Право жить

Михаил Александрович Савинов, 2023

Россия начало девяностых. В стране, что глубоко увязла в хаосе реформ, плотно срослись с криминалом многие преуспевающие спортсмены, оставшиеся не у дел воины афганцы и что самое неприемлемое властные структуры. Чтобы замедлить сползание страны к полному разграблению, шеф одной из некогда могущественной силовой структуры решает создать команду единомышленников готовая кардинально решать любые проблемы, не опираясь при этом на буквы закона. Для этого, самой приоритетной задачей становится формирование надёжной команды, с обязательным тестированием каждого на его пригодность. Именно в первую группу попадает главный герой книги. Профессиональный боец, обладатель разрушительного по силе удара кулака, он волею судьбы включается в спланированную борьбу за выживание, даже не подозревая, что всё это, кем-то тщательно спланированно.Однако тестовое испытание пошло далеко не по запланированному сценарию, и что бы отстоять своё право на жизнь, группе предстоит пройти массу жесточайших испытаний.

Глава 10

Ранним утром машина Николаича, как и он и обещал, ждала меня у самого подъезда. Уже знакомый мне приблатнённый парень, широко зевая и потягиваясь, достал из бардачка белый конверт и протянул его мне:

— Это, от шефа, типа аванс.

Бросив сумку с вещами на заднее сиденье «Волги», окрылённо мчусь в соседний подъезд, после чего, не пересчитывая наличность, вручаю конверт обалдевшему от счастья призывнику.

Когда наше авто выехало за пределы города, водила оторвался от руля и вальяжно протянул мне свою расписанную татуировками руку.

— Ну, давай, что ли знакомиться. Походу мы с тобой теперь в одной упряжке ходим. Зовут меня Вовчик. Хотя, Николаич чаще Гвоздём обзывает, всё не может мою зоновскую погремуху забыть. Мы ведь с Боксёром без малого четыре года на соседних нарах чалились, имей это в виду, — немного хвастливо пояснил он. — Я, когда с малолетки этапом прибыл, то сразу на местный беспредел нарвался, а он за меня встал, можно сказать, к себе приблизил, крышу типа обеспечил. Но и я в долгу не остался: не раз ему спину на разборках прикрывал.

— А почему ты Николаича все время Боксёром называешь? — спросил я, на секунду отрываясь от созерцания увядающей осенней природы, что грустно проплывала мимо в сереющих сумерках мчащегося за сотню автомобиля.

— Так он и есть боксёр. И не какой-то чайник, как некоторые, а чемпион Европы в лёгком весе. Это он сейчас забурел, вес на вольных хлебах набрал. А пока на баланде сидел, сухой был и опасный, как скорпион. Загубили жизнь человеку не за хрен. Закрыли в самом рассвете карьеры. Всё ведь было у мужика: заграница, девахи, валюта. За последнее он срок свой и получил. Суд показательный был, вроде как в назидание другим, потому и отломили Николаичу по полной программе. Ты, Коновал, заруби себе на будущее: обратного лучше не включай, не советую. Боксёр — мужик фартовый, правильный, да и деньги к его рукам сами липнут.

Водила сегодня, был явно расположен поболтать, но я его плохо слушал. Глядя в окно на подёрнутый редким туманом осенний, заметно утративший своё былое величие лес, раскидистые поля с чисто выкошенной травой, я вновь и вновь задавался одним вопросом: «Всё ли мной сделано правильно? Что ждёт впереди парня, стихийно вырвавшегося из провинции в столицу? Не зря ли он выбрал себе в попутчики, Гвоздя и его босса Боксёра, с их блатным жаргоном, и мутными делами, решившими однажды поднять денег на подпольном мордобое.

Как это ни странно, но все мои сомнения разом рассеялись, лишь только я вновь окунулся в ту, поистине специфическую, атмосферу боксёрского зала, насквозь пропитанную мужественной силой, запахами кожи и пота. Находилось сие спортивное помещение почти в самом центре города, в полуподвальном помещении одного из старинных жилых домов.

Не успел я ещё как следует осмотреться, как из дверного проёма пружинисто выбежал уже знакомый мне моложавого типа мужик в спортивном костюме и, приветливо улыбаясь, протянул мне свою крепкую руку.

