Звезда. Повесть

Михаил Анатольевич Жолобов

По-разному складывается судьба участников известной рок-группы. Кому-то важны истинные человеческие ценности, а кто-то поддаётся дьявольскому соблазну. Всем, в конце концов, воздаётся по их помыслам и деяниям, а невольным соучастником событий становится обыкновенная крыса.

Глава 1

Там, далеко, далеко, на тёмной, северной части небосклона, мерцала разными цветами, то, надуваясь, то чуть съёживаясь, словно усмехаясь, звезда, которая выделялась из всех остальных своей особой нагловатой яркостью и какой-то значимостью. Глядя на неё, приходили на ум слова из старинной забытой песни:

— А без меня, а без меня, тут ничего бы не стояло…

— И ничего бы не лежало, — съязвил про себя, и тут же от злости сплюнул Жорка. Сначала, он злился на то, что не мог вспомнить название этой, точно когда то ему известной звезды, после, злился на то, что она, переливаясь, хохотала и издевалась над ним, мешая уснуть. Теперь, Жора лежал на нерасправленной кровати, без сна, в грязных кроссовках, и просто злился, глядя на ни в чём не повинную небесную красавицу сквозь слегка помутневшее от времени стекло небольшого оконца.

— Впрочем, она очень может быть даже причём, — с раздражением подумал Жора и попытался повернуться на бок, чтобы упереть взгляд в стену, где висел старый ковер с изображением парочки довольно натуральных оленей. Странно, но при лунном свете на мордах оленей тоже можно было заметить пусть не явную, но всё же читаемую улыбку. Или издёвку…

— Джокондовская, — всплыло из подсознания сравнение, и это определение улыбки так глупо напяливалось на морды оленей, что в мозгу опять зазвенела противным тембром драйв-гитара.

На другом боку уснуть опять не получалось, нос упёрся во вторую огромную подушку.

— На перу, — подумал Жора, это его несколько успокоило, он всегда считал себя интеллектуалом, вот и сейчас, ведь не всякий вспомнит такой старинный метод изготовления подушек! Однако, запах! Запах, исходивший от этого чистого белья, от этой наволочки снова больно напомнил о том, о чём никак не хотелось думать ночью. Нет, Жоре не было страшно, не было раскаяния, но мысли о бабке мешали сосредоточиться на главном, на том из-за чего он здесь. А бабка… Ведь в её смерти он не виноват, ей сам Господь видно так отмерил, да и не пугал он её сильно, ну стукнул об пол пару иконок… Ценности они никакой не представляли. Это были простые, ширпотребовские эстампы — фотки, наклеенные на дощечки. А ей нет — бы рассказать что знает, нет — стала разбитые половинки икон с полу собирать, да молитвы свои шептать, а после, то ли воздуху перестало хватать, то ли сердце, чёрт его знает, но только повалилась бабка на пол и захрипела. Жора решил продолжить допрос потом, после осмотра дома, а когда вернулся, бабка уже не дышала.

Нет, Жора не был убийцей, не был варваром — иноверцем, напротив, всегда презирал мокрушников, и к религии относился с почтением, даже очень неплохо разбирался в библии и истории христианства, тут просто так уж получилось.

— Господин — Случай, — философски успокаивал себя Жорик.

— Звезда… звезда… звезда…, — это слово, с эффектом реверберации отражалось от мозга Жоры — к стене с оленями, а от них — к комнате на первом этаже и к стенкам огромного сундука, куда аккуратно было уложено маленькое, сухое как мумия, тело бабки.

— Звезда…, — ближе к рассвету, тяжёлый сон всё же сжал голову Жоры в какой — то борцовский захват и одним рывком уложил его измученные мысли на бабкины подушки изготовленные, уже теперь, по только ей одной известной старинной технологии.