Город украденных улиц

Милена Есенская, 2020

Дома – живые существа, способные мыслить и чувствовать. Во всем мире есть только один человек, способный вступить с ними в контакт: архитектор из маленького провинциального городка. Разъезжая по миру, он слушает истории, которые рассказывают ему архитектурные шедевры. И вот однажды он настолько привязывается к старинному французскому особняку, что решает его похитить и увезти в свой город. Идет время, и ничем не примечательный город преображается: один за другим в нем вырастают Французский, Испанский, Китайский, Японский и другие кварталы. Архитектор собирает вокруг себя все больше каменных друзей. Все идет гладко, пока однажды он не находит скелет девушки, вмурованной в опору старинного моста…

Неожиданная экскурсия. Пролог

Все дороги ведут до Рима,

И по каждой можно проехать мимо.

Станислав Ежи Лец

Мэри Пустякова сидела на кровати за книгами, попеременно то скучая над медицинскими справочниками, то листая потрепанный рыцарский роман. Головная боль мигрировала от правого виска к левому: в этой просторной квартире, арендованной каким-то чудом за скромную цену, подчас не удавалось толком отдохнуть, потому что улица, на которую выходили оба окна, была слишком шумной. Гудки экскурсионных автобусов лишали покоя с шести утра до полуночи, и постоянная бессонница частично объясняла дешевизну этого прекрасно обставленного, комфортного жилья.

Огибая большую лужу, нежданно-негаданно возникшую на тротуаре, изрядно промокший человек обсуждал с кем-то по телефону египетские древности.

— Вы мне проверьте отчетность по мумиям крокодилов, — строго выговаривал он в трубку начальственным тоном. — Их было тринадцать, а у вас по бумагам выходит на одну меньше. Если я узнаю, что этот крокодильчик уплыл на черный рынок, уволю всю вашу контору.

Его голос проникал в комнату сквозь плохо прикрытое окно: сердитый, но тем не менее звучный и приятный, он стелился поверх шлепков редеющих капель, падавших с карниза, и шуршания тугих водяных струй, вылетавших из-под колес автомобилей.

— Погоди, у меня вторая линия. И тебе не хворать. Ну что ты мне опять про этот дом! Тебе ведь просто нужно вникнуть в суть конфликта. Сантехнику два раза меняли, два, повторяю тебе. А суть вот в чем: у твоего драгоценного дома номер пятнадцать аллергия на карри, поэтому он и выживает с улицы индийское кафе всеми правдами и неправдами. Или кафе закроем, или вас будут топить каждую неделю, выбирай.

Все-таки плохо жить на первом этаже.

Мэри отложила книгу и, сделав несколько шагов по антикварному исфаханскому ковру, закрыла окно, не желая слушать продолжение телефонной беседы, а затем повернулась к маленькому полукруглому бассейну с искусственными кувшинками. Она окунула в воду носовой платок и прижала к пульсирующему виску.

Когда боль чуть утихла, девушка начала складывать в сумку листовки — две сотни объявлений о пропаже брата, студента медицинского университета, который исчез десять лет назад. Мэри все еще не теряла надежду его найти; аккуратно рассовывая разноцветные бумажные прямоугольники по карманам спортивной сумки, она раздумывала о том, что еще ни разу не вешала объявления в Японском квартале, — через который, кстати говоря, частенько идут студенты-медики, учиться иглоукалыванию на Пекинскую улицу.

Ее объявления очень быстро заклеивали другими или срывали, поэтому каждое воскресенье она вешала их заново, обходя квартал за кварталом, пока не падала от изнеможения. На одной из испанских улиц ее угораздило повздорить с дворником из-за какой-то ерунды, и мстительный старик пригрозил сообщить в муниципалитет, что она якобы лепит свои бумажонки на севильские особняки семнадцатого века. Это было вранье, она не трогала здания, но дворнику, который исправно следил за порядком в Испанском квартале уже много лет, могли и поверить.

Вдруг трель дверного звонка оторвала ее от раздумий.

Мэри боязливо высунулась в прихожую: она никого не ждала. На ней была уютная пижама, а в квартире царила суббота с ее маленькими послаблениями вроде неубранной постели и немытых кофейных чашек.

Повторное дребезжание звонка разрушило слабую надежду, что это ошибка: за дверью находился нежданный визитер, энергично давивший на кнопку.

Мэри бесшумно приблизилась к двери и посмотрела в глазок: на лестничной площадке стояла девушка в бежевой шляпке-таблетке с плюмажем из перьев цапли и в платье старинного кроя, а за ней — вот сюрприз! — десяток школьников, примерно двенадцати лет от роду, в дождевиках и с зонтами, с которых обильно капала вода. Все они, как один, вопросительно пялились на глазок.

