Измененный

Мина Узумаки

На этот раз Эрике предстоит многому научиться, но так же узнать тайны, которые скрывает не только Хару, но и Коллекционер. После победы над Лилит девушка начинает тренировки с новым учителем, приобретает друга по имени «Звездочка», а так же встречается с загадочным воришкой древнего артефакта. Многие истории и неразведанные тайны ждут не только полюбившихся героев, но и самих читателей, раскрывая и запутывая с каждым новым разом. Может кто-то даже себя узнает?

Королевский замок

После победы над Лилит прошло не так много времени. Большую его часть мы посвятили тому, чтобы я сумела держать в руках холодное оружие и привести себя в норму. Тренировки начались с медитаций, потом перешли к тренировкам с катаной, которая была достаточно легкой.

Как только закончились первые тренировки, без иллюзий, Ирис прислала Барона с известиями, что протез готов и мне нужно лишь прибыть на место. Харуни сказал, что это будет очень больно и чтобы я не расслаблялась.

— Кстати, Хару, — он сел рядом. — Я о тебе мало что знаю. Откуда у тебя такая сила и вообще кто ты? Люди же так долго не живут. Эльф восьмидесятого уровня?

— Эльф восьмидесятого уровня? — Мальчик удивленно приподнял бровь. — Разве у эльфов есть уровневая система?

— Это так говорят на Земле, — блондин рассмеялся. — Так кто же ты? Тем более, ты говорил, что последние сто пятьдесят лет тебя звали Харуни. Кто дал имя?

— Ты меня просто завалила вопросами! — Я остолбенела. — Ты права, я не человек. Хотя и выгляжу как вы. Я сделан был еще когда во власти был первый Коллекционер. Хм… Кажется, сделали из одного из самых сильных материалов, но он просто преобразовался и, вместо стандартного набора, типа: превращения камней в золото, сделал сильнее изначальную задумку. С его помощью я могу так долго жить, хотя уже сам, как пять с половиной тысяч лет являюсь иллюзией.

— Философский камень, — он утвердительно кивнул. — Но это нереально! Его никто и никогда не создавал!

— В вашем мире, — поправил Харуни. — Раньше у меня было имя Рирото. Но имя кошмарное и не запоминающееся, поэтому я сменил его на Харуни. Кажется, слышал с вашего мира. Первый Коллекционер был тираном, его боялись, по большей части, кстати, Мелисса — тоже его творение. Но, помимо этого, он был гениальным алхимиком, никогда не сидел на месте и создавал новые артефакты, которые, в итоге, были запрещены и помещены отдельно ото всего и надежно спрятаны.

— То есть силу тебе дает философский камень? — Кивок. — Хорошо. Почему ты не пытаешься полюбить людей, но все равно меня взял в ученицы?

— Мне скучно, жить так долго, — я непонимающе посмотрела. — Философский камень притупляет все хорошие качества, делая практически невозможное. Мне все равно на людей и их жизни, но, если уже ты вызвалась со мной быть, то как-то не очень хочется терять игрушку.

— Для тебя все игрушки, поняла, — я вздохнула. — Надо идти, а то Ирис будет кричать.

Как и ожидалось, когда мы пришли, Ирис устроила «разбор полетов», возмущаясь тому, почему так долго. Девушка еще долго негодовала, говорила, что у нее не так много времени, а то Асуне взбрело в голову построить огромного трехголового пса, который мог бы плавать, летать и бегать, а им все разгребай.

Проходя мимо конструкции, над которой трудились механики, невольно вспомнила Ника. Но быстро отвлек Алан, который поприветствовал нас. Мужчина был гладко выбрит, в белой мешковатой рубашке, слегка приоткрытой, черных брюках и высоких сапогах, все так же с растрепанными волосами.

— Скучала? — Спросил он, улыбаясь.

— Конечно, — шутливо отвечаю. — Вижу у вас все в самом разгаре.

— Линоли, не надо! Нет! Линоли, он — не ты! — Послышалось откуда-то, и из-за дерева выбежал парень в длинном белом халате, на ходу пытаясь натянуть шлепок. — Линоли! Стой!

— У вас, как всегда, — следом за Аркисом вылетел растрепанный Илидан, а за ним — злая Каллисто. — А что случилось?

— Стой, кому говорю?! — Кричала девушка, бросив в одного свой кроссовок, от чего обувь попала по затылку бывшего главы повстанцев, и тот упал лицом в песок.

