Девственная мысль

Михаил Андреев, 2023

Сборник рассказов включает в себя пять первых рассказов, написанных Михаилом Андреевым: День в деревне; День в деревне. Возвращение в город; Разговор двух солдат; Космическая бойня и Пустынный волк.

Разговор двух солдат

глава I начало

2134 год. Декабрьская зима. Темнело, время уже ближе к полуночи. Снег падал маленькими лепестками спокойно и ненавязчиво на головы двух еще совсем молодых солдат стран нового мира. Все политические и экономические границы давно размыты, Землю охватила непрерывная волна человеческой жестокости, которая начиналась из чисто меркантильных целей глав когда-то существовавших государств. Два молодых солдата были хорошо знакомы и проверили свою дружбу годами службы.

Первый из них, Бредо, обладал хладнокровным и жестоким нравом в военном деле, благодаря которому до сих пор мог дышать свежим, морозным воздухом. Ему едва ли исполнилось двадцать семь, лицо было изрезано шрамами вдоль и поперек, но огонек в глазах выдавал в нем мальчишку-озорника, который любил пошутить со смертью. Его непослушные волосы были темнее ночи, он постоянно зачесывал их назад, благодаря чему его голова была похожа на дикобраза с острыми, торчащими шипами. Глаза, полные боли от постоянных утрат своих боевых товарищей, обладали зеленым отблеском, которые в пылу боя мерцали как огни нападающего зверя. Лицо было худым, щетинистым, впалые скулы напоминали крутые склоны опасной горы.

Закуривая очередную сигарету он любил задавать себе один и тот же вопрос — «Зачем я до сих пор живу?» Не найдя ответа, он снова погружался в воспоминания прошлой счастливой жизни, когда он мог обладать свободой, так хорошо присущей его натуре.

Второй, Давид, был более живым, он радовался любой мелочи и мог даже в самых сложных ситуациях не терять энтузиазм, его активность и желание жить позволили ему дотянуть до этого скверного дня. Ему совсем недавно исполнилось двадцать пять, он обладал красивыми, яркими чертами лица. Глядя на его улыбку порой представляешь сколько девиц за ним могло бегать в когда-то мирном счастливом мире, но сейчас его красота едва ли могла пригодиться на поле боя. Находясь в отряде, Давид был лидером и боевым духом людей, он не позволял сдаваться отстающим, поощрял преуспевающих бойцов и обладал удивительным даром убеждения, который позволял ему выбираться из многих неприятных ситуаций. Лицо его было овальным, щеки слегка впалые, щетина мягкая, не густая, широкий волевой подбородок выделялся на его добродушном лице, как бы предостерегая, что в случае чего этот парень готов к решительным действиям. В его идеалистичном сознании до сих пор теплилась мысль о том, что еще возможно вернуть мир к его привычному состоянию, он был упрям даже на руинах забытой цивилизации.

Два товарища сидели в наспех вырытом окопе, в нескольких километрах от военной базы противника. Весь их отряд был уничтожен в последние две недели долгих странствий по вражеской территории. Они остались одни, обессилев от долгих боев и пеших путешествий.

— Провианта едва ли хватит на пару дней. Холодные ночи не менее серьезная проблема… — озвучил печальный факт Давид.

–Да…видимо, здесь нас ждет конец пути, может это и к лучшему, меня так задолбала эта кровавая дорога — сказал Бредо, закатывая глаза.

Давид сидел тихо, внимание его привлекли появляющиеся звезды, которые оставались неизменны даже в такое тяжелое время.

«Хотел бы я летать среди галактик и познавать новый мир, ведь люди были так близки к научному прорыву, но все было разрушено бесконечными конфликтами, что привели к краху человечества» — с горестью думал Давид.

Они сидели неподвижно, в пустом оцепенении пытаясь сохранять тепло тела, но холодный ветер давал о себе знать, гуляя по грязной от пыли и пота коже боевых товарищей.

–Надо бы разжечь костёр, глядишь в сумке осталось еще что подходящее — постукивая от дрожи зубами медленно произнес Бредо.

Давид раскрыл зашнурованную сумку, засунул в нее руку и нащупал пару палок и тряпок.