— Как настроение, как здоровье? Гаркнул сходу он. — На раскачку не рассчитывай, у нас всего десять дней на подготовку. Заниматься будешь здесь, жить тоже, комнату я тебе оборудовал. Питаться будем вместе, тут рядом кафешка достойная открылась. Тренировки заплонированны три раза в день по часу. А пока переодевайся и давай показывай, что умеешь, за что, так сказать, своё погоняло носишь.

Хочу отметить, отстоял я себя достойно. Трёх ударов по обыкновенной, стандартной лапе вполне хватило, чтобы Николаич удовлетворил своё любопытство и поспешил врубить заднюю, красноречиво бросив вниз отбитую руку. После чего под его жёстким контролем я принялся старательно обрабатывать тяжёлый кожаный мешок. А спустя примерно час, приняв прохладный, освежающий душ, мы втроём в отличном расположении духа отправились на первый наш совместный завтрак.

Боксёр, как оказалось, был не только хорошим спортсменом и тренером, он так же мог отлично общаться на буквально любые темы, хотя от них частенько сквозило мутной тюремной спецификой.

С этого дня оба новых знакомых добросовестно занимались только моей персоной. Наверно по этому, каждый новый час, что я проводил в нашей северной столице, стал для меня более чем плодотворным. Уже первый день занятий показал, что в настоящих единоборствах моё место находится на уровне ученика начальной школы. Вот почему ко мне сразу приставили одного пожилого специалиста — знатока восточных единоборств. Тот, надо заметить, честно отработал полученный им гонорар и, к всеобщему удивлению, неожиданно прямо накануне боя немного высокомерно предложил Боксёру протестировать меня с ним в реальном контакте. Несколько секунду поколебавшись, отлично понимая, чем рискует, Николаич всё же дал своё добро на бой. И я его не подвёл. Умело поставив блок под летящую в висок стопу, подсаживаюсь и не менее профессионально втыкаю свой правый кулак в его, как ему раньше казалось, непробиваемый брюшной пресс.

— Вот на этом мы, пожалуй, и поставим точку, — удовлетворённо констатировал Боксёр, с интересом глядя на отдыхающего на полу, спеца по восточным единоборствам. После чего решительно добавил:

— Завтра день отдыха, а после в бой.

Не знаю, с какой целью и для чего, но сутки до поединка мне пришлось провести под замком и в полном одиночестве. Может, Боксёр хотел так подстраховаться от моих необдуманных действий, а может, просто решил, чтобы я хорошо отдохнул и достаточно накопил сил и злости для первого своего боя. Как бы там ни было, но, когда вечером за мной приехал Гвоздь, адреналин буквально кипел в моём теле; и я метался по комнате, как хищный зверь, что неожиданно попал в яму западню.

Невысокое, но достаточно длинное здание, к которому мы в сумерках подкатили, находилось на одной из городских окраин. Из открытых, ярко освещённых окон второго этажа, где находился ресторан, глухо доносилась спокойная музыка. А вот для любителей острых ощущений был отведён этаж ниже, и если судить по солидным автомобилям, припаркованным вокруг здания, публика собиралась здесь далеко не бедствующая.

С азартом бойцового пса я мучительно долго дожидался своего выхода на арену, и когда, наконец-то объявили о начале боя, дебютант этого вида единоборств, пружинисто пробежав по узкому проходу, ловко нырнул меж канатов.

Вид атлетически сложенного, абсолютно уверенного в себе противника с невероятно мощной борцовской шеей, меня не смутил. Я, словно леопард перед решающим прыжком на спину буйвола, весь подобрался и сжался в единую, заряженную силой стальную пружину. Может, это звучит пафосно, но я действительно видел перед собой только дичь, которая должна была утолить мой смертельный голод.

И когда, после бесконечно долгих представлений и церемоний, судья дал отмашку на бой, я, не тратя ни секунды на разведку, быстро пошёл на сближение с противником. Дальше все было предельно просто. Резко дёрнув своё тело вправо, а за тем влево, без каких-либо сомнений, взрываюсь на выдохе короткой серией жёстких стремительных ударов, последний из которых пришёлся уже в падающее без чувств тело атлета.

После короткого и вполне объяснимого ступора зал возмущённо загудел, словно потревоженный кем-то пчелиный улей.

— Подстава, — раздались отдельные выкрики.

— Жулье, — взвизгнула какая-то дама из первых рядов.

На что я, всё ещё находясь на конкретном взводе, широко развёл в стороны руки и с нескрываемой издёвкой в голосе пригласил на ринг всех сомневающихся в честности поединка. Однако через канаты перемахнул только один Николаич и буквально вытолкал меня наружу.