В целом сейчас дети были, как дети: бегали, радовались, ссорились, мирились. Как и было обещано Илин, они находились на берегу прозрачного океана, вода поблескивала на лучах солнца, теплый песок, вдоль около десятка небольших домиков, разнообразные деревья, за домиками расположилась мастерская, но, в связи с тем, что места все равно было недостаточно, механики переместились на пляж. Недалеко от мастерской находилась лаборатория Линоли. В отличие от двух отделов, дрессировщикам было куда проще: обучались птицы в природных условиях. Изо всех подземельников остался только Барон, и то тот носил специальные очки, чтобы не травмировать зрение птица.

Теперь же дрессуре поддавались разные птицы, которые могли находиться, как под землей, так и над ней. Большие напоминали грифонов, а маленькие даже сравнить не было с кем: драконья пасть, уши, как у амфибий, перепончатые крылья, как у летучих мышей, четыре небольшие лапы, без больших когтей и с небольшой чешуей.

Ирис позвала идти за ней в один из домиков. Войдя, поняла, что похожие видела только в фильмах, где люди круглый год жили на островах: крыши, у которых вместо черепицы, были огромные листья, связанные между собой и все сделано из дерева. Девушка позвала в одну из комнат, где уже все было готово к тому, чтобы подсоединять протез.

Харуни тут же вышел на улицу, чтобы не смотреть, видите ли, неприятно ему.

Раздевшись полностью до пояса, легла под простыню. Чуть позже подошла еще одна девушка-механик — Алиса. Обе девушки основательно подготовились к такому: принесли миску с водой, полотенце и, на всякий случай, обезболивающее. Как только препарат с обезболивающим проглотила, началось.

Больнее всего, когда подсоединяли к нервам. В этот момент думала, что не выживу. Терпела, как могла, даже обезболивающее плохо помогало. Девушки сглотнули, переглянулись и попросили найти в себе силы, чтобы вытерпеть. На счет «три» резко соединяют, вызывая онемение по всему телу…

— Эрика, — открываю глаза, когда боль уже утихла. — Жива. Я переживала. Думала, что все плохо закончится.

— Попробуй пошевелить левой рукой, — мутно соображаю, пытаясь осознать происходящее, и машинально выполняю сказанное. Секунда и чувствую, как сгибаются пальцы левой руки, да и сама она.

— Он не разлетится? — Спрашиваю, привставая, пока Алиса принесла воды и придерживаю правой рукой простынь.

— Я тебе разлечусь! — Крикнула Ирис. — Только попробуй! Я два месяца над ней потела! Протез не будет покрываться ржавчиной, даже если ты выстираешь его в самой соленой воде, он устойчив к повреждениям, даже если тебя занесет в космос, он будет в порядке. Только учти, что, если ты все-таки его разгромишь, я тебя найду.

— Ладно-ладно! Я тебя поняла, Ирис, буду осторожна.

— Ну, как там? — Спросил Харуни, войдя. — Уже все?

— Да, — ответила механик. — Осторожно, Эрика, осторожно!

После того, как рука была готова и ею можно совершенно спокойно пользоваться, мы продолжили тренировки. Блондин давал нагрузки побольше и теперь надо было выходить из ситуаций быстро.

Первое место, которое создал Харуни, стала арена. Мальчик сказал, что время неограниченно, но будет десять раундов, которые нужное пройти. Там уже кого только не было: гладиаторы, разнообразная нечисть, дикие животные, некоторые оказались даже ядовитыми.

После пройденной арены, он дал день на передышку, пока подготавливал новые задания. Рука хорошо функционировала, была удобна в использовании, да и вообще не было ощущений, что она — протез.

Надо было постоянно держать себя в форме, в случае чего. Хару все время наблюдал за тем, как выполняются задания, нарушить правила его «игры» было опасно для жизни и мне это прекрасно было известно.

Цербер был отправлен обратно восвояси, чтобы не портить тренировки. Трехголовый пес скулил и наотрез отказывался, но, в итоге, его насильно заперли в мифологию. Думаю, его хозяин обрадовался возвращению питомца.

Пока я сидела на траве и думала о своем, подошел блондин. Мальчик внимательно изучал что-то, что было известно только ему одному, а после позвал за собой. Встав, даже не предполагала куда идем, хотя и слегка напряглась. От него мало когда можно ожидать чего-то хорошего, одни неприятности.

