мира по футболу. Англичане, разумеется, запланировали во что бы то ни стало завоевать Кубок мира, но случилась беда: кубок чемпионата кто-то украл. Как быстро найти его и избежать конфуза? Вот тут на помощь и пришёл колли Пиклз, который, гуляя со своим хозяином в парке, неожиданно что-то унюхал в кустах. Трудно поверить, но это был потерянный кубок!

Пиклз мгновенно стал знаменитостью. Все газеты и журналы наперебой называли его героем, спасшим страну от позора. В честь Пиклза был даже организован банкет, на котором ему вручили кость и чек на тысячу фунтов стерлингов. На этом слава колли не закончилась. Пиклз успел поработать актёром и сыграл несколько главных ролей в различных фильмах. Кстати, в тот год англичане всё-таки завоевали титул чемпиона мира по футболу.

Ну и напоследок, конечно, расскажу о собачьей преданности. Вы наверняка не раз слышали истории о том, как собаки после смерти своих хозяев ещё долго ждали их возвращения. Самая известная собака — Хатико из Японии. О ней написано много книг и даже снят художественный фильм.

Но когда-то в Италии жил пёс с похожей судьбой. Возвращаясь с работы, итальянец Карло Сориани обнаружил на дороге беспризорного щенка и приютил его. Щенка назвали Фидо, что значит «верный». Ещё при жизни хозяина пёс оправдал свою кличку, ежедневно провожая Карло Сорини на автобусную остановку и встречая у неё. Дело происходило в период Второй мировой войны, и однажды хозяин Фидо не вернулся с работы — он погиб во время воздушного налёта.

Вдумайтесь в то, что я сейчас скажу. Фидо продолжал ждать на остановке хозяина. Каждый день. В течение четырнадцати лет. Со всех уголков люди нарочно приезжали на остановку, чтобы посмотреть, как Фидо встречает автобус и как разочарованный уходит, не встретив хозяина. О собаке знали не только в Италии, газеты всего мира писали о Фидо. В 1957 году псу был установлен памятник, на постаменте которого красуется надпись: «Фидо. Образец преданности».

Глава 19

А как наш остров поживает? Оказывается, есть неожиданные новости. Очень хорошие.

Самая приятная — отпустили Гришу, но, правда, обязали один раз в неделю приходить в полицейский участок отмечаться. Что самое интересное, он знаком с Юрой. Не так много на острове русских, чтобы их души не тянулись друг к другу. На следующий день Юрий пригласил всех нас на пикник.

— Ну как ты тут, Царевич? — увидев меня, радостно спросил Григорий и бросился обнимать.

— Да как, — рассмеялся Юра, отвечая вместо меня: — Чуть на бойню не угодил.

— Да ты что? — вскинул брови Григорий. — А ты откуда знаешь?

— Вон девчонка рассказала. — Юра кивнул в сторону Игис. — Если бы не её отец, уже бы и забыли о собаке. Ты знаешь, как на самом деле зовут пса?

— Местные его называют Уача, то есть Царём…

— Какой Уача? — рассмеялся Юрий. — Трисон он.

— Как ты сказал? — раскрыл рот Гриша.

— Трисон, — повторил Юра. — Кличка у него на родине такая!

— Ну, в общем-то, это одно и то же, — вдруг сказал Григорий.

— Как это? — удивился Юрий.

— А вот так: был такой тибетский царь когда-то…

«Вот вам и Гриша. Никогда бы не подумал, что он такой образованный».

— А ты откуда знаешь? — перебил Юрий.

— Читал, — уклончиво ответил Гриша. — Я вообще люблю книги. Только бумажные, электронные пробовал, не пошло.

Юра неожиданно хлопнул земляка по плечу и, глядя в упор, спросил:

— Гриня, скажи честно, ты долго ещё тут на острове будешь дурака валять? Домой не собираешься?

— Эх, Юра-Юра, — тяжело вздохнул Григорий, — да нельзя мне пока туда.

— В смысле? — удивился Юрий.

— А-а, — махнул рукой Гриша, — долго рассказывать. Потом как-нибудь. Не хочу вспоминать…

— Ну и ладно, — согласился Юрий. — Не хочешь рассказывать — не рассказывай. Давай лучше по шашлычку. Что-то я соскучился по жареному мясу, давно не ел.

— А я-то и подавно, — закивал Гриша, — скоро от этих бананов и кокосов сам на пальму полезу, как твоя Чанга.

Неожиданно я вспомнил свой самый первый пикник. Так на душе стало тоскливо. Где-то мои родные места, скверы, мои дорогие подопечные. Сколько ещё продлится эта вынужденная «командировка», да и вообще, закончится ли она когда-нибудь?

И тут неожиданно произошло одно небольшое, но очень показательное событие: проявилась ещё одна грань таланта Григория. Он обратился к Юре:

— Юр, слушай, у тебя, говорят, в России издательство есть?

— Это громко сказано, — ухмыльнулся Юрий. — Я вообще им не занимаюсь, просто некогда. Там все вопросы решают мои партнёры. А с какой целью интересуешься?

— Ну с какой? — рассмеялся Гриша. — С прямой! Книгу хочу издать. Давно мечтаю.

— О чём, о ком? — спросил Юрий.

— Да вообще о жизни, мысли всякие…

— Думаешь, людям интересна твоя жизнь?

— Нет-нет, ты меня неправильно понял, я мемуаров не пишу. Это фантазийные истории, забавные такие, с юмором… Ну, в общем, думаю, читатель останется довольным.

— А для примера есть что-нибудь? — спросил Юрий.

— Конечно, — закивал Григорий и полез в свою сумку. — Вот! — Он вытащил листы, исписанные мелким почерком. — Только почерк у меня неважнецкий…

— А зачем мне твой почерк? — хмыкнул Юрий. — Вот садись сюда, — он указал пальцем на плетёное кресло, — и пока я буду жарить мясо, почитай мне что-нибудь.

— Отлично, — тут же согласился Григорий, — недавно сочинил интересный рассказ.

— Ну, ты сам себя не нахваливай, — съязвил Юрий, — почитай, я послушаю. Валяй!

Григорий покашлял в кулак и приступил к чтению.

Онлайн-преисподняя

Рассказ

Жара в тот день стояла не просто невыносимая, а запредельная. Под конец рабочего дня я почувствовал дрожь в коленях. В глазах потемнело, и я чуть было прямо в кресле не потерял сознание. Но дальнейшие события основательно меня протрезвили и заставили резко покинуть мягкое сиденье.

— Лёха, привет! — раздался голос в телефонной трубке.

— При… привет, — ответил я машинально, вытянулся почему-то по стойке смирно и оцепенел. Было от чего — Толя Брынза, партнёр мой по бизнесу, умер полтора месяца назад. Я его голос узнаю из миллиона. Приятель, почувствовав моё замешательство, ещё раз повторил приветствие, но в ответ у меня, кроме мычания, ничего не выходило.

— Ну чего ты там забуксовал, Лёха? Не узнал, что ли?

— Да я… это… узнал… конечно… но… — я никак не мог подобрать нужных слов.

— Да ладно, не расстраивайся, всё отлично. Спасибо тебе, брат, что в последний момент мобилу мне в гроб сунул. Видишь, пригодилась.

Первое, что мне пришло на ум: «По-моему, я заработался. Пора в отпуск или хотя бы два — три приличных выходных организовать. Если так дело пойдёт, скоро мне и Владимир Ильич из мавзолея позвонит…» Но отключить телефон я всё же не решился. Бог его знает, что это такое?

— Толик, — говорю тихо, — ты это… правильно меня пойми… сам понимаешь, в это… ну, в общем, трудно поверить…

— Понимаю. Только ты трубку не клади, Лёш. Согласен, что в это трудно поверить, но ты не отключайся. Договорились?

— Договорились, — кивнул я и хотел поднять вверх кулак, словно Анатолий наблюдал за мной откуда-то из-за облаков и мог меня видеть. — Ты хоть объясни, как и почему ты?.. Что это всё значит? — У меня язык не поворачивался назвать его живым.

Да и у кого бы он повернулся, когда сам лично ещё недавно целовал покойника в лоб и бормотал какие-то там дежурные фразы.

— Ой, тут просто цирк, — рассмеялся Брынза. — Мы сейчас в отстойнике находимся. Народу немерено.

— Что за отстойник? — закашлялся я. — Ты вообще где? В гробу или…

— Не, Лёха, ты точно невменяемый. Книжек не читал, что ли? Ну какой гроб? Ты чего несёшь?

— Ну так мы же тебя вроде закопали, — неуверенно возразил я и, покосившись на кондиционер, смахнул со лба капли пота. «Фильтр надо заменить», — подумал я и вдруг вспомнил, что завхоз по моему же указанию поменял его только вчера. «Бред какой-то! Может, кто решил таким образом меня разыграть? Насмотрятся всяких там телешоу и занимаются ерундой…»

— Так то моё тело, понимаешь? — рассмеялся Толян и ещё раз повторил по слогам: — Те-ло! Сюда зачем гроб тащить? Кому он тут нужен? Тут и так всё битком забито.

— И как ты теперь выглядишь? — недоумевал я.

— Да так же и выгляжу, — заверил меня товарищ, — только прозрачный.

— Прозра?.. — опешил я и запнулся на полуслове.

— Ну да, — весело ответил Брынза. — Тут все прозрачные. Только теперь я понял значение выражения «я тебя насквозь вижу». Это отсюда. Ага! Но прикол не в этом. Тут ни с кем не столкнёшься. Ходим вроде как сквозь друг друга. Ну, мы типа тумана, что ли. Да ладно, забей. Я по делу. Ты-то как там? Ко мне не собираешься?

Услышав последний вопрос, я вздрогнул и медленно опустился в кресло. «Нужно присесть, а то точно грохнусь посреди кабинета. Секретарша войдёт — упадёт рядом. Фух! Ну и лето в этом году — как караси на сковородке. Сметаны только не хватает…»

— Да рановато вроде, — недоумённо продолжил я и, откинувшись на спинку, закрыл глаза.

— Мой тебе совет: не затягивай с этим. Перебирайся сюда. Здесь всё по уму. Главное, что о земной суете можно навсегда забыть. Еда не нужна, мы святым духом питаемся, одежда, как ты уже, наверное, догадался, тоже не нужна. Да и жизнь будет вечной, прикинь. Это как раз то, о чём мы с тобой всегда мечтали.

— Толик, — перебил я приятеля. — Постой, брат, дай мне опомниться. Мне кажется, что у меня что-то с головой. Какая вечная жизнь? Это же кошмар какой-то… Ты о чём?

— Да погоди ты, не паникуй, Лёха. Я ведь серьёзно тебе говорю. Не торопись делать выводы. Ничего с твоей головой не случилось. Это я тебе звоню — Толя Брынза. Точно, братан. Только трубку не кидай, дослушай.

Но я всё же не выдержал, нажал на «отбой», а затем, немного подумав, вообще выключил. Минут двадцать соображал, что произошло. То ли у меня галлюцинации от жары начались, то ли серьёзно чем-то заболел. К врачу надо идти — посоветоваться. Может, пилюли какие попить… Нет! Какой врач? Ни в коем случае. Загребут и в психушку упрячут. Боря, компаньон, будет несказанно счастлив, если узнает, что он один тут остался. Нет, с такими жалобами к врачам добровольно не ходят. Это уж если сами что почуют и упекут, тогда ничего не поделаешь. Но пока нужно держаться. Никто не должен узнать об этом разговоре. Никто! Во-первых, всё равно не поверят, а во-вторых, обязательно натравят психиатров. Вот тогда уже не отвертишься.

