Маг крови

Михаил Баковец, 2019

Как случилось, что города и поселки с тысячами землян перенеслись в мир, где царствует магия, где огнестрельное оружие помогает слабее, чем зачарованный меч и защитный амулет? Как противостоять полчищам гоблинов, летающим монстрам, жадным жрецам? К счастью, за миг до переноса у многих людей открылись особые способности, такие, как у мага крови, которые помогают выжить и спасать земляков.

Глава 2

В город возвращаться не стал. Во-первых, очень долго, у меня банально не хватит бензина. Во-вторых, интуиция подсказывала, что там сейчас «Адъ и Израиль», как говорил персонаж писателя Дмитрия Горчева. Особенно хороших друзей у меня там тоже не было. И потому я решил осесть в поселке, мимо которого вчера вечером проскочил. И даже знаю, где поселюсь.

Мое возвращение поселковые встретили настороженно, но, как и вчера, никто не стал пытаться задерживать или притормозить ради беседы. Зато потом, когда я остановился возле стоящего на отшибе старого заброшенного здания, ко мне пришел молодой, не старше тридцати пяти лет мужчина спортивного сложения и в дорогой одежде.

— Откуда? — спросил он, даже не соизволив поздороваться.

— Из Шастингорска.

— Хм, а это где?

— Ты не знаешь? Если так, то как мне тебе объяснить местоположение, про которое ты даже не слышал, — пожал я плечами.

— Ладно, — скривился он, — проехали. Здесь что хочешь делать?

— Жить.

— То есть? К родственникам прикатил, знакомым? — завалил он вопросами. — А конкретно что тут забыл?

— Я же сказал, что собираюсь жить. Отремонтирую здание и поселюсь.

Тот завис на несколько секунд.

— Послушай, мальчик, это здание принадлежит муниципалитету, поселиться тут без бумаг у тебя не выйдет. Или они у тебя имеются?

— А ты из муниципалитета, дядя?

— Нет, но…

— Тогда и не задавай странных вопросов, — ответил я. — Я вижу, что здание пустует, заброшено много лет и даже намека нет на попытку привести хоть чуть-чуть в порядок, да хотя бы прилегающую территорию. Как только я увижу представителя власти из тех, кто может и имеет право мне указывать и выселять, вот тогда и начну говорить серьезно, а пока буду заниматься своими делами.

По его глазам было видно, что хотел мне сказать что-то, но передумал. Вместо слов собеседник повернулся ко мне спиной и ушел в поселок.

— М-да, чую задницей, что стоит ждать гостей в ближайшее время, — покачал я головой, смотря вслед уходящему.

Чуйка не подвела, но во времени ошиблась. Недавний оппонент с еще тремя товарищами, похожими на него ухватками и стремлением держать тело в тонусе, прикатили на «сотке» только через три часа. Я в этот момент находился на втором этаже, где прикидывал примерный план будущих работ. Вот стоило уехать из старого дома, который целый год приводил в порядок, чтобы на новом месте опять начать строительство.

Булки немного напряглись, когда увидел в руках одного из них двустволку. У всех прочих на ремнях висели большие охотничьи ножи.

— Пст! — свистнул все тот же мужчина, который подходил с расспросами несколько часов назад. — Сюда иди!

И в этих звуках и словах было столько превосходства, пренебрежения, глумления, что хватило бы на сотню человек. В одну секунду во мне поднялась сильнейшая волна злости, что я едва удержался от того, чтобы не убить этих уродов. Хотелось размазать по чужому лицу это самодовольное выражение, чтобы он ответил за свист, за пренебрежение и самодовольство в тоне, с которым он обратился.

Высунувшись в окно, я ответным свистом привлек к себе внимание.

— Эй, вы! — Ах, каким бальзамом по сердцу пролилось их недоумение и злость после этих слов и свиста. — Сразу предупреждаю, если нет при себе документов, удостоверяющих, что вы из полиции или администрации, то валите обратно.

— Щас я тебе покажу документы, — сиплым голосом пообещал тот, который был с ружьем, — выпрашивать у меня на коленях станешь прощение…

Слушать дальше я не стал, вместо перебранки спустил Дровосека и Лизуна с поводка.

