Путешествие двух друзей на механическом страусе

Михаил Демидов, 2023

Двое друзей отправляются на поиски дома космической коровы, упавшей с неба рядом с их домом.На написание этой истории автора вдохновила картинка с изображением двух людей, летящих в космическом пространстве на механическом страусе.Книга является философским размышлением на тему взаимоотношения человека и вселенной. Книга предлагает переосмыслить многие, привычные духовные и материальные ценности, логику, смысл человеческой жизни.Героям предстоит вступить в контакт с внеземными цивилизациями, побывать на других планетах, других галактиках.Книга, на первый взгляд, адресованная юному читателю, наибольший отклик нашла именно среди читателей среднего возраста.Книга отличается интригующим повествованием, обаятельными яркими характерами героев, неожиданным развитием сюжета.Лёгкий слог и чувство юмора этой книги доставят читателю удовольствие и приятное настроение.

Часть 1. «Миссия — Коко».

«Вездеходолётоплав».

Итак, начну с того, что, сперва, представлюсь читателю — зовут меня Олс, и больше всего на свете я люблю цветы, которых у меня в саду разнообразное множество и своего мудрого, рассудительного друга Лина.

Лин, мне кажется, самый умный человек на свете — он всё время что — нибудь изобретает, и для всего непонятного обязательно находит своё объяснение.

Наши с Лином приключения начались в тот день, когда он закончил, наконец, сборку своего очередного изобретения, а именно, механического страуса, и позвал меня в гости.

Лин живёт один, на берегу залива, и из окна его дома открывается прекрасный вид на воду. В доме всего одна комната и чердак, где и располагается мастерская Лина. К его дому пристроена просторная терраса, на которой мы любим сидеть и пить чай с молоком, потому что Лин утверждает, что пить чай без молока, попросту, не имеет смысла. Ещё, под самой крышей дома есть маленький балкончик, на котором стоит телескоп. Лин иногда позволяет мне полюбоваться через него на звёзды.

«Мой добрый друг, тебе первому выпала честь увидеть моё уникальное изобретение — «вездеходолётоплав»!» — торжественно заявил мне Лин, сдёргивая покрывало, которым был накрыт механический страус. Агрегат, действительно, походил на страуса: имел две ноги, длинную шею с головой, в которой вместо глаз были вмонтированы видеокамера и фонарь, ещё у него были два крыла и хвост. На спине располагалась кабина пилотов со штурвалом, приборами навигации и небольшим двухместным диванчиком, который раньше стоял на чердаке, и на котором Лин, если ему было лень спускаться с чердака после долгой ночной работы, иногда засыпал, закинув ноги на шкаф, потому что Лин был высокого роста, а диванчик был совсем крохотный.

Страус стоял около террасы и поблёскивал стальным оперением, Лин стоял рядом, гордо сложив руки на груди, и любовался своим детищем.

«Лин, как я понял из названия, твоё изобретение — «вездеходолётоплав» умеет не только ходить, но ещё летать и плавать, а ведь, насколько я знаю, страусы не умеют ни того ни другого?!»

«Вздор! У них же есть крылья! Впрочем, я не знаю — может быть, ты и прав. Тем не менее, мой страус умеет и бегать быстрее всех, и летать не хуже орла, и ещё, под хвостом, я приладил ему великолепный лодочный мотор, и теперь он с лёгкостью может дать фору любой акуле!»

Я только развёл руками от восхищения и поздравил моего изобретательнейшего друга с окончанием такой удивительной и полезной машины.

«Лин, когда же мы сможем испытать в деле твоё чудесное изобретение?»

«В любой момент, мой нетерпеливый друг, но для этого необходим достаточный повод, так сказать, «миссия»! А иначе и смысла нет садиться за штурвал такого серьёзного аппарата!»

«Может быть ты отвезёшь меня домой, после того как мы отметим окончание твоей работы? Может это считаться миссией, всё — таки, как — никак, до моего дома пешком идти целый час?»

Лин тяжело вздохнул: «Ну что ж, если никакого более достойного применения для моего изобретения нет, то, пожалуй, и эта миссия сгодится».

«Коко».

День уже подходил к концу, на небе начали появляться звёзды. Мы давно уже сидели на террасе и пили чай с молоком, любуясь на тихие волны, которые, одна за другой, накатывались на береговой песок. Мой уставший друг дремал, сидя в плетёном кресле, а я воображал, глядя на волны, как мы с Лином отправимся в кругосветное путешествие на механическом страусе. Мне уже грезились дальние страны, острова, населённые дикими племенами, неприступные горы, непроходимые снега и болота и прочее в том же роде. Мои глаза уже начали понемногу закрываться, и я начал видеть туземцев с копьями, от которых мы с Лином убегали на нашем страусе…, как вдруг раздался очень громкий всплеск воды, словно огромный кусок скалы упал в воду, и мы с моим другом вскочили на ноги, разбуженные этим внезапным звуком. Выбежав на берег, мы огляделись. Луна была уже высоко в небе и светила довольно ярко. Нашему взору открылась необычайная картина: метрах в пятидесяти от берега, посередине разбегавшихся кругами волн, преспокойно стояла маленькая корова и лакала воду.

«Скажи, Олс, ты видишь то же самое, что и я — маленькая корова стоит в воде и лакает воду из лунной дорожки?»

«Бьюсь об заклад, Лин, что это именно так, но как же она там оказалась, разрази меня гром?!»

Мы посмотрели на небо в поисках самолёта или вертолёта, из которого она могла бы выпасть, но ничего, кроме Луны и звёзд, не смогли обнаружить.

«Быть может, её захватило смерчем с какой — нибудь окрестной фермы и принесло сюда?»

«Нет, Лин, в окрестных фермах я никогда не видал таких странных коров, похожих своими размерами больше на собак, чем на коров!»

«Тогда, скорее всего, это маленький телёнок!»

«Но у телят не бывает вымени!»

Мы зашли в тупик в своих размышлениях и решили, в любом случае, достать её из воды и посмотреть, не повредила ли она себе что — ни будь в результате падения с неба.

Коровка оказалась совершенно невредима. Она имела очень милую мордочку, и не только размером, но и поведением своим очень напоминала собаку — она активно виляла хвостом и лизала нам руки. Мы отнесли её на террасу, вытерли полотенцем, зажгли фонарь и стали внимательно рассматривать нашу гостью.

