Десять лет странствий. Игра на равных

Михаил Ка…

Во всем есть свой порядок. Даже в пресловутых звуках, что мы произносим день ото дня. Они структурированы, имеют свой порядок. Так что это вторая часть истории, хотя в плане времени – все сложно… Но для того, чтобы разобраться во всем, вам нужно, наконец, узнать правду, хотя…Удивительно: стоит нам подумать, что мы все контролируем, как вдруг все приобретает иной смысл, второе, третье наполнение, но на самом деле, даже открыв глаза, мы все равно следуем какой-то цели, хотим того или нет. Книга содержит нецензурную брань.

Глава 10 Самый умный человек на Земле

— Надо идти, — произнес я низким голосом. — Даже не думай, — ответила она, схватив меня за руку. — Ты думаешь, тебе хватит сил меня остановить, — спросил я ее, смотря прямо в глаза. — А ты попробуй, — промолвила она. Я протянул ей книгу и произнес, — там ответы, я там и ты, там все, я помню, кто я, вернее кем я был. Саша взяла книгу и посмотрела на обратную ее сторону, где была фотография автора, подняв голову и посмотрев, произнесла, — это ты и что? — А то, что эта история про нас, и ты здесь со мной, потому что умеешь летать и отнесёшь нас домой, страница 46, — ответил я. — Это бред, и если ты думаешь, что я в это поверю, то… — Просто открой, — перебил ее я. Она открыла страницу и начала читать. Оторвав глаза от строк, она посмотрела на меня и произнесла, — этого не может быть, и попыталась перелистнуть на несколько глав вперед. — Нет, — произнес я и захлопнул книгу. — Нет, — снова произнес я, покачав головой. — Куда мы летим, — ответила она, посмотрев на меня. — Домой, — тихо ответил я.

Вещи, их много или мало, но они всегда присутствуют, они словно отражения тебя твоих стремлений, минутного порывы, страсти или безрассудства. Чем их больше, тем более полная картина складывается о человеке. Но что если их ничтожно мало, и все они словно стерильны, и не говорят тебе о человеке кажется ничего, но именно об этом человеке тебе надо знать как можно больше. Потому что когда то очень давно ты был им. И там в другой жизни ты повлиял на жизни тех, кто сейчас с тобой, но ты не помнишь, как спасти их сейчас, но знал тогда.

— Это то место, — спросила Саша в пяти домах до здания. — Да нам туда, — ответил я, указывая на девятиэтажку. — Откуда ты знаешь, — спросила она по ходу движения. — Не знаю, просто знаю, — ответил я. Мы зашли в дом, поднялись на шестой этаж я стоял, напротив около двери. — Эта, — произнес я, указывая на квартиру. Саша хотела открыть телепатически замок, но я поднял руку, — подожди, — произнес я и позвонил в соседнюю. Дверь отварилась и на пороге оказалась дружелюбная дама. — О Миша, сколько лет, сколько зим, — произнесла она. — Да я, — сказал я немного покачивая головой, — я кажется оставлял ключи? — Да, да, произнесла она и протянула связку. Я взял ее и только хотел отворить дверь, но все же произнес, — А сколько? — Года три-четыре тебя не было, — ответила она. — А ты уже что-ли не помнишь, — удивленно произнесла она. — Как не смешно именно это слово, — ответил я. — Но не пропадай, — закончила она и затворила дверь.

Я вставил ключ в замок и, повернув его по часовой стрелке отворил дверь. Проход в помещение открылся, и мы зашли внутрь. В комнате было темно. — Как то темновато, — произнесла Саша. — Боишься темноты, — ответил я, ища выключатель. — Нет, — сразу ответила она. — Боятся надо не темноты, а монстров что прячутся в ней, — произнес я и включил иллюминацию. — И что за монстры прячутся здесь, — ответила Александра смотря на меня.

А монстры были еще теми. В ужастиках страшнее всего не само чудовище, а его образ, что рисует нам наше воображение по кратким отрывкам. По шорохом, теням, частям тела, что мы видим украдкой. Но стоит нам увидеть всю картину целиком, и страх становится не таким сковывающим. Самое страшное и пугающее мы можем придумать сами себе, даже не прилагая особых усилий, а стоит постараться то можем и напугать и всех остальных на планете. Ведь природа страха не меняется, какими бы развитыми и умными мы не становились, всегда есть то чего мы боимся. И для людей двадцать первого и восемнадцатого веков, будут общие страхи, и в этом сравнении более «смелыми» будут именно жители предыдущего столетия. Так что-же такое страх — это знание или же его отсутствие. Или это же знание того что тебя ждет что-то чудовищное?

