Сталинский сокол. Комэск

Михаил Нестеров, 2019

Военный летчик ВКС Российской Федерации Олег Северов после гибели попадает в прошлое. Он снова молод и здоров, но на дворе весна 1941 года, скоро начнется Великая Отечественная война, а у него на руках направление в истребительный авиаполк, дислоцирующийся на территории Западной Украины. Шансов выжить в жуткой «мясорубке» первых недель войны немного… Знания и опыт, накопленные в прошлой жизни, позволяют Северову не только успешно противостоять хваленым «экспертам» Люфтваффе, но и по крупицам изменять ход истории. Вскоре он становится командиром эскадрильи, пилотов которой за успехи в борьбе с захватчиками командование и боевые товарищи называют «бессмертными».

Оглавление

Из серии: Военно-историческая фантастика

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Сталинский сокол. Комэск предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Глава 1

Белое, перед глазами что-то белое. Белый потолок!?

Боль в груди, несильная, почти не беспокоит.

Слабость. Мысли путаются. Слышатся голоса, но слов не разобрать. Глаза закрываются. Сознание уходит.

Олег снова открыл глаза и посмотрел на потолок. Обыкновенный белый потолок.

«Значит, я жив, — подумал он. — Ерунда, я не должен быть живым. Это невозможно! И боль почти совсем ушла…»

Олег несколько раз отключался, то ли засыпал, то ли сознание уходило. Иногда он чувствовал присутствие рядом других людей, слышал их голоса. Кажется, ему делали уколы, давали пить.

Очередной раз Олег открыл глаза и снова увидел белый потолок. Он попробовал пошевелиться, и это ему удалось. Рука прошла по груди и животу, но никаких повязок или шрамов там не оказалось.

«Что это такое? Допустим, граната не взорвалась, я просто потерял сознание, поэтому на груди и животе нет шрамов. Так это что, я сомлел как институтка!?»

Покрутив головой, Олег осмотрел помещение, в котором находился. Несомненно, это была больничная палата, но она была довольно странной. Мысли в голове еще не приобрели ясность, поэтому Олег не сразу сообразил, в чем она заключалась.

Деревянные оконные рамы, деревянные табуреты, черная тарелка репродуктора, какие обычно показывали в старых фильмах.

«Раритет какой, как он только сохранился. Стоп. Вот что не так. Все выглядит как в старом кино. На тумбочке у кровати в белой металлической кювете лежат стеклянные шприцы. Давно нигде не используются многоразовые шприцы! Ретропалата, ощутите себя пациентом во времена строительства социализма. Бред».

Дверь открылась, в палату тихо вошла невысокая сухонькая старушка в белом халате с завязками на спине и белой косынке. Увидев, что Олег смотрит на нее, всплеснула руками и выскочила обратно за дверь.

Через некоторое время дверь снова открылась, в палату зашел мужчина лет 50 в таком же халате и белой шапочке, в очках, с небольшой бородкой клинышком.

— Так, молодой человек, как ваше самочувствие? — не дождавшись ответа, доктор, а это был, несомненно, доктор, спросил еще раз. — Вы меня слышите?

Ошеломленный Северов кивнул и прошептал:

— Нормально. Со мной все нормально. Где я?

— В больнице, товарищ летчик, где же еще? — удивился, в свою очередь, доктор.

К Северову начал потихоньку возвращаться голос, и он уже не прошептал, а прохрипел-просипел:

— Я вижу, что не в библиотеке! Что это за больница? Где она находится?

— Так-так! Очень любопытно!

Пока шла эта содержательная беседа, доктор проверил пульс, надел фонендоскоп и принялся прослушивать грудную клетку пациента.

— Прекрасно! Хрипов в легких почти нет, ты поправляешься!

— Что со мной? Как я здесь очутился?

Доктор озадаченно посмотрел на Северова.

— Любопытно! Значит, ты ничего не помнишь?

В мозгах наконец случилось очередное легкое прояснение, и Северов решил не торопить события. Надо подумать, проанализировать ситуацию, присмотреться.

Тем временем доктор тоже, видимо, решил не торопиться с выводами и спросил:

— Есть хочешь? Тебе бы не помешало подкрепиться.

Олег и в самом деле ощутил зверский голод.

— Да, очень хочу!

Доктор дал знак рукой кому-то в дверях, наверное, той самой старушке. Через некоторое время она появилась с чашкой горячего куриного бульона. Какой чудесный запах!

Доктор, мурлыча под нос что-то веселое, удалился, а Олег принялся за еду.

Старушка жалостливо на него смотрела, время от времени протирая ему рот салфеткой. Осилив бульон, Северов, наряду с приятной тяжестью в животе (глазами готов был съесть ведро бульона, но насытился и чашкой), ощутил и сонливость. Если раньше это больше походило на беспамятство, то теперь это была именно сонливость.

— Поспи, милок. Сон для тебя сейчас — лучшее лекарство.

С этими словами старушка удалилась, а Северов провалился в сон.

Пробуждение произошло, судя по положению Солнца и пению птиц, утром следующего дня. Не успел Северов толком проснуться, как, словно по волшебству, появилась та же старушка с тазиком и полотенцем.