Когда из дома вышла фигура с кувалдой и щитом, вся четверка опешила. Сиплый что-то вякнул, наводя ружье, пообещал стрелять и ведь пальнул, паскуда, когда Дровосек подошел к нему на десять метров. Только МОИ патроны истратил зазря, не причинив вреда голему. Тот в ответ уронил свое оружие и защиту и быстро подскочил к ошарашенным мужчинам, сбив двоих с ног несильными тычками ладоней в грудь, а оставшуюся парочку ухватил за грудки.

— Не дергаемся, или он выдавит из вас кишки, — крикнул я. — И лежим, не шевелимся, чтобы не получить вторую улыбку.

Над поваленными рэкетирами застыл Лизун со своим внушительным арсеналом кухонных ножей.

— Полиция? Власть? — поинтересовался я у гостей, когда спустился вниз и дошел до их компании. — Хм… Лизун, воткни вот тому ножик в ляжку.

— А-а! — заорал Сиплый, когда узкий керамический столовый нож вошел на всю свою длину ему в бедро, дернулся вверх, но наткнулся подбородком на второе лезвие, которое глубоко рассекло ему кожу. На несколько сантиметров ниже и досталось бы горлу. — Сука! Урою!

— Еще одно оскорбление, и ты станешь самым слабым звеном в нашей компании, — пообещал я ему. — За слова нужно отвечать, тебе ли этого не знать.

Последние мои слова намекали на его изрисованные синими татуировками кисти рук.

— Вопрос повторить? Или так и станете молчать, пока он истечет кровью?

— Мы из чопа «Фемида», а он принадлежит городскому депутату Шацкому, — процедил тот самый мужчина, который самым первым появился возле моего нового дома. — Зря ты начал быковать, пацан.

— Ты на депутата намекаешь? — усмехнулся я. — Зря, кончился твой Шацкий. Если он еще жив, то от его мандата уже не зависит ничего.

— Кроме мандата, у него хватает и других возможностей.

— Ты про таких лбов, как сам и товарищи? Зря, — покачал я головой, потом достал платок из кармана и бросил Сиплому. — Заткни рану, а то дуба врежешь, придется твоим коллегам хоронить.

Платок он принял, хотя я думал, что откажется, гонор взыграет, но видать, жизнь давно отучила показывать гордость в тех случаях, когда она и смерть идут рука об руку.

— Ты же помнишь, из какого я города? Нет? Да и плевать, все равно от него уже ничего не осталось. Думаю, прошедшая ночь, если вы смотрели на небо, показала, что мир изменился, а окажись вы вчера утром рядом со мной, то поняли бы еще и то, что изменился он очень сильно. Зомби, мутанты и вот такие красавцы, — я хлопнул ладонью по голове Дровосека. — Если кто не успел выскочить утром, тот уже покойник. Вам здесь повезло сильно, даже завидую. Не верите? — усмехнулся я. — А своим глазам? Или вы считаете, что на этих двоих всего лишь карнавальные костюмы? Ладно, ваши проблемы, если слушать и верить не хотите, а сейчас займемся кое-чем полезным…

Через десять минут я отправил прочь четверку неудачников, обобрав их до нитки. Ножи, пистолет ПМ, который был спрятан под рубахой одного из них, двустволка с пятью патронами, четыре ножа и «крузак». За машину они были особенно злы, но после того, как Лизун ткнул ножом в икру самого говорливого, угрозы и попытки качать права как отрезало.

То, что в их поселке поселился человек с двумя неземными существами, разнеслось среди жителей за час. По крайней мере, именно через час вокруг заброшенной двухэтажки появился народ. Больше всего было детей, за которыми иногда приходили матери и тащили домой за ухо. Но через двадцать минут те появлялись вновь.

Внимания я ни на кого не обращал, тем более что за посторонними следил земляной голем, который замаскировался под кучку мусора в пятнадцати метрах от здания. Его напарник Дровосек в это время таскал всяческое дерьмо из строения, настоящее и в переносном смысле. Такое чувство, что жители тут решили устроить мусорку и общественный туалет.

Несколько раз у меня возникало желание все бросить и попробовать отстроить себе домишко с нуля, даром что тут до леса километра три всего, а големы помогут и напилить, и перенести бревна. Но потом благоразумие возобладало над брезгливостью.

