Дом на перекрестке

Милена Завойчинская, 2013

Думала ли Вика, что заброшенный дом, полученный в дар от незнакомки, прячет в своих «шкафах» не скелетов и призраков, а древних магов, оборотней, фамильяров, демонов, водяных и даже… загадочных лиреллов. Ведь дом-то стоит на перекрестке миров. Загадочный суженый, ищущий ее среди миров, и титул, полученный в другом мире… Способности, проснувшиеся в крови… Сколько еще сюрпризов впереди? Но что делать – дар получен, из предыдущей квартиры выселили, пора вступать в права Хозяйки, приниматься за уборку и наводить порядок, сначала в доме, ну а потом и в других мирах…

Глава 6

Я в задумчивости вышла из ванной, решая, что же нужно сделать. Машинально мазнула взглядом по коту. Я уже и забыла про этого мелкого шкоду, а ведь он что-то вещал про то, что якобы само открылось. И имя ещё…

— Эй, животное, — позвала его, и он прижал уши, вспомнив, что вообще-то его должны за что-то наказать.

— Я не животное, а фамильяр! — Наглый характер промолчать коту не дал, но и приближаться ко мне он не спешил. А Тимар за его спиной только тихо хмыкнул.

— Да не бойся. — Я улыбнулась. — Давай всё-таки имя тебе дадим? Неудобно ведь так обращаться к тебе. Раз ты выбрать не можешь, я тебе дам имя сама. Филимо́н. Как тебе?

— Филимон? — Кот покатал имя на языке.

— Угу. Сокращенно Филя, Филечка, Филька. Мне почему-то кажется, что оно тебе подходит. Какое-то оно такое чёрное и пушистое на вкус.

— Филимон… Филя… — Фамильяр ещё мгновение подумал. — Ладно, мне вроде нравится.

— Вот и славно. А теперь давай вернёмся к тому разговору, который перебил водяной. Что там само открылось? Расскажи подробно!

— Да я хотел об неё почесаться, навалился, а она — скрип и открылась, — выдал Филимон.

— Кто она? — вмешался Тимар.

— Ну как кто? Дверь.

— Филь, какая? Ты попонятнее объясни! — Я потёрла лоб. Что-то голова разболелась с этими общениями.

— Как это какая? — Филя всплеснул лапами. — Я же говорю, дверь. Та, которая заперта была, на втором этаже. Я на неё навалился, а она приоткрылась. Но я внутрь не входил, ты не думай.

— Вот как? — Я быстро взглянула на Тима. — Идём?

Дверь, про которую мы с Тимаром уже и забыли — так увлеклись забором и облагораживанием участка, — сейчас была немного приоткрыта. Я потянула её на себя, ключ оказался вставленным в замочную скважину изнутри.

— А вот и ключик! — Я аккуратно вынула его и вставила, но уже со стороны коридора. Заглянула внутрь.

А там оказалась лестница наверх. О как! А как это, кстати? Тут что, ещё и третий этаж есть? Входить и подниматься по лестнице я не спешила. Очень уж там было грязно, и всё затянуто паутиной.

— Тимка, — обернулась я к оборотню, топтавшемуся за моей спиной, — сходи, а? Я пауков боюсь, а тут паутины куча. Брр! — Меня передёрнуло. — И давай сразу по мере поднимания наверх ты будешь всю её сметать?

— Ну ты даёшь! — Тимар фыркнул. — Водяного не испугалась, а пауков боишься.

— Они такие мерзкие, эти их лапы… И паутина, фу, гадость! — Я смущённо рассмеялась. — Давай ты всю эту мерзость прямо сразу в пылесос? А я за тобой следом пойду.

Тимар философски пожал плечами, пробурчав под нос что-то типа «все девушки странные», и отправился за пылесосом. А я в который раз порадовалась своему выбору — пылесос у меня такая же адская машина, как и пароочиститель. Засасывал так, что я щётку потом от пола с трудом отрывала.

