Карантинный мир

Михаил Атаманов, 2017

Карантинная планета. Две неудачные волны колонизации, завершившиеся полным крахом и огромным числом жертв из-за смертельно опасной для человека фауны. Потомки выживших поселенцев технологически отброшены в каменный век и отгородились от природы в посёлках-крепостях… В таких условиях в затерянном среди опасного леса посёлке растёт Валери – маленькая хрупкая девочка с уникальным даром понимать обитателей леса. Окружающий мир жесток к Валери и не делает поблажек на её малый возраст и отсутствие пудовых кулаков. В смертельно опасном лесу ты либо хищник, либо жертва, третьего не дано. Валери с самого детства выбирает путь хищника, учится охотиться и выживать. Но что делать маленькой девочке, если разрешённый законом предел технологий на карантинной планете – железный нож и примитивное копьё, но при этом работорговцы, браконьеры и охотники на людей вооружены бластерами и летают на звездолётах?

Юная охотница

Все обитатели посёлка Хунай оказались шокированы известием о гибели четырёх детей и старого учителя от зубов страшного лесного зверя на Испытании охотников. Отправившиеся на место трагедии охотники и бойцы застали лишь картину пиршествующих падальщиков. Однако, оценив размеры скелета убитого виларха, спасение двух детей они посчитали настоящим чудом. Все опасения Валери и Мажека о том, что Испытание могут им не засчитать, оказались совершенно беспочвенными. Глава охотников Сайк-ур-Азват-ур-Хунай в тот же день объявил двух выживших подростков полноценными охотниками и, пожелав им скорейшего выздоровления, пообещал лично взяться за обучение их охотничьему ремеслу.

— Каст-ур грубо ошибся, — признавал самый авторитетный из охотников. — Вилархи, даже самые крупные, обычно действительно не нападают на группу вооружённых людей. Однако вам повстречалась защищавшая своё потомство самка, и потому решение испугать её было изначально ошибочным.

Поздним вечером, когда все посетители израненных охотников ушли, усталый после проведения лечения шаман Айдас-хуф признался Валери, что у него имелись очень нехорошие предчувствия перед Испытанием:

— Сразу четверо детей увидели во время моления духам Леса настолько страшные предзнаменования, что их родители решили повременить и отправить детей на Испытание охотников лишь в следующем году. При мне никогда ранее не было столько отказников, как в этом году. Поэтому ещё за день до Испытания охотников я понимал, что пройдёт оно не слишком удачно. Но чтобы настолько ужасно…

И вот уже третий день Валери находилась в доме шамана. Айдас-хуф внимательно наблюдал за состоянием раненой, но похоже, худшего удалось избежать. Рана на плече вообще уже не беспокоила девушку и заживала. Да и рана на ноге хоть и воспалилась поначалу, но вовремя проведённая шаманом промывка крепким горячим вином и обеззараживающие присыпки позволили избежать заражения крови. Гораздо хуже оказалось с дыханием ящера. Валери, видимо, успела надышаться ядовитых миазмов, отчего лёгкие у девушки горели, а голова болела почти не переставая. Голова просто раскалывалась, а успокаивающий сон никак не приходил. Валери не могла уснуть уже третьи сутки, лишь изредка ненадолго впадая в состояние болезненного забытья. Шаман давал охотнице всё более крепкие снотворные растворы, но тупая ноющая боль в голове и груди всё равно прогоняла сон.

В другом углу комнаты на звериных шкурах лежал Мажек. Насчёт его состояния, как это ни показалось бы странным, у шамана было гораздо меньше опасений. Своим хвостом ящер сломал парню обе ноги, но кости удалось удачно вправить, а лубки и плотные повязки зафиксировали разбитые конечности. Пока рано было ещё давать какие-либо прогнозы относительно того, когда Мажек сможет ходить. Но в том, что жизни парня уже ничего не угрожает, Айдас-хуф не сомневался. Мажек мучился из-за болей в раздробленных ногах и тоже, как и Валери, получал порции снотворного отвара. Вот только, в отличие от девушки, он действительно засыпал.