— Давай-ка умываться, милок! А потом будешь завтракать.

Протерев лицо и руки Олегу влажным полотенцем, она покормила его вкусной манной кашей на молоке. Манную кашу Олег не ел лет сорок, не любил ее никогда, но эта оказалась очень даже ничего! Пока старушка уносила посуду, Северов принялся анализировать ситуацию.

Выглядело все откровенным бредом. В живых он не должен был остаться, граната — не новогодняя петарда. Но он жив и, судя по состоянию тела, весьма здоров. Что-то здесь не так. Обстановка-ретро. Это, во-первых. В разговоре доктор назвал Северова летчиком! Это, во-вторых. Откуда он может это знать? Хотя, если подумать, пенсионное удостоверение и документы из аэроклуба при нем были. А, обращение! Товарищ летчик! Кто же так станет сейчас говорить?

Дверь открылась, снова вошла старушка и принялась протирать тряпкой тумбочки и подоконник. «Начнем с простого», — подумал Северов.

— Скажите, а какой сейчас день?

— Так пятница уже! Ты в беспамятстве пять дней лежал. Мы уж думали, не осилит организм твой, помрешь…

«Так, была боль в груди, хоть и несильная. Голова побаливала, но не как при ударе или контузии. А сейчас вообще не болит, при травме головы так не бывает. Значит, какая-то простуда с высокой температурой. Пневмония?»

— А у меня что, воспаление легких было?

— Было милок, было. Доктор говорил, что очень сильно простудился ты, в ледяной воде долго был.

Видя недоумение на лице Северова, старушка подошла поближе и присела на краешек кровати.

— Ты что же, и правда ничего не помнишь? Ребятишки на плоту катались, да развалился плот-то у них. В воде они оказались, а вода-то ледяная! Потонули бы, верно, так ты в воду бросился и вытащил их. За одним нырял долго, но вытащил! А сам ты, как приятели твои сказали, совсем недавно от хвори оправился. Организм уже ослаблен был, вот и заболел ты так тяжело.

«Ну и дела, — изумленно слушал Северов этот рассказ. — Значит, никакой гранаты не было, а была река, из которой я каких-то пацанов доставал! Я сошел с ума, сбрендил, крыша уехала! Так, вода холодная, вернее ледяная. Ну да, май, потеплело недавно. Вода, конечно, очень холодная. Вот только откуда она в парке взялась?»

Северов провел рукой по подбородку. Странно, щетина, конечно, есть, но не то чтобы очень длинная. За пять дней должен зарасти намного больше. Может, в беспамятстве щетина растет медленнее? Блин, ерунда какая, при чем здесь щетина! Тело, похоже, вообще не его!

— Бабушка, а как вас зовут?

— Марья Петровна я, можешь просто баба Марья звать. Санитаркой я здесь работаю.

И тут в голову Северова пришла гениальная мысль.

— Марья Петровна, а газеты мне можно почитать? За пять дней много чего произошло, наверное.

— Хорошо, милок! — покладисто согласилась санитарка. — После обеда я тебе газет принесу.

На обед был куриный суп с клецками и пюре с вареным куриным мясом. И компот из сухофруктов!

После обеда снова потянуло в сон, и когда Олег проснулся, Марья Петровна принесла ему одежду — черные трусы и белую майку, а также небольшую пачку газет, и вышла. Северов неторопливо натянул трусы и не без внутреннего содрогания взял в руки газеты, уже примерно представляя, что он сейчас увидит.

Газета «Правда», пятница, 28 марта 1941 года.

Северов медленно встал и, преодолевая слабость, подошел к висящему у входной двери зеркалу. В зеркале перед ним предстал он сам, Северов Олег Андреевич, но на вид ему было лет двадцать, может, немного больше. И тело было на загляденье. Мускулатура была даже внушительнее, чем была у Олега в таком же возрасте раньше. Горой мышц он никогда не был, но силу имел приличную. По крайней мере скрутить пальцами толстый гвоздь мог. На марш-бросках тащил свой груз да еще помогал товарищам. В общем, долгие тренировки и правильные методики давали отличный результат. Да и проведя на пенсии шесть лет, Олег нисколько не расплылся, старая форма по-прежнему сидела на нем как влитая. А это тело ощущалось по крайней мере не хуже!

Олег вернулся и опустился на кровать. Получается, что он каким-то образом оказался в прошлом. То ли в прошлом его мира, то ли параллельном. Историю Олег знал неплохо, но не настолько, чтобы по нескольким газетам определить, есть ли существенные отличия. Пока их не видно. Ломать голову над тем, как произошло его перемещение, смысла нет. Все равно ничего не придумаешь и не изменишь. Да и зачем менять? Он жив, скоро будет совсем здоров, моложе на добрые три десятка лет! Правда, через три месяца начнется самая страшная в истории человечества война, но он офицер, он присягал государству, которое сейчас есть и которое будет бороться за свое существование. Он летчик, значит, он снова на СВОЕМ месте! Ему дан шанс, дана новая жизнь. Да, могут убить, можно не дожить до Победы, но ведь он уже умер там, в мае 2015 года, и сделал это добровольно и осознанно, спасая жизнь других. Да какая разница, доживет до Победы или нет. «Делай что должен, и будь что будет!» А что должен, подполковника Северова учить не надо!

