Факультет сбора и трансформации – 2

Миранда Грин (2024)

У студентов две беды — зимняя и летняя сессии. У Вянки их количество растёт с каждым днём, и учёба в этом списке — самый лёгкий пункт. Как не сойти с ума, если одновременно вляпалась в треугольник, отец вернулся из похода за хлебом, а обретённая громкая фамилия приносит проблемы не только с родственниками, но и с собственной магией? Готового ответа у неё нет, но Ярычевская обязательно что-нибудь придумает. Хотя бы потому, что выхода у неё нет.

1.2

— Привет, мелочь, — Алексей Костянников сгрёб её в охапку, едва Вянка вышла из капсулы.

— И тебе не болеть, чудовище, — она ответила на объятия одной рукой, продолжая удерживать чемодан, благо, что сейчас вокзал был практически пуст. — Надеюсь, у тебя-то плохих новостей нет?

— У нас всё стабильно. Пойдём, я сегодня взял пару дополнительных часов, специально тебя встретить.

— М-м-м, как неожиданно и приятно, — протянула Вянка, получая беззлобный тычок в плечо. — Хоть кто-то мне рад.

— О, я жажду сплетен и перемывания костей! Не скажу, что Игорь меня ими не снабжал, но из первых рук всегда интереснее. Тем более, что у меня сейчас было крайнее перед отпуском дежурство, — он забрал чемодан магички, направляясь к служебным помещениям. — Пойдём, быстро сдамся, а ты пока Марку под руку поболтаешь.

— Всегда подозревала, что самые большие сплетники — мужчины…

— Только подозревала? Мне кажется, ты должна была быть в этом уверена после практики! Прошу! — Алексей распахнул перед ней дверь, почти сразу шагая следом и обгоняя.

Из отгороженного угла раздалось недовольное бормотание и звон склянок с нейтрализатором. Марка, правда, в кабинете не оказалось, как и Жени, да и в целом единственными живыми душами в кабинете были лишь они. Вянка привычно устроилась за общим столом, вдыхая смесь алхимических запахов, бумаги и чего-то ещё, чем было пропитано всё здание. В постоянно гудящем словно муравейник здании наблюдательного пункта при портальном вокзале всё равно было спокойнее, чем в общежитии ОМУ. Вынырнул из своего укрытия Костянников-младший уже умытым и с собранными волосами. Да и со всеми признаками хронического недосыпа на лице.

— Ты может отоспишься сначала? Ты выглядишь как сбежавшее из лаборатории умертвие.

— Умеешь делать комплименты, мелкая, — он зевнул так, что едва не вывихнул челюсть. — Но отказываться от твоего предложения я точно не буду. Тогда с меня вечерняя готовка.

— Ты умеешь? — она замерла на середине движения, не успев толком встать со стула.

— Вянка, я живущий один холостяк, который до сих пор не сдох от голода — изысков, конечно, не жди, но и не отравлю тебя точно. И если ты сейчас скажешь, что меня женить надо — я тебя сглажу.

— Да нет, не скажу. А вот Игоря Александровича — пора бы… Хотя, тут не с ним проблема, а с деканом…

— Какое зло тебе сделал мой брат? — усмехнулся молодой мужчина. — Что такое надо было сотворить, чтобы ты ему Мараеву сватать начала?

— Почему сразу зло? Лада Викторовна — потрясающая женщина. Ну, да, иногда от неё трясёт, но ты совсем ничего не замечал?

Алексей призадумался, но ничего не сказал, только хмыкнул, вспомнив что-то. Но ни слова не сказал, чем только подогрел любопытство Вянки. Хотя слишком уж наседать она не собиралась, должно же у преподавателей оставаться хоть какое-то личное пространство. Да и думать об учёбе и чём-либо с ней связанным не хотелось, по крайней мере ещё пару дней. Она планировала лежать тюленем, тиская кота. Дар к своему пребыванию в переноске относился со спокойствием древнего философа, поездки с Артуром приучили его к длительным путешествиям, так что животное даже ухом не повело, даже в капсуле истерику не устроило, на радость отвратительно спавшей хозяйке.

Вянка и сама походила на сбежавшее умертвие, уже на выходе успела рассмотреть себя в зеркале, зато Костянникову, в отличие от неё, хватило такта не обращать на это внимания. Алексей ухватил ручку багажа раньше, оставляя девушке только её кота, не рискуя связываться с животным, это сейчас он спит, а потом может и проснуться. Не хотелось бы получить когтями, уж между прутьями длинную лапу Дар просунул бы прекрасно. Наблюдателю и так хватало того, что ему нужно передать Ярычевской кое-что. И лучше сказать об этом сразу, наверное?

— Вянка…

— М? У тебя лицо как у нашкодившего кота, что-то случилось?

— Алекс Тана сейчас решает какие-то вопросы на родине, так что передать попросили меня. Как ты относишься к встрече с отцом? Инквизитор Миролюбов интересовался возможностью пообщаться. Но если ты против, настаивать никто не будет.

— Я… мне надо подумать.

— Хорошо. Пойдём, ты сама выглядишь не сильно живее меня.

— Нервный выдался вечерок. Оказывается, задавить назревающий скандал иногда труднее, чем просто его пережить.

— Если ты хочешь, я могу накопать тебе какой-нибудь неотменённый закон о браке на троих, у магов вечно случались перекосы в соотношении полов, что-нибудь да действует ещё…

— А можно мне просто ещё одного кота завести?

— А, настолько вчера мозг выклевали? Понял, не пристаю.