— Сгодится — сказал Давид, скривив рот в неприятной гримасе от безысходного положения.

Он начал складывать небольшой костёр из круглых палок, которые когда-то могли служить ножками стола или стула, затем подложил кучку рваных тряпок внутрь только что созданной конструкции.

Тем временем, Бредо пошарил по карманам своей куртки и достал коробок довоенных спичек, которые обычно использовал для прикуривания сигарет. На коробке было изображено восходящее солнце — когда-то символ объединенного мира и процветания. Он раскрыл коробок и достал деревянную спичку, чиркнул об тёрку спичкой, и она зажглась.

Подойдя к костру, он аккуратно сунул спичку внутрь будущего костра, в то место, где были скомканы рваные тряпки. Бредо поджог край тряпки и через минуту огонь заполонил созданный шалаш из палок.

Два товарища постелили рядом с костром оставшиеся тряпки и полулёжа облокотились на землю с разных сторон костра.

Минут десять оба солдата смотрели молча на огненную прирученную стихию, которая обогревала их в это холодное время года. Они наблюдали за появляющимися тут и там языками пламени, за искрами, которые выдавала трескающаяся древесина. В этот непродолжительный момент они могли забыть о всех горечах судьбы, о безжизненной действительности, о мрачности последних дней существования. Возможно, этот момент природной медитации последнее удовольствие двух покинутых душ.

Первым разговор начал Давид, последние несколько часов он много думал о прошлом, ему хотелось оказаться там, в местах, где он переживал лучшие дни своего существования.

— Иногда я вспоминаю время, когда мы были счастливы и могли любить, жаль, что никто не ценил небольшие радости обычной жизни.

Делаешь что хочешь, распоряжаешься сам своей никчемной судьбой, решаешь мелкие проблемы и задумываешься только над тем, какую очередную ненужную хрень купить себе в дом — с довольной ухмылкой сказал Давид.

— Мы просто родились не в то время, нашу судьбу решили большие «шишки» в правительстве, поведя людей на убой. Теперь люди остались ни с чем, выжили единицы, да и те не рады, что живы. Нам просто не повезло было вляпаться в такое дерьмо… — полусонно сказал Бредо.

Давида увлек этот разговор, он был не согласен с Бредо и ему хотелось доказать свою правоту, раздражение придало ему бодрости продолжать интересный спор.

— Конечно, мы в дерьме, но я бы сказал, что виноваты здесь все, ведь люди тоже принимают участие в войне и их мнение во многом определяет ход действий…каждый сам в ответе за свою судьбу и если бы я не хотел, то меня бы здесь не было. Всю свою жизнь я принимаю решения от которых зависит моя дальнейшая судьба и во многом я определяю судьбу других людей — сказал Давид оживлённо.

— Ты слишком много на себя берешь, ты сам создал себе иллюзию ответственности за вещи, над которыми не властен и пытаешься тешить свою горделивую душонку тем, что все вокруг это твой выбор. Даже не можешь самому себе признаться, что ты всего лишь бесполезная, вселенская пыль — сказал Бредо, пытаясь сдерживать раздражение внутри себя.

— Если бы не я, мы бы не пробились вглубь врага! Я принимал решения и я решал, что нам делать! Будь я таким же инертным, как ты, мы бы так и остались сидеть на границе! Так что не говори мне о судьбе, мы многое сделали благодаря мне!.. — крикнул Давид в сердцах, но затем смягчился.

— В конце концов, твое великолепное командование привело лишь к тому, что мы потеряли весь отряд и остались здесь сидеть с голой задницей, ты слишком увлекся игрой в войнушки. На границе возможно мы бы были целее, да и к чему ты в итоге хочешь прийти на этой войне? Убить побольше врагов? Захватить генералов в плен? Война на этом не закончится…ты сам знаешь, что когда пламя разгорается, его уже не остановить, пока все не сгорит дотла. Люди слишком обижены на друг друга, чтобы искать компромисс.

Давид на мгновение притих, придумывая внутри себя аргументы, но затем вдруг осознал, что здесь правы обе стороны и доказывать больше нечего.

Он опять поддался воспоминаниям о прошлом.