К тому же грязным был только низ, а вот на втором этаже, кроме отбитой штукатурки и обломков кирпичей, ничего не было. Даже пустой пивной бутылки, все они валялись на первом этаже. Гипсовые перегородки были снесены или сняты рачительными хозяевами, поэтому помещение было представлено одной комнатой, которую портили только несущие столбы из железобетона, точно так же дело обстояло и на нижнем этаже. Само здание было сложено из красного кирпича в виде квадрата пятнадцать на пятнадцать метров с одним входом, перекрытием из железобетонных плит и плоской крышей, на которой уже выросла небольшая березовая роща в пару метров высотой. Ах да, и еще кучей больших окон, от которых на данный момент остались только проемы и пара сгнивших подоконников.

До темноты Дровосек смог очистить четверть первого этажа. Скидывал он все в пятидесяти метрах от постройки в неглубокую яму в поле, которую он же и отрыл по моему приказу. Туда летело все, кроме металла, который складывался в отдельную кучу неподалеку от входа. В нее летели даже банки от консервов и из-под пива. Теперь металл будет для меня самым ценным элементом в мире. Ну, и еще свежая кровь. Особенно кровь, схожая по составу с той, которую я выцедил из летающих тварей и колючих кабанов.

— Ты, батенька, прям в кровососа превращаешься, — сам себя укорил с усмешкой я. — Хотя нет, я же ее собираю, а не пью.

Ночь провел в удобном «крузере» на разложенном сиденье, которое было размером с тахту, и это не шло ни в какое сравнение с ночевкой в «скорой» на брезентовых носилках. На следующий день я опять занимался уборкой, уже почти полностью восстановив силы после кровопускания три дня назад. Пришел в себя настолько, что стал подумывать о помощнике Дровосеку. Железного хлама в виде жестянок, старой посуды, ножей с вилками, непонятных пластин, уголков, дверных ручек со шпингалетами и прочего набралось килограммов двадцать. Еще два раза по столько и можно лепить Дровосека-два. Вот только где мне все это взять? Джип разобрать или начать побираться по дворам?

Во время работы по расчистке здания заметил за големами одну неприятную особенность — усталость. Да-да, Дровосек уставал, как обычное живое существо. Не так быстро, примерно раз в десять оказался выносливее меня, но уставал. Зато на восстановление ему требовалось много меньше времени.

Непонятная и неприятная особенность. А с другой стороны, у меня голова болела по поводу их зарядки энергией, и вот выяснилось, что оба моих создания способны ее забирать из внешнего мира самостоятельно. Думается, что и каменному голему, после того, как его потрепали те псевдокабаны, удалось бы восстановиться, если бы его добивать твари не стали, а так пришлось ему сделать харакири, да еще так громко. Из-за того случая я даже сейчас не решаюсь строить голема подобного типа. Нафиг-нафиг. Не хочу быть расстрелянным собственным созданием. Надеюсь, у Дровосека нет такой функции, а то прилетит мне по черепку его чугунком и адью, ваше кровавое магичество.

В три часа я собрался в лес за дровами и на разведку. На охране вещей оставил Лизуна (хм, может, ему пора сменить имя, а то он ползает, но не летает и не лижется, оставляя зеленые сопли). С собой взял Дровосека в качестве охранника.

«Буханка», заставляя мозги стучаться о крышку черепа, пропрыгала под моим управлением по полю, покрытому кочками, и въехала на опушку. Выходить из машины первым я не собирался и сидел за рулем работающего УАЗа до того момента, пока голем не облазал все окрестные кусты и не нашел опасности.

Только после этого я выбрался наружу и китайской бензопилой, которая служит мне верой и правдой с прошлой осени, когда я начал менять терраску, свалил две не очень толстые липы, обкорнал им макушки и начал спиливать толстые ветки, вручив голему топор и дав приказ рубить те, что потоньше, на втором дереве.

В один из моментов, когда я наклонился, чтобы спилить сук, на меня напала огромная зверюга. Только наклон и спас меня от удара когтистой лапы, который прошелся впритирку с моими волосами.

— Млин! — в одно мгновение у меня чуть не испачкались штаны. — Дровосек!!! Фас!!!

Плевать на собачью команду, голем бы понял меня даже от простой мысли. Но думать в такой момент я не мог, эмоции заставляли рвать горло, как какой-то сопляк, еще не оторвавшийся от мамкиной сиськи. От второго удара я успел отмахнуться работающей бензопилой, серьезно задев кончики пальцев с кривыми черными когтями. К сожалению, при этом я лишился и пилы.