Ерунда какая-то. Я подошёл к зеркалу и пристально всмотрелся в отражение своих глаз. Вроде всё нормально. Зрачки одинаковые. Где-то слышал, что если с головой что-либо не в порядке, то зрачки у человека становятся разными. У меня такого явления не наблюдалось. Что же это такое? Попробовать ещё раз телефон включить? Точно, нужно включить. Лучше пусть Брынза на мобильник звонит, чем припрётся в офис. От него чего угодно можно ожидать. Кто знал, что он возьмёт в сорок лет и отправится на тот свет? Инфаркт — штука непредсказуемая. Машка его изрыдалась вся, двое пацанов оставил ей, мал мала меньше. Но Мария не промах: Толян ещё в гробу лежит, даже гвоздики в крышку не забили, а она уже о доле разговор завела. Хоть бы постеснялась. Интересно, а Толик ей звонил? Нужно узнать. Хотя стоп! Ты что? Так и хочешь в психбольницу угодить? Лавры булгаковского Мастера покоя не дают? Молчи уже, раз такое привиделось. А то наспрашиваешь на свою голову.

Я на свой страх и риск снова включил телефон. Молчит. Фу, думаю, точно переутомился. Ну какой может быть Брынза? Совсем ты, Алексей, с ума сошёл!

И тут снова раздался отвратительный и до неприличия громкий сигнал телефона — реактивный самолёт на боевом дежурстве. Сам же нарочно такой поставил, чтобы вызовы не пропускать. Чёрт бы тебя побрал, сволочь. Нужно поменять сигнал. Этот точно меня в могилу загонит. Кто там ещё? Я с опаской взглянул на дисплей и вздрогнул — это снова был Брынза. У меня внутри всё похолодело. Жары я уже не замечал. Мне в какой-то миг показалось, что я вообще в Антарктиде в сугробе сижу. Может, не поднимать трубку? Выбросить симку да сменить оператора. Но телефон надрывно гудел, словно готовился к взлёту. Я набрал полные лёгкие воздуха и, резко выдохнув, всё же ответил:

— Да! Слушаю.

— Ты чё там, Лёша? Ну зачем трубу отключил? Друг, называется.

— Батарейка села, — беззастенчиво соврал я. — Пока зарядку нашёл, пока подключил…

— А-а-а, я уж было подумал, что ты не хочешь со мной говорить, — хихикнул Толик. — Слушай, Лёша, у меня к тебе вот какая просьба: ты там посмотри, кто в нашем микрорайоне в ближайшее время прикажет долго жить, а лучше в морг сходи, договорись с родственниками покойника положить к нему в гроб мой ноутбук. Только скажи, что это для меня. Мне тут передадут, я договорился.

— Слушайте, уважаемый! — наконец, не выдержал я. — Прекратите нести чушь! Кто вы? Как телефон моего друга оказался у вас? Вы что, могилу раскопали? Вы…

— Э-э-э-э! Алексей, успокойся, — перебил голос. — Ты что? Снова мне не веришь?

— Я обращусь в полицию, — заорал я. — Вы ответите по всей строгости закона…

— Ага, — рассмеялся Анатолий (нет, так сыграть нельзя, это его смех, но…). — Сходи-сходи, скажи, что тебе друг с того света названивает, вот там тебе сразу поверят и справочку выдадут. Успокойся, Лёша! Это я — сто процентов. Прекрати истерику. Только никому не рассказывай, а то проблем потом не оберёшься. Я же всё понимаю.

— А ты Машке звонил? — неожиданно выпалил я.

— В том-то и проблема, Лёша, что родным звонить не получается. Я бы с удовольствием с Машкой поболтал. Кстати, как она там? Я когда в гробу лежал, слышал, что она о бизнесе с тобой говорила. Переживает девка. Вы смотрите там с Борькой не киньте её. У меня два пацана остались. Не берите грех на душу.

— Ну как ты такое можешь говорить? — возмутился я, наконец-то поверив, что со мной действительно говорит мой закадычный друг и партнёр по бизнесу Анатолий Брынцалин.

Прозвище своё Анатолий получил после одного случая. До этого никому и в голову не приходило сравнивать его фамилию с куском сыра. А тут однажды к нам в офис зашёл сильно заикающийся человек. Ну и попытался спросить:

— Ска-ска-ска-ажи-ите, а го-го-споди-и-и-ин Брынз… Брынз…

— Брынцалин? — подсказала секретарь.

— То-то-то-чно, — закивал гость. — Брынз… Брынз…

— Он будет только завтра после обеда, — пояснила секретарша Валька и, не сдержавшись, прыснула в кулак.

Гость ушёл, а мы вслед за секретаршей попадали со смеху. «Брынз… Брынз», — передразнивали мы незнакомца. Так и стал наш Анатолий Иванович Брынзой. Конечно, в глаза так назвать нашего директора могли только мы с Борькой, а за глаза называли все кому не лень. Ко мне тоже кличка прицепилась. Но меня прозвали Толстым недавно: вес стал зашкаливать. И ничего не могу поделать. Диеты всякие, правильное питание, таблетки какие-то, чаи вонючие — ничего не помогает. При росте сто восемьдесят сантиметров вес — почти сто тридцать килограммов. Ну какое тут ещё можно придумать прозвище? Только Толстый. Жена вообще объявила, что ей со мной стыдно на людях появляться. Тоже мне… Обидно очень.

— Так что, Толстячок, — снова раздался в трубке голос Анатолия, — подкинешь?

— Что? — Я уже успел забыть его просьбу.

— Как что? — заорал Толян. — Ноутбук, говорю, пригонишь мне сюда?

— Толик, — осмелел я, — и как ты себе это представляешь? Ты подумал, чего просишь?

— А что тут сложного? Положи ноутбук в гроб и отправляй передачку с оказией.

— С какой оказией? Ты чего несёшь? — У меня даже голос охрип от досады.

— Как с какой? Я же тебе объяснил. Ты что? Не понял?

— Да понять-то я понял, но кто мне его отдаст, твой ноутбук? Что я Машке скажу? «Дай мне, Маша, ноутбук, я его Анатолию на тот свет передам?» Сам прикинь, это же полный идиотизм.

— Хм… — Толик задумался. — Я как-то об этом и не подумал.

— Она ведь сразу что-то заподозрит, — продолжил я так, словно говорил уже с живым человеком. — Подумает, мы с Борей что-то мутим, чтобы обмануть её с наследством. Врубаешься?

— Да понял, понял я. А что придумать? Может, украсть? — предложил Брынза.

— Ты совсем спятил в своём отстойнике, — усмехнулся я и вдруг неожиданно для себя самого спросил: — Толян, а тебя куда там определили — в ад или рай?

— Какой ад, какой рай? — рассмеялся Толик. — Тут одна контора. Просто грешники в одном месте тусуются, а праведники — в другом. Если грешник исправляется, его переводят к праведникам. Но мне посоветовали в рай не соваться. Здесь с грешниками полегче. В рай мобилу не пронесёшь, там все правильные — сразу сдадут старшему.

— Так а чем же отличается ваше общежи… хм… общежитие от правильного?

— Ну, тут карантин нужно пройти, где я сейчас и нахожусь. Это и есть отстойник.

— И что там проверяют? — насторожённо спросил я.

— Да всякую ерунду спрашивают: намерен ли в дальнейшем пересмотреть своё поведение? Хочу ли снова на грешную землю? И так далее…

— И что? Ты отказался? Ты не хочешь вернуться?

— А зачем? Ещё неизвестно, кем они меня туда возвратят. В том-то тут вся и фишка, что в раю ты всегда будешь человеком. Вечно! Понимаешь? А из ада за нарушение режима тебя могут возвратить на землю, но уже кем угодно, только не человеком. Шанс родиться человеком бог даёт только один раз. Понял? Тут всё продумано!

— А кем же могут возвратить? — опешил я.

— Могут собакой, кошкой, а могут и гусеницей зелёной. Иными словами, любой тварью, да хоть микробом каким-нибудь или мухой навозной.

— Ну тогда тем более нужно в рай перебираться, чтобы не влипнуть по полной.

— Нет, Лёша, чтобы тебя обратно на землю отправили, здесь нужно так набузить… я не собираюсь жить отморозком. Мелкие нарушения не в счёт. Мы и так все грешники. Что с нас взять? На нас смотрят сквозь пальцы. И всё-таки что-то нужно придумать с ноутбуком. Или я тут со скуки помру.

— Так ты уже и так умер, — рассмеялся я, — куда ещё больше.

— Не ехидничай, — буркнул Толян, — давай подумаем, как ноутбук мне передать.

— Может, новый купить?

— Да зачем мне новый? В том у меня целый фото — и видеоархив. Что я с новым буду делать? Смотреть на него?

— Ой, Толик, даже не знаю. Но разговаривать на эту тему с Машкой я не могу. Ты хочешь, чтобы меня в психушку упекли? А красть тем более не хочется, так недолго и до тюрьмы дойти. Кто мне поверит, что ты звонил и просил комп на тот свет передать?

— Блин, что же делать? — Толик надолго замолчал.

— Может, оставить эту затею? — предложил я через несколько минут.

— Легко тебе говорить, а мне хочется иногда на своих посмотреть…

— А что на них смотреть? Мы все там будем. Потерпи, свидимся…

— Ты же знаешь, я как втемяшу себе в голову что-нибудь…

И вдруг в трубке раздался посторонний голос. Кто-то спросил: «Покойный Брынцалин?» — «Да, я!» — ответил Толян. — «Кто вам позволил сюда пронести мобильный телефон?» — строго спросил чужой голос. — «Да я… это… случайно. Кто-то в гроб положил, когда хоронили…» — стал оправдываться Толик. — «И вы уже звонили в прежнюю жизнь?» — закричал, видимо, небесный надзиратель. — «Да, пару раз! Простите ради бога!» — ответил Толик. — «Ах ты бессовестный! Совсем уже обнаглели! На том свете грешили-грешили и тут за своё? — ещё громче закричал незнакомый голос. — У нас это самый страшный проступок! Вы лишаетесь права присутствовать на этом свете! Вон отсюда! Обратно на Землю! Мухой!»

В телефоне что-то зажужжало. Я от страха зажмурил глаза. И вдруг почувствовал, что мне кто-то сел на нос. Я открыл глаза и увидел муху. С размаху ударил себя по лицу. Муха упала на пол и замерла. Я сполз с кресла и заплакал:

— Толик, это ты? Толик, прости меня! Я нечаянно, друг…

У двери раздалось чьё-то покашливание. Я обернулся, позади меня стояла Валька-секретарша.

— Алексей Игоревич, что с Вами? Вам плохо? Может, скорую вызвать?

— Нет, Валюша, — выдохнул я, — мне хорошо. Мне очень хорошо.

Как только Григорий закончил читать, Юрий громко рассмеялся.

— А ты молодчина, Гриша! — похвалил он рассказчика. — Мне понравилось. Особенно концовка. Самобытно. Пишешь хорошо, легко.

— Спасибо, — поблагодарил Григорий и довольно улыбнулся. — Ну вот в таком стиле сочиняю истории, описываю происшествия, недоразумения, но, конечно, в каждый рассказ вкладываю кое-какой тайный смысл, читатель разберётся.

— Отлично, подготовь мне рукопись, я полечу в Россию, передам коллегам. Только сразу предупреждаю, — Юрий указал на слегка помятые листы, — вот это не пойдёт. Переводи в цифру, записывай на флешку или скинь мне на электронную почту. Никаких бумаг. Завязывай ты с этой бюрократией. Я эту макулатуру ненавижу.

— Всё сделаю, — заверил Григорий.

— Прекрасно! — заключил Юрий и громко объявил: — Господа, шашлык готов! Готовимся к трапезе!

Глава 20

Поужинал в тот вечер я славно. Давно не испытывал такого удовольствия. Юрий оказался отменным поваром. И предусмотрительным. Мне, например, он мясцо немного недожарил. Понимает, что к чему. Сырое мясо я не очень люблю, но слегка непрожаренное — это в самый раз, это для меня. Когда подавали к столу, пришёл и отец Игис. Юра говорил с ним на местном языке.

— Ты хоть переводи, о чём они, — обратился я к Чанге.

— А зачем тебе? — рассмеялась обезьяна.

— Ну любопытно же, — нахмурился я. — Слышу имя своё. Наверное, обо мне что-то говорят?

— О тебе, о тебе! — подтвердила Чанга.

— И что? — снова спросил я.

— Да ничего интересного! — ответила Чанга.