Это была настоящая маленькая корова: у неё было вымя с сосками, маленькие рожки, копытца и хвостик, вот только цвет кожи у неё был серебристый, и вообще, она вся как — будто немного светилась.

«Взгляни — ка, Олс, у неё есть ошейник! Наверняка на нём написано имя её владельца».

Лин стал поворачивать ошейник в поисках имени хозяина, и в этот момент раздался пронзительный писк, и ошейник стал ярко светиться.

Коровка забеспокоилась, стала скакать на месте и странно лаять по — коровьи — именно лаять и именно по — коровьи! Обычные коровы издают протяжный звук «Мммууууу», а эта же, наоборот, издавала короткие звуки «ум, ум».

Через несколько секунд писк прекратился, свет ошейника погас и коровка успокоилась.

«Не волнуйся, милая, всё хорошо», — сказал Лин и погладил коровку по голове. Коровка завиляла хвостом и принялась вылизывать руку Лина.

«Мда, какой странный ошейник. Возможно, он умеет передавать данные о местонахождении коровы».

«Что ж, тем лучше, Лин, значит, хозяин скоро приедет за ней».

«Наверное, так. Посмотри — ка, Олс, какое плотное у неё вымя, скорее всего, оно переполнено молоком, нужно немедленно её подоить».

И Лин начал, к моему удивлению, довольно ловко доить нашу гостью, подставив под неё пустой чайник.

«Лин, где ты учился доить коров?»

«У моей бабушки была корова и две козы, и я помогал ей иногда по хозяйству, которое было очень большим. Ещё моя бабушка пахала на тракторе огород. Именно она научила меня обращаться с техникой и заниматься её ремонтом».

Лин разлил молоко по стаканам, и мы с удивлением заметили, что и оно излучало слабый свет. По вкусу оно напоминало смесь мяты и еловых иголок и было очень холодным.

«Ни разу в жизни не пил такое странное молоко! Для чая оно точно не годится!» — сказал Лин и поставил свой стакан на стол.

Я тоже поставил свой стакан на стол, потому что побоялся допивать такое странное, светящееся молоко.

«Что будем делать, Лин?»

«Подождём до завтра, надеюсь, хозяин всё — таки объявится. Хотя ты знаешь, Олс, есть у меня предчувствие, что хозяин за ней не придёт».

И Лин крепко задумался. Мы посидели какое — то время молча.

«Уже поздно, Олс, оставайся ка ты ночевать у меня, вместе и за коровкой приглядим».

«Хорошо, Лин. А как мы назовём нашу гостью? Не можем же мы звать её «Эй, ты»!»

Лин погладил свой подбородок.

«Коко!»

«Почему Коко?»

«Космическая корова! Раз она упала со звёздного неба, значит, она космическая! И вообще, друг мой, мне кажется, что есть связь между млечным путём и этой коровой».

«Что ты имеешь в виду, Лин?»

«Пока ничего определённого, мне нужно всё хорошенько обдумать. Пойдём, Коко». Он поманил коровку, и та с удовольствием, виляя хвостом, поскакала за Лином в дом.

Я стоял ещё какое — то время на берегу и смотрел на звёздное небо, на млечный путь. Я думал о нашей Коко и о мятном молоке, и вдруг я увидел, что по небу летит светящийся объект, совсем не похожий на комету, потому что он летел зигзагами. Он пролетел надо мной и исчез где — то далеко за домом Лина.

Я постоял ещё немного, но больше ничего не увидел. «Наверное, всё — таки комета», — подумал я и пошёл к дому.

«Миссия».

Рано утром меня разбудил Лин. Он быстро ходил по комнате, собирал вещи и складывал их в кучу.

«Просыпайся, Олс, я всё понял, нам нужно собираться в путь, чтобы вернуть Коко туда, откуда она прилетела!»

Поднявшись, я сел на диван, протёр глаза и огляделся.

Коко жевала занавеску, но, увидев, что я проснулся, радостно ко мне подбежала и стала меня облизывать.

«А откуда она прилетела, Лин?»

Лин перестал ходить по комнате, сел рядом со мной, погладил Коко и сказал: «Вот это нам и предстоит выяснить, мой дорогой друг». Подумал немного и добавил: «Но я совершенно уверен, что ферма её находится не на Земле! Пока ты спал, я пролистал все справочники, которые смог найти, и теперь я совершенно уверен, что эта корова прилетела из космоса! Ночью её ошейник опять пищал и светился, она выбегала на берег и громко умкала. Я еле уговорил её вернуться в дом. Полагаю, что ошейник действительно сообщает её координаты».

«Значит, Лин, теперь у нас есть миссия, и мы отправимся искать дом Коко на механическом страусе?»

«Именно так! Кстати, Олс, я не поинтересовался — ты можешь составить мне компанию в этом трудном деле?»

«Все свои цветы я вчера полил, это значит, что у меня есть время составить тебе компанию в этом трудном деле».

И мы занялись сборами необходимых вещей и провизии…

«Лунатики».

К ночи всё было готово.

Наш страус стоял на берегу и глухо урчал мотором.

Мы сидели в кабине нашего корабля на узком диванчике плечом к плечу. Лин держал штурвал, а я держал Коко на руках.

Прохладный бриз обдувал наши лица.

Лин, немного нервничал, всё — таки дебют, как — никак!

«Лин, а с чего же мы начнём наши поиски?»

«Конечно же, с Луны, как наиболее близкой к нам!»

«Но как же мы на неё попадём?»

«Конечно же, по лунной дорожке!»

Луна и в эту ночь была очень яркой и красивой. Великолепная серебристая дорожка лежала на воде, и звала нас в путь.

«Я всё рассчитал, главное стремительный разбег, тогда мы не успеем погрузиться в воду».

Лин закрыл прозрачный купол кабины и нажал кнопку на приборной доске. Ноги нашего корабля быстро затопали на месте. Лин потянул рычаг на себя, и страус побежал вперёд. Лин нажал вторую кнопку, и страус быстро замахал крыльями. У меня перехватило дыхание и заложило уши. Коко, на удивление, сидела совершенно спокойно. Наш страус бежал по воде, едва касаясь поверхности ногами.

Взлёт прошёл безукоризненно. Мы отправились в путь…

Уже довольно долго наш вездеходолётоплав мчался по лунной дорожке, и тут я заметил, что мы стали обгонять людей в пижамах и ночных колпаках, идущих босиком и с закрытыми глазами прямо к Луне.

«Кто эти люди, Лин?»

«Лунатики!»

