Илангория. Книга Первая

Милана Луна, 2008

Полная тайн и приключений история. Окунитесь в магические миры, перипетии для лучших читателей-детективов.Волшебство открывает двери вновь!

Царство Осени

.

(Список на клочке бумаги)

.

Царство Осени.

(Список на клочке бумаги).

Магические существа:

Анни — покровительствует ворона.

Илангория — покровитель отсутствует.

Санти — из семейства лис.

Жанвиг — из семейства жар птиц.

Дымко — покровительствует волк.

Вока — ещё один братец-волк.

Вергель — дух неба.

Синаве — дух рек.

Катерия — покровительствует лань.

Ремми — мальчик.

Марко — покровительствует рысь.

Вместо предисловия:

Испуганная белка, упав с дерева, спешно удрала прочь, проскочив меж толстых, крючковатых грибов, и скрылась в расползшемся во все стороны папоротнике.

Шутка ли, ветер, что обычно беспечно дует в разные стороны, мгновением раньше, вдруг точно обозлившись, больно цапнул её за хвост!

В эту самую секунду еловые лапы под ними прогнулись, а потом и вовсе — поломались! Зверёк пустился наутёк, а то, что его так напугало (что-то невидимое, очень большое и грузное), неловко упав, с громким хохотом начало проваливаться в переплетенные меж собой витиеватые корни, они лихо принялись расползаться по сторонам, скручиваясь в толстых лесных гадюк!

Раздался громкий щелчок, и на этом самом месте (где прежде произошла странная стычка), из-под земли наружу взгромоздилось старое, покрытое многочисленными желудями, дерево. Оно властно потеснило собой соседние, горделиво растянувши ветви во все стороны.

В норе у королевского дуба, несколькими минутами ранее, проснулся маленький лесной дух и сладостно зевнул.

Вскоре, правда, радость доброго пробуждения сменилась первыми нотками опасения: всё вокруг сони буквально задребезжало и пошло ходуном: сухие цветы, шторами свисающие по окнам — зазвенели на длинных тонких ножках; ставни из корней — захлопали по сторонам; пыль поднялась клубами.

— Вот ведь! — хрипло забормотал заспанный дух, сморщившись, как лесная жаба, и почесался, явно раздосадованный тем, что такое прекрасное сновидение так неудачно улизнуло от него. И все, что заботило нашего крошечного непоседу в этот час: не шум, не переполох вокруг, а безудержное желание вернутся в своё дивное и весьма приятное путешествие.

Из окна мгновенно прилетел увесистый орех, и Илангория, пискнув от обиды, испуганно подскочила к дребезжащей раме. Вылезши наполовину, она лишь распугала лесных крыс своими ворчаниями: виновника своего резкого пробуждения девочка, конечно же, не застала. Делать было нечего, лениво позёвывая, она ещё пару раз недовольно огляделась по сторонами, скатившись обратно, принялась одеваться.

Наряд её был самодельным: платьице составлено было из шелковых лоскутков, сшитых почти невидимыми, но очень прочными волшебными нитками.

Порывшись в одной из своих хлопковых коробочек (той, что уж точно была самой неприметной), она огляделась по сторонам и осторожно извлекла золотой медальон, надёжно скрыла его под одеждой и прошептала:

— Удираем, пока никто нас не нашёл!

(Прим. Автора. Раз в несколько дней или даже недель, чаще всего к вечеру, стукнув клювом о запертую глиняную дверь, появлялась иссиня-чёрная ворона и, обернувшись у норы другим лесным духом, заскакивала внутрь — то была старшая сестричка Илангории, Анни).

Девочка, решив, что это её проделки: «Шутит так беспардонно! Притаилась где-то и смеётся со своих проказ», — забралась под стол, надеясь напугать старшую сестру в ответ. Однако, даже через час в дом никто так и не вошёл.