— Ну ты зануда, обезьяна! — возмутился я. — Ну-ка переводи.

— А что переводить-то? Ну рассказывает папаша Игис, как тебя чуть в питомнике не укокошили.

— Ой, — вздрогнул я. — Ну и шуточки у тебя, Чанга.

— Да какие уж тут шуточки, — усмехнулась подружка, — скажи спасибо отцу Игис за то, что догадался, где тебя искать. А то сейчас не пикник бы у нас тут был, а поминки по лабрадору.

— Ух, язва!

Пока мы болтали с Чангой, произошло неожиданное и одновременно приятное событие. Оказывается, Юра рассказал Игис о моём имени. Она подошла ко мне и так смешно произнесла:

— Трей… Трей-сон?

— Ав-ав! — радостно запрыгал я. — Ав-ав!

Ну наконец-то!

— Трейсон, — повторила Игис и, обняв меня, затараторила: — Бурум, бурум Трейсон, бурум, бурум!

Хотя я и без перевода догадался, что слово «бурум» означает что-то хорошее, всё же спросил у Чанги:

— Что за «бурум»?

Чанга закатила глаза, хмыкнула, отвернулась и ехидно произнесла:

— «Любимый»!

— Чанга, — подошёл я к подруге и заглянул ей в глаза, — скажи честно, ты на меня обиделась?

— За что? — фыркнула обезьяна.

— Ну я язвил, ёрничал, обзывал человекообразной обезьяной и так далее, — виновато произнёс я.

— Не то чтобы обиделась, — сказала Чанга, — но твоя бестактность огорчила.

— Прости меня, подруга, — лизнул я её в нос, — я ведь не со зла. Просто ляпнул. Не думал, что тебя это так заденет. Прости, а?

— Ладно, — тут же согласилась Чанга, — мир!

— Спасибо тебе, дорогая, — радостно ответил я и добавил: — Мир во всём мире!

— Хорошо, — закивала моя подружка и, обняв меня, чмокнула в нос.

Всё-таки какие замечательные друзья появились у меня на острове!

Вы замечали, мы так привыкаем к друзьям, что и не спрашиваем себя: а зачем они нам нужны, какая польза от них? Может быть, это и правильно. К чему такие вопросы? Но я часто размышляю на эту тему. Вот возьмите мою Чангу. Если бы не она, я до сих пор тыкался бы везде на острове, как слепой котёнок. Когда у тебя есть друзья, ты чувствуешь себя в безопасности. Случись что, ты сразу сообщаешь кому? Другу, конечно. Да и на досуге с друзьями всегда комфортнее, веселее, вы, что называется, с ними на одной волне. А это так важно сейчас.

О пользе обычно и не задумываешься, ведь дружат по-настоящему не ради какой-то выгоды. Просто дружат, и всё. Чем отличается друг от знакомого? Многим. Друг уважительно относится к твоему мнению, друг никогда не станет слушать о тебе сплетни, а того, кто их распространяет, отправит по адресу, о котором в книгах для подростков обычно не пишут. Об этом можно узнать у своих родителей. Вы знаете, своему другу вы интересны всегда — не только, когда с вами весело, но и когда грустно. Когда нужно, друг с удовольствием вас выслушает и даст совет. Вот это и есть настоящий друг!

Нам, собакам, проще. Мы хоть в интернет не забираемся, хотя уже и мы потихоньку осваиваем мудрёную человеческую технику. Позже вы сами убедитесь в этом.

Скажите, для чего людям нужны виртуальные друзья? С ними ведь каши не сваришь. Если только поболтать, когда скучно. Но существует опасность. Григорий говорит, что в последнее время во всём мире молодёжь всё чаще и чаще предпочитает виртуальную дружбу дружбе реальной. Мне кажется, назвать это дружбой сложновато. Другое дело, если ты общаешься в Сети с реальным другом, тогда да. Это очень удобно. Не всегда есть время ехать в другой район или даже дойти до соседней улицы.

Но самое главное — нельзя быть беспечным. В Сети всегда можно наткнуться на того, кто никогда в реальной жизни не станет вашим другом. Необходимо остерегаться сомнительных знакомств. Не нужно забывать об опасности, нельзя легкомысленно относиться к предупреждениям. И если уж вам неймётся и вы решили всё-таки «развиртуализировать» нового приятеля, постарайтесь никогда в одиночку не ходить на встречу с такими незнакомцами.

Интернет, говорят, — штука полезная. Но ради бога, не ищите там настоящих друзей. Настоящими они могут стать только после длительного общения в реальной жизни. Вот вам пример — моя Чанга.

Глава 21

Моя очаровательная обезьяна рассказала, что Юрий звонил в Россию и разговаривал с Тамарой Исаевной. Теперь они с Василием Михайловичем знают, что я жив-здоров. Думают, как забрать меня домой. Юрий пообещал им содействие, но когда это произойдёт, как говорится, одному богу известно. Это вам не в соседний город в гости на электричке съездить.

Григорий снова попытался увести меня в свой деревянный небоскрёб, но вся компания решила, что делать мне там нечего. Первым возразил Юра:

— Не надо судьбу испытывать. Пусть пока живёт у Игис. Я выделю средства на корм собаки, а потом…

«А что потом?!» — насторожился я.

— Скучновато мне одному, — зароптал было Григорий, но Юра его остановил.

— Жил ты, Гриня, без него и дальше проживёшь. Он что, для развлечения здесь, что ли? Это профессионал, я ему тут и работёнку уже нашёл.

Вот это новость! Неплохая. Я ведь не люблю бездельничать. Что же это я сутками валяюсь на лужайке?

— Что за работа? — удивился Григорий. — Неужели по специальности?

— Да, — твёрдо ответил Юра. — Поводырём.

— Ничего себе, — присвистнул Гриша. — Это для кого же?

— Для девушки. Она сейчас в больнице. Скоро выходит. Помнишь, ураган деревья повалил на западе острова?

— Ну да, — закивал Григорий.

— Так вот, там тогда студентка пострадала, врачи еле спасли, но зрение так и не смогли восстановить.

— Операция на глазах? — спросил Гриша.

— Нет, с глазами давно всё решили, там осталась какая-то «косметика», что-то на лице подправляют. Она продолжает учёбу в универе, а провожают её и встречают родственники, друзья, соседи. Мой напарник разговаривал с ней, так она именно из-за этого больше всего и переживает.

— Не понял, — сказал Гриша, — из-за чего переживает?

— Тьфу ты, Гришка, какой бестолковый! Из-за того, что на неё люди постоянно тратят своё время.

— Так это же родня, друзья…

— Ну и что? С одной стороны, это как бы естественно и даже приятно, что о тебе заботятся, не бросают в беде, а с другой — на каком-то этапе это начинает тяготить. Я, между прочим, уже слышал об этом, и не раз. Любой нетрудоспособный мечтает о свободе. Хочется сказать своим родным: ребята, а я могу сам передвигаться, вас не тревожить. И вот тут как раз человеку помогает поводырь…

— Так ты, значит, хочешь, чтобы Трисон работал у… слушай, а как же… как же его бывшие хозяева из России?

— Почему бывшие-то? — рассмеялся Юрий. — Подумаем и об этом, когда отправим на родину. Но чтобы навыки не терял, пусть пока здесь работает поводырём. А для девушки начнём готовить другую собаку.

— Согласен, — кивнул Григорий, — благое дело.

— Нужно помогать, Гриш. Всех денег не заработаешь, а люди нуждаются в помощи. Кто, если не мы?

Юрий оказался серьёзным парнем. И добрым.

Глава 22

После этого разговора я прожил в семье у Игис ещё около недели, а затем меня познакомили с моей новой подопечной. Девушку звали Сома. Они долго о чём-то болтали с Игис, а когда прощались, даже обнялись. Словом, подружились. Я понял, что первое время мы будем передвигаться втроём — Сома, Игис и я. И правильно! Я же местного языка ещё не знаю. Ну совсем крутой я стал поводырь. Вернусь в Россию — буду рассказывать своим друзьям:

— Взяли меня на работу к местной жительнице, девушке-студентке. Я с ней в университет ходил, лекции по социальной психологии и политическим наукам слушал. Я работаю поводырём, а рядом всегда переводчик.

Представляете? Мои коллеги лопнут от зависти. Скажут, ничего себе, Трисон на международный уровень вышел. Скоро и до ООН доберётся. Да шучу я, конечно, шучу! А то скажете, ну совсем пёс расхвастался. Настроение у меня сегодня превосходное. Не хожу, а летаю от счастья.

Помните, как я всегда мечтал отдохнуть от своих «поводырских прибамбасов»? Но вы не представляете, с каким трепетом я в этот раз надевал их. Вернее, надевали их на меня люди, а я закрыл глаза и представил, как гордо иду по городу и провожаю свою подопечную. Признаюсь вам честно, трудно описать это чувство. После браконьерских ловушек, Гришиного дома на дереве, нападений птиц и прочих приключений надеть амуницию поводыря — это счастье.

Оказывается, Пулька заблуждалась. Никто в питомнике бездомных собак не усыпляет. Это миф. Юра нарочно выяснил и, к своему удивлению, узнал, что это не так. Собак содержат до конца жизни, просто через месяц из питомника их перевозят на другой остров, они там гуляют в большом загоне, точнее в трёх — их распределяют по размерам: маленькие породы, средние и большие. А я-то уж думал, что здесь живодёры у власти. Нет, друзья, к животным на «чудо-острове» относятся очень уважительно и по-доброму. Хотя есть нюансы, о которых я расскажу чуть позже.

Здесь, между прочим, даже запрещают владельцам купировать собакам уши и хвосты. Я уже видел тут и лопоухих доберманов, и длиннохвостых алабаев. Ещё и удивлялся, как они странно выглядят. Непривычно смотреть на них, но закон есть закон. Хозяина могут подвергнуть не только штрафу, но даже аресту. Мне кажется, это правильно. Ну что это за чертовщина такая — взять уши искромсать или хвост отрубить? Разве это нормально? Хотите, я расскажу вам кое-что интересное из жизни собак? Вы знаете, что мы умеем расшифровывать язык человеческого тела? Да-да, мы, между прочим, лучше всех умеем расшифровывать ваши жесты. Ну, ещё такие же талантливые разве что шимпанзе. А вот итальянские учёные установили, что домашние собаки хорошо понимают не только жесты человека, но и телодвижения других собак.

Учёные давно предполагали, что такая удивительная способность передалась нам от волков, наших предков, которые считывают язык тела своих соплеменников. И вот тут внимание! Когда собака виляет хвостом, направление его движения соответствует работе полушарий её мозга. Например, собака видит другую собаку, помахивающую хвостом вправо, — это значит, собака довольна, активизировано левое полушарие. Но если собака виляет хвостом в левую сторону, берегись! — она настроена негативно, «включено» правое полушарие. Другие собаки, наблюдающие за ней, чувствуют опасность и агрессию.

Было проведено исследование, в котором участвовало более сорока домашних собак разных пород. Им показывали видеоролики, где собаки виляли хвостами то в одну сторону, то в другую. Учёные отмечали, как изменяются сердечные ритмы подопытных. И что же они обнаружили? Когда на экране собака виляла хвостом влево, сердцебиение собак в зале ускорялось, они начинали волноваться. И напротив, как только хвост собаки на экране начинал вилять в правую сторону, собаки успокаивались.

И вот теперь скажите, разве можно купировать (слово-то как замаскировали!) хвост собаке?

Учёный Джорджио Валлортигар, например, пишет: «Возможно, то, с какой стороны человек подходит к животному, влияет на отношение и реакцию собаки».

Но вы в любом случае будьте осторожны: даже если хвост собаки виляет в «добрую» сторону, не подходите к ней сразу, чтобы, допустим, её погладить или ещё как-то с ней пообщаться. Мы ведь тоже иногда, как и люди, путаем право и лево. А в сторону собаки без хвоста лучше вообще не смотреть. Кто знает, что у неё на уме. Хвоста-то нет. Наверняка что-то и с обрезанными ушами происходит. Пользуясь случаем, прошу вас: люди, ну не отрезайте нам ничего, пожалуйста, мы и с целыми ушами и хвостами будем вам верно служить и заботиться о вас.