Зверь взревел от боли и обиды, чуть присел и… в этот момент ему в бок влетел топор, брошенный големом, потом ударил всем телом и сам Дровосек.

Пока два противника боролись, скрипя металлическими сочленениями и завывая от ярости и боли, я вооружился ружьем, которое во время распилки поставил у соседнего дерева. В стволах лежали патроны с пулей и крупной картечью восемь и пять миллиметров. Почти что пээмовская пуля, только в количестве восьми штук.

Несмотря на всю свою «железность», Дровосек явно проигрывал. Тварь успела оторвать ему голову-чугунок, повредить левую руку и сорвать несколько пластин с тела. И хотя истекала кровью из нескольких ран, лишилась глаза, получила перелом задней лапы, и одно ребро вылезло сквозь шкуру, у нее хватило бы сил добить голема.

Но тут вмешался я.

Картечью выстрелил в шею, вспомнив совершенно случайно пару рассказов от ведущего канала для охотников, где рекомендовалось стрелять именно туда, где больше всего крупных сосудов. Пулю же вогнал в голову чуть ниже мохнатого круглого уха.

С двумя смертельными ранениями тварь еще пять минут сопротивлялась, затем десять минут билась в агонии.

— Ничего себе тут зверушки бегают по лесам, — покачал я головой, переводя дух, когда движения хищника прекратились. — Эдак профессия грибника и ягодника станет одной из самых экстремальных в этом мире.

Размерами животное не уступало бурому медведю, но больше всего походило на гиену, даже раскраска была очень близка к пятнистой шкуре африканского хищника.

Тут я увидел ручейки крови, стекающие по шкуре добычи и мысленно себя обматерил. Хорошо, что в машине лежала пятилитровая пластиковая бутылка с водой и после того, как опустошил ее, тут же подставил под рану. Удалось набрать почти полную емкость, но при виде окровавленных деревьев, кустов и земли жаба начинала душить со страшной силой. Настроение окончательно испортилось, когда увидел испорченную бензопилу, тварь при атаке вырвала ее у меня из рук уцелевшими когтями и отбросила в сторону. От этого повредилась цепь и разбился пластик, вытек бензин.

— Вот же ты тварь-то, а? — вздохнул я и ударил ногой в мягкий бок мертвую тушу. — Дровосек, собирай себя и к машине, лесозаготовки пока свернем.

Зато дома испорченное настроение резко поползло вверх, когда я взялся за кровь в бутылке. Шестое чувство радостно кричало, что красная жидкость едва ли сама не состоит из нужной магической энергии для моих опытов и собственной крови для создания волшебного раствора потребуется всего ничего. Вот только для еще одного голема ее маловато, где бы найти ведерко простой, хоть от собаки.

И нашел.

Сменял ПМ в одном из дворов в поселке на живого поросенка, которого потом приказал оглушить Дровосеку внутри заброшенного здания, где и перерезал ему горло. Кровь собрал в большой таз и ведро, смешал с кровью лесной гиены, после чего устроил себе кровопускание, нацедив стакан.

И опять я начал ругаться, назвав себя кретином: магический раствор готов, а материала для голема нет и в помине. Хорошо, что в поселке я видел возле одного дома кузов от древних «жигулей». Его я сменял на тушку поросенка, выпотрошив перед этим и кое-как опалив из газового баллончика.

Далее Дровосек с помощью кувалды, лома и двух топоров, которые он напрочь загубил под конец работы (тратить магическую жидкость на укрепление металла не стал, жаба не дала), разрубил кузов на куски, которые стаскивал мне в здание.

Крови у меня было с избытком, чтобы попытаться не просто заставить ожить и кое-как слепиться вместе детали, но и придать форму, близкую к стандарту тех же роботов. А то я до сих пор кривлюсь, как вижу башку Дровосека.

И у меня получилось. Не идеал, не робокоп, скорее нечто близкое к Чаппи, только без подвижных ушей-датчиков и не настолько глянцевый. Зато рядом с Ползуном (ага, я все-таки решил его перекрестить) и Дровосеком он был, словно модель из «Плейбоя» в сравнении с вокзальной цыганкой.