Сердце стучало. Северов разволновался, как не волновался в минуту смертельной опасности. Прошло несколько минут, прежде чем он успокоился. Счастлив ли он? Да, счастлив! И ни о чем не жалеет!

Снова зашла Марья Петровна.

— Уже ходишь! Смотри, аккуратнее, слаб еще. Скоро доктор придет, осмотрит тебя.

— Марья Петровна, а как доктора зовут?

— Аркадий Андреевич он.

Тем временем в палату зашел Аркадий Андреевич.

— Здравия желаю, товарищ доктор!

— Ну вот, начал в себя приходить!

Доктор снова прослушал и осмотрел Северова и остался доволен.

— Дело идет на поправку! Неделька больничного режима тебе, конечно, еще необходима. А потом можно будет потихоньку возвращаться к обычным нагрузкам. Но не усердствовать! Вы, батенька, у нас прекрасный гимнаст, но не рвитесь сразу нагружать себя на полную катушку. Понятно?

— Понятно, Аркадий Андреевич!

Все это время доктор держал в руках медицинскую карту, в которую иногда заглядывал, а Северов старался прочитать, что же на ней написано. Наконец ему это удалось, на карте значилось «Северов Олег Андреевич», а также «инструктор Борисоглебской Краснознаменной военной авиационной школы имени В. П. Чкалова». Вот дела, зовут его так же, как и раньше. Уже легче!

А доктор, продолжая разглядывать пациента, говорил:

— Настраивайтесь, батенька, на прохождение медицинской комиссии, да-с! У вас была высоченная температура, вы без сознания лежали столько времени, так что комиссию придется проходить по всей строгости! А то еще угробитесь на своем «ишаке», а мы виноваты окажемся!

Вот это да! Сколько раз он примерял на себя различные ситуации из истории Великой Отечественной войны, и вот примерка становится реальностью. Опыт пилотирования у Северова был более чем приличный, налет в несколько тысяч часов и немалая часть из них за последние шесть лет на легких самолетах. Из авиапушки, правда, эти годы не стрелял, зато на службе в практике недостатка не было, помолотил из «ГШ-30-2» изрядно.

— Аркадий Андреевич, а мои сослуживцы в больницу заходят?

— Конечно, вчера заходили. Спрашивали, не очнулся ли ты. Я велел им передать, чтобы они завтра зашли.

— А заниматься мне можно? В смысле учебники читать? Если мне здесь еще неделю лежать, так лучше я готовиться буду к новому выпуску курсантов.

— Давление у тебя нормальное, температура тоже, голова не болит. Занимайся.

— Тогда попрошу ребят мне книги принести.

Остаток дня Олег провел в размышлениях о своей дальнейшей жизни. Ведь он носитель информации, которая может спасти много жизней и даже существенно изменить ход истории. Вот только как ее подать и кому. Написать письмо Сталину? Вот он сразу поверит, и будут они на пару государством рулить! Анонимно написать? Если бы Олегу до попадания кто такую историю бы рассказал, он бы поверил? Нет. Почему Сталин должен верить? Да, изложенные факты в свое время найдут подтверждение, но пока это случится. К тому же после подтверждения предсказаний его будут искать, да еще как! А когда найдут, что делать будут? Да закроют где-нибудь на веки вечные, чтобы не сболтнул ничего и никому, а то и в расход пустят!

Кстати, теорий по поводу перемещений во времени Олег знал несколько, хотя специально этим, естественно, не интересовался. Ну, с той, которая отвергает саму возможность перемещений во времени, все понятно. А вот с остальными… Если считать, что главную линию изменить нельзя, то что бы он ни делал, все останется как в его истории. Сомнительно и странно. С другой стороны, если изменения возможны, то будущее будет меняться, и в нем, возможно, уже не будет Олега Северова. Или будет, но совсем другой человек. А может быть, просто история пойдет по другой ветви.

Морочить себе голову размышлениями на эту тему Олег больше не стал. Все, что он читал, было в изложении писателей в их книгах, а не в работах серьезных ученых-физиков. Посмотрим, что будет. В любом случае раз он здесь, то история уже как-то меняется. И даже если он «самоликвидируется» прямо сейчас, то неизвестно, к каким последствиям это приведет. Ведь тот человек, в теле которого он сейчас находится, тоже оказывает на историю свое влияние.