«Зачем же им понадобилось ночью попасть на Луну?»

«Видишь ли, Олс, Луна с этой стороны освещена Солнцем, а наша часть Земли, наоборот, находится в тени, и эти люди, по всей видимости, замёрзли в своих кроватях и решили отправиться на Луну, что бы согреться в лучах Солнца».

«А почему бы этим людям не сесть в самолёт и не полететь погреться на ту часть Земли, которая сейчас освещена Солнцем?»

«Что ты, Олс! Ты видел когда — нибудь в самолёте босых людей в пижамах и колпаках? Их туда никто бы и не пустил в таком глупом виде!»

Я представил лунатиков в самолёте, как они предъявляют свои билеты стюардессам и проходят в салон, мимо удивлённых пассажиров, и понял, что мой друг как всегда прав: такой наряд уместен для кровати, но он совершенно не годится для самолёта.

Когда мы достигли поверхности Луны, то увидели толпы лунатиков, нежившихся в лучах солнца. Они стояли, широко расставив руки и повернув свои лица к солнцу, а некоторые из них и вовсе лежали, развалившись на грунте, словно на пляже.

«Ну что, Коко, не здесь ли твой дом?» — спросил Лин корову и потеребил её ошейник. Ошейник молчал, Коко не проявляла никакого интереса к Луне, а только лизнула Лина в нос.

«В таком случае, милая коровка, нам следует продолжать поиски дальше».

«Космическая ферма».

Мы сидели в корабле, любовались видом нашей планеты и пили чай из термоса. Было слышно, как шипел кислородный баллон, который Лин установил под диванчиком, чтобы мы не задохнулись в герметичной кабине.

«Олс, ты не находишь, что наша Земля просто красавица?»

«Да, ты абсолютно, прав — она неотразима!»

Кстати, Лин, что ты имел в виду, говоря о связи нашей коровки с млечным путём?»

«Друг мой, ты когда — нибудь задумывался, почему Млечный путь называется млечным, то есть молочным?»

«Конечно, Лин! Потому что огромное скопление светящихся звёзд напоминает своим цветом молочную реку!»

«Нет, Олс! Дело в том, что это и есть самое настоящее светящееся молоко, которое производят такие, как наша Коко, коровки! Я это понял, когда сопоставил все факты. Как ты знаешь, наша галактика, или как её ещё называют, «Млечный путь», имеет форму спирали! Так вот, я думаю, что в центре этой спирали как раз и находится космическая ферма, на которой жила наша Коко, пока не свалилась на нашу планету!»

«Лин, а зачем космические фермеры выливают молоко в космос?»

«Ты помнишь, какое холодное было молоко у нашей коровки? Так вот, я думаю, что фермеры, выливая молоко в космос, охлаждают планеты, которые всё время находятся в движении и, вследствие чего, скорее всего, сильно нагреваются!»

«Вот это да!» — подумал я, подивившись в очередной раз проницательному уму моего друга.

Я вообразил себе эту ферму в центре галактики. Представил, как маленькие коровки вертятся по кругу, как на карусели, а космические фермеры в блестящих костюмах переливают молоко из вёдер в большие бочки с длинными шлангами, из которых они поливают раскалённые планеты холодным молоком. Всё это кружится по спирали, окутанное белоснежными облаками молочного пара. Потом я задумался, а что же заставляет всё это двигаться по спирали? Может быть, в самом центре расположен галактический двигатель, который смазывают маслом из молока космических коров, что бы его не заклинило? И уже хотел поделиться с Лином своими соображениями, как внезапно ошейник нашей Коко запищал и ярко засветился…

«Сауна».

Коко металась по кабине нашего корабля.

«Олс, держи крепче нашу красавицу!, — закричал Лин (потому что из — за громкого писка ошейника почти ничего не было слышно) — мы отправляемся в центр молочной спирали!»

Я изо — всех сил держал Коко, обеими руками.

«Лин, но как мы туда попадём? Боюсь, что скорости нашего страуса будет недостаточно, чтобы успеть долететь до космической фермы и вернуться обратно! Не забывай, что меня ждут дома цветы!» — прокричал я, в свою очередь.

«Видишь, слева к нам приближается комета? Мне кажется, что она движется как раз в нужном нам направлении. Необходимо всего лишь хорошенько разбежаться и прыгнуть в определённый момент на комету».

«Лин, а вдруг мы промахнёмся?»

Но Лин меня не слышал, и уже нажимал кнопки на приборной панели.

Наш страус отчаянно бил ногами по поверхности Луны, вздымая огромные клубы пыли. В этот момент я подумал, что раз Лунатики регулярно посещают это место, то могли бы и убираться здесь, хоть иногда.

Лин потянул штурвал на себя, и механический страус стремительно помчался вперёд.

Мне было так страшно, что я закрыл глаза себе и Коко, которая по — прежнему продолжала вырываться из моих рук.

Я почувствовал, как корабль разбежавшись, сильно оттолкнулся и, пролетев какое — то время, сильно ударился обо что — то. Я открыл глаза и тут же зажмурил от нестерпимо яркого света кометы, на которую мы успешно приземлились.

«Поздравляю, Олс — теперь мы летим на комете, предположительно к центру галактики, если приборы не врут! На вот — надень очки от солнца, я знал, что они нам пригодятся». И он вложил мне в руку очки.

Надев очки, я осмотрелся и перевёл дух. Писк ошейника прекратился. Коко сидела у меня на руках с невозмутимым видом, а Лин смотрел в карту на панели приборов. Вокруг купола нашего корабля, со всех сторон был яркий свет, как будто тысячи прожекторов разом светили на нас.

По всей видимости, мы приземлились со стороны хвоста кометы, который, как известно, всегда очень ярко светится.

Я почувствовал, как по моей спине градом начал катиться пот, становилось жарко как в сауне.

«Дело — дрянь, дорогой друг Олс! Наш корабль начал сильно нагреваться и, судя по приборам, может расплавиться через пятнадцать минут!»

«Лин, может быть, нам использовать для охлаждения молоко нашей коровки?»

«Не выйдет, мы не можем открыть стеклянный купол, чтобы облить наш корабль! Придётся спрыгнуть с кометы и надеяться, что нам удастся приземлиться на какую — нибудь менее жаркую комету или планету».

«Лин, это не благоразумно — полагаться на случай!»

«Ты прав, но другого выхода у нас нет!»

Лин нажал кнопку и потянул штурвал на себя.

