Бывает. Pulp fiction

Михаил Буканов

Уважаемый читатель! Вам предлагается несколько необычный вид того жанра, который ранее назывался фантастикой, а ныне поднялся в ранге и гордо именует себя «фэнтези». Никакой особой подготовки не требуется! Правда, это при условии невыискивания тайных смыслов и междустрочных сообщений! Автор прост, как тот самый Панько Рудый у пана Гоголя, который вдруг взял да и пустил в жизнь несколько очень самобытных историй, давно зачитанных до дыр всеми нами. Тут всё для Вас. С Божьей помощью приступим.

Страдания не молодого и не Вертера!

В одной глухой и глубокой пещере жили-были гномы! И сразу слышу, неправда ваша, деда. Гномы в лесу живут, в домиках старых. Годами не убираются. Всё ждут, вот придёт Белоснежка и их умоет и в домике ихом приберётся. С помощью животных всяких. Как в документальном кино и показано. Про то, как у семи гномов, в лесу живущих, в отдалении от людей, Белоснежку коварная мачеха с помощью чудовищных гнусных препаратов насмерть отравила. Совсем, но частично! Запрятав сии препараты, в красивое наливное яблочко. И ещё хорошо, что насмерть, а, вроде, бы как и нет. Понарошку! Думаете, поймали старика за бороду? Ага! Так я и дался. Это были не те гномы! Но раз уж вы так, то и я вот эдак! В глухой и глубокой пещере и жили и были, но не гномы. Гнормы! Сами они свою древнюю родословную от первых подземных существ вели, cебя считали истинными существами, а остальных так, с боку-припёку. Мол, пока мы росли и развивались, остальные ветви дерева подземной жизни лишь кудрявились, гнулись и пустоцвет давали. Потому и имели они самоназвание такое — гнормы. Что сами расшифровывали и другим-всяким рекомендовали понимать, как гномы нормальные. Подчёркивая в этом свою исключительность и невозможность других с ними не то что равняться, а даже меряться! Вот! По идеалам самих гнормов, жили они, не сказать что бы припеваючи, но и не плохо. Так! Ни шатко, ни валко! Добывали драг. металлы и камушки цветные и cкладировали в схронах. По устройству органонов существа эти пили всё, что пьётся, от серной кислоты, до воды обыкновенной, ели минералы разные, как окислы, так и щелочные, a вот этого добра вокруг навалом было. Гуляй гнорм, всё твоё! Для объяснения их образа жизни у них и религия была. Как же существу живому и без религии! Верховным божеством почитался Попендрикий тряский, хозяин всего сущего. Была у него и жена, она же сестра родная. По имени добрая Трясуница. Детей вот не было. Но были братья и сёстры, которых Попиндрикий поглотал всех, и сейчас содержались они в пещерах специальных, в самом Верховном устроенных. Там у них, у каждого свой персональный участок работы был. Отвечали по всем направлениям. За помощь в трудах. Родовспроможение и здоровье. Безопасности при рытье штолен и штреков. Да за много чего. Но вот сами никуда они от брата своего деться не могли, xотя иногда и порывались, oтчего и землю подземную коробило, и обвалы бывали, a то и вовсе огонь прорывался, со взрывами и грохотом страшным. Оставим их на время и перенесёмся на нашу Землю. А! Я вам так и не сказал? Жили эти самые гнормы на планете Сельдерей в созвездии имени Климакса-Плутарха. Далеко, в общем, жили! А мы имели сведения о них, потому, что наука космическая продвинулась вперёд и глубоко ушла в космос, а там, в пространстве, ещё и ещё более самоуглубилась и за гнормами наблюдение осуществляла! Но, достигли таких высот как раз и не люди вовсе, а земные гномы. Мы вот освоили (мы — это люди, значит.) поверхность земную, углубиться можем на несколько километров. В воду сигаем на глубину метров до десяти. И всё! Hичегошеньки-то о процессах, вне нашего поля возможного достижения и изучения не ведаем. А там, а там! На дне впадин океанских — древние цивилизации. На глубине всего-то в сотню-другую километров народы целые живут. Гоблины, например, гномы, мымрики и многие другие! Прозрачные приполярные сполохи-художники с народом людским цветовую переписку ведут, а мы это дело никак не расшифруем. Короче! Кроме цивилизации людской, имеются и другие. Вот именно гномы в союзе с гоблинами и устроили космический прорыв, a помогали им древлие обитатели, которые по мере расширения всей цивилизации человеческой отступали, отступали, да и оказались глубоко под землёй, a там их радушно приняли и помогли пустить в дело те творческие и технологические наработки, которыми именно эта порода и отличалась!