И вот еще что. Он по-прежнему Северов Олег Андреевич и даже очень похож на самого себя в таком же возрасте. Так кто он сейчас? Родной брат у деда был, но, во-первых, он точно не Северов, потому, что это дед по линии матери. Во-вторых, он был танкистом и погиб под Прохоровкой. Причем весной 1941 года он ни в каком военном училище еще не учился. Может, еще были какие родственники? Может, и были. По линии отца родня была многочисленной, но малознакомой. То есть Олег знал, что у отца двоюродных и троюродных и прочих братьев и сестер много. У деда и бабушки по линии отца было по шесть-семь братьев и сестер только родных. А сколько двоюродных и троюродных, неизвестно, просто много. И практически никого из них Олег не видел, даже на фотографиях. Отец после школы поступил в военное училище и связи с многочисленными родственниками почти не поддерживал. К тому же Олег был очень похож именно на деда по линии матери, а на отцовскую линию совсем не походил. В общем, все эти размышления к результату опять не привели, поэтому Олег решил дальше голову не ломать, все равно ни к чему это не приведет.

Подумать следовало о другом. Как его амнезия скажется на дальнейшей жизни. Был один человек, а стал другой, с другими привычками, навыками, знаниями. Можно забыть, как сослуживца или подопечного зовут, но если раньше любил одно, а теперь это терпеть не можешь, то это внятно объяснить уже сложнее.

Олег встал и подошел к зеркалу. Была у него в прошлой жизни особая примета — четыре родинки под левой лопаткой образовывали правильный ромб, пятая находилась точно на пересечении диагоналей. Рассматривать спину было не очень удобно, но сомневаться не приходилось, родинки на месте. И что это ему дает? Тут Северов подумал, что это просто здорово, что есть такая примета, воспроизвести которую нельзя. Ведь по ней его можно однозначно идентифицировать! Есть, правда, нюанс — наличие таких родинок у нынешнего Северова. Если они появились после «вселения», то это совсем плохо. Напрямую спрашивать нельзя, так что с этим придется разбираться позже. А пока надо осторожно расспрашивать у однокурсников про свои привычки и вообще прошлую жизнь.

Утро принесло новые ощущения. Олег, покопавшись в памяти, понял, что какие-то обрывки воспоминаний прежнего хозяина тела все-таки присутствуют. Видимо, вчера он был слишком взволнован, чтобы это заметить. По крайней мере, как зовут начальника школы, преподавателей и своих курсантов, он вроде вспомнил. А еще он вспомнил, что в прошлом, 1940 году, окончил Борисоглебскую военную авиационную школу и, как лучший выпускник, был оставлен в ней инструктором. До поступления в школу жил в детском доме, не мог, правда, вспомнить в каком. Это тоже можно было записать себе в плюс, видеть чужих людей и считать их своими родителями непросто.

Следовало также озаботиться разными бытовыми мелочами, о которых человек обычно не очень-то задумывается. Чистить зубы не «Колгейтом», а зубным порошком не проблема, пользоваться, пардон, газетами вместо туалетной бумаги тоже придется привыкнуть. А вот с бритьем посложнее. Электробритв тут, наверное, нет, да и безопасную тоже найти не так просто. Остается опасная бритва, а к ней еще привыкнуть надо. В прошлой жизни Олег как-то нашел у деда прекрасный «Кобар Золинген». Ею, конечно, давно никто не пользовался, но Северову захотелось попробовать. Изрезался, разумеется, довольно прилично, но правильно держать научился. Беспокоило его другое, после бритья Олег привык пользоваться кремом, кожа была чувствительной. Брызгать на щеки одеколоном он не мог, лицо сразу будет напоминать по цвету спелый помидор, да и ощущения не из приятных. Порывшись в тумбочке, Олег никаких мыльно-рыльных принадлежностей не обнаружил. Придется спрашивать у товарищей.

Утром после завтрака в палату осторожно зашли три молодых человека в наброшенных на плечи белых халатах.

— Привет, герой-спасатель!

— Здорово, орлы!

Ага, невысокого сероглазого крепыша зовут Тарас, похожий на жителя Средней Азии, а он таковым и является, Бахадур, но все зовут его Борисом. Третий Севастьян, Савоська. Все трое были лейтенантами, Севастьян и Борис инструкторы, как и Олег, а Тарас, успевший поучаствовать в зимней войне с финнами, преподаватель. По возрасту они его немного старше, но в неслужебной обстановке они общались на равных.

— Тебе, Олежа, надо было не в летчики, а в моряки идти, — сразу подначил Тарас. — Ты, говорят, такой класс плавания показал, что местные обзавидовались.

— Тогда уж прямо в подводники, я вроде бы еще и нырял!

Все засмеялись, а Севастьян серьезно сказал:

— А вообще ты молодец! Знал ведь, что только после простуды, а все равно в ледяную воду полез.

— Давайте тему сменим, — попросил Олег. — Мне это купание и так боком выходит, еще медкомиссию проходить придется, так что хватит об этом.

Ребята рассказали, что к ним на днях заходил комиссар школы, Иван Пантелеевич, хвалил его, сказал, что Северов поступил как настоящий комсомолец и военнослужащий РККА. А чужая память подсказала, что Ивана Пантелеевича еще во время учебы расстраивала некоторая политическая пассивность Олега. Он старательно конспектировал первоисточники — труды Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина, всегда правильно отвечал на вопросы по истории партии большевиков, но речи на собраниях говорить не любил, а от должности комсорга группы сумел вежливо отказаться.

