За несколько дней до конца света…

Михаил Александрович Цыганков, 2018

Очень часто случается, что плохое идет следом за хорошим. Не просто идет, а висит на хвосте, не обращая внимания на угрожающе-красный свет стоп-сигналов. А ты мчишься вперед, не глядя в зеркало, считаешь оставшиеся до дома километры, не подозревая, что считать надо не километры, а минуты. Последние минуты спокойной жизни… Именно так и случилось с моими героями. Летели они на ковре-самолете на базу Российского Экспедиционного корпуса, но потерпели авиакатастрофу (а может коврокатастрофу). Очухавшись после падения, они познакомились с Вдохновенным Кудесником и с радостью узнали, что находятся на русской границе. На боевой самоходной печке Тамаре герои отправляются в стоящий на берегу большого озера Светлое, пограничный городок Кузькин, чтобы сообщить местному князю о готовящемся вторжении врагов, но это лишь начало их приключений. Продолжение романа-пародии "Последний экипаж Белого кро…". Жанр – юмористическое фэнтези.

Глава 6

Вот скажите, как, по вашему мнению, должен выглядеть западный форпост русского царства-государства? Пусть слегка феодально-раздробленного, но большого и достаточно богатого, на которое имеют далеко идущие виды многочисленные враги и тайные недоброжелатели, вокруг внешней политики, которого плетутся такие хитроумные интриги, что у многочисленных летописцев дух захватывает и развивается хроническая мания преследования и неизлечимая боязнь темноты. (А вы думали, откуда взялась поговорка «днем с огнем»? Вот то-то, они патологически боялись не то, что темноты, от собственной тени шарахались!)

Думаете, западный рубеж, представляет собой неприступную каменную крепость, с глубокими рвами полными голодных плезиозавров и крокодилов, с нашпигованными новейшими артиллерийскими системами фортами, дотами и дзотами один вид которых заставлял врага задуматься о тщетности всего сущего? Какое там!

Раскинувшийся перед нами городок со странным названием «Кузькин» был способен вызвать только мысли о бесполезности обороны этого действующего памятника древнерусского зодчества. Застывшая на высоком холме старая, посеревшая от времени, бревенчатая крепость давно уже (очень давно) нуждалась в капитальном ремонте. На слегка покосившемся шпиле княжеского терема сидел нахохлившийся петух. Его перья в лучах заходящего солнца тускло отливали золотом. И только голубой, слегка облезший купол небольшой деревянной церквушки намекал, что для нарождающейся лакокрасочной промышленности здесь еще не все потеряно. Вокруг стен крепости, вместо неприступных бастионов и грозных фортов в живописном беспорядке расположились такие же серые избы, лабазы, амбары, сараи и другие хозяйственные постройки неизвестного мне назначения. В вечернем небе, на фоне лениво выползающей из-за горизонта луны весело кувыркались два самолетика, отрабатывая противодраконьи развороты и маневры уклонения от высотных шаровых молний. Звук моторов гармонично вплетался в остервенелые рулады сверчков и сладкоголосое пение только что проснувшихся цикад.

Вся эта пасторальная картинка и архитектурная анархия отражалась в водах довольно большого озера. Озеро с видимым удовольствием транслировало патриахально-живописный пейзаж всем желающим, даже не пытаясь спрятать её под клубами вечерней дымки. Лишь временами всплески крупной рыбы портили идеальное водное зеркало. Но, на мой взгляд, это только дополняло пасторали особого шарма.

Тамаре на все эти пейзажи было глубоко наплевать. Пока мы с Кейси, как зачарованные любовались неброской красой средней полосы России, печка не снижая скорости подлетела к крепостным воротам, таким же старым и антикварным как и все строение и со всей дури долбанула в них рогами. От треска и грохота громко закаркала стая дремавших на башне ворон, проснулся дежурный караул и посыпалась нам на головы деревянная труха.

Над воротами вспыхнул фонарь, а из бойницы угрожающе высунулось дуло. К моему удивлению, это был пулемет, а не какая-нибудь, более соответствующая архитектурному стилю, пищаль или аркебуза.

— Чего ломишься на охраняемый объект! — грубо заорали со стены, нервно клацнув затвором. — Жить надоело? Если надоело, тогда, стукни еще разок!

— Это тебе жить надоело, дармоеду! — гневно прогрохотала печка. — Я тебе сейчас так стукну! Отворяй ворота! Или ослеп?

— Не ослеп. Вижу. — сурово сказали со стены, не снимая нас с мушки. — Но не пущу. А вдруг ты засланная, в смысле — с проверкой? Я тебя пущу, а меня хлоп и в острог, за утерю бдительности. Ты пароль скажи сначала…

— Словом, по делу! — раздраженно прогремела заслонкой печка.

— Делом по слову! — не особо охотно ответили со стены и открыли ворота.

Мне кажется, Тамара в тайне надеялась, что их не откроют. Во всяком случае, она так резво рванула с места, что замешкайся часовые на секунду, все — им пришлось бы потратится на новые ворота. А с печки, какой спрос? Во первых — она печка, а во вторых — печка, спешащая по важному государственному делу.

Попав за крепостную стену, Тамара уверенно взяла курс на княжеский терем. Мы, с Кейси, на скорую руку, попытались привести себя в порядок. Как-никак к князю на прием едем. А князь — это старший командный состав, только средневековый, право человека на жизнь и свободу, толкующий по своему усмотрению. Поэтому во избежание неприятностей следовало предстать перед его ясные очи не бомжеватыми оборванцами, а доблестными воинами, героически вырвавшимися из лап кровожадных врагов.