Сейчас шаман вёл урок, не обращая никакого внимания на лежащую в углу комнаты Валери. Скорее всего, Айдас-хуф считал, что необразованная девушка не поймёт ничего из того, что он объяснял своим ученикам. Или думал, что охотница от бессонницы слишком слаба, чтобы прислушиваться к его словам. А может полагал, что Валери в принципе не сможет воспользоваться полученными знаниями. Поэтому Айдас-хуф чертил грифелем на восковой доске сочетания магических рун, которые должны были помочь его старшему ученику Стерх-хуфу освоить технику выхода сознания за пределы бренного тела. Это умение было весьма высокой степенью мастерства шамана, и овладевший им становился способным творить чудеса, по мнению тёмной необразованной толпы.

В качестве задания Айдас-хуф поставил глиняную плошку с водой на высокий неустойчивый табурет. Старший из учеников, мужчина лет двадцати трёх, который провел уже долгие годы в постижении всех тайн ремесла, должен был впасть в транс и сбросить плошку с табурета. При этом тело молодого шамана Стерх-хуфа оставалось неподвижным, действовать полагалось только сознанию. Младший ученик, паренёк пятнадцати лет по имени Анук, сидел на корточках рядом с телом Стерха и отбивал ритм с помощью небольшого бубна.

Урок шёл по плану, Айдас-хуф уже дал старшему ученику специальное зелье и уложил на широкую лавку в центре комнаты. Младший ученик методично отбивал ритм. Шаман сидел рядом со Стерхом и держал того за запястье, внимательно контролируя биение сердца ученика. Валери не спала и из своего угла с умеренным любопытством наблюдала за странным уроком. Она вовсе не собиралась вмешиваться в процесс занятий, так вышло само собой. Опытный мудрый Айдас-хуф не учёл одного важного обстоятельства — девушка вовсе не была неграмотной. Искусству чтения её научила мать Саная. Знание далось Валери легко, хотя самой девушке оно показалось совершенно бесполезным, поскольку применялось разве что в ремесле шамана или при сложных расчётах со странствующими торговцами.

От нечего делать Валери стала вчитываться в нарисованные на восковой доске руны. Это была полнейшая белиберда, бессмыслица. Девушка прочитала написанное вслух. Вот тут-то это и случилось. Она вдруг увидела себя со стороны. На потёртой шкуре лежала нескладная темноволосая девчонка с несколько позеленевшим огромным синяком под глазом. Девушка с любопытством осмотрела себя со стороны. Слишком короткие кожаные шорты, повязка на левой голени, очень грязные ногти на обеих ногах, такие же грязные коленки, ввалившийся живот, худое тело с выпирающими рёбрами, плоская словно у мальчишек грудь, на правом плече зелёная нашлёпка из заживляющей мази. Неужели она так ужасно выглядит?! Сама себе Валери решительно не понравилась. Разве что приятно удивили глаза — огромные, тёмно-карие, едва не вполовину лица. У той, лежащей на полу Валери глаза оказались открыты и бестолково уставились в потолок из переплетённых жердей, лишь изредка моргая.

Оторвавшись от созерцания собственного лежащего на полу тела, Валери огляделась по сторонам. Рядом спал Мажек, он выглядел как обычно. В центре комнаты неподвижно лежал Стерх, рядом что-то глухо бубнил старый шаман. Едва взглянув на эту парочку, Валери почему-то сразу поняла, что ничего у Стерха сегодня не выйдет, он был ещё не готов для таких умений. Чуть в стороне сидел угрюмый Анук. Он считал себя обиженным, полагая, что способен на большее, чем просто отбивать ритм для старшего товарища. Своего собственного тела Валери не видела, кроме того, что лежало в углу комнаты. Девушка попробовала сдвинуться с места и поняла, что может легко перемещаться по комнате. Ног у неё не имелось, но это почему-то сейчас не смущало. Поднявшись к потолку, Валери направилась к выходу из комнаты. Но чем дальше она удалялась от тела, тем труднее становилось лететь. Добраться до двери и вылететь из комнаты Валери не смогла. Какая-то сила тянула обратно. Девушка оглянулась. Зелёный овальный камень на груди лежащего на полу тела светился и пульсировал, он словно потоком воды в быстрой речке тянул её обратно. Сил сопротивляться такому потоку не хватало. Наконец, сдавшись потоку, девушка полетела обратно и зависла рядом со своим телом. И что дальше делать?