Олег стал осторожно расспрашивать товарищей о последних события в школе, курсанты, иногда перебивая друг друга, рассказывали, передали ему привет от другого инструктора, капитана Евгения Алексеевича Курдаева. Друзья говорили о нем, как о требовательном, но справедливом человеке, хорошем, в общем, мужике. А Северов вспомнил, что тот учил летать его самого.

Ребята принесли ему зубную щетку, порошок, мыло, помазок, бритву и одеколон. Когда они ушли, Северов отправился бриться. В умывальном помещении, к счастью, никого не было, так что его ужимки никто не видел. Порезался, естественно, но решил объяснить это нетвердостью руки после болезни, если спросят. А вот насчет чувствительности кожи переживал зря. У этого Северова она к такому обращению была привычной, так что просто смыл остатки мыла холодной водой, и все. Жизнь налаживается!

Все следующие дни были посвящены в основном чтению принесенной литературы. Объем информации был не так уж и велик, тем более что некоторые вещи Олег и так знал. А может быть, сыграло роль то, что предыдущий «владелец» тела не был чужеродной личностью и его знания и умения частично «встроились» в сознание Олега. Кроме того, Олегу не терпелось приступить к тренировкам и «испытать» новое тело. Тем более что Аркадий Андреевич говорил, что Олег его удивил. Он очень быстро выздоравливал, восстановление организма шло просто рекордными темпами.

В течение недели друзья Олега заходили почти каждый день, хотя забот у них хватало. Из острожных расспросов Олег выяснил, что прежний владелец этого тела, если так можно сказать о почти самом себе, по привычкам и предпочтениям от него почти не отличался. Даже девушек предпочитал того же типа, хотя как раз на общение с противоположным полом у них времени оставалось мало. Но это даже хорошо, а то пришлось бы еще и с подругой объясняться. Попробуй, объясни своей девушке, которой сам не помнишь чего наговорил, почему не узнаешь и как будто видишь впервые!

С привычками Олег вроде бы разобрался, больших сюрпризов по крайней мере быть не должно, личности во многом совпадают. Сложнее со знаниями и умениями, но и тут есть лазейка. Прежний Северов плотно занимался самообразованием, много читал. Немецкий, например, неплохо знал еще до поступления в школу, а здесь стал учить английский. Языки курсанту давались легко, так что некоторых успехов он достиг, а интерес свой объяснял расширением кругозора. Англичане то готовились бомбить СССР, то рассматривали как союзников, но знание их языка лишним руководство школы не посчитало. К тому же есть еще и американцы, на том же языке разговаривают. Чужая память услужливо подсказала любопытную деталь. В каком именно детдоме воспитывался тот Северов, он не мог вспомнить, хоть убейся, но точно знал, что немецким с ним занимался настоящий немец, уехавший из Германии еще в 20-е годы, когда отношения между странами были приличными. В школе также было несколько немцев-детей, так что и прежний хозяин этого тела владел языком довольно свободно, не хуже нынешнего. Но располагался ли детдом в Поволжье, Олег сам так и не вспомнил. Северов также узнал, что к нему, из-за его довольно широкого кругозора, привычки много читать и успехов в учебе, в первый же месяц после поступления в школу приклеилась кличка «Профессор». На занятиях случалось ему даже озадачивать преподавателей своими вопросами.

«Молодец! — сам себя похвалил Северов. — Как будто специально «вселение» облегчил. А то было бы странно, если бы учился посредственно, а потом вылез из реки и стал весь такой умный».

Также заходили капитан Курдаев и начальник школы подполковник Туренко Евгений Георгиевич. О начальнике школы следует сказать отдельно. У курсантов он пользовался огромным уважением — Герой Советского Союза, боевой летчик, участник советско-финляндской войны 1939–1940 годов. Отцы-командиры справлялись о здоровье и выражали надежду на скорую выписку и возобновление обучения.

За неделю Северова смотрели несколько врачей, проверяли рефлексы, зрение, слушали легкие, назначали анализы. Консультации устраивал Аркадий Андреевич, он по-прежнему удивлялся непривычно быстрому выздоровлению пациента. Тем не менее все доктора текущим состоянием его здоровья были вполне удовлетворены.

А еще Олегу удалось незаметно посмотреть свою медицинскую карту. Вечером, когда дежурная сестра отвлеклась, а дежурного врача куда-то вызвали, Северов проник в ординаторскую и быстро пролистал документы. Сама начинка его не интересовала, только личные данные. Узнал свою дату рождения, действительно двадцать лет, в этом году исполнится двадцать один.