Ой, совсем я отвлёкся от моей Сомы. Через неделю я уже выучил несколько новых слов, и мы вполне успешно гуляли по городу. Девчонка быстро усвоила мои телодвижения — со стороны могло показаться, что мы с ней вместе трудимся не один год.

Глава 23

Ещё одно испытание свалилось на мою голову. Наверное, без них никак нельзя. Однажды на острове объявили тревогу. Я к таким командам не привык, о чрезвычайных ситуациях слышал от Фукусимы, но сам-то я спасателем никогда не работал. А тут все бегают, шумят, кричат. Я ничего не понимаю. Хорошо, неподалёку моя незаменимая переводчица оказалась.

— Чанга, дорогая, что случилось? — спросил я у неё.

— Эвакуация, — ответила она. — Мне срочно нужно домой. Там Юра меня ждёт!

— А мне что делать? И хоть объясни, в связи с чем эвакуация?

— Что делать? Сиди жди, вас должны будут проводить на катер и затем перевезут на соседний остров, где возвышается гора.

— Так что случилось? Почему эвакуируют? — повторил я вопрос.

— Приближается тайфун или что-то вроде того. Словом, что-то движется с океана, там хватает всяких гадостей. Так что удачи тебе, друг! Подопечную свою не отпускай никуда. Давай, пока! По возвращении увидимся.

— И часто здесь такое? — спросил я.

— Да почти каждый год в это время. Не переживай сильно, за горой отсидимся и вернёмся обратно.

Чанга исчезла.

Я прижался к Соме и стал ждать её родственников. Вскоре нас и впрямь погрузили на катер и куда-то повезли. Вокруг было много разных лодок и лодочек, катеров и катерков, даже какие-то небольшие парусники. Все стремились поскорее спрятаться за горой на соседнем острове. В этой суматохе из-за языкового барьера мне было трудно разобрать, что происходит. Но моя главная задача заключалась в том, чтобы нас не разлучили с девчонкой. Сома сидела рядом и дрожала. Незрячему, наверное, страшнее в миллион раз, когда грядёт опасность. Представьте себе, мы хоть видим, что происходит, способны в нужный момент увернуться от того, что может причинить вред нашему здоровью, а незрячий слышит, что вокруг всё бушует, гремит, шипит, булькает, а сделать ничего не может. Ему остаётся только сидеть и ждать — то ли всё закончится хорошо, то ли случится беда. Это страшно. Не представляю, как бы я вёл себя в такой ситуации, если бы не мог видеть. Мне тоже отчего-то стало страшно, но виду я не подал, сидел и зорко наблюдал за происходящим. Я вдруг вспомнил свою боевую подругу Фукусиму. Бедная моя, сколько она в жизни натерпелась страданий. Потрясающая была собака. И жизнь прожила не зря, не на диванчике валялась в розовых носочках, а людей спасала, рискуя собственной шкурой.

Вот уж поистине, чего боишься, то и случится. Где-то на середине пролива один очень суетливый толстячок со своими чемоданами и баулами умудрился столкнуть меня за борт. Там, где я сидел, отсутствовало ограждение. Мало того, что мужчина резко упал на меня сам, так он ещё и двинул меня своим огромным, как шкаф, чемоданом. Я и глазом не успел моргнуть, как оказался в воде. Вы же знаете, меня водой не испугать, мои предки сами моряков из воды вытаскивали, но для этого как минимум с меня нужно снять хотя бы шлейку поводыря. Ушёл я под воду глубоко! Всплывая, вдруг заметил неподалёку огромную рыбину с глазами навыкате и раскрытой пастью. Зрелище, скажу вам, не из приятных. Я чуть океанской водицы от страха не хлебнул.

«Ничего себе рыбка. Почему она так на меня смотрит? — промелькнуло в голове. — Не на меня ли напасть собирается? Так, вроде на акулу не похожа. А чего она тогда так мной заинтересовалась? Ещё не хватало, чтобы на меня рыба напала. Зря я тут про хвосты купированные распинался. Вот сейчас метровый зубастик цапнет за хвост и всё — маши потом хоть влево, хоть вправо и объясняй, что хвост потерял в неравной схватке с морским чудовищем. Да хвост ещё полбеды, эта “археология” может и голову одним махом откусить. Мамочка родная, куда я попал! Ну чего же она так уставилась на меня? Уплывай, рыба, спасайся, цунами к нам приближается! Что ты тут высматриваешь, разинув рот?» Рыба даже не шелохнулась. Нашёл чем её напугать — цунами. Она тут на своём веку уже небось насмотрелась на эти катаклизмы.

В общем, в этот раз пронесло! Рыба сопроводила меня тяжёлым и понурым взглядом, но, видимо, напасть всё-таки не решилась. Сообразила, что кусочек я хоть и лакомый, да слишком большой для неё. Да и я бы ещё поборолся за свою жизнь. Вон возьмите морских котиков. На них всё время охотятся белые акулы. Тем проглотам всю жизнь мяса не хватает. Котик поменьше акулы будет, но если дело доходит до схватки, может так отделать акулу, что той мало не покажется. Были случаи, когда котик в драке выцарапывал акуле глаза и та отступала. Я тоже, если что, буду биться до конца.

Всплыв на поверхность, первое, что я услышал, был крик моей Сомы:

— Трейсон, Трейсон! Берим ду? Арай брим! Берим ду? Арай брим!

Наверное, и вы уже запомнили, что это означает. Когда-то меня так звала Игис. «Где ты? Иди ко мне!»

«Хм! „Иди!“ Легко сказать. „Арай брим!“ Я вам что, бегущий по волнам, что ли? Бримкнули в воду, а теперь „иди ко мне“. А как там по-вашему „плыви“?»

Смотрю, катер замедлил ход и поворачивается в мою сторону. Ну, толстяк, погоди. Если заберусь обратно на катер, я тебе устрою. Пока ты там будешь обнимать свои тюки, я тебе чемоданчик прогрызу. Когда посудина приблизилась ко мне почти вплотную, мне сбросили спасательный круг. Я вцепился зубами в канатик, обрамляющий круг, и почувствовал, как меня потащили на борт. Да, вот где я убедился, что собаке просто необходимо регулярно грызть кости. Жил бы я на ваших бананах, вряд ли удержался бы. Тут нужно иметь мёртвую хватку и стальные челюсти. В общем, вытянули меня из воды. Я плюхнулся на палубу, словно выбросившийся на берег кит, и облегчённо вздохнул. Сома в сопровождении кого-то из родственников подбежала ко мне и давай меня обнимать, целовать.

«Да погоди ты, Сомушка, миленькая, ну что ты меня нацеловываешь, я же солёный, как вобла, дай обсохнуть!»

А она не успокаивается, что-то тараторит и тараторит. Мне нужно было бы отойти и встряхнуться, но Сома не отпускала. Ладно, думаю, что поделаешь, терпи. Я встал да как затряс всем телом — окатил девчонку с ног до головы. А она только визжит от восторга! Впрочем, их, жителей острова, тоже морской водой не напугаешь.

Злость моя прошла, не стал я трогать чужой чемодан. Пусть знает неуклюжий, что в России есть благородные собаки.

Через час мы уже обживались под горой на другом острове. А к вечеру разыгралась стихия. Не буду строить из себя героя, скажу честно: было очень страшно! Всё вокруг шумело, громыхало, скрежетало. Казалось, что даже гора сейчас начнёт рушиться.

Думаю, не будет лишним, если я вкратце расскажу вам, откуда берутся эти тайфуны, ураганы и, как выразилась Чанга, всякие океанские пакости. Ураган — это одно из самых загадочных природных явлений, которое зачастую возникает в сильную жару. Сразу возникает вопрос: откуда появилось слово «ураган»? Никакой загадки нет. У древних индейцев Южной Америки был так называемый бог страха, звали его Хуракан. Вот от него и получилось слово «ураган». Но современным американцам больше пришлось по душе название «тайфун». Прошу не путать, не само явление, а только название, которое произошло от китайского выражения «тай фунг», что означает «сильный ветер».

Что же это такое ураган-тайфун? Это, собственно говоря, и есть очень сильный ветер, скорость которого иногда превышает сто двадцать километров в час. Вы видели когда-нибудь на трассе проносящуюся мимо вас с огромной скоростью машину? Чуть с ног ветром не сшибает. Верно? А тут несётся сразу миллион машин. Представляете, какая силища обрушивается на берег? Иногда всем везёт, если тайфун, добравшись до берега, теряет силу. А иногда этот «бандит» столько горя приносит, уму непостижимо. С природой шутки плохи.

Закономерный вопрос: откуда они берутся? У них свои причины. Ведь на пустом месте ничего не возникает. Для того чтобы зародился ураган, нужны определённые условия. Солнце нагревает воду в океане, затем начинается интенсивное испарение, и над огромной акваторией появляется зона низкого давления. Над поверхностью воды наблюдается серьёзный перепад давлений, и возникает ветер. На высоте пар начинает превращаться в воду, которая подогревает воздух, поднимает его вверх. Как известно, наша планета вертится, а потому ветер начинает закручиваться и превращается в мощный вихрь, похожий на громадную воронку. Как только скорость урагана достигает ста двадцати километров в час, в его центре давление начинает падать. Такая область называется глазом урагана, его диаметр составляет тридцать — пятьдесят километров. Вокруг эпицентра идут сильные дожди, а порывы ветра превышают триста километров в час.

Каждый год во всём мире возникает сорок — пятьдесят ураганов. Чаще всего продолжительность их «жизни» составляет не более двух недель, хотя этого вполне достаточно, чтобы насолить человеку и натворить разных бед.

Люди такие смешные: дают ураганам имена! Раньше их называли только женскими именами. Хорошую репутацию заслужили себе «ураганные женщины», ничего не скажешь. Так вот, с этим покончено раз и навсегда. Общественность посчитала это вопиющей гендерной дискриминацией и заставила ураганы сменить пол — они теперь стали «мужчинами».

И напоследок любопытная информация. Для точной классификации силы ветра во всём мире принята шкала Бофорта, созданная им ещё в 1802 году. Согласно этой шкале существует двенадцать видов ветра, начиная с лёгкого бриза и заканчивая тайфунами или, если вам нравится индейское словечко, ураганами.

А мне нравится другое слово. «Буря». Помните Александра Сергеевича и его «Зимний вечер»?

Буря мглою небо кроет,

Вихри снежные крутя;

То, как зверь, она завоет,

То заплачет, как дитя,

То по кровле обветшалой

Вдруг соломой зашумит,

То, как путник запоздалый,

К нам в окошко застучит.

Аж сердце защемило. Когда, когда же уже меня отправят на родину?

Наша буря продолжалась до утра — всё стучала кулаком по горе, за которой мы спрятались. На следующий день всё стихло, и народ потянулся обратно на свой «чудо-остров».

Следующую ночь мы провели уже дома. Без всяких завывающих зверей, плачущих детей и запоздалых путников.

Глава 24

У меня появился стажёр. Юра привёл чернющего лабрадора и приказал мне:

— Обучай!

— Ав! — бодро ответил я, а сам подумал: «Сначала нужно языку его научить».

Не представляю, что бы я делал без Чанги. Она и тут мне помогла. Да, забыл представить вам коллегу! Знакомьтесь — Кито! Имена у них, конечно, заковыристые — с первого раза и не запомнишь.

— Кито, — спросил я у Чанги, — это от слова «кит», что ли?

— Да нет, — засмеялась она. — На местном языке это означает «орёл».

— Ух ты, — удивился я. — Ну посмотрим, что это за птица такая.

«Орёл» покосился на меня и что-то спросил у Чанги.

— Чанга, — предложил я. — Ты постепенно приучай его к моим командам, переводи. Тут ничего сложного нет, просто, пока я буду учить ваши слова, мы потеряем много времени. За мной ведь могут приехать в любое время.

— Ты всё-таки собрался домой? — хмыкнула обезьяна.

— А что, разве есть другие варианты? — нахмурился я.

