Как в любовном романе

Миранда Ли, 2013

Собираясь на костюмированную рождественскую вечеринку, Виолетта и представить не могла, что встретит там мужчину своей мечты. Он красив, знаменит, богат… и совершенно не настроен на серьезные отношения.

Глава 3

— Тебе не о чем волноваться, — сказала Джой, когда они с Виолеттой подъехали к квартире Генри. — Выглядишь потрясающе.

Виолетта знала: Джой говорит это, просто чтобы ее успокоить. Вся ее отвага вылетела в окно, когда она села в машину.

— Я не могу, Джой, — выдавила она, сцепляя влажные ладони на коленях.

Джой вздохнула, притормозила у тротуара и строго посмотрела на Виолетту.

— Мне напомнить, что произошло в самолете?

Виолетта поморщилась от стыда. Она была полна решимости измениться после столкновения со смертью. Но теперь готова была остановиться на первом же шаге.

— «Жизнь, прожитая в страхе, — не жизнь», — процитировала Джой. — Но решать тебе. Если ты действительно хочешь вернуться домой, я тебя отвезу. Но утром ты себя будешь ненавидеть.

Виолетта уже себя ненавидела.

Джой ласково коснулась ее пальцев с побелевшими костяшками.

— Понимаю, тебе трудно. Но надо с чего-то начинать. Нельзя прятаться до конца жизни. Ты больше не подросток с прыщавым лицом и шрамами. Ты красивая молодая женщина с чистой кожей, потрясающими глазами и фигурой, за которую я в твоем возрасте убила бы.

— Правда?

— Ну конечно! Даже в двадцать лет у меня не было груди. И бедер. Но мы говорим о тебе, а не обо мне, милая. Ну так что? Пойдешь на вечеринку к начальнику или так и останешься трусишкой?

Виолетта не выдержала и засмеялась.

— Конечно, — продолжала Джой, — если ты попросишь отвезти тебя домой, я буду очень сердита. У меня ушла целая вечность на то, чтобы найти этот чертов костюм во всем том сентиментальном хламе, который у меня накопился, и еще больше — на то, чтобы подогнать его по твоей фигуре. Когда Лиза играла в колледже Белоснежку, она была такой же худой и плоскогрудой, как я. Посмотри, сколько работы потребовал один только корсаж! Пришлось разрезать его посередине, а потом добавить петли, шнурки и кружева, чтобы освободить место для твоей роскошной груди.

Виолетта посмотрела на корсаж своего костюма. Она не замечала, что ее грудь настолько открыта. Зрелище только усилило ее волнение: Виолетта не привыкла демонстрировать свое тело.

«Леди Гвендолин не стеснялась, — неожиданно мелькнула у нее мысль. — Она гордо демонстрировала всем свое декольте, наслаждаясь тем, какой эффект это производит на капитана Стронгбоу».

— Не забудь, сколько денег ты потратила на все остальное, — безжалостно продолжала Джой. — Новые туфли. Прическа. Макияж.

Как ни странно, мысль о леди Гвендолин убедила Виолетту больше, чем напоминание о потраченных деньгах. Она сделала глубокий вдох, расцепила онемевшие пальцы и медленно выдохнула.

— Ладно. Я пойду.

Джой просияла:

— Замечательно. Я так тобой горжусь!

Виолетта собой не гордилась. Она все еще до смерти боялась. Но теперь нельзя было и подумать о том, чтобы поехать домой.

— Позволь мне дать еще один совет, — сказала Джой, снова заводя машину. — Выпей пару бокалов вина, как только придешь на вечеринку.

— Хорошо. — Виолетта тоже считала, что это отличная мысль.

— Если подумать, тебе нечего бояться. Это просто вечеринка.

Виолетта расправила плечи. Джой права: это просто вечеринка, и бояться нечего. Она не останется одна в комнате, полной незнакомцев: там будет Генри и хотя бы один из авторов, с которыми Виолетта встречалась или разговаривала по телефону.

К сожалению, там будет также немало людей, которых она не знала, — умных, образованных, таких, с которыми предпочитал общаться Генри. Людей из мира искусства. Сценаристов и художников. Музыкантов и актеров…

— Ох, я совсем забыла! — воскликнула Виолетта, когда Джой въехала на крутой спуск к гостевой парковке при доме Генри. — Там же будет его сын!

— Кинопродюсер? — Джой была о нем наслышана от Виолетты, которая пересказывала то, чем с ней регулярно делился Генри.

— Да, Лео. Он приехал из Лондона, чтобы провести с отцом Рождество и Новый год.

— Разве это плохо?

— Нет. Нет, просто… он же знаменитость. — И к тому же настоящий красавчик. У Генри на столе стояла фотография сына.