Пока шли, Аминтелиец на ходу принял взрослую форму. К чему бы это? Теперь он выглядел совершенно по-другому: белые с контрастирующими красными прядями короткие волосы, топорщащиеся в разные стороны, ближе к шее было три косички, почти доходящие Хару до пояса. Длинные белые ресницы, алые, по форме напоминающие кошачьи, глаза, коричневая безрукавка с пушистым воротником, под ней обтягивающая футболка, джинсовые штаны, черные высокие сапоги со шнуровкой и золотыми узорами и короткие черные перчатки. Не обратить на него внимания было тяжело, потому что вся одежда сильно выделялась на фоне молочной кожи.

— Ты во мне дыру прожжешь, — спокойно сказал он.

— Просто это так необычно! — Воскликнула я, продолжая рассматривать Харуни. — То ты был маленьким мальчиком, который веселился со всего подряд, а здесь высокий, серьезный.

— Поэтому я и предпочитаю детскую форму, в ней удобно, — мы остановились. — Следующее испытание будет весьма интересным.

— А? — Осмотрев местность, ничего не поняла: пустырь. А испытание где должна пройти?

— Ты создашь иллюзию?

— Угадала, — блондин вытянул руку, щелкнул пальцами и в мгновение, вместо пустыря появилась асфальтированная дорога, а рядом с нами — два черных спортбайка. — Все проще некуда: нам нужно доехать до конца. Пока что твоя задача — научиться пользоваться рукой.

— Стоп, я же умею! — Он рассмеялся. — Что?

— В отличие от всего тела, твоя левая рука — протез, а потому быть с ней еще та проблема. Все, что создаю я — это одна огромная иллюзия высшего уровня. Каждая клетка твоего тела поддается ей, и ты думаешь, что дорога и все, что ты видишь — реальность. Но правда в том, что правды нет.

— Я запуталась, — будь я роботом, то все болты вылетели бы. — Что ты конкретно хочешь сказать?

— Левая рука не поддается иллюзиям любого уровня, потому что, не смотря на то, что была подсоединена к нервам, все равно воспринимает реальность такой, какая она есть. Ты ведь не чувствуешь ею ветра?

— Как только ты сказал, я обратила внимание, — действительно, внутри иллюзии ветер был очень даже неплохой, но в реальном мире сейчас его не было. — Разве это не потому что она металлическая?

— Но подсоединена к нервам, — он ухмыльнулся. — Этот мир не такой, каким вы его представляете и знаете. Земля сильно отличается от других планет и ваше измерение не исключение. Все восприятие, все, что вы делаете здесь, совершенно по-другому работает, — он прикоснулся к протезу.

— Тепло, — это все равно было слишком тяжело для понимания.

— Все измерения, вселенные и планеты функционируют по-разному, они не имеют конкретно заданной одной единой гравитации, законов и общего устоя, — мы залезли на спортбайки. — Это одно из тех измерений, где все действует по-своему: если у тебя заменена какая-то часть тела — у нее уже имеется «иммунитет» к иллюзиям. Замени глаз — увидишь реальность.

— Кстати, а разве ты не должен быть холодным? — Это правда, если вспомнить, что он — ходячий философский камень. — Ты же должен быть иллюзией.

— Когда ты способен из камня делать золото, — парень жестом показал надеть шлем, — поддерживать свое тело — проще некуда. Хотя, если быть честнее, то я изначально был ребенком, а никак не какой-то странной субстанцией. Это уже после стал таким.

— Я снова запуталась! — Что же все так тяжело?! — Ты же говорил, что Коллекционер тебя создал!

— Наполовину, — мозг начал кипеть. — Философский камень, конечно, штука сильная, но не способна создать человеческое тело и душу. Когда я попал к нему в руки, как одна из подопытных крыс, то никак не был связан с этой странной штукой. Я практически не помню после того, как к нему попал, лет сто. Человеческое тело, к сожалению, имеет не бесконечный запас ресурсов, поэтому я уже, как пять с половиной тысяч лет практически мертвец. Если бы не это измерение и не Илин. Хватит обо мне, поехали.

— Мы никакую зверушку не поймаем? — Неуверенно спросила я, включая зажигание.

— Нет, просто будь готова ко всему.

Мы отправились в путь. По дороге действительно не было ни драконов, ни львов с тиграми, ни каких-то аборигенов. Спустя десять минут после старта, иллюзия исчезла и мы поехали по скалистой дороге. Как у него получалось так делать — неясно.