— Тебе здесь не нравится? Тем более работаешь теперь по специальности. Тут у нас всегда тепло, бананов… Ну ладно, не бананов, но еды хватает и для тебя. А там у вас морозы…

— Ты думаешь, что говоришь, Чанга? — возмутился я.

— А что я такого сказала? — развела руками обезьяна.

— Ты бы своего Юру бросила?

— Нет, что ты! — замахала и руками, и ногами Чанга. — Разве так можно?

— Нет, конечно! — ответил я. — Вот и у меня там целый академик остался без поводыря. Как же я могу бросить его, чучело ты гороховое?

— Ой, прости, прости, Уача…

–?!

–… то есть Трисон, прости меня, я совсем упустила это из виду. Да, ты прав, дорогой. Я с тобой согласна.

— То-то! — гордо произнёс я.

«Орлёнок» наш оказался очень способным малым. Впрочем, удивляться нечему — это же всё-таки лабрадор. Единственное, к чему ему было сложно привыкнуть — к шлейке. Но тут нужно честно признаться, не всем она нравится. Между прочим, я знаю многих незрячих, которые отказываются от лишней амуниции — на собаке остаются только ошейник и поводок. Но я бы так не рисковал, упрощения не всегда уместны. Чтобы вам было понятно, приведу сравнение: поводырь без шлейки — это примерно как автомобиль с велосипедным рулём. Удобно было бы вам управлять такой машиной, признайтесь? Вот так и здесь. Шлейка гораздо полезнее для незрячего — она позволяет вовремя передать информацию об опасности для человека. Через шлейку незрячий мгновенно получает сигнал в свою руку, к примеру, о моей остановке перед препятствием, а через поводок такой сигнал не передашь. А тут такое дело, что каждый сантиметр важен. Ступил человек на полметра дальше и оказался в луже, ноги промочил, потом заболел. Но и это полбеды, лекарства попил да выздоровел. А вот если впереди не лужа, а, например, яма или траншея, да мало ли что! Рабочие ведут какие-то раскопки, иногда в их ямы здоровые люди падают. Да-да, сам лично видел. Рабочие забыли поставить ограждение, повесить флажки или фонари, а человек задумался и свалился в траншею. И неудивительно. Если человек ходит одним и тем же маршрутом много лет, ему и в голову не придёт, что на его пути может встретиться яма. А у нас, поводырей, такого не бывает. Мы как раз за этим смотрим внимательно — любая кочка, ямка, препятствие — обходим или останавливаемся, чтобы человек проверил место тростью и принял решение, что делать дальше.

В общем, Орёл-Кито всё схватывал налету, и уже через две недели его смело можно было отправлять в самостоятельное путешествие в университет. Но Сома пока не хотела расставаться со мной. Я посоветовал напарнику не обижаться. Дело не в недоверии к его способностям. Просто чем больше он наберётся опыта, тем качественнее потом будет работать.

По вечерам, когда Сома сидела за учебниками и аудиокнигами, мы с Кито и Чангой устраивали игры. Чанга частенько рассказывала разные интересные истории из жизни острова. Однажды я спросил у неё:

— Слушай, давно хотел узнать, а на кого в лесу ставили петлю, в которую я имел неосторожность угодить?

— На кого угодно, — грустно ответила Чанга. — Могли и на меня поставить.

— На тебя? — удивлённо спросил я. — Как это?

— Да очень просто. Ты думаешь, к нам, обезьянам, все относятся как к друзьям? Ошибаешься, мой друг. Здесь ради пропитания люди едят всё, что шевелится — и крокодилов, и змей, и птиц, и обезьян, в том числе и человекообразных. Ты слышал слово «бушмит»?

— Нет, — ответил я.

— Это слово означает мясо диких животных. Люди такие прожорливые, что скоро все джунгли опустеют. Правда, есть и борцы за охрану природы, но голод сильнее. Юра, уезжая в офис, оставляет мне всегда включённым радио, чтобы я не скучала. Так вот недавно я сама лично слышала, как выступал какой-то учёный и говорил, что если не предпринять срочные меры, то даже мои собратья шимпанзе скоро исчезнут. Причём речь идёт не только о наших островах, это происходит повсеместно.

— Страшно представить, — тихо произнёс я.

— Так было всегда, — тяжело вздохнула Чанга. — В джунглях люди всегда ели мясо диких животных. На это смотрели сквозь пальцы. Но сейчас людей становится всё больше и больше. При этом многие питаются не мясом домашних животных, а продолжают вместо свинины, например, есть мясо слона, вместо курицы — мясо змеи и так далее. Местные охотники теперь убивают диких животных не только для пропитания, но и для продажи. Бизнес у них такой…

— А как ваши власти на это реагируют? — поинтересовался я.

— Ну, вообще-то, это противозаконно, — усмехнулась Чанга, — но торговля процветает. Везут на катерах, кораблях в другие страны и там продают в супермаркетах. А мясо обезьян на самолётах отправляют в Европу. Там такой деликатес в цене. Будешь когда-нибудь в Лондоне, загляни на рынок Далстона — там продают копчёное мясо обезьян.

— Что мне там делать, в том Лондоне? — хмыкнул я.

— Да то же, что ты делаешь здесь! — съязвила Чанга.

— В каком смысле? — Я сначала не понял сарказма.

— В прямом! — Обезьяна хлопнула меня по спине. — Разве ты мог подумать ещё несколько месяцев назад, что откроешь на нашем острове школу по подготовке собак-поводырей?

Вот язва. Представляете, это я ей подробно рассказывал о нашей школе в Подмосковье. И что она теперь мне говорит, намекая на наши занятия с Кито? Но я ведь вижу, она по-доброму со мной шутит. Потому у нас не бывает ссор с Чангой. Она очень сердечная и заботливая обезьяна. Правда, всё никак не хочет отказаться от мысли приучить меня есть ненавистные бананы и ананасы.

— Так что, дорогой мой друг! — Чанга запрыгнула на дерево и уже оттуда продолжила: — Если бы не Игис, из тебя давно бы уже изготовили копчёные окорочка и рёбрышки лабрадора.

— Ой-ой-ой! Шутница, — ответил я. — Ну чего ты на дерево запрыгнула? Слезай, пойдём поиграем, что ли. Надо отвлечься от этого ужасного разговора.

Позже, когда уже моё путешествие закончилось, я однажды услышал по телевизору о проблеме диких животных в джунглях. Если бы не рассказ Чанги, возможно, и не обратил бы внимания, но тут прислушался. Ведущий передачи рассказывал:

— Бассейн реки Конго — второй по величине в мире район тропических лесов. На первом месте — бассейн Амазонки. Здесь большая часть населения до сих пор живёт в джунглях. Чтобы прокормиться, людям приходится охотиться. Если в Центральной Африке вам понадобилось мясо, вы идёте на охоту или покупаете его у торговцев. Каждый день грузовики привозят на рынок мясо диких животных, и это мясо обычно дешевле мяса домашних животных.

Чанга оказалась права. Далее телеведущий рассказал о бедственном положении людей в тех регионах. Одним запретом охоты на диких животных проблему не решить. На ум приходит печальный пример Марии-Антуанетты, которая, когда ей сообщили, что во Франции нет хлеба, посоветовала французам есть пирожные. Мясо домашних животных в супермаркетах Центральной Африки — такой же дефицит, как и пирожные в дореволюционной Франции.

Глава 25

Постепенно я познакомился со всеми однокурсниками Сомы. Весёлые ребята. Но самое радостное было то, что среди студентов был парень из России. Он, когда узнал, что мы с ним земляки, так обрадовался, словно кого-то из своих бывших одноклассников встретил. Не знаю, совпадение это, или, может, из-за меня, но Слава (так звали парня) и Сома подружились. Вячеслав утром встречал меня с гостинцем, а после учёбы провожал нас с девушкой до дома. Там нас встречал стажёр Кито. Приходить в университет сразу с двумя собаками не разрешили, так что мы с «Орлом» занимались по вечерам.

Слава начал обучать Сому русскому языку. Сообразительный юноша. Он начал в первую очередь с тех слов, которые ей необходимы для общения со мной. Полезное дело. Уже через две — три недели мы с девчонкой понимали друг друга, словно прожили вместе всю жизнь.

Родители Вячеслава работали в местном аэропорту, я их практически и не видел — они всё время на работе.

Меня очень интересует вопрос: почему люди, родившись и выросши в одной стране, потом переезжают на постоянное место жительства в другую? Что ими движет? Иван Савельевич иногда вспоминал поговорку: «Рыба ищет, где глубже, а человек — где лучше». С одной стороны, всё верно. Но ведь с другой — как так, взять и уехать в другую страну? А как же родственники, друзья, подруги, соседи? Ведь фактически на чужбине нужно начинать жизнь с нуля. Я понимаю Юрия — у него здесь бизнес. Он мотается по всему миру и, конечно, Россию не забывает. А вот взять родителей Славы — они на этом острове безвылазно.

Парень как-то, оставшись со мной наедине, разоткровенничался — видимо, не с кем поделиться.

— Эх, Трисон, счастливая ты собака! — грустно сказал он.

— У-у, — возразил я. И впрямь, какое уж тут счастье? Забросила судьба на край земли, там, на Родине, мой подопечный академик, мои друзья, Сашка там где-то живёт, там моя школа по подготовке поводырей. Там всё родное, близкое, понятное…

— Ну ладно тебе, — погладил меня Слава, — ты-то всё равно скоро попадёшь домой, а вот мне тут ещё очень долго жить-поживать. Хорошо, теперь у меня хоть подружка есть — Сома, а так вообще тут с ума сходил. Понимаешь, Трисон, — парень прижался ко мне, — люди здесь хорошие, добрые, отзывчивые. Но…

Я пристально посмотрел на Славку, а тот продолжил:

–…но они другие. Как говорят сегодня, у них другой менталитет. Понимаешь?

— У-у, — честно признался я. Видимо, до таких тонкостей я ещё не дорос.

— Вот смотри, — продолжил Вячеслав, — ты знаешь, что Сома вчера не была на занятиях, они ходили с мамой в больницу. Правильно?

— Ав! — подтвердил я. Вчера действительно я целый день бездельничал. Сома и мама вернулись только к вечеру.

— После занятий торопился, посмотрел по сторонам, ну и перебежал дорогу на красный свет…

— У-у! — возмущённо прогудел я.

— Да погоди ты укать, — махнул рукой Слава, — говорю же, машин совсем не было. Плюс я торопился к Соме, ну, в общем, согласен, нарушил я правила. Ты знаешь, что произошло дальше? С ума можно сойти.

Слава приподнялся, прошёлся вправо-влево и снова присел ко мне:

— Сегодня утром меня вызвали к руководству университета и сделали выговор. Приходил представитель дорожной полиции, сказал, что меня лишили водительского удостоверения на год. Как, Трисон, это понимать?

— У-у, — тихо ответил я. Действительно, как-то непонятно.

— Понимаешь? Кто-то из наших однокашников снял на видео мой переход через дорогу на красный свет, отправил в полицию, и те на следующий день лишили меня удостоверения. Виртуально, конечно. Само удостоверение находится у меня, оно никому не нужно. У них в базе отмечено, что я год не имею права ездить ни на автомобиле, ни на скутере, ни даже на водном мотоцикле. Ты понимаешь? Всё! Все виды транспорта для меня на год закрыты.

— Ав-ав! — отвечаю, в смысле но права-то у тебя на руках?

— Ты предлагаешь не обращать на это внимания? Ты что, Трисон? Это тебе не Россия, здесь за такое сразу отправят в тюрьму. Будешь целый год жить на бананах и воде.

«Ой! — Я аж вздрогнул. — Такого и врагу не пожелаешь!»