— За мной, — скомандовал он и почти бегом двинулся по длинному узкому и едва освещённому коридору.

— Одежда твоя уже в машине, переоденешься там, и до моего прихода никому не высовываться.

Понимая, что вся эта суета не просто так, строго следую данным инструкциям и очень скоро убеждаюсь, что не напрасно. Из окна машины нам с Гвоздём было отлично видно, как четверо рослых парней, медленно обходя стоянку, пристально всматривались в салоны припаркованных там автомобилей.

— Что за дела? — искренне возмутился я. — Мы что-то не так сделали?

— Не суетись, Санек, всё в тему, — с деланой равнодушием отмахнулся водила, не отрывая при этом внимательных глаз от противоположной стороны улицы.

— Ты что думаешь, на мордобой этот передовики производства поглазеть ходят, а ударники коммунистического труда ставки на бои делают? Нет, братишка, люди здесь другие и очень даже серьёзные и до денег злые. К тому же законы здесь свои, можно сказать, волчьи, а кошельки с баблом тяжёлые, утянут ко дну, не всплывёшь.

Как только парни скрылись из виду, пришло время и самого Боксёра. Нервно осмотревшись, он быстро перебежал дорогу и рывком открыл заднюю дверь машины.

— Гони в центр Вова, победу нашу гулять будем. Да и свет включи, не терпится мне, пацаны, определиться с денежным эквивалентом проделанной нами работы.

Примерно полчаса спустя, остановив лайбу возле небольшого уютного ресторанчика, Гвоздь нервно дёрнул ручник и устремил вопрошающий взгляд на Боксёра, который торжественно произнёс избитую людьми фразу:

— От каждого по способностям, каждому по труду. После чего вручил нам с Володькой по конверту с зарплатой.

Затем было застолье, и, как мне тогда показалось, на очень даже широкую ногу. В отличие от меня и Николаича, отдающего предпочтение сухому марочному вину, гранатовому соку и хорошей закуске, Вован потреблял исключительно коньяк, от которого быстро одурел, и в пьяном угаре стал шумно выражать свой восторг по поводу моей убедительной победы. Своим проявление чувств, он скоро привлёк внимание двух вызывающе размалёванных девиц, более чем раскрепощённо восседавших за соседним столиком.

С большим трудом убедив Гвоздя поменять тему беседы, я взялся было за жаркое, но Боксёр остановил меня и чинно поднял наполненный рубиновым зельем бокал.

— А давай Коновал и в самом деле, выпьем за твой дар, который, как говорится, дан тебе богом.

— Нет, — пьяно закачал головой из стороны в сторону Гвоздь. — Не богом, а дьяволом. Ну, посуди сам, Николаич, от его кулаков конкретно бедой тянет. Без обид, Санек, ты ведь и сам все это понимаешь.

— Возможно, — невесело усмехнулся я. — Хотя договоров кровью ни с кем не подписывал точно.

— Ладно, проехали, — мягко отдёрнул Володьку Боксёр. — Оставим на этой теме знак вопроса, хотя подобный сценарий я вовсе не исключаю, и в пьяном трёпе Гвоздя что-то есть трезвое.

В какой-то момент нашего застолья мой менеджер и тренер, мельком глянув на часы, стал собираться домой.

— Проводи, — кинул он мне, поднимаясь из-за стола.

— Ты за Гвоздём, пожалуйста, присмотри, — напутствовал он меня. — Парень, когда пьяный, дураком становится конкретным. И ещё, будь на связи, я с тобой не прощаюсь, поскольку всё только начинается.

Скрепив всё сказанное крепким рукопожатием, Боксёр не оглядываясь, уверенным шагом направился в сторону припаркованного такси.

Проводив глазами коренастую, быстро удаляющуюся фигуру, я без особого желания вновь отправился в кабак, к оставленному без присмотра приятелю.

К моему немалому удивлению, столик наш уже был оккупирован всё теми же мутными девицами. Никак не отреагировав на моё внезапное появление, они без смущения заправляли своё нутро дорогим коньяком, которым их щедро угощал одуревший от женского внимания Вован.

С трудом проведя десяток минут в столь изысканном обществе, я, предупредив приятеля, отправился на улицу, чтобы поймать бомбилу и одновременно провентилировать свежим воздухом свои лёгкие.