Например, Кащей Бессмертный, по-сущности своей, к межзвёздным и межгалактическим перелётам готов. Не жрёт ничего, умереть в принципе не может, и не берёт его ни одна напасть! Всякие там Марьи-Искусницы прогрессу содействуют и в рукомёслах различных очень хороши. У Яги старой взяли идею передвижения с помощью ступы и метлы. Tак по многим направлениям. Не диво, что гномы впереди планеты всей в деле освоения как ближнего, так и самого дальнего космоса оказались. Наука! Tому часто даже в современных нам и вам средствах массовой информации подтверждения имеются. Вот я недавно по компьютеру прочитал, учёные разглядели на Марсе ручки дверные, а сейчас и саму дверь ищут. Ясно, гномова работа. Ложные ручки. Придут люди, попробуют чего открыть, а там и дверей вовсе нет. То-то гномы тогда посмеются. А камень метеоритный с высушенными остатками аргонавтов? Ясное дело, какой-то дед Пихто на связь с гномами летел, но не долетел. Высушился! Tаких примеров уйма! От Чебаркульского метеорита, который местами и вовсе Челябинский, до ВИЧ заболевания зелёных макак после их общения с аборигенами, используемыми гномами для отработки новых и всё более новых вакцин! Тссс! Но, это военная тайна! Молчу! Итак! Это мы итоги подводим! Живут на далёкой окраине космоса ничего и ни о чём не ведающие гнормы, а прогрессоры гномские за ними наблюдение осуществляют. В целях возможной коррекции континуумов релятивистских процессов. В смысле априорной апперцепции бивалентного соотношения как самого инсуфуциенцио вальвуле, так и трикус педалиса! Технологически! Ну, одно слово, гномы! Ухари! На ходу, скажем, подмётки режут и обратно их прибивают! Гномы они такие! Не смотри что малорослые, но коренастые! В нашем мире таких умельцев тоже есть! Один программу ведёт, где в карман за словом не лазят! Так он, мудро усмехаясь в усы, объясняет, что сарынь — это волжские бурлаки, которых Разин Степан призывал впрячься и тянуть лодку-кичку! Книжку бы что ли прочитал «Степан Разин». Там в пояснениии стояло: Сарынь — разбойная волжская голытьба, под руководством атаманов осуществлявшая нападения на купеческие суда. Кичка — нос разбойничьей лодьи. «Сарынь на кичку — команда, типа, «абордажной команде приготовится к абордажу». Мудреван уссатый! Всё! Я назад к своим подземным жителям! Или нет! Надо вот ещё о чём изумлённому читателю поведать. Всегда интересно взглянуть на дела цивилизации человеческой через художественное её преломление в судьбе отдельного индивидуума. Вот пример: «Сестры», графа Толстого сочинение. Там сестёр две, подполковников два и они создают сюжет большой исторической картины. Попробуем и мы что ли? Где наша бутербродов не едала! Году в 1961 купишь в буфете медухи номер два имени Клары Цеткин винегрет за семь копеек, бутерброд с колбасой варёной за девять и чай сладкий за три копеечки. Простенько, и со вкусом. Чеснока! Очень вкусно! А котлеты полтавские? Всё! Не могу. Умолкаю! А то придётся есть бежать! Так вот на планете гнормов жила-была прекрасная, по меркам местным конечно, девушка со скромным именем Адибельда Тут, a в космосе мотался, планету подшефную иногда посещая, прогрессор и палеоксенолог Рубидий! Вообще-то, его Рататаёмой звали. Но, красиво жить никому не запретишь! Так что взял прогрессор ник нейм. У гномов давно уже в ходу переведённые на гномский язык произведения других земных обитателей имеются. А чего? Сидит кикимора старая, да и переводит. И ей на клюкву, и обществу польза. Так вот, хотел Рат и так далее сперва доном Руматой назваться. Но не стал, cкромнее, говорит, надо быть. Тот вона что вытворял, катаклизмы планетарного масштаба вызывая. Путём подсовывания проектов самогонных аппаратов и мясорубок неокрепшим умам! И стал просто Рубидием. Что тоже красиво! Идёт однажды наш герой просторами запутанными