— Вот такая здесь жизнь. И никаких исключений. Всё. Перешёл дорогу на красный свет — лишён прав на год. Поехал без прав — в тюрьму. Всё! Понимаешь? А что в России? Кто бы обратил внимание, на какой там свет я дорогу перехожу? Кому это нужно? Нет, там тоже могут сделать замечание и даже оштрафовать, но всё же там и люди, и полицейские добрее, снисходительнее…

В общем, Слава жаловался мне на жизнь, а я и не знал, как ему помочь. Сидел тихонько и слушал. Но к чему я затеял этот рассказ? Через несколько дней всё это Слава повторил нашему другу бизнесмену Юрию. Тот послушал-послушал и серьёзно так говорит:

— А всё правильно!

Слава аж рот раскрыл. Он ведь, наверное, ожидал поддержки, а тут земляк такое говорит.

— Вы считаете, это правильно? — опешил Славка.

— Конечно, правильно! — повторил Юрий. — Вот такие же правила нужно ввести и в России. По-другому порядок не навести. Надоел бардак, вот он уже где, — Юрий провёл ребром ладони себе по горлу, — поперёк горла стоит. И так во всём. Куда ни сунься, везде эта бюрократия, везде эти тягомотные разборки, суды могут длиться годами. А здесь видел как? Перешёл на красный свет — сразу же лишили прав. Разве не справедливо?

— Погоди, — Слава попытался оправдаться, — но я ведь был не за рулём авто или мотоцикла.

— И что с того? — рассмеялся Юра.

— Ну как же? — Слава начал злиться. — Я нарушил как пешеход. Оштрафуйте меня, если уж на то пошло. Где логика?

— В том-то и дело, дорогой, — говорит Юрий, — если ты пешком правила не соблюдаешь, то зачем тебе доверять средство передвижения повышенной опасности? Не имеет значения, пешком ты был или за рулём, речь идёт о твоём отношении к правилам передвижения. Вот посидишь без прав годик, подумаешь, а потом решишь дальше: нарушать или нет! Ничего плохого в этом не вижу. Не обижайся. Я говорю то, что думаю.

— Спасибо за откровенность, — в конце концов согласился Вячеслав. — Наверное, вы правы. Но всё равно хочется домой, в Россию.

— Сейчас уже и в России не понарушаешь, — хмыкнул Юра.

— Новые правила? — вздёрнул брови Слава.

— Правила-то старые в основном, да штрафы новые. Давно пора порядок наводить. Раньше вообще невозможно было ездить, как вспомню… Да что там скрывать, сам по встречке летал, когда торопился. Но это неправильно. Каюсь и выступаю за ужесточение наказания за нарушение правил дорожного движения.

Да, тут Слава поддержки не нашёл. Но, как мне показалось, Юрий всё же убедил его. Может, повзрослеет и перестанет нарушать? Думаю, да. Славка ведь — парень неглупый.

Глава 26

Вы, наверное, уже давно заметили, что на «повторные» встречи мне везёт. Помните, как я во второй раз к Мурзику попал в гости? Кто рассказал бы, не поверил! Да и трудно в такое поверить — десятки тысяч квартир вокруг, а мы пришли к соседу Мурзика. Это не просто совпадение, это судьба. Разве можно верить в такие совпадения? А встреча с Санькой уже после его прозрения — поразительная история. А уж случай, когда мы с полицейским на светофоре проехали мимо парня, я вовек не забуду.

Я вот тут подумал-подумал и пришёл к выводу. Возможно, и вы со мной согласитесь. Вывод мой таков: светофоры помогают встречаться знакомым и знакомиться незнакомым людям. Хм… По-моему, слишком мудрёно завернул. Или понятно? Ладно, сказал и сказал — слово не воробей, как говорится. Так вот, к чему я это: когда люди летят по тротуару, они никого не замечают, особенно если торопятся. Я наблюдал часто: смотрит в упор на знакомого человека и не видит его. Если бы видел, поздоровался. И так многие. Вы посмотрите, что творится по утрам. Быстрей, скорей, быстрей, скорей! Главное — не опоздать. Это, конечно, правильно. Опаздывать не очень хорошо. Слышали, как относятся к опаздывающим людям в Японии? Ужас! Единожды опоздай на работу, и всё — репутация подмочена раз и навсегда. Чуть ли не пальцем в тебя будут тыкать и приговаривать: он опаздывает на работу, это плохой человек, с ним нельзя иметь ничего общего. Возможно, я утрирую, но суть такова.

Но как научиться жить, замечая своих знакомых, друзей, близких? Как ходить по улицам и видеть людей? Многие оправдываются, мол, это не мы такие, а жизнь такая. Но это наша жизнь. Мы её строим так, как хотим. Или всё-таки это она нас строит, как хочет?

В этом деле немного помогают светофоры — остановиться, осмотреться, увидеть вокруг себя, лица и людей за ними.

Эх, то ли я становлюсь старым, занудным псом, то ли мудрость на подходе или жизненный опыт стучится в мои собачьи мозги. Как же научиться жить? И вообще, для чего мы живём, для кого? Нам, собакам, всё же проще, как мне кажется, мы живём, чтобы служить человеку — защищать его, радовать, помогать ему и так далее. Видимо, и каждый человек должен для этого жить. Или можно не забивать себе голову всякими рассуждениями? Но ведь если человек не будет ни о ком заботиться, не будет никому помогать, никого защищать, он превратится в… дерево. Хотя нет, даже дерево в жаркую погоду защищает от солнца, радует прохладой, помогает выработать дополнительную порцию кислорода, мол, нате, люди, дышите, наслаждайтесь. Разве может человек прожить без всего этого? Даже не знаю. Я бы не смог. У меня это в генах, в крови, в сути моей породы, если говорить конкретно о лабрадорах. Ладно, пока оставим эту тему. Поразмышляем на досуге. Я ведь с чего начал — мне везёт на повторные встречи. Повезло и в этот раз. И как вы думаете, с кем я повстречался?

Ну конечно же, с Пулькой. Мы гуляли втроём — я, Игис и Чанга. И вот как раз на светофоре мы и повстречались. И мне стыдно признаться (а вы думаете, отчего это я так расфилософствовался?), но я и не заметил её, пока она радостно сама не тявкнула:

— Трисонушка, дорогой, привет!

От неожиданности я даже вздрогнул. Ведь здесь, на острове из людей меня мало кто так называет, а тут собака приветствует. Разумеется, я сразу же узнал свою очаровательную «соузницу».

— Ой! Здравствуй, дорогая, — радостно ответил я и, чтобы не ставить Чангу в неловкое положение, тут же представил её собаке. — Знакомься, Пулька, это моя подруга Чанга. Она прекрасно знает русский язык.

— Тоникосо, — гордо назвала Пулька своё, вероятно, новое имя, что тут же подтвердилось, — меня так назвали новые хозяева, а вообще я Пулька.

— Очень приятно, — галантно ответила обезьяна (вот умеет же, когда хочет), — Чанга.

Хозяйка новоиспечённой Тоникосо сначала испугалась и пыталась оттащить свою подопечную, но, увидев, что её собака с удовольствием со мной обнюхивается, умилилась и не стала препятствовать нашей беседе. Загорелся зелёный свет, мы перешли дорогу. На другой стороне дама и Игис расположились на скамейке в тенистом сквере, а мы втроём — рядом на зелёном бархатном газоне.

— Ну, рассказывай, — предложил я маленькой собачонке. — Как устроилась? Что за хозяева?

— Всё хорошо, — кратко ответила Пулька и тут же последовали встречные вопросы: — А ты-то как? Кто тебя забрал из питомника? У тебя всё наладилось?

— Да, у меня тоже всё обошлось, за мной приехали друзья. Вот эта девочка, — я кивнул в сторону Игис, — и её папа. Добрые люди. У меня теперь тоже паспорт есть.

— Аха-ха! — закатила глаза Пулька. — Да ты крутой мэн, посмотрю! Поздравляю тебя, лабрадор! И как тебе остров? Привык?

— Остров неплохой, — я покосился на Чангу, — но по дому скучаю очень. Да и жарко мне здесь.

— Бананы ему надоели, ананасы, — съехидничала Чанга и спросила у Пульки: — А ты бананы ешь, Тоникосо?

— Бывает, — уклончиво ответила Пулька. — Но мы всё-таки собаки, и нам…

— Ой! Дальше можешь не говорить, — перебила Чанга (вот бессовестная, а я её только за галантность похвалил), — мне твой земляк тут каждый день лекции о вкусной и здоровой пище читает. Так что о мясе мы знаем уже всё, осталось только суп черепаший сварить.

— Чанга! — грозно рыкнул я. — Немедленно прекрати паясничать, как тебе не стыдно!

— Да ладно тебе, — рассмеялась Чанга, — я…

— Она ведь шутит, Трисончик, — стала защищать обезьяну Пулька. — Не обижайся.

Что-то я и впрямь какой-то нервный становлюсь, на шутки странно реагирую. Точно стареть начал. Или это жара на меня так действует?

— Простите меня, друзья, вы правы, — сказал я и, растянувшись на траве, обратился к малышке: — Пуль, ну, расскажи что-нибудь интересное. Как живёшь, чем занимаешься, кто там рядом с тобой?

— Рядом много ещё кого, — сказала Пулька-Тоникосо. — Мой хозяин содержит террариум. Я сначала обходила его десятой дорогой, так было страшно.

— А кто в нём живёт? — поинтересовался я.

— Ой, — тявкнула Пулька, — кого там только нет. У нас несколько отделений: в одних живут черепахи, в других — змеи, в третьих — ящерицы, жуки, пауки, червяки. Иными словами, ужасное сборище. Я, когда всё это впервые увидела, хотела обратно в питомник сбежать. А сейчас привыкла. Заберусь на табуреточку и наблюдаю за ними. Тоже ведь живые существа, хоть и многие — беспозвоночные.

— Это у твоего хозяина хобби такое? — спросила Чанга.

— Я думаю, что нет, — ответила Пулька, — он постоянно что-то записывает в тетради, меряет температуру, включает одни лампы, выключает другие, ставит эксперименты. По-моему, он учёный. На работу он меня никогда не брал, да я вообще в основном с его женой гуляю.

— А она чем занимается? — спросил я.

— Домохозяйка, — ответила Пулька, — мы с ней целый день сериалы смотрим. Я уже почти их язык выучила.

Я сначала не решался спрашивать, но всё же не выдержал.

— Слушай, Пуль, — тяжело вздохнув, спросил я, — ну а тебя на родину не тянет? Не скучаешь?

— Не скучаю, Трисон, — опустила глаза собака. — Ты, наверное, осудишь меня, скажешь, мол, собака не должна рассуждать, в любой ситуации должна любить хозяина и так далее.

— Я не возьмусь тебя судить, зная твою историю…

— Ничего ты не знаешь, — перебила меня Пулька. — Ничего! Конечно, живя там, за океаном, я терпела и покорно ходила за своим боровом. Ты не представляешь, какие испытания он мне устраивал.

— В смысле? — удивился я. — Нарочно, что ли?

— Ну почему сразу нарочно? Нет, конечно, но они от этого не были мягче. Мой бывший хозяин любил выпить. Собственно, я из-за его пагубной привычки и сейчас сижу здесь перед тобой.

— Помню-помню твою историю, — закивал я.

— Дома из-за его беспробудных пьянок у меня тоже возникали постоянные проблемы, — продолжила свой печальный рассказ собака. — Он по три дня домой не приходил, а я — без воды и пищи. Приходит и орёт на меня как бешеный, словно я сама к нему жить напросилась.

— Слушай, а как ты к нему попала, если он так к собакам относится? — удивлённо спросил я.

— Обыкновенно! — фыркнула Пулька. — Он подарил меня своей жене на день рождения, а потом разошёлся с ней. Жена отказалась меня забирать, поскольку я его подарок. И всё. Так, главное, меня хотели у него забрать. Не отдал никому. Изображал из себя благородного рыцаря, дескать, сам буду собачку воспитывать, она мне Лору (так звали его жену) напоминает. На людях все они такие благородные, а по вечерам заставлял меня пиво лакать.

— Ты это серьёзно? — Я аж привстал от изумления.

— Нет, шучу, — язвительно ответила собака. — Конечно, серьёзно. Нальёт мне в миску, которую неделями, кстати, не мыл, и приказывает пить! А я понюхаю это пойло, меня от него воротит, в глазах темнеет. Он как пристанет: пей — и хоть ты тресни. Соберусь с духом, глаза зажмурю и начинаю лакать эту гадость.