Харуни ехал впереди, пока я следовала за ним. Из-за количества камней, встречающихся на дороге, парень привстал и набрал разгон. Казалось, что нет ничего, что он не умеет. Пожалуй, был один недостаток: притупленные «хорошие» качества. Блондин уверенно управлял спортбайком, даже трамплины из случайных камней казались мелочью. Мне же пришлось его догонять, лавируя.

Миновав скалистую дорогу, выехали в долину. После победы над Лилит Илин решила преобразовать это измерение в более живое, создав не только океан, песок и прочее, но так же леса, долины, скалы и прочие природные объекты.

И все же интересно, куда мы едем? Вряд ли на курорт. Может это какая-то тренировочная площадка? Или специально созданная иллюзия? Будут ли там монстры?

Проезжая по долине, заметила, что даже появились жилища для людей. Или других существ, что не было особо важным. Пока же все пустовало. Когда же, с помощью «импровизированного трамплина», пришлось перепрыгнуть достаточно глубокую реку, не удержала управление, когда приземлялась, и спортбайк полетел в одну сторону, а я проехалась боком по земле. Хару остановился и подошел.

— Подымайся, еще не долго, — парень подал руку.

— И все-таки у тебя есть хорошие качества, — я отряхнулась и подошла к спортбайку.

— Они притуплены, а не совсем атрофированы, — как только подняла его и залезла, Аминтелиец тоже сел на свой.

— Куда мы вообще едем? Бензина хватит?

— Эти байки не работают на том, что ты говоришь, — верхом на байке блондин выглядел довольно-таки неплохо. — Они работают с помощью воздуха. Когда ты включаешь зажигание, внутри срабатывает воздушная турбина и производится работа самого мотоцикла. Может быть, когда-нибудь отправимся к тебе на родную планету, хоть посмотрю что такое «бензин».

Улыбнувшись, мы снова отправились в путь. Как-то теперь даже не сильно подходило имя «Харуни». Думаю, «Рирото» подошло бы больше. Проехав долину и выехав на дорогу, ехали уже по пустырю.

Поворачивая и набирая разгон, ныряем в лесную чащу. Это было наихудшим решением. Приходилось ехать так, чтобы максимально близко опуститься к рулю. Не успела сообразить, как слева пропустила ветку, которая с легкостью могла ударить по протезу.

И вправо же не могу отъехать. В итоге даже не почувствовала удар. Видимо, это была иллюзия Хару.

Выехав из леса, проезжаем еще пару километров и резко тормозим. Выключив зажигание и сняв шлем, осматриваюсь: перед нами предстает огромный обветшалый особняк, перед которым была высокая трава, видимо это газон, истоптанные дорожки и в центре находится фонтан без воды. Кажется, во всех особняках должен быть фонтан.

Оставив спортбайки, проследовала за парнем. Он уверенно шагал по дороге. Создавалось впечатление, что он прекрасно знает местность. Хотя, за столько лет, и я бы выучила все, что хочешь и исследовала каждый уголок, но все равно интерес брал верх: почему именно сюда?

— Хару, что мы здесь делаем? — Пройдя мимо фонтана, увидела на дне какую-то монету и остановилась.

— Мы приехали тренироваться, — только собираюсь ее взять, блондин берет руку. — Не стоит. Если не хочешь в скором времени оказаться призраком каким-нибудь, и то, это в лучшем случае.

— Мне предстоит побегать по особняку? — Спросила я, догоняя его.

— Это не особняк, просто половины уже нет, — мы подошли к дверям. — Это старый замок. Здесь много разных неприятных «знакомых». Под «знакомыми» я подразумеваю не крыс, а — химер.

— Что нам надо сделать? — Открыв тяжелые двери, входим во внутрь.

— Тебе — выжить, пока я не найду то, что надо, — Харуни тут же засвистел. — Отвлеки питомцев.

— Что?! Ты издеваешься?! Хару, не подставляй меня! Это нечестно! — Он подошел, взял меня за подборок и легонько чмокнул в губы, выбив из колеи.

— Я потом все расскажу, — вручив в руки бейсбольную биту, исчез.

— Это что за приколы?! — Закричала я, но в ответ послышалось злое рычание. — Зря я это сделала.

Из-за того, что сам замок был огромен и все окна плотно зашторены, единственным источником света служил вход. Кажется, меня здесь не сильно рады видеть.

Присматриваясь к темным участкам, услышала, как в зал бежит какое-то существо. Не услышать его было просто нереально! Такое ощущение, что бежит огромная лошадь.