Страус замахал механическими крыльями и оттолкнулся ногами от кометы…

«Огромный комар».

Мне казалось, что мы летели в открытом космосе целую вечность. Я уже сбился со счёта, сколько раз мы засыпали и просыпались. Наши запасы еды и воды давно уже закончились, нам даже пришлось пить светящееся молоко нашей коровки, чтобы не умереть от жажды.

«Знаешь, Лин, я бы не отказался сейчас от горячего кофе с круассанами».

«Нет, я бы предпочёл обычную сосиску с горчицей», — сказал Лин и сглотнул слюну.

«Лин, как ты думаешь, чем питается наша Коко? Я не видел, чтобы она что — нибудь ела, кроме занавески с твоего окна!»

«Уверен, что она питается звёздным светом. Помнишь, как она лакала лунную дорожку?»

«А зачем же она жевала твою занавеску?»

«Всё просто, Олс — на занавеску падали первые лучи восходящего Солнца».

Мы помолчали. Коко спала на коленях у Лина.

«Лин, а как ты думаешь, насколько далеко мы улетели от нашей Земли?»

«Не знаю, друг мой, хвост кометы расплавил внешние навигационные приборы нашего корабля, и теперь я понятия не имею, где мы находимся. Кстати, и крылья, и лодочный мотор тоже вышли из строя. Впрочем, даже если бы они были исправны, в открытом космосе от них не было бы никакого толка».

Мы дрейфовали по млечному пути среди бесчисленного множества звёзд. Мы перестали разговаривать, а только смотрели на звёзды и грустили.

Кислород в баллоне был уже на исходе, и его шипения почти не было слышно. Мы были в забытьи. Мне грезился мой сад с моими любимыми цветами. Мне казалось, что они огромного размера, что они обнимают меня своими листьями и качают на своих лепестках, а Лин и Коко летают вокруг и пьют чай из стаканов. «Друг мой, Олс, всё — таки я ошибался — молоко нашей Коко прекрасно сочетается с чаем». И Лин с Коко чокались стаканами и залпом выпивали чай. После чего они брали меня за руки, и мы вместе танцевали в воздухе. А затем внезапно откуда — то прилетел огромный комар. Громко пища, он гонялся за нами, пытаясь пронзить нас своим огромным и острым как шпага носом. Писк комара был нестерпим, нам ни как не удавалось уйти от его преследования. Мы кружили и кружили над моим садом. И вот, наконец, он с оглушающим писком нагнал нас, и я уже чувствовал его острое жало, вонзающееся в мою спину, и в этот момент я с криком проснулся.

Писк не прекращался — это был писк ошейника Коко, он светился так ярко, как не светился ни разу до этого. Я видел беснующуюся Коко и насмерть перепуганного Лина и, что было очень странно, кромешную темноту вокруг купола нашего корабля. Внезапно, писк прекратился. Купол нашего корабля открылся сам собой, к нашему огромному удивлению, и Коко тут же выскочила наружу…

«Фея с арфой».

Мы ещё не успели опомниться от испуга, как вдруг, словно по мановению волшебной палочки, солнечный свет озарил огромный, красивейший сад, и он был точь в точь как тот, который я только что видел во сне. Я даже подумал, что продолжаю спать и ущипнул себя за руку, но вместо боли услышал стон моего друга Лина — я по ошибке ущипнул его руку.

«Извини Лин, я хотел убедиться, что это не сон».

«Нет Олс, это не сон, мне действительно больно. Кстати, ты заметил, какой здесь чистый воздух?»

И действительно, воздух был очень свежим, в нём даже можно было различить приятные запахи цветов, растущих в изобилии вокруг нас.

Наш страус стоял посередине небольшой поляны, окружённой со всех сторон высокими, как в моём сне, цветами.

Мы спустились по трапу вниз, чтобы оглядеться и размять ноги, которые у нас очень сильно затекли после долгого сидения на крохотном, жёстком диванчике Лина.

К своему огромному изумлению, рядом с нашим кораблём мы обнаружили небольшой столик или даже, скорее, табуретку, на которой стояли две чашки с дымящимся кофе и тарелка с сосисками и круассанами.

Мы бросились к угощению.

«Стой, Лин, а вдруг это западня, и еда отравлена!?» — схватил я своего друга за руку.

«Знаешь, Олс, у нас два выбора: либо умереть от голода, либо умереть от еды. Я предпочитаю второе».

Мы накинулись на угощение. Утолив голод, мы стали осматриваться по сторонам.

«Где мы, Лин, и куда подевалась наша Коко?»

«Не знаю, Олс, но это точно не планета. Обрати внимание на небо — его нет! Это металлический потолок!»

Я поднял голову вверх и увидел метрах в десяти над нами блестящие металлические пластины, которые внезапно, на наших глазах, стали растворяться и превращаться в облака, плывущие в голубом небе. Послышалось пение птиц.

«Что ты на это скажешь, Олс? Прямо райский сад! Не удивлюсь, если сейчас с неба, вдобавок ко всему, спустится фея и начнёт играть нам на арфе».

И точно, после того, как он это произнёс, с неба спустилась прелестная фея с арфой, но только очень маленького размера — не больше котёнка. И только я подумал о её малом размере, как она тут же выросла и стала размером с нашего страуса. Я подумал, что такая громила, пожалуй, может случайно нас раздавить и в эту же секунду она уменьшилась до моего роста, уселась на табуретку, с которой, чудесным образом, исчезли остатки нашего пиршества, и стала играть на арфе «Лунную сонату».

«Подумать только, ведь это же моё любимое произведение у Бетховена! — воскликнул Лин, — Нам, явно, хотят угодить!»

«Не кажется ли тебе, Лин, что это всего лишь наши галлюцинации от голода и нехватки кислорода, и мы, по — прежнему, сидим в кабине нашего корабля и дрейфуем в открытом космосе?»

«Может быть, но согласись, друг мой, что это странно — видеть нам обоим одну и ту же галлюцинацию!»

«Ни какая это не галлюцинация». — Сказала фея нежным голосом, продолжая музицировать.

Мы с Лином, вытаращили глаза на фею.

«Вы находитесь на борту космического корабля, если вам угодно». — Продолжила фея.

Лин решительно подошёл к ней.

«Нам угодно знать всё до мельчайших подробностей: что это за корабль, как мы здесь оказались, как далеко мы от планеты Земля, и куда, чёрт побери, подевалась наша Коко?!»