— Я вас не знаю, — неуверенно сказала Мэри, чувствуя, как ее охватывает беспричинная паника. — Вы, наверное, ошиблись дверью. (Она жила в квартире всего две недели. Возможно, гости пришли к бывшим арендаторам?)

— Откройте, это неожиданная экскурсия, — вежливо произнес голос за дверью — спокойный, уверенный, с вкраплением надменных ноток.

— Кто? Что?

Ответом ее не удостоили.

— Послушайте, это квартира, а не музей, какая еще экскурсия? — Мэри переминалась с ноги на ногу.

— У нас мало времени, мы и так долго ехали по раскисшей дороге из фольклорного заповедника, — голос за дверью становился все менее дружелюбным.

Гостья извлекла из сумки какую-то карточку с мелким текстом и печатью в виде эдельвейса и подняла повыше. Очевидно, Мэри демонстрировали некий документ, что-то вроде удостоверения, которое все равно не было возможности разглядеть в дверной глазок как следует.

И вдруг — о, непредвиденный ужас! — в замке стал напористо поворачиваться ключ. Девица в странном наряде деловито и спокойно открывала дверь чужой квартиры. Мэри замерла, на секунду понадеявшись, что это все же какая-то ошибка и ключ не подойдет к замку (параллельно успев конфузливо подумать, что сейчас полдюжины человек увидят ее в пижаме), но через секунду стало ясно, что дверь сдалась на милость захватчиков — девушка вынуждена была отступить вглубь жилища.

В прихожую ввалились дети, и квартира заполнилась довольным гудением голосов. Школьники по-хозяйски разулись и стали небрежно цеплять на вешалку целлофановые дождевики, прямо поверх нарядного, тщательно выглаженного плаща Мэри.

— Зонтики на кухню, чтобы просохли, — приказала барышня в шляпке. Мэри в бессильном изумлении таращилась на нее: на бежевой груди болталась табличка «экскурсовод первой категории»; имени, правда, не удалось рассмотреть, только букву А, напечатанную готическим шрифтом и оттого смахивающую на выгнутую кошачью спину. Между тем дети уже лились стремительным ручейком на просторную кухню — то и дело раздавался лопающийся звук раскрывающихся зонтов.

— Что вы делаете?! — Мэри замерла на пороге, разглядывая десяток разноцветных зонтиков, отрезавших дорогу к плите и холодильнику. Кто-то из юных экскурсантов бросил рюкзак прямо на стол, и, пока обитательница квартиры с нарастающим ужасом созерцала изменения в кухонном ландшафте, девица в бежевом уже раздавала детям фирменные фонарики с желтым эдельвейсом и специальную обувь на нескользящей подошве. Увидев эту экипировку, Мэри окончательно перестала что-либо понимать.

Что можно исследовать в ее квартире при помощи фонарика, ну разве что кладовую в два с половиной квадратных метра?

Между тем пернатая девица прицыкнула на двух детей, предпринявших попытку поживиться на кухне фигурными пряниками и вишневым изюмом.

— Не трогайте чужие вещи, — предупредила экскурсовод и преспокойно отправилась в спальню, служившую по совместительству гостиной, и тут же, нарушив собственное распоряжение, опустилась на колени и принялась энергично скатывать в трубочку старинный ковер.

Так за одну секунду Мэри перестала быть хозяйкой жилья, оплаченного за шесть месяцев вперед; девушка стояла разинув рот, разглядывая этот странный мираж, вторгшийся в безмятежное течение субботнего дня. Ее взгляд перебегал от детей, которые уже успели устроиться на креслах, стульях и полу, к вычурно одетой визитерше, скользя по сложному абрису замысловатого платья и невольно проваливаясь в глубину роскошных темных гранатов ее ожерелья. В душе у Мэри еще теплилась надежда, что она все-таки задремала над томиком «Романа о Розе» и видение сейчас растает.

Но нет: дети и несуразная барышня в перьях отказывались исчезать. Девица закончила манипуляции с ковром, и Мэри увидела, что под ним обнаружилось что-то похожее на дверь. Незнакомка извлекла из кармана связку ключей, выбрала из них самый изящный, с навершием в виде цветка, и не без усилий отперла замок.

В открывшемся черном квадрате луч фонаря высветил лестницу с перилами, уводящую в холодную густую тьму.

— Приготовить фонарики, — скомандовала девица.

Дети дисциплинированно и проворно начали спуск; их блестевшие от дождя головы исчезали в подземелье одна за другой, будто кто-то неспешно опускал бусы в бездонную шкатулку.

Экскурсовод спускалась последней, без труда управляясь с полами театрального наряда. Раздраженно взглянув на подошедшую к люку Пустякову, она сказала:

— Вам нельзя, дорогая. — Хотя девушка и не собиралась следовать за ней.