— С ним приехала жена?

— Какая жена?

— Он же был женат на Хелен Уильямс, актрисе?

— Был, но теперь они в разводе.

— Тогда держись от него подальше, — предупредила Джой, останавливаясь рядом с роскошным красным автомобилем. — Особенно если это его машина.

— Не думаю, что могу заинтересовать такого мужчину. К тому же ему больше сорока. Его сыну от первого брака двадцать один год.

— Мужчинам постарше нравятся молодые девушки, — сухо отметила Джой, оставив при себе продолжение: «Особенно такие невинные, как ты». — Вот что я думаю, — сказала она, надеясь, что ее голос не выдает тревогу. — В новогоднюю ночь поймать такси почти невозможно. Может, я заеду за тобой около часа ночи?

— Я не могу тебя о таком просить, Джой!

— Не глупи. Я не лягу спать, потому что всегда смотрю на фейерверк. И могу выехать сразу после того, как он закончится. Когда приеду, позвоню. Ты ведь взяла с собой телефон?

— Конечно, — сказала Виолетта и приподняла свой серебристый клатч.

— Значит, решено. А теперь иди, пока снова не передумала. — Джой посмотрела на внушительный бюст Виолетты, вздымающийся над корсажем, и торопливо добавила: — Наверное, я приеду раньше часа, тут недалеко.

— Когда тебе удобно. А сколько времени сейчас? У меня нет часов.

— Половина девятого.

Виолетта нахмурилась:

— Может, я слишком рано приехала?

— Хочешь подождать еще немного в машине?

— Нет. Лучше пойду внутрь. Еще раз спасибо, Джой. За все.

Она знала дорогу, потому что была в квартире Генри пару раз: один — перед тем, как Генри ее купил, другой — несколько месяцев спустя, потому что Генри хотел, чтобы она посмотрела, как квартира теперь выглядит. Он добавил немало личных деталей в противовес строгому современному дизайну: бросил на белые кожаные диваны бирюзовые и серебряные подушки, оживил белые стены яркими морскими пейзажами местных художников.

И интерьер его квартиры, и вид на гавань были потрясающими, но Виолетте было бы неуютно жить в таком месте. Все стены, обращенные к гавани, были стеклянными, без единой шторы, скрывающей квартиру от посторонних глаз. Все равно что жить в аквариуме. Однако для новогодней вечеринки это место подходило отлично.

Но где же все гости? Рано она пришла или поздно? Виолетта толкнула дверь в лобби, и загудевший сигнал привлек внимание охранника. Ему было лет шестьдесят; веселое лицо, искренняя улыбка.

— Вы на вечеринку мистера Вульфа, — сказал он жизнерадостно, глядя на наряд Виолетты.

Она постаралась не чувствовать себя глупо.

— Да.

— Ваше имя, мисс?

— Что? О… Виолетта. Грин.

Охранник просмотрел список гостей:

— Можете подниматься наверх, мисс Грин.

— Спасибо. Э-э-э… Кто еще приехал?

— Только официанты. Вы будете первой гостьей.

Виолетта тяжело вздохнула:

— О господи.

— Уверен, остальные скоро подтянутся. Вечеринки мистера Вульфа всегда очень популярны. О, вот смотрите — я же говорил! Еще кто-то едет.

Оглянувшись, Виолетта увидела белый лимузин, который ловко развернулся, чтобы остановиться перед входом в лобби. Шофер в нарядной униформе обошел его, чтобы открыть заднюю дверь для Генриха Восьмого в сопровождении одной из жен. Угадать, которой именно, было невозможно, но голова все еще была у нее на плечах. Костюмы были изысканными, точными и дорогими, и Виолетта немедленно почувствовала себя неловко в своем самодельном наряде.

Конечно, он тоже был сделан хорошо. Юбка из бледно-голубого шелка до щиколотки и вставки из той же ткани в пышных рукавах; плотно облегающий корсаж из красного бархата и такая же лента в волосах Виолетты, которые она покрасила в черный цвет и уложила в каре до плеч. Платье дополняли черные кожаные туфельки на невысоком каблуке с бриллиантовыми бантиками — самое похожее на наряд Белоснежки, что она нашла.

Крепко вцепившись в сумочку, другой рукой она решительно нажала кнопку лифта. Двери открылись, и Виолетта вошла внутрь.

«Сегодня новогодняя ночь, — твердила она себе. — В такую ночь нужно быть решительной; нужно забыть о прошлом ради будущего. Незачем идти по жизни в одиночестве. Незачем избегать общества других людей только потому, что тебе неловко».

Леди Гвендолин ничего не избегала. «Когда начнешь стесняться, вспомни о ней и поступай так, как поступила бы она. И не трусь!»