Вот такой вереницей мы и отправились по лестнице вверх. Впереди — Тимар с включённым пылесосом, за ним — Филимон и последней — я. Лестничных пролётов оказалось два. Причём у нас было стойкое ощущение, что мы поднимаемся в башню — такой узкой и крутой оказалась эта лестница. Да и последний раз ходили по ней бог знает сколько лет назад. Пауки тут постарались на славу. Всё было не просто в паутине, а вот как в фильмах ужасов показывают: паутина висела полотнами, от пола до потолка, от стены до стены. Сама бы я сюда точно не полезла ни за что на свете. Но, ступая по уже очищенному пространству, только брезгливо сглатывала, глядя на колышущиеся на сквозняке серые полотнища. Какая мерзость!

Тимар остановился, выключил пылесос, и я выглянула из-за его плеча. Огось! Мы пришли в комнату, которая, как я и предполагала, находилась в башне. Или, точнее, башенке, так как лестница была недлинная. Круглая комната метров двадцати, высокий сводчатый потолок, три стрельчатых окна по периметру, одно из них — от пола до потолка — открывалось на балкончик с коваными перилами. Стены обшиты светлым деревом, пол тоже деревянный, но тёмный, почти чёрный. На стене — старый гобелен, выцветший и покрытый пылью настолько, что понять, что на нём изображено, невозможно. У одного окна — письменный стол, кожаное кресло. Рядом высокий узкий книжный шкаф со стеклянными дверцами. С потолка свисает хрустальная люстра на цепи, а с люстры — клочья паутины. Собственно, она была здесь везде, так же, как и на лестнице, поэтому входить в комнату я не торопилась.

А завершала увиденный нами интерьер кровать у стены. Старинная, под вишнёвым балдахином. Точнее, когда-то он был вишнёвым, а сейчас и не поймёшь, какого он цвета, столько на нём было пыли. Пространство между столбиками, удерживающими балдахин, тоже в паутине, и меня в очередной раз скрутило от отвращения. На самой кровати, застеленной покрывалом в цвет балдахина, лежало что-то крупное и продолговатое, накрытое полотном. С порога понять, что это, было невозможно — видно только, что на покрывале осел толстый слой пыли, и, откровенно говоря, мне даже страшно было представить, сколько её поднимется, если это покрывало снять.

— Ого, — нарушил тишину Филимон. — Какая интересная башенка.

— Угу, — промычала я. — Тим, давай переоденемся и попробуем тут разобраться? Только нам надо на волосы что-то повязать и на лицо, а то задохнёмся.

— Это точно… — Оборотень тоже брезгливо поморщился. — Тут надо все тряпки сразу или выкидывать, или выносить на улицу и уже там выбивать и пылесосить.

И вновь мы принялись за уборку. Пока Тимар пылесосил и убирал паутину, мы с Филькой ждали на пороге. Потом оборотень добрался до кровати, и тут уже вошла я.

— Ну что, взялись? — Мы с Тимом потянули балдахин с двух сторон и, насколько могли аккуратно, стащили его вниз.

Пыль взвилась столбом, и кот на пороге закашлялся.

— Эй, поаккуратнее там, — пробурчал недовольно.

— Филь, не лезь со своими советами, — злобно шикнула я. — И так стараемся не пылить.

Истлевший бархатный балдахин, который чуть не рассыпался в наших руках от старости, мы скатали и засунули в большой мешок, который оттащили к двери. Тим снова пропылесосил, и мы, кивнув друг другу, взялись за полотно, которым была накрыта кровать. Сдёрнули, и я, взвизгнув от неожиданности, отпрыгнула назад, а Тимар проворчал под нос какое-то ругательство.

Полотнище упало на пол, взметнув столбом пыль, и, пока она медленно опадала, мы в немом изумлении смотрели на кровать. А там лежал крупный высокий мужчина в чёрных брюках и рубашке, которая когда-то была белой. Светлые волосы, длиной до самых пят, в беспорядке разметались по покрывалу. Руки сложены на груди, как у покойника. Спокойное лицо можно было назвать красивым — волевой подбородок, высокие скулы, брови и ресницы немного темнее волос. Породистый такой облик, не смазливый, но определённо привлекательный. Глаза закрыты. И весь он — и лицо, и волосы, и одежда — был припорошен вездесущей пылью. Похоже, даже полотнище, укрывавшее мужчину, не спасло от неё.