Илангория, совсем разобидевшись, выбралась, наконец, из своего укрытия, и беспомощно развела руками. Произошедшее было чем-то необычным для неё, поэтому в течение нескольких часов она вновь и вновь подходила к окнам и вглядывалась в тени у кустов.

Позже беспокойные птицы всё же расселись по веткам; шум и возня по соседству постепенно прекратились. Из-за туч наконец-то пробились яркие лучи солнца, и настроение маленькой хулиганки улучшилось.

К обеду опушка леса уже погрузилась в привычный гул: стрекотание и жужжание, щебет птиц, шорохи и треск вдалеке.

* * *

(Примечание от автора: Поляна, на которой жили лесные духи, находилась на окраине Ведьминой Гряды, за ней виднелись границы огромного непроходимого леса, что звался Смолистый Бор и, по преданиям и сказкам, разрастался и возвышался с самого начала времён. Илангория никогда туда не заглядывала, потому что такой поход мог бы занять несколько недель и был для малышки попросту смертельно опасным.

Лес тот выглядел чёрным и пугающим, бережно охранявшим любую тайну, любой припрятанный в мрачных недрах секрет. Он был домом для самых диковинных зверей и птиц. Волшебные деревья-великаны сплетали свои ветви и корни. Реки забывали истоки и терялись в покрытых мхами и валунами долинах, унося сети да лодки: и каждый леший, всякий водяной — долго потом спорили между собой, деля многочисленные драгоценные трофеи.

Какие только животные в нём не встречались, растения не произрастали! Любая сила, добрая ли злая, обретала дыхание в тех дебрях. Разные существа петляли из сказки в сказку, через лесные хитросплетённые тропы.

Тот лес, казалось, существовать мог только где-то на границе сна и яви. Точно мираж, он виделся иногда заблудившимся людям в просветах между ветвей; слышался в пробелах тишины; являлся с эхом среди весёлой разноголосой песни чащоб и полей, гор и рек; всячески прятался в окружающей нас неизвестности.

И пусть людям свойственно было считать его выдумкой, я вас уверяю — странный и волшебный, Смолистый Бор был самым настоящим).

Глава первая. Призрачный город в Изумрудных Холмах.

О приглашении погостить в Изумрудных Холмах.

Вечером того же дня.

15 сентября.

Было около восьми часов вечера. Анни, обернувшись маленьким, шкодливым духом, отряхнулась с длинной дороги и, отодвинув папоротниковый листок, через открывшуюся в длинных зарослях брешь, залезла домой.

Вскоре за этим в дверь к ним поскреблись.

Илангория, что сидела тем временем «тихим мышонком» в углу и пряталась за работой, вдруг обнаружила себя, второй раз за день, испытавшей странный, весьма неприятный, приступ опасения. Даже скорее, неосознанного беспричинного страха.

Мимо окон прошуршали две длинные тени, сверкнув хищными глазами; птицы, заночевавшие в соседних елях, пугливо разлетелись, раскидав сухую хвою и перья по сторонам.

В хлипкую перегородку из корней уткнули тёплые носы два огромных волка.

Илангория подползла к ближайшему окну и замерла…

Над поляной просыпались первые звёзды, а меж папоротника горделиво, обступая многочисленные ямы, прогуливались два красавца.

Один из хищников был одарён чёрным, лоснящимся окрасом, да яркими зелёными глазами, а другой — редким для волков соловым или пепельно-золотым, с голубыми глазами. Оба они, вовсе не создавая шума, следуя за светлячками, зашли, минуя волшебную ограду под опеку раскидистого дуба и, подойдя вплотную к морщинистой коре, любопытно обнюхали её, наклонившись к норе.

Иланке впервые видела таких величественных животных: движения их были свободными и приятными взору.

Она так смутилась, что шмыгнула под стол, когда старшая сестра, открыв, наконец, входную дверь, громко представила гостей (от этого маленькая Иланке ещё больше сконфузилась, потому что вовсе не успела разглядеть и запомнить, кого и как зовут, а в мире духов это считалось крайне бестактным).