Со ступенек начала спускаться еще одна химера. Хвост-змея, мощные лапы, огромные драконьи крылья и очень злое рычание. Встреча с мантикорой не предвещает ничего хорошего. Из одного из коридоров выскочил кентавр, который тоже не был в восторге от моего присутствия.

Как-то против них двух у меня шансы резко упали до плинтуса. Мантикора осторожно начала подходить, от чего холодело, а кентавр тут же ринулся вперед. Мужчина-конь стал на дыбы и чуть не затоптал копытами, если бы я не отпрыгнула в сторону.

Теперь еще и химера понеслась вперед. Врезав со всего размаху по морде животного, беру первое, что под руку попадается, и бросаю в кентавра. Пока лев с хвостом змеи пытается прийти в себя, а мужчина разбивает, видимо, торшер, что есть силы, бегу куда — нибудь. Я не полубог, чтобы драться с ними!

Спотыкаясь, падаю на пол, поранив руку и ногу. Пока встаю, сверху налетает химера, поваливая на пол. Чтобы еще немного пожить, когда она открывает пасть, закрываюсь битой. Существо, не мешкая, разгрызает ту на две части, даже не напрягаясь, и рычит прямо мне в лицо. Запах просто кошмарный.

Как только мантикора замахивается лапой, хватаю за нее протезом и откидываю в сторону, а после пытаюсь подняться. Слышу стук копыт кентавра, еще и первый враг готов съесть на закуску. Как бы мне его жалко не было, но надо выжить, а потому заезжаю животному по морде и, пока один лежит в нокауте, а второй — ищет, рысью бегу дальше.

Торможу и прячусь за угол, пытаясь перевести дыхание. Ориентируюсь на слух. Кентавр пытается найти, но, в отличие от мантикоры, в темноте ему видеть куда проблематичней, что как раз на руку.

Как только он уходит, тихо пробираюсь дальше по коридору. Но это были не все жители этого замка. Останавливаюсь, как только слышу шуршание. Из-за того, что глаза привыкли к темноте, вижу, как из одной из комнат выходит наполовину дракон, наполовину собака. Длинный чешуйчатый хвост, большие крылья, но тело собаки.

За ним из недр комнаты появляется грифон, таща за собой что-то. Как только оно появляется в поле зрения, то понимаю, что это «что-то» напоминает широкий и высокий прозрачный тубус. Приглядевшись, увидела, что там находится, что ни есть, самая настоящая русалка. Девушка, видимо, спала, поэтому практически не двигалась.

Только троица скрылась из виду, тихо пробираюсь дальше. Как же мне не нравится это здание, хоть убей. Откуда здесь вообще столько химер? Должен быть кто-то, кто создал их. В мыслях промелькнула мысль о Харуни. Все возможно.

Пока проходила, внимание привлекла большая деревянная дверь с золотыми узорами. Попытавшись открыть ее максимально тихо, вошла в комнату. Света не было, поэтому пришлось пробираться к окну, чтобы открыть занавески. Как только взялась за ткань, поняла насколько здесь много пыли.

Прикрыв второй рукой нос, резко одергиваю их. Свет проникает в комнату, понемногу, освещая ту. Отряхнувшись от пыли, осматриваю комнату: высокий потолок с плохо различимым барельефом на нем, возле окна большая кровать с занавесками, на которой все уже было покрыто хорошим слоем пыли, люстра из дорого хрусталя, посреди комнаты выцветший со временем ковер. Возле второй стенки расположился открытый орган, с рядом стоящей скрипкой, а с левой стороны находилось какое-то полотно. Взяв ткань, стаскиваю ее вниз, и взору предстает картина в позолоченной рамке, где-то уже даже с плесенью, а на самом произведении искусства изображена семья.

Увидев ее, застываю в немом шоке. По спине пробегают мурашки, а в жилах стынет кровь. Почему-то стало не по себе от самой картины, да так, что комок в горле застрял. Женщина с аристократическим профилем, будто умелый скульптор ее сделал из гипса, уделяя внимание даже наименьшим деталям, вьющиеся черные волосы, приподнятый подбородок. На ней красовалось длинное платье красного цвета, рукава и декольте которого было сделано из прозрачной ткани. Рядом мужчина с каштановыми волосами, в старинном костюме, на ногах которого находилось дитя. Но почему-то именно в этот момент показалось, что дитя было каким-то неживым.

Конец ознакомительного фрагмента.