— Бедная ты моя собачка, — пожалел я Пульку. — Действительно, изверг.

— А ещё он меня бил, — вздохнула Пулька. — Утром не ведёт на прогулку, и всё. Ну если такой лентяй, поставь мне лоток, что ли. Так нет же. Ни лотка, ни прогулки. Я начинаю скулить, тявкать. А он то ботинком в меня запустит, то пепельницей. Один раз попал в голову, я думала, скончаюсь на месте. Даже сознание потеряла. Очнулась, лежу в луже крови, а боров мой храпит.

— Трисон, — вдруг в разговор вступила Чанга. — Скажи мне, друг, ты в эту страну собрался ехать? Или твоя другая?

— Нет-нет-нет, Чанга! — догадавшись, к чему клонит обезьяна, воскликнула Пулька. — Страна тут ни при чём. У нас, кстати, страны — соседи. Я с Украины. Но всё зависит от семьи, куда попадёшь. Ты думаешь, здесь, на острове, все собаки благоденствуют? Как бы не так. Я в питомнике наслушалась историй похлеще, чем моя. Так что давайте не будем путать страну и конкретные условия в семье. Кто меня должен был защитить от пьяницы? Президент, что ли?

— А соседи ничего этого не замечали? — удивилась Чанга.

— А как они заметят? — спросил я. — Пулька же говорит, что он на людях её не обижал.

— Всё наглаживал и целовал, — подтвердила собака. — Очень лицемерный был у меня хозяин.

— Слушай, — я вдруг сделал вывод, — после твоего рассказа мне кажется, что он нарочно тебя здесь оставил.

— Да я сразу это поняла, — согласилась Пулька. — Там, дома, могли и узнать, что он выгнал меня на улицу, или кому-то передал, или в питомник сдал. А тут… Скажет: украли, сбежала, затерялась и так далее. Ещё и с грустной мордой будет полгода ходить. Лицемеры они, Трисон. Все они там лицемеры.

— Пулька, не обобщай, — попросил я подружку, — люди ведь все разные, как и собаки. У меня остались там преданные друзья, которые готовы были за меня жизнь отдать. Да и сейчас там живёт мой академик, очень порядочный и достойный человек. Я тебе, Пуль, сочувствую, просто попался такой хозяин. Желаю тебе здесь хорошей и приятной жизни. Но и там, откуда мы с тобой приехали на этот остров, полно достойных и преданных людей. Ты уж мне поверь, я знаю, о чём говорю. Хорошо?

— Хорошо, друг! Передавай своей родине от меня привет! Да и моей заодно!

— Ну вот, это уже совсем другое дело. Умница!

Я лизнул подружку в нос, и, заметив прощание наших «человеков», мы тоже попрощались.

В тот день наговорились мы вдоволь. Пульку я не осуждаю. Всё она говорит верно. Жаль, что среди так называемых любителей собак попадаются жестокие и бессердечные люди. Я абсолютно уверен, что если человек так относится к собаке, он и по отношению к людям не сможет быть преданным, а в трудную минуту непременно предаст.

Глава 27

Я вам говорил, что мы тоже стали осваивать человеческую технику. Пожалуйста!

«До чего дошёл прогресс!» — любил повторять мой первый подопечный Иван Савельевич. И что вы думаете? Произошло событие, которое с трудом уместилось в моей собачьей голове. В один из выходных за мной заехал Юрий и привёз к себе в «резиденцию».

— Так, собака, — объявил он, — сегодня у нас фотосессия. Садись здесь, у фонтана.

Дело это нехитрое, я с удовольствием попозировал фотографу. Юрий поколдовал со своим смартфоном, а затем позвал меня в дом.

— Запрыгивай, — Юрий похлопал по сиденью стула, стоявшему у его рабочего стола, — и внимательно смотри на монитор.

Выполнив команду, я замер. Что-то предчувствовал важное, но сразу не мог понять, что именно. Замер и превратился в живой памятник. И вдруг… Вдруг на экране монитора я увидел Тамару Исаевну. Сначала она просто шевелила губами, но Юрий что-то там подправил, и уже через несколько секунд я услышал знакомый голос:

— Трисончик, миленький мой, здравствуй, дорогой, — заголосила Тамара Исаевна и всплеснула руками. — Прости ты меня, дуру старую. Недоглядела, прости, миленький. Как ты там, бедненький, без нас?

— Ав! — громко и как можно бодрее ответил я. Но, признаюсь честно, так мне в этот момент захотелось завыть, заскулить и потрогать лапой монитор.

— Да моя ж ты умница! — снова всплеснула руками женщина. — Даже не верится. Сейчас, дорогой, погоди немного, погоди, я Василия Михайловича приведу.

Через минуту на мониторе появился и мой академик. Я аж запрыгал от радости на стуле.

— Смотри не свались, — рассмеялся Юрий. — Ты у нас любитель то с деревьев прыгать, то с катеров.

«Тоже мне юморист, — мысленно произнёс я, — словно я сам там прыгал. То в лоб клюют, то чемоданом толкаются».

— Здравствуй, Трисон, — тихо произнёс академик, взгляд его был направлен куда-то в сторону.

— Ав-ав! — громко рявкнул я, боясь, что старик меня не услышит.

— Да зачем ты так кричишь? — Юрий потрепал меня за ухо.

«Ну как это зачем? От радости!»

— Когда домой собираешься? — спросил Василий Михайлович.

— У-у, — говорю. Что я тут могу ответить? Всё от вас, людей, зависит, сам же я не пойду в кассу билет покупать.

— Василий Михайлович, не волнуйтесь, — вступил в разговор Юрий, — я работаю над этим вопросом. Оказалось, не всё так просто. Трисона поставили на учёт, передали официально новому владельцу. Теперь нужно оформить документы на вывоз из страны, сделать все необходимые прививки, а там между ними нужно соблюсти время… Словом, как всё будет готово, я позвоню. Или я прилечу с ним, или мой представитель.

— Спасибо вам, Юрий, — сказала Тамара Исаевна, — спасибо огромное за заботу, за то, что нашли нашу собачку. Я уж тут что только не передумала. Чуть с ума не сошла. Завезла пса на край земли, грех такой на душу взяла. Думаю, хоть бы его там крокодилы не съели…

— Ну какие тут крокодилы? — улыбнулся Юрий.

— Да разное ведь болтают, — ответила Тамара Исаевна. — Говорят, они там у вас по улицам даже шастают. Не правда, что ли?

— Ну как вам сказать? — спросил Юрий. — Это такая же правда, как и то, что по Москве медведи гуляют.

— Всё поняла, — кивнула женщина. — А то я уж совсем тут расстроилась. Даже не знаю, как вас и благодарить.

— Да бросьте, Тамара Исаевна, мы люди и должны помогать друг другу. Так что ждите своего героя. Да, кстати, он тут навыки свои не теряет, помогает незрячей девушке-студентке.

— Это очень хорошо, — сказал Василий Михайлович и повторил для верности: — Это очень хорошо. Молодец, Трисон. Везде твой опыт пригодится. Вот что значит специалист. Вот так и у людей. Если знаешь своё дело, везде найдёшь работу. Молодчина, собака! Мы тобой гордимся. Не печалься, скоро увидимся!

Люди сделали мне незабываемый подарок. Даже не подарок, а целый праздник! Вот уже и своего подопечного увидел, значит, дом мой стал ещё ближе.

Глава 28

Сейчас уже не вспомню, но кто-то из моих подопечных говорил: «Жизнь словно тельняшка — состоит из белых и чёрных полосок». Вот так и у меня. Не успел я отпраздновать видеообщение, как угодил в больницу. Но с больницей мне ещё и повезло, мог вообще в собачий морг попасть.

Слушайте, что произошло. На следующий день мы с Сомой и Славкой решили пройтись в сторону океана. Я, как обычно, иду впереди них, смотрю по сторонам, слежу за ветками. Дорога не ахти — идёт по окраине парка, там хоть ещё и благоустроенная территория, но уже заросли серьёзные. Сома обычно на прогулку надевает такие лёгкие тапочки, в России их ещё называют сланцами. По моей части всё было отлично — иду уверенно, вижу каждые кочку, бугорок, ямку, но девчонка умудрилась сама себе наступить на тапок. Ноги у неё заплелись, и она неожиданно растянулась на тропинке.

Эх, Славка-Славка, тебе доверили девушку, так держи её покрепче. Идёшь, ворон считаешь. Страшного-то ничего и не произошло, Сома рассмеялась и уже с помощью парня начала было подниматься с земли. И тут я вдруг увидел прямо у Сомы под боком змею. Она зашипела и, видимо, уже приготовилась цапнуть девчонку. Я недолго думая бросился на змею и схватил её зубами. Схватить-то схватил, да, видимо, неудачно. Нужно было хватать ближе к голове, чтобы не дать ей возможности меня укусить, а я впопыхах ухватил её за середину. Через мгновение, почувствовав резкую боль в лапе, я отскочил подальше от людей и попытался перехватить змею ближе к голове, но вдруг почувствовал слабость в лапах и сильное головокружение. Честно говоря, я даже не успел ни о чём подумать.

Очнулся в ветеринарной больнице. Здесь таких, как я, много. Оказывается, укусы змей тут не редкость. Рядом со мной лежал бульдог. Сопит, глазами зыркает, на персонал порыкивает. Вечером меня навестили Сома и Слава. Как оказалось, с момента встречи со змеёй я проспал уже три дня. Ничего себе «снотворное»! На вид змейка была небольшая, неприметная. Но Слава сказал, что, если бы мы опоздали к доктору на десять — пятнадцать минут, я бы уснул навсегда. Вот тебе и прогулка по парку. А ты что же, жених? Идёшь с невестой, так будь повнимательнее. Как это у тебя девушка на землю грохнулась?

— Спасибо тебе, дружище, — говорит Славка, — ты настоящий герой. Знаешь, яд этой змеи для человека очень опасен. Твои собратья почему-то легче переносят её укус, главное — вовремя обратиться к врачу. А у людей могут возникнуть реальные проблемы. То слепнут, то глохнут.

Я от таких слов поёжился. Не хватало Соме к своей слепоте ещё и оглохнуть. Это действительно была бы трагедия. Страшная трагедия.

У нас в Подмосковье есть Сергиево-Посадский детский дом слепоглухих. Слышали о таком? Если бы я был человеком и большим начальником, я всех сотрудников этого учреждения награждал бы специальными орденами за мужество и героизм. Конечно, существуют всякие приспособления, слуховые аппараты, но это не снимает проблему автоматически — для того, чтобы слепоглухой ребёнок начал понимать речь и умел сам говорить, необходимо потратить не один год.

Сома тоже что-то мне рассказывала и гладила мою перебинтованную лапу. Я смотрел на ребят и радовался за них. Перед уходом Вячеслав сказал, что меня должны навестить Юрий, Григорий, Игис и даже, возможно, её папа.

Ребята ушли, но недолго я лежал в одиночестве! Вдруг услышал знакомый свист. Я приподнял голову и увидел в окне Чангу, висевшую на дереве.

— Эй, змеелов, здоров! — крикнула мне обезьяна. — Живой?

Я в ответ только кивнул.

— А чего ты там валяешься? — крикнула Чанга. — Давай уже возвращайся.

Чанга — это совершенно непредсказуемое существо. Раскачавшись на дереве, она сиганула на окно. Просунув лапу в форточку, обезьяна ловко расправилась со шпингалетами на оконной раме и через секунду уже сидела у моей кровати.

— На! — Чанга протянула мне банан и прямо у меня перед носом ловко его очистила от кожуры. Моя подруга в своём репертуаре.

— Издеваешься, что ли? — хмыкнул я. — Лучше бы косточку принесла.

— Где я тебе её возьму, — рассмеялась Чанга, — косточки ведь на дереве не растут, а в супермаркет меня не пускают. Но ты зря отказываешься, бананы — это самое лучшее лекарство от змей.

