Старая прялка

Михаил Анатольевич Гришин, 2010

Со сказочными существами лучше не связываться. А тем более с такой, как Бабася – дух прялки, которую Витька Картошкин обнаружил в заброшенном сарае. До этого он был мальчишка, как мальчишка: в меру послушным, в меру озорным. А тут его жизнь вдруг круто изменилась, потому что отчаянная Бабася несмотря на свой почтенный возраст такое вытворяла, что Витьке и не снилось. А когда к ним присоединилась Люська Кукушкина, у которой характер тоже был, будь здоров, его жизнь вообще превратилась в одно сплошное приключение. Разве думал он, например, скакать на живой козе верхом? Да никогда в жизни! А вот, поди ж, как дело повернулось: и на козе успел покататься и от грозного быка Грома дать дёру, скача по кустам не хуже той самой полоумной козы Фроськи.

2

Но вот в жизнь Витьки вошло настоящее приключение, и его жизнь стала гораздо интереснее, волнующей, полной загадок. Чудес, конечно, не бывает, это он знал точно. И какие могут быть чудеса, если люди уже готовят экспедицию на Марс. И всё-таки… И всё-таки чудо случается.

Этот день для Витьки начался с приятного происшествия. Он спал, когда совсем близко пронзительно прокричал петух. Витька вздрогнул и проснулся. Он чуточку приоткрыл один глаз и увидел на подоконнике настежь распахнутого окна соседского петуха. Сон сразу пропал: с петухом у Витьки были свои, ещё старые счёты. Однажды, когда он мирно шагал с бидончиком к тёте Марусе, занятый важными размышлениями о пользе козьего молока, коварная птица молча выбежала со двора и ни с того, ни с сего налетела. Витька еле отбился. Но с этого дня петух словно специально подстерегал его; чуть завидев Витьку, он с грозным видом устремлялся навстречу. Во избежание кровопролития Витька был вынужден теперь ходить по другой стороне улицы.

Петух стоял на подоконнике и то одним, то другим глазом презрительно косился на Витьку. Витька запустил в него кроссовкой. С громким квохтаньем петух вывалился на улицу и с позором бежал, распушив крылья и разинув клюв.

— Попадись мне ещё! — пригрозил ему Витька из окна. — Хвост враз ощиплю!

Посрамлённый перед курами, петух от стыда забился под хозяйское крыльцо, затаив на отчаянного мальчишку лютое зло.

Походкой человека, только что совершившего геройский поступок, Витька прошел на кухню, где на столе заботливо накрытый сверху чистым полотенцем ждал завтрак, загодя приготовленный бабушкой. Витька, недолюбливавший козье молоко за его очень уж жирное свойство, на едином дыхании опорожнил кружку, торопливо закусив мягким ноздреватым хлебом. Прислушиваясь к тому, что у него происходит внутри, с надеждой потрогал мускулы. Утешая себя тем, что Шварценеггер тоже не за один день сделался силачом, вышел во двор. Щурясь на солнце, поглядел в огород. На том конце среди зеленых картошечных плетей виднелась согбенная бабушкина фигура в белом линялом платке.

Сперва Витька хотел помочь ей в прополке огорода, потом передумал. После одного случая доверием у бабушки он не пользовался. Тогда Витька посчитал, что махать тяпкой большого уменья не надо. Чтобы доказать, что хотя он и считается городским жителем, но выдержит любые трудности, предложил свои услуги.

— Вот и хорошо, — обрадовалась бабушка. — А я минутку передохну.

Гордый оказанным доверием, Витька взмахнул тяпкой. Бабушка с интересом глядела на нежданного помощника. Не успел Витька войти в азарт, как бабушка испуганно всплеснула руками:

— Ты что ж это, аль картошку не видишь?

Не переставая орудовать тяпкой, Витька успокоил:

— Ты не переживай… её вон здесь сколько… картошки-то.

— Теперь что ж, всю её подчистую и рубить надо, — рассердилась бабушка и отняла у него тяпку. — Ты меня на зиму так без картошки оставишь. Иди уж… отдыхай.

Витька не обиделся, по голосу было видно, что скоро бабушка злиться перестанет. Это только с виду она такая строгая, а вообще-то у него бабушка добрая, быстроотходчивая.

Витька огляделся по сторонам, ища, чем бы заняться, — не стоять же истуканом посреди двора. Тут он вспомнил о роднике. Витька давно хотел смастерить там скамейку, да всё как-то не было времени. Осенённый прекрасной мыслью, тяжелой трудовой походкой человека, знающего себе цену, пошёл в сарай. Сказать по правде, Витьке очень хотелось доказать бабушке, что работы он не боится. Вот смастерит он великолепную скамейку, освободит тропинку от бурьяна, тогда всякий сможет, когда захочет, ходить к роднику за водой. В колонках вода ржавая, дерьмовая вода, не то что в Витькином роднике. Ее пьёшь, пьёшь, прямо никак напиться не можешь. Холодная вода, вкусная.

Если бы Витька постоянно жил в деревне, он всю жизнь до самой смерти пил бы только родниковую воду. Она здесь особенная, потому что вытекает прямо из-под земли, загрязняться не успевает. Вот закончатся каникулы, он уедет в город, а память о нём останется. Пусть в его отсутствие люди ходят за водой да отдыхают на лавочке, ему не жалко.

Витька представил себе, как бабушка будет хвалиться перед соседями: золотой мол, парень, всё спорится у него в руках. И соседи, которые сейчас к Витьке относятся без должного уважения, будут тогда охать и ахать: как это они сразу не могли разглядеть в нем трудящегося человека. Думать так было приятно…

Покосившаяся дверь сарая подалась не сразу. Витьке пришлось изрядно повозиться, прежде чем она с ужасным скрипом отворилась.