Ужасно захотелось жрать, тем более, что мы как раз проезжали мимо большой избы с криво намалеванной вывеской: «Трактир. Солнце и сало». Да, специалистам по рекламе здесь было, где приложить руки…

На пороге заведения, сыто отдуваясь и выковыривая из бороды кислую капусту, стояли два упитанных, слегка пьяненьких мужика. Один, без особого любопытства оглядел наш экипаж (эка невидаль — самоходная печка с двумя оборванцами на полатях) и спросил у своего собутыльника:

— А как ты думаешь, друг — Василий, доползет эта развалюха до столицы?

— Доползет, чего ей не доползти… — ответил Василий, бросив мимолетный взгляд на Тамару.

— А до Царьграда доползет? — не унимался любознательный мужик.

— До Царьграда? Может туда и доползет. А обратно. Точно нет. Она на вид только крепкая, — развивал свою мысль Василий, — но если присмотреться, пробег у нее дай бог каждому, и труба криво сложена. Капремонт, тяп-ляп делали, для отвода глаз

В недрах Тамары что-то глухо загудело, и я ощутил себя тараканом, задремавшим на пошедшем в разнос ядерном реакторе.

— До Царьграда дойдет, но там точно загнется и то, если пойдет без нагрузки. — со знанием дела подвел итог Василий вытирая о белый фартук перемазанные в муке руки.

— А до Карфагену? — не унимался его собеседник.

— До Карфагену? — перемазанный мукой мужик задумался, — навряд ли, Там сейчас — он стал загибать пальцы, — семьдесят шестая Пуническая война, с участием приглашенных персидских легионеров. А климат в этой Африке какой? А ландшафт? Жара страшная! Горы — вот такой вышины, реки — вот такой ширины. А ассасины вперемежку с крестоносцами одичавшими… Одним словом, ей там прямая дорога — в щебень.

По всем законам жанра мне следовало слезть с коня, пардон — с печки, и набить морду наглецу, позволившему так нагло насмехаться над моим транспортным средством. Типа: «Кто смеется над конем, тот смеется над всадником. Извольте сударь написать завещание, я наделаю в вас много сквозных отверстий…». Но Тамара предвосхитила мои желания.

— Кого в щебень? — прогрохотала она. — Кто до Карфагена не дойдет? А до Царьграда только порожняком? Да я щиты на царьградские ворота лично прибивала! Сейчас покажу как! Щебня хотите? Будет вам щебень, и кубометры леса сушеного тоже будут!

Говоря это, Тамара развернулась, и замерла прямо напротив новеньких ворот, изрыгая из трубы пламя и угрожающе рыча.

Мужик, почувствовав недоброе, занервничали.

— Эй парень! — крикнул один. — уйми свою — эту. Будь другом. Мы же пошутили. Мы не шаромыжники городские, а ветераны заслуженные, только ворота новые справили. Вышли поболтать, после трудов праведных, посмотреть, может к нам какого знакомого дружинника занесет. Ветер вроде попутный… с озера. Тем более у нас в Кузькине девки больно хороши и если он случайно не женат…

— Будет вам попутный ветер и дружинник знакомый и не один, а целый засадный полк. Все придут память боевых товарищей почтить… — зловеще лязгнула заслонкой Тамара.

— А ты откуда про Засадный полк знаешь? — спросил посыпанный мукой мужик, явно ища глазами, куда спрятаться.

— Идиот! — прошипел второй, — И как мы её сразу не узнали?

Дальнейшие события помню урывками, так все силы бросил на выполнение одной единственной задачи — любой ценой удержаться на печке и не грохнуться вниз, прямо под собственное взбесившиеся транспортное средство.

Почуяв недоброе, мужики молниеносно слетели с крыльца и скрылись за массивными дубовыми воротами, которые (в этом я даже не сомневался) легко могли выдержать таранный удар не только психически неуравновешенной Тамары, но и натиск легкого танка. Как я сильно заблуждался! Радостно заревев пароходным гудком (Откуда он взялся? Ума не приложу!), Тамара играючи снесла ворота вместе со столбами. Толстенные дубовые воротины бабочкой вспорхнули в вечернее небо и с грохотом рухнули, где-то вдалеке. Вслед за воротами разрушениям подверглись и другие памятники древнерусского зодчества: лабазы, сараи, собачьи будки (одна здоровенная псина возмущенная потерей жилой площади, долго гналась за нами, стараясь укусить за ручку заслонки), деревянные сортиры с резными наличниками и даже одна голубятня. Одним словом, все строения, где пытались спрятаться два несчастных мужика, опрометчиво решивших порассуждать о ходовых качествах русских печек в суровых условиях африканского климата.

Не знаю, сколько часов могла бы продолжаться погоня, и уцелел бы в результате ее город, но тут еще одни ворота с треском разлетелись в щепки и мы внезапно оказались прямо перед крыльцом княжеского терема. Оба беглеца, чуть не сбив с ног выведшего на шум князя, юркнули внутрь. Тамара притормозила, явно пытаясь рассчитать силу удара и скорость броска.

— Ну вот, — сказал я, выплевывая изо рта щепки и жуков-короедов, теперь нас еще обвинят в покушении на законную власть и попытке государственного переворота…