А вот и труп в подвале, о котором говорила в своё время на форуме Авантюристка. В данном случае не в подвале, но от этого не менее страшно. И волосы светлые… А вдруг это его призрак являлся мне тогда и вовсе это и не сон был? Ужас!

— Тим… — Я перешла на шёпот. — Он мёртвый?

— Не знаю, — сглотнул он.

— Тимочка-а-а, — протянула я. — А ты сможешь проверить? Я боюсь к нему подходить.

Тимар как-то жалобно взглянул на меня, и мне даже стыдно стало. Блин, взрослая девица, а заставляю пацана идти проверять, живой этот мужик или нет. Ни стыда ни совести. Оборотень переминался с ноги на ногу и идти тоже не спешил.

— Филимон. — Я обернулась к фамильяру. — Филя, ты у нас единственное волшебное существо. И ты тут единственный взрослый мужчина, хоть и кошачий. Проверь, а?

— А чё сразу я? — Кот, похоже, тоже не горел желанием осматривать труп и попятился назад.

— Филь, ну должен же ты хоть что-то делать. Мы вот с Тимаром грязь всю убрали. А завтра нам ещё к водяному идти, помогать пруд чистить.

— Вот вечно так… — пробурчал он недовольно. — Как сметанки мне налить, так попа, видите ли, толстая, а как трупы проверять, так я единственный взрослый мужчина.

— Хорошо, уговорил. Получишь целую пачку сметаны сегодня. — Я чуть улыбнулась и с опаской покосилась на спокойно лежащего мужчину.

Филимон, бурча что-то под нос, прокрался к кровати. Встал на задние лапы и с осторожностью понюхал плечо мужчины. Затем вспрыгнул на подушку, понюхал его лицо. Приложил одну лапку к шее — там, где обычно бьётся жилка. Потом этой же лапкой приподнял мужчине веко и заглянул. Как он это сделал лапой — всё же кот, — я не знаю, но сделал.

— Филь, ну что там? — Я не выдержала первая.

Тимар за то время, что Филимон обследовал тело, подошёл ближе и сейчас стоял у кровати. А вот я приближаться не спешила.

— Спит он. Представляете? — обернулся к нам фамильяр.

— Как — спит? — не поняла я.

— Ну как? Обычно. Живой он и спит.

— И что нам теперь делать?

— Что-что, — пробурчал кот, спрыгивая с кровати и громко чихая. — Выкидывать все эти тряпки. А мужика мыть и переодевать. Можете ещё волосы ему подрезать — вон как отросли, видно, не один год спит.

— Да ё-моё! Не пойму: я что — клининговая компания? Почему я вечно должна что-то отмывать и чистить. Достало уже! — психанула я.

Подошла к кровати, с опаской потянула спящего мужчину за ворот рубашки, чтобы рассмотреть, что за цепочка у него на шее поблескивает. А ворот так у меня в пальцах и остался — ткань вся истлела и, пока её не трогали, сохраняла форму, а от прикосновения расползлась. М-да. Страшно представить, сколько же времени он тут лежит! И явно сон это не простой. Ведь ни один человек не проспит столько времени, чтобы на нём истлела одежда. А мужик-то вон какой, вполне хорошо сохранившийся, на вид ему не больше тридцати.

— Так, ладно. — Я повернулась к притихшему Тимару. — Давай мы сейчас всё тряпьё выкинем к чёртовой бабушке, иначе здесь задохнуться можно. Товарища этого пока оставим тут, только накроем чистой простынёй. Раз он спит, то денёк-другой ему погоды не сделают. А потом решим, как с ним дальше поступить.

Именно так мы и сделали. Загрузили в мешки и вынесли вообще все тряпки, какие были в этой комнате. Мужика пришлось на постели перекатывать, чтобы вытащить из-под него пыльные истлевшие постельные принадлежности. Одежду его мы тоже выбросили, потому что в процессе перекатывания под нашими руками она развалилась.

