Медведь по кличке Заплатка

Михаил Анатольевич Гришин, 2015

Витька Картошкин много слышал о людях, которые любят издеваться над животными. Да вот самому как-то не приходилось с ними встречаться. А когда однажды непредвиденные обстоятельства занесли его на испытательно-тренировочную станцию, где пойманных зверей используют в качестве живой притравки для собак, такого насмотрелся, что у него волосы поднялись дыбом. Оставить всё как есть, сделав вид, что его это не касается, не в Витькиных правилах: никому не позволительно обижать, а особенно изуверствовать над беззащитными животными. И тогда Витька подключает своих друзей, чтобы наказать мучителей.

2

Во дворе Витькиного дома на лавочке сидели Люська, Вовчик, Пельмень и гадали, куда мог подеваться их доблестный командир. Предположений на этот счёт было высказано великое множество, от самых, казалось бы, обыденных до экзотических. И даже фантастических.

— Пока Картоха нас поджидал, — высказал свою мысль необразованный Пельмень, — его похитили инопланетяне.

— Днём у инопланетян нет привычки воровать землян, — сходу отмёл его несуразную мысль сильно начитанный Вовчик.

— Да и вообще не такой Витя человек, чтобы поддаться каким-то там инопланетянам, — пренебрежительно скривилась Люська.

Пельмень страшно удивился:

— Это кто же его спрашивать будет? Накинут сверху металлическую сеть, и будь здоров… ты уже в космическом корабле. Глядишь себе в иллюминатор и только диву даёшься, как быстро уменьшается земной шар.

Вовчик, до глубины души задетый тем, что ленивый Пельмень, не прочитавший не только ни одной книжки в жизни, но даже не дочитавший до конца ни одного учебника, так легкомысленно рассуждает про инопланетян, возмутился.

— Ничего не знаешь про инопланетян, — выкрикнул Вовчик, — и не спорь тогда лучше.

Пельмень, известный спорщик, ухмыльнулся:

— А чего тут спорить! Я и так знаю, что Картоха у инопланетян. Даже если они его и не своровали, он всё равно сам к ним напросится. Уж такой у него характер. Что не правда, скажешь?

На что Вочик резонно возразил:

— Этак к ним любой может примазаться. А какой им интерес всех подряд брать с собой? Никакого нет интереса. Сказать, почему? Потому что для опытов подойдёт не каждый экземплярчик, а только тот в котором они крайнюю нужду испытывают.

Тут откуда ни возьмись, появился на велосипеде сам пропащий Витька и так резко затормозил перед скамейкой, что чуть не отдавил всем ноги. Но никто этого даже не заметил.

— Я говорила, что не такой он человек, чтобы поддаться инопланетянам, — обрадованно заявила Люська, — пускай и прибывшим с другой планеты!

Пельмень заулыбался во все свои толстые щёки и весело сказал:

— А мы думали, тебя инопланетяне похитили!

Не обращая внимания на его слова, лестные в другое время, Витька торопливо приказал:

— Хватит тут прохлаждаться. За мной, быстро!

Развернулся и покатил в дальний конец двора, где ржавела отжившая своё заброшенная карусель. Когда Люська, Вочик и Пельмень подъехали, Витькин велосипед стоял на подножке, а его хозяин ходил взад-вперёд, сам с собою разговаривая и размахивая руками, сжатыми в кулаки.

— Вить, с тобой всё в порядке? — осторожно осведомилась Люська.

Витька не сразу ответил на её слова, а продолжал ходить ещё какое — то время. Потом замер на месте и уставился на них колючими глазами, что им стало немного не по себе. Ещё не было такого случая, чтобы Витька, известный своей простотой и незлопамятностью, глядел на своих друзей такими глазами. Под его взглядом Люська даже слегка поёжилась, будто ей тотчас стало холодно.

— Вить, — жалобно спросила она, — что-нибудь случилось?

— Случилось! — рявкнул Витька. — Очень даже что случилось! — Он опять нервно заходил взад-вперёд. — Помните ромашковую полянку за городом? Ну, там ещё кривая сосна с берёзой росли, переплелись, будто родные сестры? Помните?

Все трое разом кивнули.

— Так вот, там сейчас находится притравочная станция, где натаскивают охотничьих собак. А в качестве подсадного зверя используют медведя и других диких животных. А чтобы они не поранили дорогостоящих собак, у этих самых подсадных животных удалены клыки и когти. А у волка между зубами вставлена деревяшка. А ещё используют совсем маленьких лисят и зайчат.

Люська испуганно ойкнула и торопливо зажала рот ладонями.