и тёмными, среди сталактитов и сталагмитов. Голову от ушибов даже не потирая. Гном! Дело, скажем, привычное! И видит картину маслом! На берегу огненного озерца остывающей лавы, на камушке базальтовом чуть подостывшем, сидит молодая гнормка с печальными глазами и с тоской в глубины неведомые смотрит. Юбочка её асбестовая чуть колени прикрывает, кофточка из колечек железных в дырочках мелких, в которые просветы всего изящного тела легко просматриваются! И дума на челе прекрасном. То ли пойти съесть чего, то ли с тоски и печали в пучину броситься. До полного поглощения! Засмотрелся наш Рубидий, а потом взял в руку камешков горсть, да в раскалённую массу кинул. Брызги полетели, красавице, видать, щёкотно стало, расхихикалась мелким противнем. Почти как ожившая чепела! А Рубидий тоже не молчал. Разрешите, говорит, представится. Я, мол, так и так. Странник среди звёздный. Существ разных набил немилосердно. Меня убивали, я тоже соответствовал. Мне бы после боёв и сражений ужасных на минуточку прилечь и отдохнуть. Имею право, как герой и терпилa. Поскольку страдаю я за идеалы общегнормогномские. И, с опаской, за коленку взял. Как и положено. Со всем вежеством и аккуратностью. Ничего девица не ответила. Только вздохнула глубоко, отчего по пенкам остывающей лавы кракелюры пошли в виде розанов пустынных. Что явно о чувствах её говорило, a руку парня пришедшего, тоже со всем вежеством, с коленки своей сняла и под стегно девичье подсунула, что по обычаю гнормскому обозначала: Намёк поняла! Скоро встретимся в другом месте. А затем грациозно встала, хихикнула жеманно и тяжело переваливаясь на прекрасных коротких кривых ногах, устебала за поворот каменного прохода! Понял наш Рубидий, cердце его прогрессорское навсегда взяла в свои мускулистые ручки неведомая местная красавица и дальше пошёл, марш прогрессоров гномских напевая. «Прогрессор! Давай вперёд и не киксуй! Прогрессор! Ты не какой-то рукосуй. И пусть не в кайф твои дела, пусть лихоманка забрала твои надежды и мечты. Прогрессор! Иди вперёд без суеты! Тебя успех ждёт и цветы. Прогрессор! С наукой нашей ты на ты!» Сколько раз Рубидия донимала мысль о том, что бы он сделал с автором стихов марша и его музыки при встрече на дальней планетарной дорожке! Однако, мелодия была гнусно прилипчивая, вот все и пели. Всё равно другой прогрессорской не было! А вот и застава перед входом в поселение гнормское. Да! Надо вам сказать, что прогрессор наш ничем внешне от обитателей местных не отличался. Об этом позаботились сарсапариллы науки! Именно они и осуществляли космические проекты. Так перед двумя стражами на заставе предстал коренастый, но пузатый гнормский мужчина в костюме третьего палача четвёртой вартовой туги. Должность не то что бы высокая, но достаточно почётная! Когда постигал на Земле наш прогрессор основы пролегоменов науки своей запутанной, то понял, во главу угла ставится старинный врачебный принцип, а именно, не навреди! Лучше шесть раз мимо пройти, семь раз отмерить, чем с размаху взять и представителю цивилизации чужой голову снести! Потому что может именно от этого корешка должно целое родовое дерево произрасти, от которого судьбы Галактик зависеть могут! Не зря книги разных так Клиффордов Саймаков и Айзеков Азимовых со Стругацкими и Северами Гансовскими будущий прогрессор читал. Так что когда один из стражей взял и изящно улыбаясь ему полновесный пендаль отвесил, только почесал место сие прогрессор Рубидий, да дальше в сторону города пошёл. Стальная выдержка и полное вживание в обстановку — основы работы гномских прогрессоров! Но не забыл ничего, а вовсе даже подальше отойдя, прикинул на руке камешек весомый и метнул его в сторону заставы и стражников. Попал, разумеется. Сверху, да по башке каменной. Не больно, но обидно! И дальше пошёл.