А ничего так фигура у этого «спящего красавца»… Даже больше чем просто ничего — очень даже чего! Рельефные мышцы привлекали внимание и вызывали непристойные мысли. Широкие плечи, длинные ноги, узкие бёдра, кубики на животе. Так, стоп! Что-то не туда мои мысли уходят.

Вместо матраса, который тоже вытащили из-под мужчины и сбросили с балкона, мы постелили пуховое одеяло, а его самого скромно прикрыли простынкой. Причём делать это пришлось Тимару, а то мне неловко было. Всё же спит мужик, причём незнакомый совсем, а подштанники-то его истлели вместе с брюками. Самого бы его ещё отмыть, но это же надо тащить его вниз, а потом куда-то сгружать… Поднять его обратно в башню — да мы пупки надорвём! Это ж какая туша неподъёмная, даже на вид…

Так что смахнули мы с красавчика этого спящего пыль, прикрыли простынкой, да и оставили дальше почивать.

— Ну что, народ, — заговорила я, когда мы перебазировались в кухню, — что делать-то будем? И какие у вас есть идеи насчёт того, что это за мачо у нас там наверху дрыхнет?

За окном уже совсем стемнело, поэтому мы собрались поужинать. Филька ел свою честно заслуженную сметану, а я варила пельмени, ибо ни на что другое сил уже не было. Устала до дрожи в коленках.

— А чё тут думать? — подал голос Филимон, оторвавшись от сметаны. — Будить его надо. Раз спит, значит, просто заколдован.

— Страшно будить. — Я улыбнулась. — А вдруг это вампир? У нас в сказках они именно вот так и спят где-то, а потом — чпок, просыпаются, и всё. Конец света в отдельно взятой локации и горы трупов.

— Вика! — Тимар рассмеялся. — Ты что! Вампиры с крыльями. Это точно не вампир.

— Ага, не вампир… А чего он тогда в паутине и со сложенными на груди ручками лежит?

— Ты лучше, Хозяйка, скажи, как ты его будить будешь? — снова заговорил кот.

— Филь, зови меня по имени, ну я же просила. Я себя ужасно глупо чувствую, когда ты меня называешь Хозяйкой. Да и вообще… — Я помолчала. — Слушайте, а что, если этот тип и есть настоящий хозяин дома? Мне тогда съехать придётся?

— Не-а, — снова отозвался Филимон. — Тебя дом признал. Ты хозяйка. Да и водяной не просто так пришёл — значит, и все прочие знают уже, что именно ты тут главная.

— Вик, ты не переживай раньше времени, — проговорил Тимар. — Там наверху книги какие-то есть. Давай мы их потом почитаем. Мужика этого разбудим. Вот всё и выяснится.

— И тогда мы возвращаемся к вопросу: как его будить? Нет, я, конечно, сказки читала. Но там была Спящая красавица, и целовал её принц, который потом на ней женился. А я как бы не принцесса, он не красавица, и замуж за него я выходить не собираюсь. Да и целовать мне его не хочется.

— Ну и не выходи. Насильно же тебя никто не поволочёт под венец, — пожал плечами Тим.

— Но пункта, что целовать я его не хочу, это не отменяет.

— Ой, да что тебе, жалко, что ли? — опять влез Филя. — Подумаешь, чмокнешь его, и всё.

— Не хочу! — Я надулась.

— Почему? Он вроде симпатичный по человеческим меркам. — Кот непонимающе взглянул на меня.

— Ну… симпатичный, это да, спорить не буду. Но всё равно, как-то это неправильно. Найти на чердаке какое-то спящее мужское тело и целовать его. Фу! А ну как решит, что я к нему пристаю?

— А мы с тобой рядом постоим, ты не переживай. А если он проснётся, мы ему объясним, что этот поцелуй только ради побудки.

— Гм. Ладно, ну его. Потом придумаем. А сейчас… Тимка, дай-ка мне картинку, которую ты выбрал для своей комнаты.

