Если тебе не удалась жизнь, то,
может быть, удастся смерть?
Фридрих Ницше.
Группа туристов, сгрудившись в тамбуре электрички, готовилась к выходу. Трое мужчин и три женщины находились в приподнятом настроении.
Поезд, замедляя ход, лязгнул буферами, недовольно прошипел тормозной системой и плавно остановился.
Перрон отсутствовал. Прохор Игнатьевич первым спрыгнул с подножки и, повернувшись к вагону, приготовился принимать вещи. Он был старшим группы.
— Ниночка, как же ты теперь будешь прыгать с рюкзаком? — спросил мужчина, который минуту назад по настоятельной просьбе женщины водрузил на неё объёмистую поклажу.
— А ты, Коленька, сейчас поможешь мне его снять.
— Хорошо, Нинок, — без особого удовольствия отозвался Коля.
— Люба, бросай и ты свой рюкзак, а то останешься в поезде, — посоветовал Прохор Игнатьевич снизу.
— Паша одну меня не оставит, товарищ капитан. Правда, Паша?
— Угу, — без каких-либо эмоций отозвался угрюмого вида мужчина.
Он спрыгнул на землю, протянул сильные волосатые руки и принял, как ребёнка, хрупкую белокурую Любу.
Вагон дёрнулся и медленно поплыл мимо высадившихся туристов.
— Та-ак, дети речной стихии, все здесь? Пересчитываться не будем? — бодро пошутил Прохор Игнатьевич.
— Все, все, — недовольно пробурчал Паша. — Веди, Сусанин, дальше.
Мужчины помогли женщинам надеть рюкзаки, навьючили огромный скарб друг на друга и двинулись в путь. Никто не роптал, все были полны сил и энергии.
К вечеру добрались до реки. Женщины, едва сбросив с себя груз, разом упали в траву. Мужчины, переговорив о чём-то между собой, принялись строить шалаш.
Через пару часов укрытие было готово, женщины к этому времени приготовили ужин.
Группа расположилась у костра полукругом, разбившись на пары. Молчаливый Павел достал спиртное и разлил в пластмассовые стаканчики.
— Ну, дай Бог удачно сплавиться, — бесцветным голосом произнёс он и лихо опорожнил тару. За ним последовали все остальные.
Следующий тост произнесла Люба, друзья опять дружно выпили.
Надежда вела себя очень скромно и в красноречии не состязалась. Она сидела подле Прохора Игнатьевича и с нескрываемым интересом слушала тосты, которые следовали один за другим. Со стороны могло показаться, будто ужин у костра был подготовлен невидимым массовиком-затейником заранее, по специальному сценарию. Пауза наступала лишь на то время, пока все старательно пережёвывали закуску.
Несколько пустых бутылок, сложенных в траве, являлись наглядным подтверждением приличных объёмов, принятых туристами «на грудь».
Языки Любы и Нины уже заплетались, но расхорохорившись, они не желали останавливаться.
Прохор Игнатьевич попытался было урезонить женщин, но его попытки не принесли должного результата. Взбалмошные подруги пьяно галдели и требовали продолжения веселья.
Когда сумерки незаметно подкрались к разгулявшимся туристам, Николай вдруг вспомнил о палатке.
— Друзья мои, я совсем запамятовал, но нам нужна ещё одна крыша, однако.
— На кой хрен она нам, если есть шалаш? — вскинув руки, задала вопрос Нина.
— Ниночка, в шалаше мы все не поместимся. К тому же, как бы это лучше выразиться, — подвыпивший Николай на секунду замялся, — у Прохора Игнатьевича и Надежды Михайловны сегодня что-то вроде брачной ночи. Шалаш мы с Пашей построили для них.
— Коля, что ты мелешь? Какая брачная ночь? — с большим смущением одёрнул друга Прохор Игнатьевич.
— Стоп, машина, капитан! Ты же сам мне говорил, что палатка четырёхместная, и её пространства на всех не хватит. Вот мы и поставили шалаш, как дополнительную жилплощадь.
Прохор Игнатьевич Уваров был холост. С Надеждой Михайловной, солидной и самостоятельной женщиной, он познакомился сравнительно недавно.
Долгое время не имевший женской ласки и домашнего уюта, Прохор Игнатьевич сразу влюбился в степенную женщину и готов был сделать ей предложение руки и сердца.
Он работал простым инженером и, вполне понятно, испытывал некоторые финансовые затруднения. Пригласить возлюбленную на отдых за границей Уваров, естественно, не мог. Оставалось одно: вместе полюбоваться российскими красотами.
Он решил осуществить свою давнюю мечту — сплавиться на плоту по сварливой уральской реке.
Решиться на такое мероприятие вдвоём было очень рискованно, и Прохор Игнатьевич уговорил своих друзей составить им компанию.
— Тогда объясните мне, как вы собираетесь уместиться в этой тесной палатке на плоту? — не унималась Люба.
— Двое из нас всегда будут находиться вне палатки. На боевом дежурстве, так сказать, — неожиданно высказался молчун Паша.
Глаза Уварова засветились благодарностью, он облегчённо выдохнул. Вступать в полемику с изрядно захмелевшей женщиной ему не хотелось.
— В таком случае предлагаю бросить жребий, — не желая уступать место в шалаше, заявила неугомонная блондинка. — Я тоже не прочь провести брачную ночь.
Её качнуло, она едва устояла на ногах.
— Нинуль, а ты согласна провести брачную ночь с Колей? — уже не контролируя себя, икнула Любаша.
Павел взглянул на неё и поморщился, как от зубной боли.
— Всё. Вопрос закрыт, — решительно заявил он. — Никакого жребия. Прохор и Надя — в шалаше, мы четверо — в палатке.
Мужчины быстро поставили палатку, занесли спальные мешки.
Усталость и спиртное сделало своё дело. Едва головы туристов коснулись изголовья спального мешка, наступила тишина.
Первым пробудился Уваров. Стараясь не разбудить Надежду, он тихонько выбрался из шалаша.
Солнце уже давно проснулось и ласково прогревало землю. От неё отделялся едва различимый парок, в котором плясали удаленные предметы. Впереди, метрах в трёхстах вверх по реке, из воды выпирал небольшой остров, на нём виднелись разбросанные брёвна. По всему видать, вынес их туда шальной весенний паводок.
Конец ознакомительного фрагмента.