Я испугался за моего друга, ведь фея, судя по всему, могла без труда, тут же превратить его ещё в одну табуретку, за столь грубый тон. Но фея и бровью не повела и продолжала перебирать пальцами струны.

Цветы вокруг нас плавно качались в такт музыке.

«Начну с конца, возможно, так будет понятнее. Коко, как вы её называете, корова с нашего пищеблока, случайно выпавшая с корабля через утилизационный люк. Земля, по вашим земным меркам, находится далеко, но для нас она совсем близко. Мы засекли сигнал ошейника коровы и подобрали вас на корабль. Корабль исследовательский — занимается наблюдением развития жизни в Солнечной системе».

«В нашей Солнечной системе?» — изумился я.

«Да, в вашей».

«Значит, вы наблюдали за нами?» — нахмурился Лин.

«Да, за жизнью на вашей планете».

«И что же, каковы результаты?» — усмехнулся я.

«Неутешительные для вас. Похоже, что в скором времени ваш человеческий вид уничтожит всё живое на планете Земля, в том числе и себя».

«Это не правда!» — разозлился Лин.

Цветы остановились, и, казалось, с удивлением уставились на Лина.

«Мы давно наблюдаем за вами, к сожалению, факты подтверждают моральную слабость общей массы людей. В подавляющем большинстве, вы стремитесь к господству над себе подобными и совершенно не думаете о будущих поколениях и, главное, среде обитания, которую нещадно эксплуатируете, преследуя жажду личного комфорта».

Слова этой феи звучали страшно, особенно на фоне «Лунной сонаты» Бетховена.

«Да кто вы — то такие, чтобы нас судить?!» — воскликнул Лин.

На этот раз цветы даже отскочили на шаг назад.

«Мы имеем ту же начальную сущность, что и вы, с той лишь разницей, что ваша цивилизация зародилась и развивалась в соседстве с флорой и фауной планеты Земля, и, судя по всему, переняла у них не самые лучшие качества».

«Вы хотите сказать, что наша, как вы выразились, «начальная сущность», является гостем на планете Земля?» — удивился я.

Фея прекратила музицировать и посмотрела на меня своими прекрасными голубыми глазами.

«Совершенно верно. Ваша молодая цивилизация является частью программы по заселению планет, пригодных для жизни, разумными существами».

Мы в недоумении переглянулись с Лином.

«А почему же вы сразу не заселили Землю такими же разумными существами как вы, чтобы избежать горького опыта нашей неудавшейся цивилизации?» — спросил я с иронией.

«Что вы! Каждая планета имеет уникальную экосистему, и чтобы к ней приспособиться, нужно начинать заселение с простейших форм, которые тысячелетиями, а то и миллионами лет адаптируются, превращаясь в разумные существа. Правда, в вашем случае эволюция пошла по ложному пути».

Мы с Лином чувствовали себя облитыми помоями.

Лин даже плюнул в негодовании.

«Значит, вы считаете, что у нас нет ни каких шансов стать цивилизацией разумных существ, способных к развитию и созиданию жизни на планете Земля? Ведь есть же люди, презирающие комфорт и видящие смысл жизни в прогрессе и добродетели, взять хотя бы нас с Олсом», — в раздражении произнёс Лин.

Из — под феи выскочила табуретка и подбежала к нам, причём фея так и осталась сидеть в воздухе, как ни в чём ни бывало. Табуретка одной из своих ног как пылесосом затянула в себя плевок Лина и вернулась на место.

«Шансы очень малы, в сравнении с параллельными цивилизациями», — как бы свысока промолвила фея.

«Хотел бы я взглянуть на цивилизацию, которая, по вашему мнению, имеет более радужные перспективы, чем наша!» — воскликнул я с издёвкой.

Фея улыбнулась.

«Это можно устроить, правда, я боюсь, что вам сложно будет осмыслить то, что вы увидите».

«Да уж как — нибудь, мадам!» — огрызнулся Лин.

В этот момент всё исчезло…

«Серо-буро-малиновая гармония и деление на части».

Сначала мы услышали отдельные звуки, похожие на звуки оркестра, который настраивает свои инструменты перед выступлением. Затем вокруг нас стали появляться всполохи разноцветного света, наподобие северного сияния. Звук нарастал, цветные пятна перемещались и смешивались. Наконец, какофония звуков стала нестерпимой, а цвета перемешались в какую — то серо — буро — малиновую массу, хаотично перемещавшуюся вокруг нас.

«Не правда ли, великолепное зрелище!»

Мы обернулись и увидели фею, которая парила в воздухе позади нас и, улыбаясь, закатывала глаза от удовольствия.

«Гармония звука и цвета!»

«Ничего себе гармония, с ума можно сойти!» — изумился я.

В миг всё исчезло. Мы стояли в темноте.

«Я так и думала, что вам будет сложно».

Снова вернулся сад под голубым небом. Мы щурили глаза от света, фея сидела за арфой, цветы танцевали.

«И что же было разумного в этой цветозвукокаше?» — усмехнулся Лин.

«Как, разве вы не видели, что цвета и звуки действовали сообща, создавая осмысленное целое, стремящееся к единой гармонии, что, кстати, напрочь отсутствует в вашем мире! Ваша цивилизация стремится к индивидуальному накоплению условных ценностей, таких как деньги, драгоценные металлы, предметы быта. Более того, всё это способно подчинять, управлять и заменять смысл существования».

«А в чём, по — вашему, смысл существования?» — поинтересовался я.

«Конечно же, в осознании себя частью целого, частью Вселенной, если хотите. Наша с вами «начальная сущность», так же как и вселенная, стремится к развитию в бесконечности, в этом и есть смысл».

Мы с Лином поморщились, уж очень эта дама выражалась замысловато.

Фея заметила наше неудовольствие и с сожалением усмехнулась. Она оставила свою арфу и подлетела к нам вплотную.

«Ваша проблема в инстинкте самосохранения, который вы переняли у флоры и фауны вашей планеты. Именно он и заставляет вас заботиться только о собственном комфорте и безопасности. Я не отрицаю, что случаи самопожертвования имеют место, но они, как правило, носят неосознанный характер и совершаются под влиянием так называемых эмоций».

На этот раз усмехнулся Лин.

«Если все разом займутся самопожертвованием, в конце концов никого не останется».