После ужина я прошла по комнатам и разложила там картинки из журналов. Тимар выбрал себе интерьер в стиле хай-тек, так он ему понравился. Для гостиной я тоже отобрала несколько картинок. Чтобы непременно был камин, люблю живой огонь. А всё остальное планировалось в смешанном стиле — вариации на тему осовремененной классики, но с элементами модерна. Цветовая гамма — чёрно-белая. Чтобы мебель немаркая — всё же гостиная, — но в целом чтобы светло было. А вот со своей будущей комнатой я долго мучилась. Всё не то было. А потом я нашла и отложила несколько картинок. Если Дом сможет всё это сделать, я буду жутко рада.

— Домик. — Я прижалась щекой к стене в своей будущей комнате. — Если у тебя получится и хватит магических сил, сделай нам, пожалуйста, комнаты как на картинках. Но если не сможешь, ничего страшного. Мы тогда сами купим мебель. Правда, все комнаты обставить у меня денег не хватит. — Я погрустнела.

Деньги на счету стремительно таяли. А учитывая, что я по-прежнему безработная, вопрос о том, на что жить дальше, скоро встанет ребром.

Утро началось рано. Мы с Тимаром немарко оделись, я ещё и купальник надела под камуфляжные штаны и футболку, нагрузились необходимыми вещами и собрались к водяному. В воротах в Ферин я замерла на пороге. Как-то страшно мне было выходить туда. Одно дело — знать, что он, этот мир, существует за забором, а совсем другое — идти туда, оставив дом. Боязно как-то.

Но всё же вышла и, стараясь держаться поближе к Тимару, огляделась. Дом мой в Листянках находился в удалении от прочих. Особняком так. Все остальные дома видно, к ним шла дорога, но в то же время ни одного близкого соседа. Кстати, о соседях. Надо бы всё-таки сходить на разведку и познакомиться с народом в Листянках. Всё же я теперь вроде как тоже жительница этого славного места.

За этими мыслями я и не заметила, как мы углубились в лесок, шагая по тропинке. Лесок был совершенно обычный, такой же, как и на Земле, поэтому воображение ничем не поражал. Я только периодически срывала ягодки земляники, которая росла по сторонам от тропинки.

— Тим, а ты грибы собирать умеешь?

— Конечно, умею. А что тут сложного?

— А сможешь сходить набрать? Супа грибного ужасно хочется…

— Так рано ж ещё для них. Весна. — Он развёл руками.

— Упс. Мне это в голову не пришло. Тим, я же городская жительница. Мне всё это проживание в отдельном частном доме, с участком земли, да ещё и с вами, в новинку. Никак не привыкну и не осознаю, что всё это по-настоящему. Ладно, куплю замороженных грибочков в магазине.

За разговорами мы незаметно дошли до места. Деревья расступились, и мы вышли к пруду. Оказался он не таким уж и маленьким, как я надеялась, но действительно ужасно грязным.

— Да-а-а… Придётся поработать… И где водяной?

Только я произнесла эти слова, как вода у берега булькнула и показалась голова нашего вчерашнего гостя.

— Тут я. Вас поджидаю. Что делать, Хозяйка?

— Для начала перестать называть меня Хозяйкой. Обращайся по имени — Виктория. А дальше… Я почитала, что написано по поводу очистки водоёмов. Короче, водяной. Мы тут принесли контейнеры и совок для тебя. Ты давай на дне загружай в них ил и грязь и тащи наверх. Мы будем оттаскивать всё это в сторонку. Потом наломаем берёзовых и ивовых веток, свяжем в веники и закрепим их по периметру. Ещё я принесла несколько бутылочек зелёнки — зальём её.

— А зелёнка — это что? — Водяной нахмурился. — Ты и вчера про неё говорила. И зачем её заливать?

— Эм-м, ну, это злых микробов убивать будем. Слушай, — я смущённо нахмурилась, — я ж тебе сразу сказала, что в этом вопросе ничего не понимаю. Вот что прочитала в интернете, то и делать будем.