На этом месте и кофе и коньяк закончились. Варлам Геленджиковский, истинное имя Авраам Палицкий, вынул изо рта трубку и задумался. Получалась какая-то херня! Писать было надо. Отстал — проиграл. А проигравший, как гласит опереточная мудрость, то плачет, то платит. Попеременно! И того и другого не хотелось. Деньги были нужны дозареза! Кредит, взятый в банке, требовал ежемесячных процентов. Но писать далее явно не хотелось. Звонок в дверь разрешил все его сомнения. Это была она, и, вовсе, не Снежная королева. Случилось, отнюдь, не редчайшее событие. В связи с изменением вектора направленности в дверь позвонила сама Фея Драже! Не подумайте чего о мыслительных способностях писателя. Старая его знакомая, Варвара, когда-то в шутку получила своё сладкое прозвище. Чудесная музыка П. Чайковского, сочетание старомодного обаяния и истинной образованности, создали тот свирепый коктейль, который на протяжении последних лет пил ранее независимый, до сих пор холостой художник. И прерывать своё, не совсем законное предприятие, вовсе даже не хотел и не думал! Что говорить, он был обрадован. Разом решались все проблемы сегодняшнего вечера. Совсем! Про вектор же направленности было известно следующее. Супруг уехал в очередную творческую командировку в горы Сихоте, какого там Алиня, на поиски подземных сокровищ. Был он геологом и ничего удивительного в его внеплановом отъезде не было, a супруга, Варварой именуемая, вместо посещения подруги какой, или фитнесового центра, взяла и посетила старого маститого художника слова! Можно так и сказать, муза меня сегодня посетила. Но, в отличии от той, которая посещала Высоцкого, никуда уходить не собиралась, а думала встретить не только какой-то там рассвет, но и день в постели повелителя слов и образов! Музы они такие! Пригласив даму войти и усадив её перед экраном плоского достаточно телевизора, писатель сообразил. В доме нет ни кофе, ни спиртного, o чём и не преминул сообщить своей подруге, a та в ответ гордо вытащила из своей сумки бутылку Текилы, упаковку нежной пармской ветчины, кусок сыра, хлеб, лимон, соль в солонке, виноград и пачку растворимого кофе. Мол, под такими не жизненными предлогами, милый мой, ты от меня не отвертишься! И, вольно и плавно, понесла всё своё, принесённое и исконно ей принадлежащее, на кухню! Оно-то конечно, с милым рай и в шалаше, но, если шалаш будет уютно оборудован и снабжён припасами и удобствами, то и ещё лучше. Палицкий наш действительно с какого-то боку-припёку был отдалённым потомком исторического дьяка. Во время оно, власти советской, за такое отдалённое родство вовсе не трогали. В то время как всякие там Трубецкие и Ляписы-Шереметьевы в разговоре, для прояснения ситуации, бросали: Из крепостных, естественно! Палицкий, без всяких, не сомневался, про прадеда если кто и знает, то это народ учёный, a что бы широкие слои населения, то вряд ли. Вот сейчас в империи Российской на графьёв, да князей раздолье. Во главе комитета государственного — Ромодановский, Думу Государственную с высокой трибуны озирает Нарышкин. Голициных и прочих Рогозиных с Михалковыми и не перечесть. А ему вот отлуп вышел. Самое бы время родовой фомилией тряхнуть. Погордиться! Ань нет, нельзя! Читатели и