«Я приведу вам другой пример цивилизации», — сказала фея и начала растворяться в дым, заполняя собой всё вокруг…

Когда дым слегка рассеялся, мы с Лином увидели странное зрелище. Везде: справа, слева, снизу, сверху, спереди и сзади — всё было заполнено шарами блестящего чёрного цвета, которые без конца делились на половины, которые, в свою очередь, снова превращались в шары, и снова делились, и так без конца. Распад на половины сопровождался выделением едкого дыма и шипением. Я посмотрел на Лина и с ужасом увидел, как он превратился в чёрный шар и развалился на две половины, в этот момент я почувствовал, как сам начинаю расти и разрываться на части. Сложно передать словами, какое это жуткое, невыносимое ощущение — бесконечно разрываться на половины. Слава Богу, это длилось не долго…

«Ошибка Дарвина».

Снова вернулся сад и фея, которая безмятежно пощипывала пальцами струны.

Лин тут же накинулся на неё с кулаками, но, как и следовало ожидать — фея оказалась подобием голограммы, и кулаки Лина не достигли своей цели. А цветы, шурша лепестками, бросились врассыпную.

«Как вам не стыдно, я ведь, всё — таки, мадам, как вы сами изволили выразиться», — не теряя спокойствия, тихо произнесла фея.

Лин отступил от нее.

«Вы не мадам — вы садист! Как вы посмели подвергнуть нас такому ужасному испытанию?!»

«Я хотела, что бы вы сами, собственным телом и разумом, смогли насладиться бесконечным самопожертвованием, раз уж вам тяжело воспринимать информацию умозрительно».

«Сомнительное удовольствие! И это вы тоже считаете разумной цивилизацией — бесконечный бред деления на части?» — удивился я.

«Разумеется! «Начальная сущность» на этой планете обрела единую логику и направленность — не это ли гармония в чистом виде?»

«Не знаю, у меня другое представление о гармонии. Кстати, что вы подразумеваете под «начальной сущностью»?» — поинтересовался я.

Фея превратилась в большой телевизор, который говорил и иллюстрировал всё сказанное. Это было похоже на научно — популярную передачу по каналу Дискавери.

В экране вращалась хромосомная решётка, затем забегали обезьяны, а после голая женщина отдавала яблоко голому мужчине.

«Ваши учёные — генетики, только — только начали прикасаться к пониманию этого вопроса. Человечеству ещё много предстоит пройти на пути понимания своей природы. Вы до сих пор ошибочно проповедуете теорию происхождения человека от обезьяны, или ещё более, замысловатую теорию божественного происхождения человека».

«Вот это новости! Бога, пожалуй, оставим в стороне, но чем же ошибочна теория Дарвина!?» — воскликнул Лин?

На экране появился огромный говорящий рот.

«Тем, что он приписывает эволюционный процесс только одной обезьяне».

Мы переглянулись.

«Что вы имеете ввиду?» — оторопел Лин.

Снова началась научно — популярная передача.

«Начальная сущность» была посеяна ещё на стадии самого простейшего микроорганизма и развивалась впоследствии во всех видах параллельно. Выжили не все — например, динозавры. Не во всех, но во многих, «начальная сущность» прижилась и спровоцировала изменённую эволюцию вида. Вы замечали, что каждый человек внешним обликом и характером походит на какое — нибудь животное, например лошадь льва или волка?»

На экране мелькали портреты людей, трансформирующиеся в морды животных. Напоследок, экран показал наши с Лином лица. Его лицо трансформировалось в морду козла, а моё превратилось в мордочку хомяка.

«Ну это уж слишком!» — крикнул Лин.

На экране появилась улыбка и оскалила зубы.

«Эволюцию разных видов допустим, хотя эта теория выглядит нелепо и смешно» — начал я.

«Это не теория» — прервал меня рот на экране.

«Хорошо, допустим. Ещё вы упоминали и о флоре, судя по всему, эксперимент по приживлению не удался?» — продолжил я.

«Отнюдь, наоборот, превзошёл все ожидания! Взять хотя бы грибы».

«Вы что, хотите сказать, что они тоже разумные существа?» — оторопел я от неожиданности.

«Ещё какие! Именно с ними мы и связываем наши основные надежды».

Мы с изумлением переглянулись с Лином.

Я бы ещё согласился, если бы они возлагали надежды на цветы, а то грибы… я вспомнил о мухоморах и бледных поганках… «Глупость какая» — подумал я, но решил промолчать и перевёл тему разговора.

«И ещё, раз уж вы упомянули и о теории «Божественного происхождения человека», мне бы хотелось услышать и на этот счёт, ваше мнение», — продолжил я, чтобы покончить со всеми вопросами, и приготовился услышать очередную нелепость. Лин посмотрел на меня с неодобрением.

Рот зашевелился.

«Извольте. Бог, в вашем понимании, есть образец добродетели, и человек своим существованием стремиться к его соответствию. Это похвально, но ошибка заключается в том, что Бог, по мнению людей, существует вовне — где — то в небе, на Олимпе или ещё где — то, но не в самом человеке. Помещая Бога вовне, человек снимает с себя ответственность за соответствие идеалу, мол, пускай этим занимается церковь, исключая тем самым, что он сам и есть Бог, а именно «Начальная сущность» — идеал добродетели»…

Это было выше нашего понимания, я даже пожалел, что задал этот вопрос.

Лин почесал в затылке, а я закашлялся…

«Моя копия».

«Я вижу, вы устали, и вам пора возвращаться на Землю».

Вместо телевизора снова появилась фея.

«Или вы хотите ещё взглянуть на параллельные цивилизации?»

«Нет уж, мадам садист, мы нагляделись сполна!». — Лин даже подпрыгнул на месте.

«Хорошо, мы как раз пролетаем над вашим заливом. Кстати, большое спасибо, что вы помогли вернуть нам нашу корову. При падении сигнальный ошейник повредился, и мы не смогли точно определить её местоположение, да и времени на поиски у нас не было».

«Мы сделали это для неё, а не для вас», — сухо заметил Лин.

«В таком случае, она сама вас поблагодарит».

Из — за нашего страуса выбежала Коко. Радостно виляя хвостом, она подбежала к нам и стала скакать вокруг нас, облизывая поочерёдно наши руки.

«Скажите, а что делает корова на космическом корабле?» — поинтересовался я, потрепав Коко по загривку.

«Коко находится в штате корабля, её задача давать свежее молоко для питания команды».

«В штате корабля? И что же, она получает у вас зарплату?» — удивился Лин.

«Вы имеете ввиду условные единицы возможности, которые вы называете деньгами? Нет — такого у нас нет».