Этим мы и занялись. Оборотень дал водяному глубокий совок и два контейнера с крышкой, в которой дополнительно открывался ещё один отсек, и объяснил, как этим пользоваться. Чтобы не перепачкаться в грязи, пришлось раздеться. И пока водяной наполнял очередной контейнер илом, мы с Тимаром вязали берёзовые веники и пучки из веток ивы. Наполненные контейнеры оттаскивали в лес и вываливали в какую-то яму. И так весь день, с перерывом на обед.

К вечеру я даже спину разогнуть не могла. Болело всё тело, даже те мышцы, о существовании которых я и не догадывалась. Было вынесено нереальное количество грязи и ила, все веники расположены по кругу и опущены в воду листвой вниз.

— Всё, ребята. — Я в изнеможении упала на траву. — Бобик сдох. Я больше не могу…

— Виктория, а завтра придёте? — Водяной до пояса высунулся из воды и сочувственно меня оглядывал.

— Ох, водяной… Если я завтра смогу встать с кровати и доползти хотя бы до ванной — это будет чудом. У меня всё тело болит.

— А давай я тебе лекарство дам? Всё же из-за меня…

— Давай, — продолжая лежать на спине, я лениво повернула голову в его сторону.

— Тимар, дай-ка мне вот эти бутылочки. — Водяной кивнул на пустые пузырьки от зелёнки и бутылку из-под холодного зелёного чая.

Забрав их у оборотня и прихватив совок, водяной нырнул и какое-то время отсутствовал. А я так устала, что мне даже неинтересно было, зачем ему понадобилась эта тара. Минут через пять он вынырнул.

— Вот, Виктория. — Он положил на берег два флакончика от зелёнки и пластиковую бутылку. В них была налита вода. — Сначала примите ванну, в которую добавьте воду вот из этих флаконов. — Зелёный палец ткнулся в крошечные бутыльки. — Полежите в ней, это мёртвая вода. Снимет всю мышечную боль. А потом воду слейте и вторую ванну примите вот с этой водой. — Палец переместился на пластиковую бутылку. — Это живая вода. Завтра будете в полном порядке.

— Живая и мёртвая вода? — Я даже села, кряхтя и постанывая. — Правда, что ли? Я думала, это только в сказках такая бывает. Хотя, что это я… Водяные и оборотни тоже только в сказках. — Я улыбнулась под насмешливое фырканье своих собеседников.

— В моём пруду два ключа бьют. Только засорились давно, и не добраться до них было. Еле откопал сегодня. — Водяной облокотился о берег и подпёр голову руками.

— Ну… Спасибо, надеюсь, помогут. Тим, дай руку, а? Я сама не встану.

— Не сомневайся, Виктория, — водяной хмыкнул. — Я бы вам предложил искупаться, чтобы грязь смыть, но вы ещё больше запачкаетесь. Так что уж лучше дома.

— Угу. Водяной, мы пойдём, вечер уже. Если вода твоя поможет и мы завтра будем в порядке, то с утра придём в это же время.

Ковыляла я домой уже на автопилоте. Еле переставляя ноги, я тащилась на буксире у оборотня, который оказался на удивление выносливым. Вроде с виду такая тощая доходяга, а сил явно поболе, чем у меня.

— Тим, а сколько тебе лет? — Я уныло брела.

— Шестнадцать будет через несколько дней. — Он искоса глянул на меня. — А что?

— Интересно просто. А через несколько — это через сколько?

— Через десять.

— А чего не сказал? Мне ж подарок нужно успеть выбрать.

— Какой подарок?

— Как какой? На день рождения.

— Зачем? — В его голосе было такое изумление, что я даже не поняла.

— В смысле? Подарок, на день рождения. Ты что хочешь? Может, что-то конкретное?

— А я не знаю. Мне никогда не дарили подарки на день рождения.

— Как это? Ты же с дедом жил. Разве дедушка тебя не поздравлял?

— Нет. У нас не принято преподносить на день рождения подарки, — озадаченно протянул Тимар. — А у вас что, дарят?

— Конечно. Дарят. Гостей приглашают, вкусный стол накрывают, торт и всё такое. — Тут уже я удивилась. — Слушай, это что, ты ни разу не получал подарок на день рождения? И никогда его не отмечал?

— Нет. — Тимар пожал плечами.

— Дела-а-а…