Римские цифры

Михаил Блехман

Второй роман дилогии о семье Блехманов. В нем говорится об их жизни в украинском селе на Полтавщине в начале 50-х годов XX века, где Клара работает адвокатом, а Самуил – врачом. У них подрастает сын Миша, для которого родным становится украинская культура. Этот роман – своеобразный гимн Украины, в нем, как и в "Отражение", речь идет о главныХ вопросАХ человеческого бытия.

VII

Самуил и Владимир Фёдорович трудились в их и без того большой комнате, которой теперь, к сожалению, предстояло увеличиться. Мария Исааковна с Кларой были на кухне.

— Были сборы недолги,

От Кубани до Волги

Мы коней собирали в поход, —

пропел Самуил, заканчивая перевязывать очередную пачку книг. Самые тяжёлые из них — справочник лечащего врача и речи выдающихся русских адвокатов. Владимир Фёдорович тем временем паковал Мишины вещи, их получилось больше всего.

— Ваша верхняя Кацапетовка подождёт, никуда не денется, — уверенно сказал Владимир Фёдорович. — Спешить некуда, главное — ничего не забыть. Всё-таки не в нижнее какое-нибудь собираетесь, а в верхнее. Статус обязывает.

— Согласен, Владимир Фёдорович, дорогой. Моя мама говорит: всё должно быть как следует быть.

— Как они поживают? Балашовка на месте?

— Спасибо, всё в порядке. В Балашовке у меня сомнений нет ни малейших. Папа работает на велозаводе маляром, Ида — на мыловаренной фабрике, мама дома. Майя уже в пятом классе.

— Не переживают, что надолго уезжаете?

Самуил не сразу ответил — возможно, потому, что принялся за новую пачку, с детскими книжками:

— Думаю, переживают…

И добавил весело:

— Три года — это не так уж много, уверяю вас. Как-нибудь и в отпуск в Харьков постараемся выбраться.

«Примерно столько, сколько в эвакуации, — молча возразил Владимир Фёдорович. — Три года назад ещё и Миши не было…»

— Может, собаку имеет смысл завести? — спросил он, чтобы не возражать вслух. — Деревня есть деревня, ну её к аллаху. Хоть и верхняя. Вам бы собака в вашем хозяйстве не помешала. А то вся надежда — на вашу Надю, как я понимаю.

Самуил воскликнул брезгливо:

— Собака в доме?

И тут же добавил:

— Да хоть и во дворе. Я сам буду служить, только бы не воняло псиной.

Миша оторвался от игры и со вкусом повторил новое слово несколько раз, делая ударение на «с»:

— Псиной! Псиной! Псиной! Псиной!

«Какие вы, Антоша, слова произносите!» — наверняка сказала бы Клара, но она и Мария Исааковна были на коммунальной кухне.