Витька на неё покосился и продолжил:

— Барсуков, енотов и лис пускают в специально построенную деревянную нору и натравливают на них собак, которые, нагнав, рвут их зубами на части.

— Дураки какие-то, — дрогнувшим голосом сказал Вовчик, — измываться над беззащитными животными.

— На что у меня нервы крепкие, — признался Витька, — но и я чуть не заплакал, когда всё это увидел.

Пельмень, любитель всяких намёков и подковырок, в этот раз сочувственно поддержал:

— Тут кто хочешь, заплачет, — и решительно заявил. — Это так оставлять нельзя.

— О чём я и толкую, — зло выпалил Витька. — Кое-кого надо как следует проучить.

— Проучим, — солидно отозвался толстый Пельмень и, видно, намекая на «чёрных копателей», которых в прошлом году они с Витькой и Вовчиком взяли в плен и сдали в полицию, добавил: — Нам не привыкать.

— И как вы их собираетесь проучить? — заинтересовалась Люська.

— А то сама не знаешь, как, — воинственно ответил Пельмень и показал при помощи жестов, что они сделают с теми, кто измывается над беззащитными животными.

— А не боитесь, что они сами вам… — Люська повторила его жесты.

— Это ещё почему? — оторопел Пельмень.

— Потому что они взрослые, а вы ещё подростки.

— И что с того? — не мог понять бестолковый Пельмень.

— А то, — язвительно ответила Люська. — У них силёнок побольше вашего будет.

— Мы с пацанами Слона вон связали, — привёл неоспоримый факт из своей жизни Пельмень. — И не одного, а с Пузырем. А они бандиты ещё те. А о том, что они вооружены были я даже и вспоминать не желаю.

— И всё равно вы не справитесь, — настырно заявила въедливая девчонка. — Потому что тогда у вас имелось время на придумывание разных ловушек, а сейчас его нет. Пока вы будете думать, эти живодёры всех зверей искалечат. А то и умертвят.

— А и не надо ничего придумывать! — вдруг осенило Витьку. — Мы просто откроем все клетки и выпустим пленных зверей на волю. И все дела!

Пельмень, который имел привычку со всеми меряться силой, отчего не раз получал от старшеклассников строгое внушение в виде подзатыльников, пинков под зад и других не менее болезненных физических воздействий, запротестовал:

— Этак любой может поступить. Чего тут сложного? Надо чтобы было всё обставлено так, как будто мы проводим военную спецоперацию. С бабаханьем петард, хлопушек, взрывпакетов…

— Не выдумывай, чего не следует, — осадил его суровым голосом Витька. — Нам дело серьезное предстоит, а тебе всё бы играться.

Пельмень обидчиво раскатал свои губищи:

— Я хотел как лучше… А если вы не желаете, то я…

— Разговорчики! — закричал Витька так громко, что все вздрогнули. — Я сам знаю, что делать! Кто командир, я или вы?

Пельмень сразу прикусил свой болтливый язык, зная по личному опыту, что Витьку лучше не злить.

— Хорошо бы их самих в те клетки посадить, — подал голос Вовчик, который всё это время молчал и о чём-то усиленно думал.

Миролюбивый Вовчик был противником скандалов, драк и других недостойных проявлений человеческой натуры, поэтому все с удивлением на него воззрились.

— Там видно будет, — наконец буркнул Витька. — А сейчас нам надо торопиться, чтобы они и, правда, в своей живодёрне всех зверей не растерзали.

Отважная четвёрка спешно оседлала велосипеды, — они давно уже дожидались, чтобы помочь своим юным хозяевам сделать какое-нибудь полезное дело и резко рванули с места. Подбадривая себя дикими воплями и улюлюканьями, ребята на скорости миновали детскую площадку с возившейся там безмозглой мелюзгой, которая ни сном, ни духом не ведала, на какое рискованное дело отправились их старшие земляки. Молнией промелькнули мимо подъездов с сидящими на скамейках старушками, которые даже не успели, как следует их разглядеть, чтобы пожаловаться потом родителям на их опасную езду. Искусно лавируя между припаркованными в разных местах машинами, ловко перепрыгивая через низкие ограждения, ребята вскоре домчались до выезда со двора. Им осталось преодолеть какой-то десяток метров между деревьями и очутиться на улице, а уже по ней без препятствий домчаться до леса, в котором творилось безобразие, и которое срочно требовалось пресечь. Может статься, даже ценой собственной жизни. Потому что Палачу и его подручным, собственно, нет ни какой разницы, на кого им собак натравливать: на безобидных животных или на ребят, которые вообще-то получат заслуженно.