Цвет Тиффани

Мила Фомина, 2018

Два взрослых самодостаточных человека не задумывались о любви. Им не нужны отношения. Для неё главное – дочь и работа. Для него – деньги и бизнес. Да и какие отношения, когда вокруг столько проблем? Но каждый раз, встречаясь, оба искрят, словно заряженные частицы. Вот только стоило им оказаться вместе, все пошло не по сценарию. Потому что даже любовь бывает не вовремя. И потому что одна боится доверять, а другой не умеет слышать.

Глава 6. Утренний променад

Залетая в ординаторскую, Наташа пылала яростным гневом. Значит, теперь она должна перед ним пресмыкаться? Не на ту напал! И куда могли деться деньги? Теперь точно нужно ему их отдать во что бы то ни стало!

Достав телефон, она ещё раз набрала Горыныча.

— Фёдор Григорьевич, ну прости, что дергаю, мне нужно узнать, не видел ли ты в сейфе пачку денег, — выпалила на одном дыхании.

— Пачка? Наташ, я тебя не понимаю. — Мужчина, кажется, искренне поразился услышанному.

— Да, мне на дежурстве первого января принесли деньги. Нужно было передать их, они не мои, я кинула в сейф и совершенно забыла… — Наталья присела на диван и устало прикрыла глаза рукой.

— Я не брал никаких денег и даже не видел!

— Фёдор Григорьевич, я же не обвиняю тебя, — тут же сказала Наталья, понимая, что мужчина воспринял ситуацию неправильно.

— Наташ, а кто тогда мог взять? Я у тебя дежурство принимал, препарат брал в районе девяти часов вечера, посмотри в журнале сестринском, Катя должна была записать. Получается, ключи находились только у меня! Но я не брал никаких денег! — Мужчина уже начинал нервничать, что совсем не устраивало Наталью.

Не хватало ещё, чтобы он тут панику навёл и всем про деньги рассказал.

— Да верю я вам… Ладно, найдётся все, буду держать вас в курсе, — твердо сказала Наташа.

— Конечно, держи! Я, если что…

— Ничего не нужно! И не говори никому, хорошо? А то начнут думать лишнего. — То, что это лишнее — правда, вообще никого не должно волновать.

— Да, я понимаю, Наташ, конечно-конечно, — заверил ее.

Положив трубку, она тут же пожалела, что вообще ему позвонила. Глупо. Это хорошо, если действительно не разболтает, но ведь может. Может.

Подошла к окну.

В голове творился самый настоящий хаос, наверное, в тон сегодняшней погоде. Вьюга швыряла снег в разные стороны, будто никак не определившись, куда же все-таки ему упасть. То ли на крыши, делая белые шапки ещё больше, то ли на деревья, совсем скрывая их грязные стволы и ветки. А может, и на землю, запорашивая сугробы более свежими крупинками ледяных снежинок. Так и Наташа: совсем не знала, что ей делать и с какой стороны на эту ситуацию смотреть. Были бы деньги ее личные, оправданные, или же тот, кто дал, смог объяснить, для чего он это сделал, то выход был бы один — полиция. Но товарищ, который дал, явно не будет распинаться и оправдываться перед служителями правопорядка, а она не сможет соврать им, говоря, что это ее личные средства. Слишком большая сумма. И выставлять себя дурой на все отделение тоже не прельщало. Как можно было свои кровные оставить без присмотра? Никак.

Весь рабочий день Наташа ходила в думах и только к вечеру вспомнила о единственном знакомом человеке, кто имеет отношение к органам. Калинин Мишка, ее одноклассник, вроде поступал в школу милиции! Что, она зря давала ему списывать в выпускных классах?

Ради этого даже пришлось залезть в «Одноклассники», так как у неё не было никаких номеров телефонов. Только там и списывались изредка. И то, сама она первая никогда никому не писала, но ее одноклассники более ответственны и порой напоминали о себе. Найти номер Миши оказалось сложно, но ночью ей скинули в сообщении, и она даже вздохнула свободней. Внутри было ощущение, что он поможет, хоть подскажет, с чего начать и как найти этого самого вора.

Утром молодая доктор ещё раз пожалела, что звонила Горынычу и все рассказала. Он принимал дежурство, и от его причитаний совсем спасу не было!

— Ну как же так, Наташенька, надо же узнать, кто мог взять. Я вчера всю ночь думал, и, Наташ, а может, ты сама положила в сумку, дома вынула и забыла, а?

Наталья закатила глаза к потолку. Благо стояла у окна, и Фёдор Григорьевич не видел ее гримасы. Конечно, она такая идиотка, что забыла, как выложила их дома!

— Все, пожалуйста, давайте закроем тему. Пойду я, Соня ждёт.