До дома шла молча, у ворот Вянка машинально приложила ладонь, ощущая прошедшуюся по телу волну силы. От неё сразу стало полегче, сильная земля под домом питала только её, и немного перепадало Алексею, но магии здесь было слишком много для сократившейся семьи. После зимней «проверки» и нескольких смертей отпало достаточно людей, не связанных с Ярычевскими кровью. Приведённых в семью через брак принадлежащие фамилии источники перестали питать посторонних. Оставшиеся кровные родственники доживали век в своих домах, а Вянка с тоской думала о том, что вскоре всё придёт в окончательный упадок. Она успела познакомиться с некоторыми выкладками Костянникова, но что со всем этим делать не представляла. Впрочем, ей не нужно было решать прямо сейчас, но к выпуску из ОМУ какой-то план в голове должен быть. Хотя бы примерный.

— Пойдём, нам направо, в хозяйское крыло. Выберешь себе комнату, — она остановилась у лестницы, выпуская кота. — И надо будет доехать до Кровяника, навестить прабабушкину квартиру, той тоже наверняка тоскливо. А уж как себя ощущают духи этого дома или загородного — вообще себе представить боюсь.

— Я всё пытаюсь представить, сколько человек здесь жило в лучшие годы… Я знаю по архивам, что Ярычевских было несколько десятков.

— Прислуги под сотню, наверное, хотя при Велимире Ярычевской людей уже не держали, запитали всё от магии. Это всё очень грустно, на самом деле. Как будто пересыхает когда-то широкая полноводная река. Даже если я извернусь и найду всех дальних родственников, шансов, что они пройдут проверку в лесу, не так много…

— Вот чьим браком следует озаботиться!

Вянка фыркнула. Может, с годами она и согласится с этим, всё-таки магическая земля без привязанной к ней семьи дичает, может даже превратиться в аномалии, а в случае со столичным участками это может стать слишком опасно. Но пока она просто не могла думать в эту сторону. На площадке второго этажа тоскливо вздохнул портрет, один из немногих, к которому когда-то привязали душу. Большинство Ярычевских предпочитало уходить за грань или оставаться между мирами в виде теней, но кое-кто добровольно привязывался к портретам. На других уровнях, насколько знала девушка, такое практиковалось шире. Здесь же живые рисунки были редкостью, не роскошью, а блажью. Вянка с таким отношением была не согласна — как минимум потому, что предки прекрасно помнили себя при жизни, могли уложить в голову огромный объём теории, да и какая-никакая, а компания…

— Марта Андреевна? — магичка рассмотрела, кто именно из прапра выглянул в общие помещения. — Добрый день.

— Добрый, моя хорошая, добрый. Рада, что ты приехала. Как устроишься после дороги — зайди к нам. Надо кое-что обсудить. И молодого человека с собой захвати.

— Обязательно. Пойдём, — она утянула его в хозяйское крыло. — Привыкнешь, не зеленей так.

— Я слышал о таком, и о мирах, где души предков в зеркала вселяют тоже, и о говорящих куклах, но одно дело просто слышать, а вот самому увидеть…

— Я первое время шарахалась от них как от прокажённых. Пугает, да. Но потом привыкаешь. Хотя иногда от них выть хочется, может новые знания они и усваивают, но это вечное «а вот в наше время» выводит из себя. Так, смотри, я живу тут, — она кивнула на комнату. — Из этих трёх дверей можешь выбрать любую. Там комнаты точно в порядке, мы с Белкой туда залезали. И, кажется, в конце коридора есть ещё парочка…

— Да я не привередливый… Например, — он открыл ближайшую дверь, заглядывая внутрь, — меня вполне устраивает.

— Ну и отлично. Тогда устраивайся. Выспишься хоть немного и пойдём выслушивать речи о том, как неправильно мы живём.

— А ты?

— Мне надо сразу зайти поздороваться. Есть тут… Потом покажу.

— Не боишься найти себе приключения в старом пустом доме?

— Нет. Мне тут ничто не угрожает. Так что не переживай. О, и кота возьми! — она подхватила Дара с пола, буквально впихивая в руки Алексею. — Пусть мурчит.

Кот смерил Костянникова взглядом, но благосклонно кивнул, признавая его общество пригодным для своего пушистого величества. Даже извернулся и залез магу на плечо, устраиваясь там со всеми удобствами. Вянка довольно улыбнулась, хоть возмущаться зверь не стал. Нечего ему делать на фамильном кладбище. Да и Алексею нужно об этом как-то рассказать, что густой сад скрывает не только узкие дорожки и фонтаны, но и пару склепов и отдельных могил. Убедившись, что Дар за ней не побежит, Ярычевская двинулась к узкой лестнице, ведущей практически сразу к нужному месту. Только пару поворотов пройти, немного глубже в сад.

Магичка боялась, что не сориентируется с первого раза, всё-таки не так много времени она провела в этом доме, но характерный для магических захоронений холодок говорил, что она идёт верным путём. В тот раз она смогла обойтись без этого, только теоретически изучила приветственный ритуал. Если могильщики в загородном доме изучали души пришедших магов, то местным нужна была кровь, они искали подтверждения родства именно в ней. И руку придётся резать…

Вянка достала из сумки нож, примеряясь к ладони. Главное, не слишком глубоко, а то сама себе затянуть порез не сможет, а разгонять регенерацию с помощью магического резерва их ещё не учили. Медики, конечно, во многом делали это интуитивно, а вот всем остальным приходилось осваивать этот навык через кровь и слёзы. Ярычевская с шипением, стиснув зубы, провела лезвием по руке, ощущая, как голова плывёт не то от вида выступившей крови, не то от тихого, но отчётливого отклика магии от земли под ногами. В любом случае, она должна была удержаться. Даже в ОМУ на основах ритуалистики говорили, что можно позволить магии переломать тебе кости, но ни в коем случае нельзя терять сознание, иначе — смерть. Магичка же не собиралась знакомство с местными тенями делать последним обрядом в своей жизни.