Наконец в понедельник 7 апреля Северов был выписан. Марья Петровна принесла ему форму. Не без волнения Олег облачился в гимнастерку и бриджи, намотал портянки и натянул сапоги. Дополняли картину шинель с голубыми петлицами с одиноким рубиновым кубиком и зимний суконный шлем. Тепло попрощавшись с Марьей Петровной и Аркадием Андреевичем и пообещав им больше не болеть, Северов направился в сторону учебного заведения. Санитарка подробно объяснила ему дорогу, да и городок был невелик, заблудиться сложно. Стояла тихая солнечная весенняя погода, которая настроила молодого человека на философский лад. Он размышлял над своей дальнейшей судьбой — будущей службой, участием в войне, а также над более близкими делами — прохождением врачебно-летной комиссии. Грядущей проверки здоровья Северов не опасался — судя по отзывам Аркадия Андреевича и по разговорам с курсантами и командирами, здоровье у Олега было отменное, никаких осложнений не наблюдалось. С работой инструктора было посложнее — все-таки Олег ни разу не летал на «И-16» и не стрелял из его бортового оружия. Придется попросить несколько полетов для восстановления навыков, но до выпуска всего ничего, его подопечные давно летают самостоятельно, а его задача — их действия на земле разбирать. Только тут тоже напортачить можно, ляпнуть что-нибудь не то. Тактику довоенных лет Олег себе представлял не очень хорошо. Так что приналег до выписки на принесенную литературу, освежал в памяти знания. Многое по ходу прочтения всплывало само, уже легче.

За этими размышлениями путь от районной больницы до школы прошел незаметно, и Олег не без некоторого волнения вступил под своды одного из самых знаменитых учебных заведений ВВС РККА — Борисоглебской Краснознаменной военной авиационной школы имени В. П. Чкалова.

Дальше события пошли значительно быстрее. Олег приступил к тренировкам. Упражнения на гимнастических снарядах дали неожиданный результат. В прошлой жизни Северов занимался на перекладине — подтягивание, подъем с переворотом, выход силы. В новой жизни Северов был, по рассказам сослуживцев, очень неплохим гимнастом, одним из лучших в учебном заведении. Объяснял это тем, что занятия гимнастикой развивают вестибулярный аппарат, позволяют легче переносить перегрузки. Особое внимание уделял мышцам брюшного пресса, где-то вычитал, что это особенно помогает переносить перегрузки. Немалое внимание брюшному прессу уделял и прежний Северов. Выполнение упражнений на брусьях и перекладине также получалось неплохо. Сначала Олег осторожничал, но дело шло быстро, тело словно само вспоминало прежние навыки.

В прошлой жизни Олег не оставил занятия рукопашным боем, хотя излишне не усердствовал, не десантник все-таки. Наложение личностей двух Северовых, пусть и с явным доминированием Северова из будущего, привело к тому, что он сейчас осваивал (или вспоминал?) навыки рукопашного боя с какой-то космической скоростью. Тело отзывалось на попытку воспроизведения движений так, словно Олег сделал не десять повторений, а тысячу. Гадать над этим феноменом он не стал, а решил через месяц предложить учебный поединок одному из командиров (только бы не ляпнуть «офицеров», здесь это до 1943 года будет не принято), который увлекался самбо и считался серьезным рукопашником.

Для прохождения врачебно-летной комиссии пришлось ехать в Воронеж. К счастью, туда же по делам на «У-2» летел один из коллег, который и взял Олега с собой. Как Северов и ожидал, комиссию он прошел без проблем. Доктора признали его годным без ограничений, здоровье у него действительно было отменное, а на то, что он не все помнит, Олег комиссии не жаловался. Теперь можно было приступать к полетам!

Поскольку перерыв в полетах был приличный, то Северов попросил вывозной полет на спарке «УТИ-4». Тут Олег еще раз убедился, что память прежнего хозяина частично присутствует. По крайней мере органы управления он находил быстро, руки сами ложились на нужные ручки и переключатели. Олег быстро разобрался с особенностями управления самолетом — сказался приличный налет на спортивных «Яках» и «Су» в прошлой жизни. Он также вспомнил слова, вычитанные в мемуарах военного летчика, начинавшего именно на «И-16». Тот написал, что летчик, уверенно освоивший «ишака», с легкостью справится с любым другим типом истребителя. Хотя повозиться пришлось, все-таки «И-16» по удобству управления ни в какое сравнение со спортивными самолетами начала 21 века не идет, но ничего, справился. После этого Северов с изрядной долей уверенности в себе приступил к тренировочным полетам. Сложнее оказалось со стрельбой по конусу, но и тут сориентировался, опять опыт прежнего владельца тела помог, так что к концу апреля Северов чувствовал себя в кабине «И-16» уверенно.

На праздновании 1 Мая на самом ближнем к городу аэродроме было решено устроить небольшое воздушное шоу — пролет эскадрильи с красными лентами (как сказали бы в 21 веке — баннерами) с изображением вождей мирового пролетариата, построение воздушных фигур из самолетов, пилотаж. Вот в группу пилотажников Туренко и решил включить Северова, о чем и сообщил ему за 10 дней до праздника. Впрочем, по времени выступление Олега было довольно коротким, и они с Туренко быстро пришли к соглашению, какую именно программу надо показать.

Все шло очень хорошо, но 29 апреля в школу неожиданно приехал генерал-лейтенант Павел Федорович Жигарев, первый заместитель начальника Главного управления ВВС РККА. Какие причины привели первого заместителя начальника ГУ ВВС РККА в тот день на аэродром, можно только гадать. Но вот пилотаж Северова он увидел и заинтересовался.

— Это кто у тебя, Евгений Георгиевич, такие фигуры крутит? — удивился генерал.