Рука в атласной перчатке цвета шампанского захлопнула дверь; звякнула щеколда, и сразу же наступила идеальная тишина.

Только капли с карниза все еще глухо шлепались на подоконник.

Мэри ошарашенно стояла возле люка, не зная, что делать: то ли позвонить в полицию, то ли дождаться возвращения неожиданных экскурсантов. Однако совершенно очевидно, что девица в шляпке была здесь не в первый раз, и это обстоятельство заставило Мэри не торопиться с решительными действиями.

Пока непрошеные гости исследовали подземелье, Пустякова переоделась в брюки и рубашку, пригладила непослушные вихры коротко стриженных волос, заварила чаю и устроилась в кресле прямо напротив загадочной двери.

Примерно через полтора невыносимо долгих часа дверца люка распахнулась снова: Мэри невольно вздрогнула, отставив в сторону чашку. Первым из черного квадрата вынырнуло перо цапли (и не боится ведь сломать), прямое и чуть торжественное, потом крохотная шляпка, приколотая шпилькой на пышную прическу, а затем и строгое лицо. Мэри хотела что-то сказать, но незнакомка, усевшись на пол перед люком, отстегнула от пояса небольшой рупор и гаркнула во тьму:

— Эй, поживее там, нам еще нужно успеть в луарские замки, а они закрываются в пять.

Снова комната наполнилась детьми, уставшими, но довольными. Некоторые бесцеремонно попытались усесться на кровати, так что Мэри едва успела их согнать.

— Быстрее, замок Веррери уже наверняка нас заждался, — торопила детей экскурсовод. — Собирайтесь. Эй, что вы там забыли в этом бассейне? А ну, живо, не рассиживаемся, все на выход. — Девица, к облегчению Мэри, указала школьникам на дверь.

— Я устала, я чаю попить хочу, — вдруг заканючила одна из девочек.

— Ах так…

Барышня в шляпке сурово свела брови и притворно-сочувственным тоном произнесла:

— Вы оставайтесь, конечно, чаевничайте. Но только учтите: нытиков на экскурсию «Галопом по Европам» не берут.

Аргумент неожиданно подействовал, и школьница покорно поплелась в прихожую, где уже одевались остальные.

Через несколько минут в квартире снова стало тихо и пусто, как будто и не было ничего. Мэри выглянула во двор: дети, перепрыгивая лужи, устремились к синему с желтым эдельвейсом экскурсионному автобусу, а хохлатая барышня о чем-то переговаривалась с водителем, оберегая свою шляпку от мелкой мороси куполом зонта, гармонировавшего по цвету с нарядом. Кажется, совершенно никто не был пристыжен тем, что ее субботний покой нарушен, пол варварски затоптан, а красивые диванные подушки хаотично разбросаны по комнате. Спасибо, что хотя бы ковер расправили и вернули в прежнее состояние.

Мэри вышла на лестничную площадку взбешенная и раздосадованная, с твердым намерением идти писать заявление в полицию. По пути она столкнулась с соседкой.

— Погода сегодня не задалась, верно? — спросила ее женщина, отряхивая капли с зонта. Ее руки были слегка выпачканы оранжевым лаком: она работала реставратором мебели.

Мэри поделилась с ней кошмарным событием.

— Целый табун невоспитанных школьников, — пожаловалась она и сообщила о своем желании поставить в известность полицию.

— Не нужно, — засмеялась соседка. — Перья на шляпе, и вообще выглядит так, будто из девятнадцатого века сбежала? Так вот, ты ничего не добьешься, это дочка мэра, Альциона. Никто и слушать не станет. Это она тебя пожалела, нищую студентку, ведь квартиру хозяйка сдала в обход закона. Если Альциона не будет чинить препятствий твоему проживанию здесь, то считай это крупным везением, ведь до медицинского отсюда рукой подать, и цена мизерная. Ну, придется терпеть небольшие неудобства, поскольку живешь аккурат над экскурсионным объектом. Я уж не стала тебя заранее расстраивать.

Мэри вернулась в спальню и повалилась на кровать почти без сил.

Так вот почему эту квартиру, с просторной лоджией, укрытой с одного боку пышным глянцевым плющом, с фарфоровыми чашками толщиной в яичную скорлупку, из которых так боязно было пить чай, с освещением, повиновавшемся хлопку в ладоши, и нарядным сквером с декоративными тыковками и петуньями под окнами, ей сдали за символическую плату…

Мэри трезвонила хозяйке всю неделю, но та не брала трубку.

Когда девушка наконец дозвонилась, то владелица исфаханского ковра и слушать ее не стала.

— Я же говорила, что будет немного шумно, — с ленивой злостью ответила хозяйка.

…Каждую субботу неожиданные экскурсии маршировали теперь по квартире Мэри, и с этим решительно ничего нельзя было поделать.