В квартире было очень темно и пыльно, окна были занавешены плотными шторами, которые не пускали свет внутрь помещения. Мебели было мала, но бардака не было, все немногочисленные предметы были на своих местах, ни чего не валялось на полу, и не висело где-то под потолком. Включив свет мы начали, осматривается. Саша пошла в комнату, я проследовал на кухню. Она была не очень большой, но достаточно удобной, я открыл дверцу верхнего ящика и достал коробочку с чаем, словно знал, что и где находилось в этом помещении. Эту емкость я поставил на стол и открыл следующий шкафчик, расположенный на полу и взял стоящий там чайник. Его я водрузил на стол рядом с чаем. Следом я проследовал к плите и, водрузив на нее чайник, проследовал к замолкшей в комнате Александре.

Зайдя в комнату моим глазам предстала следующая мизансцена. Саша молча сидела на диване уставившись на противоположную стену, на которой было наклеено множество листков, с надписями рисунками, и от каждого листка шла целая вереница нитей разного цвета. Там были имена: Лилит, Карас, Дезмонд, Курт, Клаус, Ева, Близнецы, и еще множества других, причисление событий, таких как гибель Земли, машина времени, кома, планы Серых, и еще множества чего случившегося с нами и еще нет. Все эти события были соединенные нитками разного цвета, некоторые переплетались, нахлёстывались друг на друга, но все без исключения сходились к одной точке, к одному событию, к одной бумажки на которой было написано одно слово тьма. Эта своеобразная карта событий заняла всю стену. — Будешь чай, — спросил я ее, зайдя в комнату. Она повернула голову и тихо произнесла, — так кто же ты? Я сделал пару шагов и, кинув свой взор на сие произведение произнес, — это мы и должны узнать. И обернувшись к ней, снова произнес, — так будешь чай?

Услышав свист закипевшего чайника я вышел из комнаты так и не получив ответа, от нее. Клубы пара вырывались из тонкого носика. Я кинул щепотку чайных листьев в заварной чайник и залив его кипятком стал ждать. На кухню вошла отошедшая от шока Саша и присев за столик напротив меня произнесла, — ты… — нет я не бог, не пророк и еще кто-нибудь, — опередил я ее. — Я, — продолжил я, наливая чай в кружку, — простой писатель. — Будешь, — обратился я, к ней немного подняв чайник. — Что? — Ящик стола ты его открыла, — промолвил я, отпив глоток из кружки. Саша удивленно посмотрела на меня. — Понятно, — произнес я и встал из-за стола. — Точно не хочешь чаю? Саша пронзительно посмотрела на меня осуждающим взглядом. — Ладно, пошли, все расставим по полочкам, — произнес я и направился в комнату.