— Северов. Хороший парень, наш выпускник, инструктором оставлен в школе.

— Северов? А ну-ка давай его после полета ко мне.

Когда довольный Северов зарулил на стоянку, ему было велено немедленно прибыть на КП. Увидев незнакомого генерала (в лицо Жигарева он не знал), Олег быстро сориентировался и доложил:

— Товарищ генерал-лейтенант, младший лейтенант Северов по вашему приказанию прибыл!

Жигарев с интересом рассматривал прибывшего молодого летчика.

— Скажи-ка, Северов, рапорт на перевод ты подавал?

Олег хоть тресни не мог вспомнить, что за рапорт, но на всякий случай согласился.

— А ты как думаешь, навыков хватит, чтобы с настоящим врагом сражаться? Это тебе не курсантов учить!

На это Северов рассудительно ответил, что если у его выпускников такие навыки есть, так у него тем более найдутся. На самом деле подготовка у ребят была не так уж и хороша. Из-за высокой аварийности большое внимание уделялось взлету и посадке, элементам, где бились чаще всего. А на, собственно, воздушный бой времени оставалось не так много, как следовало бы.

Туренко сказал, что Северов прекрасно стреляет по конусу и занимается гимнастикой с целью тренировки выносливости и вестибулярного аппарата, а также не только хорошо пилотирует, но и занимается теорией.

Какое-то время Жигарев раздумывал, а потом подозвал одного из приехавших с ним командиров:

— Иван Васильевич! Размяться не хочешь?

— Всегда хочу! — засмеялся высокий майор с двумя орденами Красного Знамени на гимнастерке.

— Тогда проведи с младшим лейтенантом воздушный бой.

Два «ишачка» набрали три тысячи метров высоты и разошлись в разные стороны. Майор ожидал, что молодой летчик сразу кинется в атаку, но Северов решил проявить осторожность и присмотреться к манере пилотирования своего противника. Наконец, майор сам решился на атаку. Он имел большой опыт: участвовал в боях в Испании, на реке Халхин-Гол, в конфликте с белофиннами, так что в победе над недавним курсантом не сомневался. Однако Северов оказался трудной добычей. Оказаться сзади самолета Северова майор смог, но зайти в хвост на дистанцию открытия огня — нет. «Ишачок» Олега никак не хотел фиксироваться в прицеле, а когда майору удалось сблизиться и он уже считал, что победил, Северов выполнил размазанную бочку и сам оказался у него в хвосте. Противник к такому готов не был, не знали еще такого оборонительного маневра в 1941 году, и пока Иван Васильевич сориентировался, куда подевался Северов, он был «условно сбит».

Олег вылез из самолета мокрый, как мышь. Подошел майор и, стянув шлем, вытер потный лоб.

— Ну ты даешь! Что это было в конце? Как ты вывернулся!?

Не успел Северов ответить, как к ним подошел Жигарев.

— Удивил ты меня, младший лейтенант! По-хорошему удивил! — И тут же прищурился: — Парень ты симпатичный, небось от девушек отбоя нет. Жениться не собираешься?

Руководство ВВС РККА убедило Сталина, что для повышения боеготовности авиации необходимо присваивать выпускникам летных школ не лейтенантские звания, а сержантские. Это давало возможность держать молодых летчиков на казарменном положении и повысить общий уровень дисциплины. Правда, сами выпускники отреагировали на нововведение нерадостно. По крайней мере новые проблемы с дисциплиной это принесло, некоторые стали пить, нести службу спустя рукава. Так что вопрос Жигарева был не случаен.

— Никак нет, товарищ генерал-лейтенант! И в мыслях не было! Да и не до того мне, на общение с девушками времени не остается.

Жигарев одобрительно кивнул.

— Вот что, Евгений Георгиевич, — обратился он к Туренко, — рапорт о переводе решено удовлетворить. Фамилию услышал, вот и вспомнил, так что ждите, скоро бумага придет.

— Жаль, конечно, — вздохнул начальник школы. — Но я такое желание понимаю.

И обратился к Северову:

— Школа сделала тебя пилотом. Полк сделает летчиком. Истребителем можешь стать только сам!

— Запомни эти слова, парень! Желаю тебе стать истребителем! — Генерал крепко пожал Олегу руку, хлопнул по плечу и зашагал в сторону КДП.

В тот же день вечером Жигарев улетел обратно в Москву.

В честь праздника 1 Мая в городах, где стояли воинские части, проводился парад. Утром Северов с другими участниками полетов уехал на аэродром, а преподаватели и курсанты промаршировали перед трибуной, на которой разместилось руководство города. Затем был воздушный праздник, Олег показал свою программу, а его питомцы демонстрировали групповой пилотаж. По окончании праздника курсанты получили увольнительные до вечера, Северов с товарищами тоже решили прогуляться.

Ребята не спеша шли по городскому парку на берегу Вороны, обмениваясь впечатлениями о воздушном празднике, когда услышали за кустами какую-то возню.

— Отпусти руку! Пусти, говорю! Помогите! — Девушка явно отбивалась от кого-то. В ответ послышался смех нескольких парней.

