Римские цифры

Михаил Блехман

Второй роман дилогии о семье Блехманов. В нем говорится об их жизни в украинском селе на Полтавщине в начале 50-х годов XX века, где Клара работает адвокатом, а Самуил – врачом. У них подрастает сын Миша, для которого родным становится украинская культура. Этот роман – своеобразный гимн Украины, в нем, как и в "Отражение", речь идет о главныХ вопросАХ человеческого бытия.

IV

Очередь подходила, из-за жары она была довольно длинной. Михаил Петрович расчувствовался, обнял Самуила и то ли удовлетворённо, то ли удивлённо сказал:

— Слушай, Сеня, это мне кажется или ты таки набрал сальца? Правда, в разумных пределах.

Самуил рассмеялся на верхнем уровне своего коронного ля второй или какой-то там ещё октавы, которое брал играючи, когда когда-то, сто лет назад, исполнял для млеющих приятельниц или беззлобно завидующих коллег-слесарей одну из многочисленных своих неаполитанских песен:

— Если бы не Клара, вы бы, Михаил Петрович, не имели счастья благословить меня на отъезд в Верхнее. Это она меня откормила и отпоила.

Михаил Петрович улыбнулся:

— Умница, дай бог ей здоровья. Какие у вас теперь планы?

— Їдемо разом на село. Будемо працювати у Верхньому, нам целый дом выделяют. Справжня сільська хата.

— Знаю, знаю. А ребёнок? Или оставляете на бабушку с дедушкой?

Самуил покачал головой:

— Тёща занята круглыми сутками, из командировок возвращается, только чтобы переночевать. Она у нас проектирует всякие теплостанции, я вам рассказывал. И Владимир Фёдорович тоже работает, только в командировки не ездит.

— А чем он занимается?

— Железными дорогами. Прекрасный человек, отменнейший. Чтобы ужиться с моей тёщей, приходится быть отличным человеком. Кстати, мне тут Кларонька рассказала, как французы называют тестя. Не знаете?

Михаил Петрович покачал головой.

— «Бон пер» они его называют, — сказал Самуил. — Я сначала подумал, «стар пер», французского-то, к сожалению, не знаю. Но наш тесть — совсем даже не «стар» и никакой не «пер».

Он снова рассмеялся, как будто допел неаполитанский куплет.

— Да нет, Михаил Петрович, поедем втроём, конечно. Бросить пацана, да ещё и на 3 года, — это в наши планы не входит. Буде він у нас сільським хлопцем. Чтобы это было самым большим горем в нашей жизни, как говорят моя мама и тёща.

— Мне один чистый, пожалуйста, — попросил Михаил Петрович. — А тебе, Сеня?

— С вишнёвым.

Выпили не спеша — бывают дни, когда спешить некуда. Иногда — к сожалению, чаще — к счастью. Привычно посмотрели на центральную аллею Сада Шевченко, на скамейки, на которых молодые и очень молодые женщины читали книжки ещё, слава Богу, не выросшим детям, а похожие на детей мужчины играли в шахматы.

— Тебе там непросто придётся, — заметил Михаил Петрович. — Перед тобой медпунктом в Верхнем заведовал какой-то пьянчуга, развалил всё. Как у него Верхнее поголовно не вымерло, ума не приложу. Не врач божьей милостью, а эскулап чёртовой немилостью. Так что не посрами.

— Не посрамлю, Михаил Петрович, — Самуил поставил стакан на лоток, поблагодарил продавщицу. — Даю слово. Да я его, собственно говоря, ещё 6 лет назад дал, когда вы меня принимали.

Михаил Петрович улыбнулся, тоже поставил пустой стакан.

— Как Клара?

Самуил помолчал, потом ответил:

— Сейчас уже порядок, вроде бы не переживает. Что поделаешь — жить-то надо… Институт закончила с красным дипломом.

— Кто бы сомневался! — сказал Михаил Петрович.

— Будем втроём трудиться в этом нашем Верхнем. Я буду лечить, Кларонька защищать, Мишка подрастать. А там посмотрим. Подивимось, як то кажуть.

— Где ты освоил українську мову? — одобрительно спросил Михаил Петрович.

— Так я ж, Михайле Петровичу, закінчив українську школу в Луганську. Ще й німецьку там вивчав. Если бы пришлось лечить немца, уверен, понял бы, где у него что болит, на ноги бы поставил как миленького, сволочь такую.

— Да, если это у него лечится, — усмехнулся Михаил Петрович. — А кем Клара будет работать в вашем Верхнем?

— Адвокатом, как хотела. Она, правда, и переводчиком мечтала быть, и филологом… Но получилось, видите, только адвокатом.

Самуил снова рассмеялся.

— Думаю, обнял его за плечи Михаил Петрович, — совсем даже не «только». Адвокатом она, уверен, будет отличным, профессиональным, ну, а остальное, дай бог, за неё когда-нибудь Мишка наверстает. А профессионал, Сеня, это настоящий любитель, в отличие от любителя ненастоящего, непрофессионала. Вы оба — настоящие любители.

Случайная тучка приплыла из-за Госпрома, подмигнула и утвердительно брызнула тёплым, безобидным дождём.