Я зашёл в помещение и сев за стол отворил, ящик, находившийся у меня на уровне ног. Там находился ноутбук, плотно покрытый слоем пыли. Я взял его, и сдув пыль с крышки водрузил его на стол открыл и произнес, — вот почему мы здесь. Саша находилась у меня за спинной и внимательно наблюдала. — Ты вспомнил, кто ты, — спросила она. Я включал ноут и смотря на экран ответил, — нет только часть, вернее части. — То есть, — продолжила она. — Вот, например я не знаю своего реального имени, или места где я учился, зато знаю пароль, — произнес я и вбил в появившееся окно цифры и символы. — И так же знаю, что и где искать на нем, — продолжил я и открыл три файла на нем и продемонстрировал их Саше. — Что это, — спросила она, смотря на высветившийся текст, немного поддавшись вперед. — Это, — произнес я, кликнув на первый файл с названием «Величайший обман», — наше прошлое, — это, — сказал я по поводу следующего «Игра на равных», — наше настоящее. — А это, — произнес я, указывая на последний, — наше убийственное будущее. Закончил я и уступил место Саши. — Она села на стул и посмотрев на текс, произнесла, — наша жизнь? — Я отпил еще пару глотков чая и продолжил объяснение, — там, на страницах написано все то, что с нами было и произойдет, я это знаю, потому что это дело моих рук. — И теперь я знаю, почему я видел «будущее», — произнеся это я отошел к шкафу, поставил на него допитую кружку. Саша развернулась и спросила, — в смысле. Я отворил дверцу и увидел на полке бутылку с виски и конверт, на котором красовалась надпись «Себе от себя». Мои глаза посмотрели на эту композицию, я протянул руку и взял бутылку в одну руку, а письмо другой, и, повернув голову в сторону Александры произнес, — это их план который они поместили в мою голову. Письмо я положил в нагрудный карман, а бутылку водрузил на стол. Взял из того же шкафа два стакана и поставив их рядом произнес, — хоть и история уже написана, мы можем ее изменить. — Ты сейчас звучишь очень бредова, — ответила она. Я открыл бутылку и наполнил оба стакана один взял в свою руку другой переместил к Саше и, поднеся его ко рту произнес, — может быть и так, но теперь я точно знаю, что нам делать дальше, и чего точно нельзя. Саша закрыла ноутбук и, встав и посмотрев прямо мне в глаза спросила, — ты… — мы не аллюзии, и не пешки, но пока они так думают, — перебил я ее, делая пару глотков. — Ты думаешь, что мы умнее, спросила она, взяв стакан в руку. — Может быть, и нет, но я точно знаю их план, — ответил я. — И я когда то был наверно одним из самых умных людей на Земле, — произнес я, посмотрев на карту судьбы на стене. — Ты совсем не скромен, — сказала она улыбнувшись. — Дело не в скромности, а в том кому они «рассказали» план. — И кому же? Я опустошил бокал поставил его на стол и, подойдя к шкафу произнес, — тому кто всегда не доволен собой, — сказал я, отворив дверцу, — тому кто, несмотря на критику и не веру других в себя, все ровно делает то что задумал, — произнес я, взяв из шкафа толстую папку. — Тому, кто находит несколько вариантов решения одной и той же проблемы, — продолжил я, подойдя к столу с папкой. — И кто же это, — спросила Саша с некоторой издевкой в голосе. — Я положил папку на стол и, открыв ее, произнес, — тому, кто написал два финала этой истории — писателю, который был столь недоволен историей, что решил ее несколько подправить.

Спустя более десяти лет мне открылась правда о том кем я был раньше. Но, как и все аспекты этого затяжного путешествия, это открытие было двояким. Оно пролило свет на многие вещи, а другие…, скажем так завеса была несколько приодёрнута, правда темный образ который за ней хранился все так же остался во мраке. Но эти мысли и рассуждения были не столь сильны как радость от ответов на, казалось бы, уже утраченные вопросы. Я закрыл глаза и, воспаряя духом произнес, — ну что пора возвращаться. Саша взяла папку со стола и положила ее в сумку, следом в нее же отправился и ноутбук. — Да пора идти, — произнесла она и проследовала к выходу.

Мы были уже в прихожей и тут мой взгляд упал на шкаф стоящий там. Он простирался к потолку, но был достаточно узок, отворив его створки я увидел там серо черное пальто, висящее на вешалке, и классические черные, словно нефть ботинки на толстой подошве с каблуком. Кроме этих вещей в шкафу ничего не было, словно именно они предназначались мне, я сразу вспомнил, что рядом с папкой тоже были вещи. Но во всей квартире это были единственные предметы одежды. Я потянул руку и погладил это пальто, я почувствовал неописуемый прилив энергии, словно я могу все. — Хочешь и это забрать, — произнесла Саша, смотря на меня. Я не успел ничего ответить, да и отвечать было не нужно, она вернулась обратно в комнату и вынесла от туда ровно две вещи. — Это твое, — сказала она, протянув мне черную рубашку и тонкий ярко алый галстук. — И это то же, — произнесла она следом и кивнула головой в сторону двух оставшихся в шкафу. — Три книги, галстук с рубашкой и пальто с ботинками, вот что от меня осталось, — сказал я, держа в руках рубашку и галстук. — Еще бутылка виски, — произнесла Саша, посмотрев на меня. — Пора двигаться дальше, но не забывать, кем мы были раньше, — закончил я и, взяв оставшиеся от меня прежнего вещи, вмести с Александрой отправились на Сапсан.