— Вот бы сейчас лет на пять назад вернуться… такое было отличное время… жаль, никто из нас не ценил то скучное и однообразное, но спокойное и безопасное время. В то время у меня ещё была семья, но с началом боевых действий меня выслали на вражескую территорию, кто же знал, что мне будет не суждено вернуться обратно, больше я их не видел… — сказал Давид, мечтательно глядя на небо.

Бредо устало сидел с полузакрытыми глазами, казалось, он абсолютно неподвижен и уже давно уснул, но это была лишь его наружность, он внимательно слушал и следил за разговором, несмотря на внешнюю невнимательность.

— Да, я тоже частенько вспоминаю прошлое…моя жизнь была совсем иной, хотя в ней было немного таких удовольствий, о которых ты сказал.

Я наслаждался каждым мгновением свой жизни, каждым рассветом и закатом, просыпаясь с первыми лучами солнца, я открывал свои шторы и смотрел на местные пейзажи, которые только просыпались от ночного сна.

Много где бывал, много чего видал, в этом и было мое наслаждение, всю жизнь я странствовал и учился любить мир, за который мы так долго боролись. У меня были возможности пойти куда угодно, увидеть что я пожелаю и наслаждаться своей свободой. Как было прекрасно первый раз побывать на море, в горах…В одиночку путешествовать по горячим пескам и под вечер размышлять о разнообразии мира. Теперь у нас остались только руины и каждый человек — враг. — размышляет вслух Бредо.

Давид смотрел на Бредо удивленными глазами, его представление о нем кардинально изменилось.

— Бредо, я и не думал, что ты душевный собеседник и такой чувствительный…Ты всегда был таким немногословным и хмурым, что тебя никто и не хотел узнать получше, а может и стоило бы. — подняв брови, сказал Давид.

— Мне никогда и не нужно было внимание людей, лучше быть самому по себе. — сказал Бредо холодно.

— Без работы в команде нельзя, мы ведь должны доверять друг другу и действовать сообща, тогда может и получится что-то изменить. — сказал Давид.

— Я доверяю тебе и готов действовать вместе, просто не нужно ко мне лезть сверх того, что я позволяю. Оставь мне в скверном мире хотя бы это скромное наслаждение. — сказал нахмурившийся Бредо.

Оба товарища затихли, они размышляли о том, что только что услышали друг от друга. Обладая совершенно противоположными характерами и мнениями они осознавали всю радость возможности человеческого общения. В этот вечер их согревала не только призрачная надежда, но и связь друг с другом.

Ветер стих, наступила абсолютная тишина, только костёр выделялся звуками потрескивания. Стало намного теплее и приятнее, тепло от костра теперь грело с двойной силой и товарищи могли наконец расслабиться в полусонном состоянии.

Окоп был уютно мал, наверное, всего два на два метра. Вокруг окопа повсюду была ледяная пустыня без снега. В редких местах тихо стояли темные замерзшие кусты на безжизненно голой земле.

Бредо и Давид сидели внутри окопа и не видели окружающий мир, они копали достаточно вглубь, чтобы можно было уйти с головой ниже уровня земли. Это был неважный тактический ход, ведь они должны были наблюдать за рядом находящейся базой врагов, но оба настолько устали от постоянных кровопролитных боёв, что были достаточно равнодушны даже к собственной смерти. Все, что они когда-либо любили осталось в прошлом.

Бредо опять поддался воспоминаниям и решил разбавить молчаливую тоску.

— Помню, как я впервые увидел и почувствовал на коже летний освежающий дождь. В тот солнечный момент я чувствовал себя самым счастливым человеком. Я испытывал радость без особой причины, она просто шла изнутри, когда я чувствовал теплые капли воды, стекающие по моим улыбающимся губам. Порой даже такое явление как дождь, так часто воспринимаемое людьми как печальное и негативное, несет в себе счастье и очищение. Вот и люди, которые изначально хотели процветания и мира для своего народа любыми способами в итоге принесли только боль и страдания для всего мира. Вышла ситуация абсолютно противоположная. Может, это наказание за наши грехи. Может, это просто наша жестокая природа или банальная человеческая глупость. В любом случае верно одно — это уже случилось и это не остановить. — трагично завершил свою речь Бредо.

Конец ознакомительного фрагмента.