«Значит, вы её эксплуатируете бесплатно?» — осклабился Лин.

«На нашей планете все работают на добровольной основе», — улыбнулась Фея.

«Ерунда! Если бы работа была добровольной, все валялись бы целыми днями на диване и ничего не делали!» — усмехнулся Лин.

«У нас все занимаются только любимыми делами и приносят тем самым пользу для остальных. Например, вы — любите изобретать, а вы любите разводить цветы, и тем самым приносите пользу и делаете свой вклад в общее развитие. Также кто — то прекрасно умеет и любит готовить еду, а Коко прекрасно умеет и любит давать молоко. В этом и есть её вклад. Тем более, что валяться целыми днями на диване и ничего не делать вам быстро бы наскучило», — серьёзно заметила Фея.

«Хорошо, но как же я, как вы выразились, без «условных единиц возможности», смогу получить нужные мне детали, а Олс цветочные семена?» — с недоверием спросил Лин.

«Есть те, кто умеет и любит изготавливать детали и те, кто с удовольствием пришлёт вашему другу семена, именно потому, что умеет и любит это делать. К тому же многие работы у нас выполняют специальные машины».

На какое — то время мы задумались.

«Скажите — спросил я — а у вас на планете все выглядят как феи, играют на арфе и превращаются в телевизоры?»

«Внешний вид для нас роли не играет. Я выгляжу так, как вы этого захотели, припомните — это ведь вы сказали, — обратилась она к Лину — не удивлюсь, если сейчас с неба спустится фея и начнёт играть нам на арфе».

«А сад и небо мы взяли из вашего воображения, — сказала фея повернувшись ко мне, — для того, чтобы вам было комфортно в гостевом блоке».

«Значит, вы не имеете тела?» — спросил я.

«Почему же? Любое удобное, при необходимости».

С этими словами она превратилась в меня и протянула мне руку. Я оторопел — как — то было непривычно видеть себя не в зеркале. Всё же собрался с духом и пожал себе руку. Потом моя копия повернулась к Лину.

«Не надо в меня превращаться!» — испуганно крикнул Лин.

Фея приняла свой первоначальный облик и поцеловала Лина в щеку.

«Простите меня за шары».

«Вы тоже не держите на меня зла за то, что я хотел вас поколотить» — покраснел мой друг Лин.

Он повернулся к Коко и потрепал её по загривку.

«Ну что ж, Коко, теперь ты дома, наша миссия подошла к концу. Смотри, впредь будь осторожнее и не подходи близко к утилизационному люку».

«Вспоминай о нас, милая Коко» — сказал я и погладил коровку по голове. Коко лизнула мою руку и замахала хвостом.

Мы пошли к трапу нашего корабля…

«Щётки и вёдра».

Когда купол нашей кабины закрылся, внезапно всё вокруг исчезло: и сад, и цветы, и фея с Коко.

Наш страус стоял на металлической платформе размером с футбольное поле, а над нами уже раздвигался потолок, мы увидели звёзды и нашу знакомую Луну.

«Знаешь, Олс, с этих пор «Лунная соната» — моё самое нелюбимое произведение у Бетховена».

«А я, Лин, с этих пор, пожалуй, больше не буду есть грибы — всё — таки, как — никак, с ними связаны основные надежды».

Лин посмотрел на меня с укоризной. Я пожал плечами.

«А всё же, Лин, интересно было бы взглянуть на их планету, хоть одним глазком!»

«Нет уж — это без меня!»

Лин запустил двигатель и нажал кнопки на приборной панели.

Каким — то чудесным образом наш корабль опять был как новенький, всё работало и сияло, тихо шипел кислородный баллон. Лин проверил работоспособность всех устройств и одобрительно кивнул головой.

«Полный порядок!»

«Видимо, фея постаралась» — предположил я.

«Спасибо и на том» — сказал Лин и потянул штурвал на себя.

Страус, разбежавшись как следует, оттолкнулся от платформы и замахал крыльями. Платформа уплыла из под наших ног, и исследовательский корабль стал стремительно удаляться. Я узнал его. В ту ночь, когда Коко упала в залив, я принял его за комету. Вероятно, корабль летал зигзагами над заливом, разыскивая Коко.

Мы вновь оказались на лунной дорожке, но на этот раз мы перемещались в обратном направлении.

«Смотри — ка, Лин, Лунатики тоже возвращаются в свои кровати! Лин, мы можем открыть купол?»

«Да, если хочешь — мы уже близко к Земле. Только держись крепче, чтобы не вывалиться, как Коко».

Купол открылся. Я высунул голову за борт.

«Эй, Лунатики, не забудьте в следующий раз взять щётки и вёдра с водой, чтобы хорошенько надраить Луну!»

Мы приближались к дому Лина. В полукилометре от берега дорожка внезапно оборвалась, и мы плюхнулись в воду.

«Ну, вот и лодочный мотор теперь пригодится!» — сказал Лин, нажимая на кнопку. Винт заработал, и наш «вездеходолётоплав» резво поплыл, оставляя после себя клиновидные волны…

«Привет от Коко».

Мы с Лином сидели на террасе, пили чай с молоком и смотрели на звёзды.

«Что ты думаешь, Лин, о том, что нам рассказала Фея с арфой?»

«Наврала она про «моральную слабость общей массы людей». Быть этого не может, чтобы честных и добрых людей на Земле было меньше! Я верю, что наша цивилизация на верном пути, может только он чуть длиннее, чем у них там, в программе заселения планет, но это же не значит, что нужно ставить на нас крест! Про эволюцию различных видов скажу, что по мне — так это и вовсе полный бред, и на козла я не похож, а ты на хомяка! А про Бога, признаюсь, я вовсе ничего не понял — не моя это тема. И, знаешь, я даже рад, что мы не оправдали их ожиданий. Мы такие, какие есть и, кстати, в эмоциях я ничего плохого не вижу! И вообще, как — нибудь обойдёмся без их гармонии!»

Я задумался. «Да, пожалуй, мой друг прав! Взять хотя бы нас с ним. Ведь мы же не стремимся к господству над себе подобными и думаем о будущих поколениях и о среде обитания! Или не думаем?»