Ужас вдруг охватил девушку. Она совершенно не представляла, как ей вернуться обратно в собственное тело. А между тем та Валери, которая сейчас лежала на полу, стала вести себя странно — глаза её расширились от ужаса, она беззвучно широко открывала рот, словно пытаясь сделать глубокий вдох, но почему-то не могла это сделать. «Её тело умирает от удушья! И никто в комнате этого не видит!» — вдруг сообразила Валери. Она попробовал закричать, но без толку — её невидимые губы, если они и существовали, не были способны произнести ни звука. Думать становилось всё труднее. Похоже, состояние нынешней прозрачной, способной летать Валери оказалось как-то связано с тем корчащимся от удушья нелепым телом на полу. Тело нужно было спасать! В последний миг сообразив, что делать, Валери метнулась к табурету и резко сбросила на пол глиняную плошку с водой. После чего потеряла сознание.

* * *

Валери открыла глаза. Она лежала на том же самом месте, что и последние дни. За окном был поздний вечер, солнце уже садилось. В большом просторном доме шамана отчётливо воняло жжёной костью и благовониями, однако кроме неё никого в помещении не оказалось. Девушка осторожно пошевелила руками-ногами, потом повертела головой. Левая нога побаливала в районе голени, правое плечо тоже, несколько зудела правая щека, видимо заживала старая царапина. Но самое главное — у неё больше не болела голова и прошла та резь в груди, от которой она мучилась последние дни! Валери встала, оделась и вышла во двор.

Айдас-хуф стоял возле одного из резных деревянных алтарей для моления духам Леса и задумчиво рассматривал обнаруженную им на старом идоле белую плесень. При появлении девушки шаман обернулся и попросил подойти к нему поближе. Внимательно осмотрев девушку и, убедившись, что с ней всё в порядке, он проговорил с укором:

— Это был твой самый дурацкий поступок в жизни, Валери. Пока я вывел из транса своего ученика Стерха… Пока поговорил с ним и понял, что Стерх к падению плошки был непричастен… Пока сообразил, что случилось… Пока пришёл к тебе на помощь… Мы тебя едва-едва откачали. Ещё немного, и ты бы умерла! Почему ты скрыла от меня, что обучена грамоте?

— Да я и не скрывала, просто никто меня об этом не спрашивал раньше. Грамоте меня научила мать, а её саму обучили родители до того, как она была похищена моим отцом. Родители моей матери были проповедниками, не знаю уж точно, что это значит. Знаю лишь, что они с моей матерью прибыли в лесной посёлок из города, хотя сами не были городскими. Они прилетели до этого в город на летающем корабле откуда-то издалека.

— Я слышал про эту историю, — согласился шаман, сразу сбавив тон. — Ты и твоя мать не похожи на остальных жителей посёлка Хунай и окрестных селений. У вас обеих очень большие глаза, словно предназначенные для мира без солнца. Такие же глаза были и у Аскольда, и у твоей пропавшей сестры. Когда Айвас-ор привёл впервые Санаю к нам посёлок, та не умела практически ничего из того, что с раннего детства знает и умеет любая девочка. Она даже с трудом понимала наш язык и говорила неуверенно, словно младенец. Многие тогда отговаривали твоего отца от женитьбы на такой странной девушке, но Айвас-ор умел быть настойчивым…

Шаман помолчал, словно вспоминая прошлое, а потом резко сменил тему и поинтересовался у Валери, что случилось с ней на его занятии.