Продравшись сквозь кусты, летчики увидели двух девушек в окружении восьми оболтусов лет 20–25.

В предвоенные годы авторитет человека в форме был очень высок, еще учась в школе, Олег читал книгу про генерала Петрова, написанную товарищем его сына. Тот вспоминал, как, поступив перед войной в военное училище, впервые вышел в увольнительную. В трамвае схватили парня, обвиняли его в том, что он пытался вытащить у женщины кошелек. Тот говорил, что ничего подобного не делал и что военный все видел. И курсант, семнадцатилетний парень, почувствовал, что от его слова зависит судьба этого человека, что будет так, как он скажет. Тот курсант сказал, что не видел попытки вытащить кошелек и парня отпустили.

И вот сейчас появление сразу четырех военных явно спутало гопникам карты. Задираться с военнослужащими было опасно даже при численном превосходстве. Тут сквозь кусты проломилось еще несколько человек, в том числе два милиционера. Один из них, пожилой старшина, оглядев открывшуюся картину, с усмешкой произнес:

— Значит, Гнутый, спокойно жить ты не можешь! Всё твоя кодла приключений ищет.

— Да мы что, мы ничего! Извиняйте, гражданин начальник, пойдем мы.

Гопота, косясь на военных и милиционеров, удалилась, а летчики наконец рассмотрели девушек. Они были примерно одного возраста с ними, может, чуть моложе, и тоже с интересом рассматривали ребят. Одна из них, бойкая русоволосая девушка, вдруг рассмеялась:

— Что, так и будем друг друга молча разглядывать? Меня Зина зовут, а это Галя.

Ребята тоже представились, после чего предложили проводить девушек к выходу из парка. Тарас, с явным интересом разглядывающий крупную Зину, предложил сходить в кино. Шла лента «Мужество» с актером Олегом Жаковым в главной роли, между прочим, про летчиков. Сверкающий белозубой улыбкой Борис подал руку миниатюрной Гале, и компания направилась в сторону кинотеатра.

Когда все вернулись в расположение, лица у Тараса и Бориса были мечтательные, Севастьян над ними беззлобно посмеивался.

После праздника жизнь в школе пошла своим чередом. Олег продолжил тренировки, бегал по утрам, качал пресс, занимался гимнастикой и т. д. Продолжались и занятия с подопечными курсантами. Удалось провести и поединок со старшим лейтенантом Задорожным, владевшим самбо на неплохом уровне. Северову приходилось осторожничать, чтобы не травмировать старлея — никаких средств защиты, естественно, не было. С Северовым-гимнастом Задорожный, безусловно, справился бы. Но с Северовым из 21 века, с его опытом и многими годами тренировок, все оказалось сложнее. А Северову надо было оценить свои навыки в поединке с настоящим умелым противником, и он убедился, что при необходимости постоять за себя сумеет.

Наконец 12 мая на утреннем построении был объявлен приказ нового начальника ГУВВС РККА генерал-лейтенанта Жигарева о переводе младшего лейтенанта Северова в распоряжение начальника ВВС Киевского особого военного округа генерал-лейтенанта Птухина. Кроме того, ему был предоставлен отпуск.

Весь следующий день был потрачен на оформление необходимых документов и прочую беготню.

Утром 14 мая Олег попрощался с друзьями, начальником школы, преподавателями и курсантами и отправился на вокзал. Сначала Северов хотел от отпуска отказаться. Никаких родственников у него нет, куда ехать? Да и начало войны не за горами. Но Туренко убедил его в обратном.

— Отпуск положен, значит, надо использовать. Служба в полку начнется, не до отдыха будет. Опять же неизвестно, как сложится дальше обстановка, ты же к западной границе едешь. А куда в отпуске податься, могу подсказать. Ты в Крыму был?

В Крыму новый Северов не был.

— Вот и отлично! Я в прошлом году отдыхал в Алуште. Записывай адрес и поезжай, не пожалеешь! Сейчас, правда, вода еще не очень, не июль месяц, но зато все цветет и пахнет. Позагораешь, а может, и покупаешься.

Северов подумал, что Туренко прав. Ну приедет он к месту службы раньше, и что? Придумает, как Германию победить? Самолеты станут лучше, летчики опытнее, командиры мудрее? Он не в состоянии ничего принципиально изменить, он может только вместе со своей страной биться с врагом, внести свой вклад в общую Победу. Так что адрес Северов взял.

На вокзале Олег еще раз посмотрел на себя в большое зеркало. Начищенные хромовые сапоги, темно-синие бриджи с голубым кантом и гимнастерка с голубыми петлицами, в которых расположены эмблемы-крылышки и по одному эмалевому кубарю. На левом рукаве также нарукавный знак с крылышками, на обоих рукавах — по одному узкому угольнику из золотого галуна на просвете из красного сукна. Портупея. Темно-синяя пилотка с голубым кантом. Кожаная полевая сумка-планшет. Красавец!

Подхватив чемодан со своими немногочисленными вещами, Олег в прекрасном настроении направился на посадку.

Оглавление

Из серии: Военно-историческая фантастика

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Сталинский сокол. Комэск предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я