Я стал размышлять о том, что я сделал для будущих поколений и что я сделал для сохранения среды обитания. Потом я стал представлять другие планеты, которые заселялись программой и радовался, что мы не одни в нашей галактике, кто имеет схожую с нами «начальную сущность», как выразилась эта надменная фея с арфой. И, может быть, мы не осрамимся перед другими планетами, и тоже, в будущем, сможем бороздить просторы вселенной наравне с другими цивилизациями. Думал я ещё и о Боге и о том, что фея говорила о гармонии, и в чём — то с ней соглашался. Особенно мне понравилось, как она говорила о том, что у них на планете все занимаются любимым делом и тем становятся полезными для других…

Мы так устали за время нашего путешествия, что не смогли добраться до кроватей и дремали тут же на террасе.

Внезапно громкий всплеск воды снова разбудил нас и заставил вскочить на ноги, как и в ту ночь, когда в залив шлёпнулась Коко.

«Неужели это опять наша Коко?» — сказал Лин, протирая глаза и всматриваясь в ночную темноту.

Мы подошли к воде и увидели недалеко от берега серебристый бочонок, который лежал на боку и качался в волнах.

Вытащив его на берег, мы разглядели надпись на крышке — «Космическая ферма. Привет от Коко». А на боку виднелось изображение коровы, точь в точь похожей на нашу Коко. Корова выглядела очень живо, она подмигивала нам с картинки и улыбалась.

В бочонке было то самое холодное, светящееся молоко со вкусом мяты и еловых иголок. Мы налили его в стаканы и выпили.

«Нет, всё — таки для чая это молоко не годится, — сказал Лин — пожалуй, буду использовать его в качестве охлаждающей жидкости для мотора нашего страуса. А картинку с коровой вырежу и повешу на стену в своей мастерской, конечно, если ты, Олс, не против».

Я не был против, тем более, что молоко мне тоже не понравилось, а на картинку с коровой я смогу любоваться когда буду приходить в гости к Лину, и мы будем вместе вспоминать Коко и приключения, которые выпали на нашу долю…

«Жму вашу писательскую руку».

В заключение этой истории, я помещаю письмо моего старого знакомого, известного учёного профессора Догоба из «Центрального астрономического института космологии», которому я послал описание наших приключений с просьбой их прокомментировать, так сказать, с высоты человека научного и собаку съевшего на этом деле.

К моей большой досаде, письмо сильно повредилось дождем, и некоторые слова в нём были размыты. Вот как это произошло:

Профессор Догоб уже очень пожилой человек, и до сих пор, по старой памяти, доверяет свою корреспонденцию только почтовым службам.

Я получил от него письмо и, вынув его из почтового ящика, отправился в сад, чтобы его прочитать. В тот момент, как я сел на скамейку и с интересом принялся за чтение письма, начался сильный дождь. Я испугался за свои цветы и бросился закрывать оранжереи и теплицы, которые на тот момент проветривались, по причине душной и жаркой погоды. Когда я вспомнил об оставленном мною письме и вернулся за ним на скамейку, к моему ужасу, я обнаружил его уже местами размытым, особенно пострадала его центральная часть.

Зная, как сильно занят профессор Догоб, своей научной деятельностью, я не решился его вторично беспокоить своей просьбой, к тому же, как мне показалось, из обрывков предложений можно уловить суть его мыслей.

Итак, вот это письмо:

«Дорогой друг Олс, ваше письмо вызвало у меня двойственные чувства. С одной стороны, как человек научный и привыкший к фактическому обоснованию любых явлений, я испугался за ваше психическое состояние и хотел было даже немедленно выехать к вам на помощь. Однако, подумав немного, решил взглянуть на описанные вами приключения с другой стороны — со стороны человека, обладающего художественным воображением и маломальским чувством юмора, и отложил свою поездку к вам до следующего раза.

В общем итоге, отвечать вам будут два человека: человек фактов и человек фантазии.

Начну с Луны, «как наиболее близкой к нам» (по выражению вашего друга Лина). Ваши приключения на Луне, конечно, вызывают, мягко говоря, удивление у образованного человека, потому что………………………….и поэтому абсолютно не возможно………..хотя это и довольно — таки мило, особенно та часть, где рассказывается о Лунатиках.

Далее — вы обсуждали «Млечный путь» (нашу галактику). Так вот, хочу вам заметить…………………… к тому же, мой друг, мне показалось, что вы совсем не знакомы с теорией большого взрыва….……….и потому, ваше дрейфование по «млечному пути»…………………….….впрочем, всё это, конечно, не лишено романтики и обаяния, и даже мне захотелось оказаться с вами в кабине вашего корабля и любоваться вместе с вами на звёзды, попивая мятно — еловое молоко.

Что касается кометы, на которой вы, по вашему мнению, умудрились прокатиться…………………………………и расплавились бы, не то что за пятнадцать минут, а и вовсе за один миг……………полный абсурд..…………тем более, разбежаться и оттолкнуться от Луны задача, прямо скажем……………… это напомнило мне, как в детстве, мы прыгали на подножку движущегося трамвая, что, разумеется, делать категорически опасно, и за что мы систематически получали взбучку от взрослых, которые заставали нас за этими шалостями.

О вашем пребывании на инопланетном космическом корабле и вовсе ничего сказать не могу, потому как здесь, скорее, требуется комментарий писателя фантаста, нежели учёного астронома. Впрочем, беседа ваша с представителем неземной цивилизации мне показалась очень интересной, хотя и абстрактной. Но некоторые предположения, об эволюции видов даже я, не будучи специалистом в этой области…………… много смеялся………козлиная морда………………

Вообще по — поводу параллельных цивилизаций, к сожалению, тоже комментариев своих дать не могу, так как современная наука на этот счёт никакой информацией не обладает. Однако, скажу, что считаю такие предположения, как существование иных цивилизаций………………………………………..и мне бы тоже хотелось верить в возможность…………впрочем, далеко……

Подводя итоги моих комментариев, хочу поблагодарить вас, мой дорогой друг Олс, за эту увлекательную историю. Считаю ваши приключения чудесными и познавательными, и я, даже смог почерпнуть в них много нового и интересного, и сделал для себя кое — какие полезные для своей научной работы заметки.

Засим, жму вашу писательскую руку и передаю вашему другу Лину моё искреннее им восхищение.

С наилучшими пожеланиями, ваш преданный друг, профессор Догоб».

Я не совсем понял, что хотел сказать профессор про невозможность и абсурдность некоторых эпизодов наших приключений, но был счастлив, что наши с Лином приключения, оказались для него интересными и познавательными. И потому, осмелился опубликовать, описание этого невероятного путешествия, в надежде, на то, что и ещё кому — ни будь оно покажется увлекательным и полезным.