Пиво, стихи и зеленые глаза (сборник)

Михаил Ландбург, 2006

Каждая новелла, вошедшая в сборник – сжатый до нескольких страниц роман. Насколько емок иврит, насколько спрессованы мир и война, история и религия, жизнь и смерть, любовь и ненависть, на, казалось бы, крошечной территории Израиля; настолько насыщены тексты Миши Ландбурга. Каждого приехавшего в Израиль поражает то, как на протяжении считанных километров меняется климат, природа, пейзаж страны. Так и читателя новелл и на иврите и в авторском переводе на русский, захватывают резкие, но такие естественные повороты сюжета. В книгу известного израильского писателя Михаила Ландбурга вошли новеллы, написанные пером мастера и посвященные вечным темам: любви, верности, одиночеству, жизни, смерти…

Бледная лягушка

Издав глухой протяжный зевок, лифт в гостинице, наконец, остановился, и женщина, поспешив в номер и сбросив туфли на пол, опустилась на кровать.

«А дальше? — подумал мужчина. — Что дальше?»

Словно прочитав его мысли, женщина проговорила:

— Курица в холодильнике, но если ты не голоден и не хочешь спать, то можно пойти в гости к господину Лисину.

— К этому журналисту?

— Утром, на пляже, он любезно пригласил нас к себе, — напомнила женщина.

— К журналистам не хожу! — отрезал мужчина. — Ни к журналистам, ни к проституткам.

Женщина силилась улыбнуться.

— А как насчёт курицы из холодильника? — спросила она.

— Вполне! — ответил он. — Одень-ка своё серо-голубое платье, и мы, нежно обнявшись, высвободим озябшую птицу из холодильника, а затем элегантно, не торопясь, но вдохновенно сожрём её.

— Какая прелесть! — мрачно проговорила женщина.

«А потом? — подумал мужчина. — Что же потом?»

— Потом мы снова вернёмся в кровать! — женщина перевела взгляд на немые стены комнаты, подошла к окну и стала наблюдать за вечерней улицей.

«Приличие подсказывает, что и мне тоже следует подойти к окну», — подумал мужчина, но не двинулся с места.

В комнате стоял полумрак.

«Вот так всегда, — мужчина издали посмотрел на мерцающие плечи женщины, на её гладкие, коротко постриженные волосы, — каждый раз, когда стараешься полюбить, что-то непременно мешает: то запахи дешёвой гостиницы, то неожиданное касание острого локтя, то слюна, упавшая на грудь, то рассказ из печального прошлого — что-то непременно случается…»

— Подойди ко мне! — попросил он.

Женщина повиновалась.

— Любишь? — спросил он.

— Хочешь, чтобы я сказала «люблю!»

— Скажи!

— Это всего лишь слово, но если ты хочешь…

Он не ответил.

Она промолчала.

Они молча лежали в темноте, и он держал ладонь у неё на груди.

— День ушёл! — вдруг сказала женщина.

— Наверно.

— Ты не уверен?

— Я сказал «да».

— Ты сказал «наверно».

— Разве это не одно и то же?

Женщина потянулась к настольной лампе, включила свет.

На потолке виднелось бледное пятно.

— Словно бледная лягушка, — проговорила женщина.

Мужчина смотрел на женщину.

Женщина — на пятно.

«С ней расстанусь так же легко, как и с теми, что были до неё», — подумал мужчина.

Женщина перевела взгляд на мужчину.

«Одни любят, а другие себя любить позволяют», — подумал он и спросил:

— Надеюсь, ты меня не любишь?

— Не знаю.

— Надеюсь, что нет!

— А если — да?

— Не надо!

Женщина закрыла глаза.

«Я — дрянь, — подумал о себе мужчина, — а пятно на этом потолке вовсе не бледная лягушка, а бесцветная тоска».

— Уйдём отсюда! — сказал он. — Возьмём напрокат лодку и уплывём!

— Далеко?

— Очень-очень!

— Пока не повстречаемся с акулой?

— Да с огромной безобразной акулой!

— И она сожрёт наши вёсла?

— Разумеется!

— И что тогда?

— Тогда повернём назад…

— Как же без вёсел?

— Мы вернёмся вплавь.

— Мы будем плыть долго?

— Очень-очень!

— А если выбьемся из сил?

— Тогда плыть прекратим.

— И утонем?

— Мы взберёмся на самую высокую волну и примемся громко плакать.

— Громко?

— Очень-очень! Нам это будет просто необходимо…

— Чтобы очистить лёгкие?

— Конечно! Так возьмём напрокат лодку?