Повернувшись к обеспокоенному врачу, как смогла добро улыбнулась. Но мужчина увидел усталость и ничего более.

— Конечно, Наташ, беги, но я, если что узнаю, сразу тебе скажу!

— Вы обещали помалкивать, — напомнила ему.

— Да, врачебная тайна, — мягко улыбнулся он, — пошёл я на пост, пока!

Спускаясь, Наталья и правда почувствовала себя жутко уставшей. И рабочая ночь не совсем спокойная была, да и морально с этими деньгами сама себя извела. Успокаивало, что сейчас придёт, кофе горячего нальёт, ножки вытянет и тогда позвонит Мишке.

Открывая главную больничную дверь, она сразу же увидела Вольского. Он шёл от парковки, держа в руке пакет, и сейчас выглядел совсем не так, нежели до этого. Чёрное длинное расстёгнутое пальто, под которым была видна белоснежная рубашка, отглаженные чёрные брюки и идеально начищенные ботинки, аж сверкающие. Мелькнула мысль о бедной девушке или жене, что наглаживает такие рубашки. Наталья это ненавидела больше всего.

Пятое января, а у кого-то уже рабочие будни, похоже.

Встретившись с ним на ступеньках, она ожидала, что Вольский поздоровается, но ошиблась. Этот человек и вежливость — несовместимые вещи.

— Оно вам дорого как память? — Преградив Наташе путь, он смерил ее пальто насмехающимся взглядом.

— Да, мой любимый цвет, такого сейчас не купишь, — постаралась ответить она с максимальной вежливостью.

— Тиффани, — протянул Игорь, а Наталья нахмурилась, не понимая, при чём тут знаменитая ювелирная марка.

— Эм… что, извините?

— Цвет Тиффани, название у него такое. Странная вы женщина, раз не знаете таких мелочей, — так сказал, как дурочке, объясняя, что два плюс два — четыре.

— Вообще-то, это бирюзовый цвет, можно ещё назвать мятным.

— То есть вы мне не верите? — Он поднял бровь.

— Вы наверняка услышали это от какой-нибудь расфуфыренной цыпочки, у которой вместо мозгов именно брюлики Тиффани, так что оснований вам верить у меня нет.

Игорь улыбнулся ее рассуждениям и не спешил отвечать. Мужчина переступил с ноги на ногу, так как уже замерз. Он, только сев в машину, вспомнил о пиджаке и посчитал, что до работы доберётся и так, и явно не планировал утренний морозный променад. Но ему нравились эти маленькие пикировки с этой стервочкой. Стоит, злится отчего-то. Забавная.

— Я права? — поторопила она с ответом.

— Да нет, у меня ж не просто так сеть ювелирных магазинов. — Ей стало неприятно, и оттого, что даже в такой мелочи оказалась неправа, и потому что ненавидела, когда кичатся деньгами. А это именно так и звучало. — Какая ты в постели? — А вот его неожиданный вопрос удивил на самом деле их обоих.

Игорь не собирался этого произносить, просто мысль вслух, но как же это оказалось приятно, выбить почву у нее из-под ног… Смотреть, как зрачки девушки сужаются и глаза становятся хищными, словно у дикой кошки, которая сейчас зашипит. Неумолимо захотелось подойти ближе, чтобы лучше слышать…

— Бревно. — Обе его брови поднялись, он явно не этого ожидал. А последующими словами равнодушным тоном она поражала его все сильнее. — Лежу, вздыхать томно не умею, минет считаю негигиеничным, фригидна во всех отношениях, порой зеваю. Ещё есть вопросы?

М-да. Такую реакцию на этот вопрос, задаваемый им ранее не единожды, он слышал впервые. Смущение, кокетство или хотя бы возмущение — где это все?

— Вот, значит, как? Не везёт тебе в жизни, да? — скептически поинтересовался Игорь.

— Я так и не уловила момент, где мы на «ты» перешли.

— Кажется, там, где я спросил о постели, — услужливо напомнил он.

— Точно. Так вот, Игоречек, — он скривился в ответ на это обращение, — моя жизнь не касается никого, вас особенно. Это раз. А два, если не хотите оказаться в соседнем с нашим отделении с воспалением легких, то вам пора идти.

Она уже давно отметила и посиневшие губы, и красные кончики ушей. И его тонкую рубашку под пальто, которая вряд ли согревала. Все же врачом она была до кончиков ногтей, и первый шок от его вопроса прошёл на своём же монологе, а сейчас вот глупо беспокоится. И ведь действительно беспокоится, заболеет же!

— Хорошо, тогда в следующий раз продолжим там, где будет потеплее, уговорили, Наталья Сергеевна. — Нагло ухмыльнувшись и не дожидаясь ответа, мужчина, обогнув ее, быстро взбежал по ступенькам, скрываясь за широкими дверями.