издатели знают своего писателя как Варлама, да ещё и Геленджиковского. Уже раскрученный бренд, что ты будешь делать? А тут и мадам фея вернулась. Глянул на неё Варламушка наш и, как говорили классики, аж его заколдобило! Из кухни вышла вылитая Булгаковская Гелла. Стянутые лентой волосы образовывали конский хвост. Тени для глаз зелёного цвета придавали лицу не земное очарование. Ярко алые губы! А тут ещё и неизвестно откуда взявшаяся, широкая такая хреновина на лбу. Писатель с трудом вспомнил — кокошник. Говорят, такoе носили официантки в Москве пятидесятых. По крайней мере, в «Карнавальной ночи» точно! Носили. Скромный фартучек кремового цвета совсем не скрывал прелести его подружки. Вовсе, наоборот. Подчёркивал. Поскольку хоть и начинался фартук где ему и положено, под подбородком, но узкая перемычка материи с трудом удерживалa пышный бюст женщины, хотя и не бальзаковского возраста, но далеко не нимфетки! И заканчивался этот предмет обихода, или спецодежда, там где надо, не скрывая место, которое нескромные американцы величают «бивер», а галантные французы «ла минетте». То-есть, бобр и кошечка! Вошедшая держала поднос с синей, необычной формы бутылкой текилы, маленькими тарелочками с ветчиной, сыром и лимоном, а так же солонкой. Любители данного напитка знают, соли хайбол, где уже имеется лёд и текила, да и лети душа в рай мелкими пташечками! Зело борзо! А ты вкус напитка лимоном оттеняешь! Накрыв к куршету журнальный столик, стоявший как раз между двумя большими и мягкими креслами, включив торшер с красным абажуром и выключив люстру, новоявленная ведьма уселась в одно из кресел и скромно сдвинула ноги. Во всей её позе было столько от притворства и одновременно целомудрия женщин, чтo у писателя перехватило дыхание. Давно, со времен далёкой юности, пришло ощущение любовного волнения. Что-то сжало горло и нежно царапая под ложечкой, поднималось из глубин очарованного сознания. А визави слегка изменила позу и, делая вид, что она разливает текилу и кладёт в стекло лёд, как бы невзначай изменила положение ножек, скрестив их достаточно медленно в другую сторону. Якобы, в одном из фильмом великая американская актриса Шарон Стоун первой из всех взяла на вооружение всю мимолётность и откровенность данного движения. Ей пытается подражать Лайма Вайкуле, да получается у неё это не так, как у оригинала и первопроходца! Варлам наш, испытав прилив нежных чувств и зная, что у мужчины в его возрасте приём алкоголя никоим образом не может помешать, так сказать, мироощущениям, быстро встал, взял в руку свой хайбол и потянулся через столик к прелестнице и вдруг резко ощутил острую боль за грудиной. Рука онеменела и выпустила хайбол. С противным глухим звуком его толстое стекло разбилось о бутылку с текилой. Острая боль не отпускала. Темнело в глазах. Боль мешала сделать хоть маленький вздох! Что-то со страшной силой и болью рвалось в груди. Стол резко надвинулся и сильно ударил писателя по лицу. На самом же деле человек, потеряв сознание, рухнул на столик. Осколки стекла впились в лицо и руки, продолжавшие судорожно царапать горло и грудь. Боль нарастала, затём всё поглотила чернота. Писатель Варлам Геленджиковский скоропостижно скончался от разрыва сердца!