— Да у тебя бананы всё лечат, — съязвил я. — Не фрукт, а целая аптека.

— Так и есть! У меня если что-то где-то заболит, я — хрумк бананчик, и сразу всё проходит.

— Ох и фантазёрка ты, Чанга, тебе романы бы писать, а ты по деревьям прыгаешь, — съехидничал я. Но Чанга за словом в карман не полезет, тут же парировала:

— Ой, шутник нашёлся! Лучше по деревьям прыгать, чем со змеями драться.

— Да зачем мне с ними драться? — тяжело вздохнул я. — Если бы не Сома, обошёл бы эту гадюку стороной.

— Хочешь новость хорошую? — Чанга неожиданно сменила тему.

— Кто же не хочет приятных новостей? Валяй!

— Юра с кем-то договорился, скоро отправит тебя на Олимпиаду в Сочи.

— А Сочи тут при чём? — опешил я.

— Ну у вас же там зимние игры проходят?

— Да, но я… я-то…

— А я просто других городов в вашей стране и не знаю. Да и этого не знала, но просто в последнее время о Сочи слишком много говорят по новостям. Все готовятся к Олимпиаде. У нас тоже есть спортсмены, которые поедут к вам.

— А на чём они там будут кататься? — удивился я. — Это же зимние виды спорта. Откуда у вас тут снег?

— Тут всё есть. В столице есть крытые катки, трамплины, — сказала Чанга. — Я, правда, никогда там не была, но по телевизору видела. А ещё наши спортсмены летают тренироваться в Америку и Канаду. Так что ты не смотри, что мы тут в тепле живём, приедем и покажем вам, где акулы звёзды считают.

— Чего? — не понял я.

— Да ничего, — махнула рукой Чанга, — не бери в голову, это поговорка у нас тут есть такая. У вас так не говорят?

— Нет, — замотал я головой. — У нас другие пословицы и поговорки. Откуда у нас акулы?

— Но у вас же есть моря, океаны? — изумилась обезьяна.

— Есть, но акул практически нет. Хотя иногда попадаются в восточных морях. Вот, вспомнил, — я радостно взвизгнул, — у нас говорят: «Покажу тебе, где раки зимуют».

— А что такое раки? — Обезьяна выпятила губу.

Её вопрос поставил меня в тупик.

— Ты серьёзно? — ухмыльнулся я. — Не знаешь, что такое раки?

— Что-то слышала, но сейчас не могу представить. Что за рыба?

— Сама ты рыба, — гавкнул я, — это… понимаешь… ну что-то вроде ваших крабов, только с хвостом. Хотя люди это называют не хвостом, а шейкой…

— А-а-а-а! — Чанга хлопнула себя по лбу. — Поняла. Такой, на скорпиона похож, верно?

— Да-да-да! Точно! — Я вдруг задумался. — Много их тут у вас?

— Кого? — спросила Чанга.

— Ну этих, скорпионов.

— Да не бойся ты, — рассмеялась Чанга, — в нашем районе нет.

Неожиданно в палату вошла санитарка. Не успела она поднять шум, как Чанга выскочила в окно и исчезла. Женщина долго возмущалась и шумела, после чего затворила окно и форточку. А кондиционер зверям не положен.

Глава 29

Юра, Григорий и Игис пришли только на следующий день. Угадайте, кто с ними был ещё? Пришли родители Сомы. Я не понимал, что они говорят, но, по-моему, в таких случаях смысл понятен и без перевода. Это были благодарность и восхищение моим поступком. Мама Сомы, улыбаясь и что-то воркуя, гладила меня по голове, чесала за ушком. Отец Сомы несколько раз жал руку Вячеславу. Вообще-то, Вячеславу нужно было бы отпустить подзатыльник за то, что проморгал и не удержал свою невесту. Хотя что это я? Ведь и у меня случались недоразумения с подопечными. Что-то я сегодня недобрый какой-то. Старею, что ли? Так вроде ещё рано. Мои соплеменники и по 12–13 лет работали поводырями. Не все, правда, но многие.

«Будь добрей, Трисон! Такое может случиться с каждым. Тем более Славка ещё молодой, неопытный, сам, небось, до смерти перепугался, когда змею увидел».

Оказывается, меня к тому времени, когда пришли посетители, уже выписали. Врач что-то долго объяснял Юрию, видимо, чем меня необходимо поить и как лечить. Затем передал ему свою визитку, и мы отправились домой. Компания решила, что я до полного выздоровления поживу пока у Юрия. Это и хорошо. Да, кстати, у Кито будет возможность пройти неплохую практику. Чего сидеть сложа лапы? Иди, «Орёл» мой дорогой, работай. Мне ведь скоро в дальний путь — на родину поеду… Или поплыву, полечу… Да хоть поползу.

«Как же хочется домой! Хороший остров, тёплый, уютный, но какой-то кусачий, „клювачий“, опасный. То чуть не повесили, то едва не утопили. Теперь вот… Ну ладно-ладно, не буду скулить. Всё хорошо! Всё будет хорошо! Опасности везде есть. Чего ты разбурчался? Забыл, как тебя в России толпа с перрона столкнула? Или пацаны из рогаток обстреляли так, что чуть глаза не повыбивали. А ведь там перед тобой была коза — её после обстрела съели. Так что сиди и не проклинай судьбу. Всё обошлось, радуйся и в следующий раз будь внимательнее…»

Я в последнее время частенько сам себе мораль читаю. Вы знаете, помогает сосредоточиться. Самому себя хвалить какой толк? Пусть тебя окружающие хвалят, а сам себя почаще критикуй и не разрешай расслабляться, а то не успеешь оглянуться, как скиснешь.

Интересное всегда рядом. Никогда бы не подумал, что есть такие профессии. Родители Сомы работали техниками. Но не обычными. Словом, скажу вам, работа у них, конечно, наилюбопытнейшая. Они спасают жизнь черепахам. Если не возражаете, расскажу вкратце.

Учреждение, в котором работают родители Сомы, называется «Исследовательский Центр по изучению морских черепах». С ума можно сойти, кто бы мог подумать, что для черепах можно создать целый исследовательский центр. Согласитесь, в это трудно поверить, тогда как на всю Россию имеется одна школа по подготовке собак-поводырей.

Сезон кладки яиц у черепах — дело серьёзное, потому люди всячески помогают этим тихоходам. Взрослые черепахи откладывают яйца на берегу, а поздно ночью возвращаются в воду. Биологи и техники из Центра ищут на пляже места гнездования морских кожистых и зелёных черепах, документируют, записывают, исследуют. Дело в том, что эти черепахи находятся на грани исчезновения.

Черепахи делают гнёзда в песке. Они могут соорудить их в любом месте, например, прямо у входа на пляж или где-то под веткой. Учёные устанавливают колышки у гнёзд, чтобы потом помочь черепахам. Ведь некоторые гнёзда, расположенные ближе к берегу, могут быть смыты, а другим, уже вылупившимся черепашкам необходимо помочь выбраться из песка.

Туристы нарушают закон, когда ночью светят фонарями на гнёзда. Здесь по закону нельзя прикасаться ни к яйцам, ни к детёнышам черепах, ни к гнёздам. А свет может даже спровоцировать черепаху на приостановление кладки яиц. Учёные светят на гнёзда только красным светом — он не беспокоит черепах.

Высокие волны иногда вымывают черепашьи яйца, и ими лакомятся птицы. Иногда от клюва птиц погибают и детёныши. Черепашатам удобно добираться до воды в лунную ночь, оставляя узоры на песке — следы своих лапок. Пробираясь сквозь лес ракушек, они все вместе топают к океану. Зрелище, конечно, завораживающее.

Некоторых маленьких черепашек специалисты центра на катере везут к водорослям и там выпускают в воду.

Словом, здесь о черепахах и их потомстве заботятся так, как не заботятся в некоторых государствах о людях.

Глава 30

Бог ты мой! Чуть не забыл. Черепахи — это хорошо. Но я же обещал рассказать вам о путешествии Григория к аборигенам. Вот пока тут отлёживаюсь, как раз и поведаю вам эту романтическую… Даже не знаю, брать слово «романтическая» в кавычки или нет? Пожалуй, не стану. Во-первых, история, как мне кажется, и впрямь романтическая, можно даже сказать, романтическо-приключенческая, а во-вторых, ведь всё-таки Григорий вернулся домой целым и невредимым. Так что история наша романтическая и с благополучным концом.

Конечно, Григорий планировал концовку несколько иной, но тут, как говорится, мы полагаем, а бог располагает. Рассказываю с его слов, потому все эмоции, возгласы — это в интерпретации моего друга. Но у нас нет никаких оснований не доверять рассказчику. Видели бы вы его глаза! Когда Гриша вспоминает своё ночное путешествие, он весь сияет!

Итак, приступим. Однажды Гриша случайно встретил в городе какого-то старика. На аборигена не похож, но и европейцем его не назовёшь. На вид вроде древний, а жесты, мимика, повадки моложавого крепкого мужчины, словом, очень необычный старик. Григорий уже и имени его не помнит, впрочем, представлялся ли он вообще, тоже неизвестно — забыл Гриша всё напрочь. Поразительно, но старик знал почти все языки. Ну, может, не все, что есть на земле, но во всяком случае самые известные, в том числе и русский. Через некоторое время старик оказался в жилище Григория. Похвалил его за находчивость и уют в доме. Хозяин угощал гостя чаем, а тот вёл свой необычный рассказ, который мог изменить судьбу Гриши основательно.

А рассказал старик не только об известном уже нам таинственном племени Каты, но и об их особом храме, расположенном на горе Любви. Кстати, храм расположен не на деревьях, а на высоком, если можно его так назвать, деревянном постаменте. В этом храме живут только девушки, причём не каждая может туда попасть. В храм берут только самых красивых, самых стройных и самых сообразительных. Опытные наставники готовят их к будущей жизни: не только семейной, но и общественной. То есть, когда девушку с горы Любви выдают замуж, она умеет делать практически всё, в том числе выступать с речами на больших племенных собраниях.

Всё хорошо, но в храме есть отдельная комната Фа, где содержатся девушки, которые не смогли выйти замуж. Пытались, но не получилось: они участвовали в церемонии избрания невесты, к ним приходили потенциальные женихи, но их не выбрали. И не потому, что девушки некрасивые или глупые, причина проста — не хватило женихов. То есть невест выставили на просмотр, допустим, десять, а женихов пришло девять. Понятно, что одна девушка останется не у дел. Ну так отправляйте её обратно в келью, пусть дожидается следующего конкурса лихих парней, возжелавших стать мужьями. Так нет же — руководители храмового «института благородных девиц» произносят: «Фа!» — и отводят несчастную в специальную комнату. У девчонки и так несчастье, а они её ещё в отдельную комнату, прямо какой-то «фа-минор» получается.

Старик то ли юмористом оказался, то ли и в самом деле сам не знал, что говорит, но выдал нашему впечатлительному Григорию такую информацию:

— Беда, мой сын, грядёт, большая беда. У катцев есть такая традиция: если девушку не изберут и во второй раз, то её… съедят.

— Как? — вскрикнул Григорий. — За что же её так? В чём она виновата?

— Да ни в чём, — пожал плечами старик, — просто обычай такой.

— Странный обычай, — возмутился Гриша, — идиотский какой-то обычай. Девушку не взяли замуж — давайте её съедим, ну что это такое?

— Это дикари, Григорий. У них другая мораль, другие нормы поведения, другая вера.

— Какая тут вера, если они готовы человека съесть?

— Какая есть! — развёл руками старик.

— Слушай, — оживился Григорий, — они там что, действительно очень красивые?

— Неземной красоты, — подтвердил собеседник. — Таких на всей планете не найдёшь.

— Ты их сам-то видел? — поинтересовался Григорий.

— Разумеется, — кивнул старик.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Ландау Лев Давидович (1908–1968 гг.) — советский физик-теоретик, основатель научной школы, лауреат Нобелевской премии по физике 1962 года.

2

Из повести «Формула добра».

3

Повесть «Формула добра».

4

Из повести «Радуга для друга».

5

Из повести «Радуга для друга».