Моё отсутствие было не долгим, но этого вполне хватило, чтобы в кабаке произошли существенные перемены. На месте Гвоздя в окружении всё тех же размалёванных девах, по-хозяйски расположился какой-то неприятный, с тщательно прилизанными волосами мен. Нагло щерясь, он вполголоса втирал тем какую-то пошлятину, от чего пьяное бабье ржало, словно табун диких кобылиц. Особенно меня смутила золотая печатка на пальце новоявленного персонажа. Именно такая была у Вовки и расставаться с ней, по моему твёрдому убеждению, он не собирался точно, пусть даже в смертельно пьяном виде.

На логичный и вполне законный вопрос, куда подевался мой приятель, мужчина лишь неопределённо пожал плечами и вальяжно потянулся к бокалу. Однако от меня не ускользнул взгляд одной из девиц, непроизвольно брошенный в сторону коридора, где находились туалетные комнаты.

Не теряя время, дорожа каждой секундой, прямиком мчусь туда и, как оказалось, очень даже к месту. Трое крепких на вид молодцев, примерно моего возраста, прицельно и просто с каким-то садистским усердием футболили ногами лежавшего на кафельном полу Володьку. Особенно изощрялся один мордастый детина с бритым затылком, упорно старавшийся попасть бедолаге Гвоздю точно в лицо. Именно с него я и начал святой акт, справедливого возмездия, сломав с одного удара ему скуловую кость. Второй из компании конченных уродов поспешил было принять боксёрскую стойку, но это не спасло его нос от жёсткого прямого удара левой. Третьему повезло больше: он даже успел добежать до гардероба, и кабы, не моя удачно проведённая подсечка, Вовкин кошелёк, наверняка, исчез бы вместе с ним во мраке осенней питерской ночи.

Прежде чем заняться беднягой приятелем, я, не обращая внимания на встревоженную погоней ресторанную публику, прямиком направляюсь к нашему столику.

— Печатку моего кореша верни, — кидаю я ещё на подходе всё тому же сверх — самоуверенному мену, который с наглой усмешкой, по-хозяйски продолжал занимать Володькино место.

Ответом мне был злой взгляд и волчий оскал, обнажающий ряд золотых зубов.

— Ты, шкварка залётная, на кого бочку свою катишь? Здесь моя точка, здесь я всё решаю, — процедил высокомерно он. При этом рука говорящего плавно скользнула под стол и стала медленно приподнимать брючину, под которой блеснул лезвием притороченного к ноге нож.

Не вступая в гнилые, не обещающие ничего хорошего тёрки, коротко, без замаха, вбиваю открытую ладонь в висок оборзевшего чела, и, нависнув над обездвиженным телом, одним движением сдёргиваю печатку с его холеного пальца. После чего крепко зажав её в кулаке, снова бегу сквозь притихший зал к Гвоздю. Там, не заморачиваясь на стонущих на полу бычков, буквально отдираю парня от умывальника и что есть силы волоку его прочь из этого, далеко недружелюбного заведения.

И, похоже, нам сегодня точно везло: бомбила, как обещал, добросовестно дожидался своих клиентов почти у самого входа. Его новенькая семёрка едва успела тронуться в путь, как её место тут же заняла патрульная машина, полностью упакованная милицейским нарядом.

Двухкомнатная квартира Гвоздя в старинном Питерском доме, доставшаяся ему по наследству от ушедших рано родителей, выглядела как-то мрачно и очень даже не уютно. Непривычно высокие потолки, старая, похоже, ещё послевоенная мебель, редкие фотографии по стенам, всё это невольно погружало в атмосферу тяжёлых, ушедших в прошлое лет. Особенно запущенно выглядела кухня, но всё это, было, конечно, не моим делом.

Открыв форточки, чтобы внести немного свежести в душную атмосферу дома, я вручил приятелю украденный у него кошелёк и золотую печатку. На что Гвоздь, тут же предложил обмыть сие значимое событие.

Ограничив Вовчика только одной рюмкой сорокаградусного зелья, дружески советую ему отправиться в ванную, после чего сразу лечь в кровать.

Ранним утром следующего дня, стараясь не разбудить хозяина квартиры, спящего в какой-то неестественной позе, быстро привожу себя в порядок и в отличном настроении беру курс на Финляндский вокзал. А спустя всего несколько часов, к великой радости родителей, их блудный сын вновь пересёк порог родного дома. Однако, помимо тёплого приёма, там меня ждал малоприятный сюрприз в виде казённой повестка в военкомат, гарантирующая два полных года командировки, прямиком в суровые тундры Кольского полуострова.