В сарае было жарко и тесно от громоздившихся всюду старых вещей. Витька зажмурился, пережидая, когда глаза привыкнут к темноте. Но стоять с закрытыми глазами оказалось ещё хуже, чем с открытыми. В душе завидуя кошкам, для которых увидеть ночью даже самую крошечную мышку — плёвое дело, Витька перестал жмуриться. В углу сквозь узкую щель с улицы точил пыльный луч. Витька не спеша оглядел окружавший его хлам: с чего бы начать?

Тут он разглядел скворечник и несказанно обрадовался. Стать обладателем настоящего птичьего домика он и не смел мечтать. Витька не мог припомнить, чтобы в деревне у кого-либо висел скворечник. Значит, у него одного на будущий год поселятся скворцы, а потом они выведут и скворчат. От такой заманчивой перспективы у Витьки аж захватило дух. Он с ещё большим рвением стал копаться в старых вещах, выискивая такие нужные в его хозяйстве вещи.

Вековая пыль, поднятая от ветхих предметов, щекотала ноздри. Витька терпел, вытирая грязной ладошкой сочившийся по лицу пот.

И тут… Занятый делами Витька услыхал, как в сарае кто-то негромко чихнул. В том, что чихнул не он, Витька мог поклясться самой страшной клятвой, какая только бывает на свете. Он перестал ковыряться и оглянулся. Распахнутая настежь дверь зияла светлым дверным проемом. Витька подумал, что ему показалось, и опять стал вытаскивать из груды вещей старую деревянную прялку. Но тут опять кто-то чихнул.

Теперь Витька в этом ни капельки не сомневался. Медленно пятясь к двери, он приглушённо спросил:

— Кто здесь?

В этот момент легкий ветерок, из любопытства заглянувший в полумрак сарая, колыхнул свисавшую с потолка паутину. Витька почувствовал, как его лица коснулась липкая и мохнатая лапа невидимого чудовища. С диким воплем он рванулся к спасательному проему, но в дверях запнулся, растянувшись во весь рост. За его спиной тут же раздалось писклявое:

— Хи-хи-хи!

Не переставая по-заячьи верещать, он на четвереньках торопливо выполз из сарая.

Врассыпную брызнули перепуганные куры, закатывая глаза и икая, пробежал голенастый бабушкин петух. Кот Васька с противным воем стремительно вскарабкался на дерево, притих, затаившись в кроне.

На улице светило солнце, белые бабочки капустницы порхали над зелёной травой, из огорода пахло мятой и укропом.

Витькина душа из пяток неохотно вернулась на положенное ей место. Он огляделся: бабушка все также трудилась в огороде, далеко на лугу женщина по имени тетя Маруся доила свою козу Фроську. Отсутствие свидетелей проявленной им трусости несколько его воодушевило. Витька поднял камень и запустил им внутрь сарая. Чтобы нагнать побольше страху, заорал хриплым голосом:

— Эй, кто тут есть? А ну, выходи!

Камень, видимо, попал в цель, так как из сарая тут же донеслось жалобное:

— Ой!

Витьке стало стыдно за свой неприглядный поступок. Набравшись храбрости — негоже такому молодцу, как он, испытывать страх, — вошел внутрь. И все же голос его слегка дрожал, когда он спросил:

— Ты кто?

В углу, в свете тонкого пыльного лучика, шевельнулась серая тень. Витьке стоило огромного труда не убежать.

— Я-то? Я Бабася.

Витька смутно, но все же разглядел маленькую древнюю старушонку. Судя по её дремучему виду, было старушонке не менее ста лет, а может, и все двести. Витька зажмурил глаза и помотал головой, но старушка не исчезла.

Шаркая подошвами разношенных башмаков, она с кряхтеньем, но довольно-таки ловко перелезла через груду хлама. Вблизи он уже более детально разглядел её ветхий наряд: коричневая вязаная кофтенка, штопаная-перештопанная, да мешковатая не по росту тёмная юбка, латанная в нескольких местах нитками прямо через край. Голова старушки, покрытая ерундовым шерстяным платком, порванным на самом видном месте, была похожа на кокон бабочки павлиний глаз, который ему приходилось находить в кустах сирени.

Но более всего Витьку поразили глаза. Несмотря на почтенный возраст старухи, они сохранили живой блеск, юркими мышатами шныряли под теплым платком. Создавалось такое впечатление, что её выразительные глаза жили сами по себе. Витька стоял, разинув рот. Очнулся, когда старуха, шамкая беззубым ртом, сердито спросила:

— Ты чего ж это в меня камнем-то шибаешь?

Витька смутился:

— Я это… я нечаянно.

— Нечаянно, — передразнила старушка. — За нечаянно бьют отчаянно. Вот возьму каменюку-то, да и шибану им вобрат.

На всякий случай отступив, Витька стал торопливо оправдываться:

— Ну, что вы, бабушка. Это вовсе и не каменюка, а так себе… камушек… ма-а-аленький такой.

— Какая я тебе бабушка? — слегка вскипела старушка. — Я Бабася.

Стараясь быть повежливее (во-первых, так полагается вести себя с пожилыми людьми, а во-вторых, чтобы окончательно не разозлить эту чокнутую старуху), Витька спросил:

— Скажите, пожалуйста, а что вы делаете в нашем сарае?

— Что делаете, что делаете? Живу я здесь!