Волки, поочерёдно заглядывая в слишком маленькую для них нору, сверкая глазами, внимательно рассматривали: то совиное гнездо, что расстелено было почти посередине; то многочисленные бутоны цветов; то каждую шкурку — девочки нигде не было.

«Странно» — подумала Анни тоже пытаясь найти младшую сестру. — «В такой более чем неподходящий момент».

— Илангория!

А девочка всё это время сидела под огромной сыроежкой, прячась за паутиной. Она сама не поняла, как пропетляла по стеночке никем не замеченной.

Сидя под столом, малышка впервые задумалась, насколько чудесным может быть уединение и весь её окружающий мир, когда тот населён лишь подушками из хлопковых коробочек, кленовыми лошадками, которые даже умели скакать — если не путать привязанные к каждому копыту шёлковые нити, и полными гардеробами: что так и обрушивают бесконечные пачки пёстрых юбок; танцевать меж ажурных платьев, разбросанных по дому в полнейшем беспорядке.

Анни, умея становиться птицей, в нарядах не нуждалась, годами носила единственное чёрное платье, пошитое скромно и без изысков. Именно поэтому она всегда смотрела на

рукоделие сестры с полными тоски вздохами и недовольным цоканьем.

Вот и гости, что так бесцеремонно разглядывали: цветы или крылья птиц; головы мышей да лапы огромных свирепых медведей, непонятно откуда взявшиеся в доме, и искренне удивлялись таким «причудливым трофеям».

— Ха! — Злорадно рассмеялась маленькая Илангория про себя, замечая, что и волков ввели в заблуждение искусно смастерённые ею вещицы!

Всё это помогало ей день ото дня скрывать от всех своё существование, оборачиваясь любым животным, в которое вздумается — ведь истинного зверя-покровителя у неё одной (как поговаривают в этих местах), так и не получилось найти.

«Почему же сестра вдруг решила привести других в наш дом? — задумалась Иланке. — Они, узнав, что я отличаюсь, могут не принять меня; и того хуже — разболтать всем вокруг, что на мне жуткое проклятие, разве нет?»

Все дети в тех краях рано или поздно находили своего духа-покровителя. И с самого раннего возраста уже проявляли свои таланты и наклонности: первый — бегал быстрее всех; второй не получал на теле серьёзных царапин или ушибов в драках; третий — без сломанных костей падал с высоких ветвей…

Иланке же была совсем не такой: неуклюжей, странной.

Оттого девочки и вынуждены были жить в непроходимой глуши и с самого детства вести простой и скрытный быт.

А вот с четырнадцати лет Иланке пришлось частенько оставаться одной, подолгу коротая дни в изоляции, ощущая себя в этих местах как в заточении.

Она полагала, что сестра сторонилась её и больше прочего боялась, что вскоре Анни исчезнет, предпочитая поселиться с другими духами.

Иланке часто размышляла о том: «Как бы справилась она с таким ударом судьбы?»

Оставалось полагаться на собственную честь и трудолюбие.

Примечание от автора: И когда Илангории необходимо было выбираться в лес, она приучилась без страха делать это самостоятельно — чаще всего надевала пёстрое, черно-коричневое платье, капюшон которого выглядел как голова воробья, а топ и юбки — как его тельце и хвост.

Конечно, без жутко дорогих магических ниток, что Анни нехотя отдала сестре после очередной стычки, ничего бы не получилось, но надо отдать и таланту должное: в этом своём мастерстве девочка достигла совершенной точности: она могла часами гулять с воробьями, никто бы никогда не увидел маленькую гостью за пышными, мешковатыми юбками, что даже пахли как птицы.

Если же Илангории требовалось, для своих исследований, пробыть совсем далеко от дома, когда возвращаться приходилось даже в поздний час, она без раздумий наряжалась в мягкий свитер — «меховую лапу». Та действительно была сделана из клочков медвежьего меха, что Иланке натаскала стогами из ближайшего малинника.

Конец ознакомительного фрагмента.