— Это произошло случайно, — опустив голову, пролепетала девчонка. — Я даже не сразу поняла, что случилось со мной. А потом не смогла вернуться в своё собственное тело и испугалась. Айдас-хуф, а вы можете меня научить, как выходить из этого странного невесомого состояния? Чтобы, если вдруг со мной такое ещё раз повторится, я смогла бы вовремя вернуться обратно в тело и избежать неприятностей.

Шаман нахмурился и решительно помотал головой:

— Нет, Валери, и не думай об этом. Это знание слишком опасно для тебя. Лишь самые опытные обучающиеся пути шамана могут отделять своё сознание от тела, и то обязательно им нужен помощник, который будет страховать и поддерживать связь. Ты просто находилась под воздействием лечебных эликсиров и перед этим долго не спала, только поэтому с тобой это произошло. Уверен, в нормальной жизни с тобой больше никогда подобное не повторится. К тому же ты охотница, а не моя ученица. Поэтому и незачем тебя учить этому тайному ремеслу. Кстати, как твои татуировки? Лицо не щиплет?

— Какие татуировки? — удивилась девушка и, быстро развязав тесьму сумки, попыталась достать осколок зеркальца.

При этом на каменный пол из сумки со звоном выпал стальной нож. Валери тут же присела, схватила оружие и спрятала обратно в сумку. Взглянула испуганно на Айдас-хуфа, но тот лишь улыбнулся весело:

— Не бойся. Я всегда знал, что оружие твоего отца сохранилось в вашей семье. Ведь наши бойцы много раз за прошедшие годы встречались с воинами посёлка Хавар, но стального ножа у наших врагов никто ни разу не видел. Теперь же, когда ты стала полноценной охотницей, никто из жителей нашего посёлка не вправе отобрать у тебя это оружие, так что можешь больше его не прятать.

Валери немного успокоилась, хотя нож на всякий случай всё же убрала обратно в сумку. Девушка взяла зеркальце и посмотрела на своё лицо. На правой щеке у неё появились три причудливо изогнутых белых волнистых линии. Это была вытатуированная руна «урла», знак охотницы.

— Я сделал этот рисунок тебе, пока ты находилась без сознания. И вот ещё прими подарок от меня, — шаман достал откуда-то из-за пазухи длинный, с ладонь, белый острый клык ящера на тонком кожаном ремешке. — Это твой трофей с первой охоты, зуб убитого тобой виларха. Немногие даже самые опытные охотники могут похвастаться такой редкой добычей. Носи его как символ твоего мастерства.

Валери поблагодарила шамана, надела шнурок с трофеем себе на шею и поинтересовалась у собеседника, что ей теперь делать дальше.

— Как что? — очень удивился Айдас-хуф подобному вопросу. — Ты же теперь охотница, наша кормилица, и потому твоя обязанность добывать для посёлка Хунай еду. Это тем более важно, что наш посёлок потерял урожай с двух больших полей. Мы уже сейчас сильно нуждаемся в продовольствии, а что будет осенью… даже представить страшно. Поэтому тебе нужно работать и кормить наш народ. Древний закон гласит, что половину своей добычи, будь то мясо, шкуры или мех, охотник должен отдавать своему племени, а оставшейся половиной он может распоряжаться по своему усмотрению. Приноси трофеи, и ты сможешь продать их тут в посёлке, а на вырученные деньги сможешь покупать у наших ремесленников всё, что тебе требуется. Только не пытайся торговать самостоятельно с чужими купцами. Это незаконно, за такое старейшины могут выгнать тебя из посёлка Хунай. А теперь ступай и найди старшего охотника Сайк-ура, он хотел взять тебя в ученицы.

Конец ознакомительного фрагмента.