Золотая орда. Восхождение

Мила Дрим

Я люблю своего мужа. Он моя мечта. Он мой прекрасный человек, он тот, за которым я как за каменной стеной.Но есть одно НО. Мой муж – Тимур, и весь город содрогается от его имени и тех дел, что творят его ребята из Золотой орды.Будет жестко, жестоко – ведь это путь к власти. Пристегнитесь, дышите глубоко – начинается восхождение…

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Что такое нежность? Лежать вот так — в объятиях любимого, любящего мужчины, и ощущать, как его сильные руки нежно поглаживают тебя по спине — мягко, ласково. Он гладит тебе всего лишь спину, а ты чувствуешь, что касается твоей души. Удивительно, проникновенно, волшебно. Мы лежали вот так — молча, наслаждаясь уединением и близостью, около получаса. Нежность окутала меня, расслабила и опьянила. Я ощущала себя такой любимой, такой защищенной. Невероятные чувства после всех этих испытаний.

Я провела ладонью по смуглой, мускулистой руке мужа — тут же ощущая, как он откликнулся на мою еще неумелую ласку. Тимур чуть улыбнулся и коснулся теплыми губами моей щеки.

— Тимур, — начала я, когда в моей груди всколыхнулись новые переживания, которые вчера я настойчиво прятала подальше, — там, в отделение… Тебя били? Я не увидела синяков, но наслышана, что можно бить так, что их и не будет.

— Джаным, — протянул Тимур, приподнимаясь на локте и заглядывая в мои глаза своим задумчивым взором. — Ты что, боялась, что меня будут бить?

К горлу подступил ком, а из моих глаз брызнули горячие слезы. Я спешно спрятала лицо в ладони, а муж мягко, но настойчиво, убрал мою руку от лица. Жесткая ладонь нежно легла на мою округлую щеку, затем раздался голос Тимура:

— Эй, джаным.

Я подняла на него заплаканные глаза, шепча:

— Я не хочу, чтобы тебе кто-либо делал больно.

Взгляд мужа потяжелел, стал таким проникновенно-пронзительным. Я же, загипнотизированная, не в силах была отвести глаз от него. Манящий, властный, утягивающий — таким был Тимур сейчас. А я… Маленькая птичка, очарованная хищником — вот кем в эти секунды я ощущала себя. Только я знала — этот хищник не съест, не навредит, а защитит.

— Хотя на моей коже редко видны синяки, я уверяю тебя — никто из них не посмел это сделать. Они слишком хорошо понимают, с кем имеют дело, — спокойным тоном объяснил мне Тимур.

— Я очень напугалась, — прошептала я ему в шею.

— Я знаю, — муж стиснул меня в объятиях, на миг, столь сильно, что мне показалось, что еще чуть-чуть, и он просто раздавит мои ребра. Мой желудок протестующее заурчал, громко так, отчего я залилась румянцем, а вот Тимур глухо рассмеялся.

— Пора бы поесть, — сообщил он, разжимая свои объятия и поднимаясь с кровати.

Я, конечно, залюбовалась им — его широкой спиной с проступающей на ней мышцами, сильными ногами, и тем, как Тимур двигается — грациозно, уверенно. Он натянул на себя джинсы, затем, полуобернувшись, окинул меня вопрошающим взглядом.

— Тебе помочь с одеждой? — с усмешкой на губах, поинтересовался муж.

Я покачала головой и медленно слезла с кровати. Быстро одевшись, я подошла к Тимуру. Он прошелся задумчивым взглядом по мне, затем, аккуратно поправил ворот моей кофточки и убрал выбившуюся прядь волос с лица.

— Готова? — спросил муж. Я шумно вздохнула. Тимур приобнял меня за плечи, и зашептал мне на ухо:

— Да расслабься, милая. Здесь все свои. Все будет мирно-спокойно.

— Хорошо, — я улыбнулась мужу, как и прежде, доверяя ему.

Мы вышли из спальни и направились прямиком в зал — там был уже накрыт стол — на нем красовался самовар, красивые бокалы, сухофрукты — урюк, финики, изюм и чернослив, грецкие орехи, вазочки с вишневым вареньем и янтарного цвета, медом. Но особо аппетитно здесь выглядели золотистые беляши, разложенные по глубоким тарелкам. Мой рот тут же наполнился слюной, стоило мне только заметить этот шедевр татарской кухни.

— Ну, наконец-то теперь можем приступить к позднему обеду, — усмехнувшись, произнес Рустем, сидевший в кресле, у окна. Я даже, сперва, не заметила его. Он поднялся на ноги и зычно крикнул в коридор:

— Все, пошлите жрать.

Мои щеки обдало стыдливым румянцем, когда до меня дошло, что никто так и не поел из-за нашего отсутствия. Тимур заметил это и произнес, обращаясь ко мне:

— Нормально все, не умерли же. Садись, давай.

Я выбрала самое удобное для меня расположение — на самом краю широкой лавки. Тимур, конечно же, разместился рядом. Тут же комнату стали заполнять другие мужчины — Ильнур, Дамир, Наиль, Азамат (его я особо была рада видеть, который, как вы помните, еще совсем недавно перенес огнестрельное ранение), Айрат и генерал с двумя своими людьми. Все, громко разговаривая, шумно расселись за столом. Я, сама того не замечая, прижалась к левому плечу мужа. Мне было столь неловко, так непривычно, что хотелось просто уйти.

Юнир Хакимович сел напротив нас, его парни — по левую руку, а вот место, справа от него, оставалось свободным. Интересно, мы кого-то еще ждем? Ответ пришел сразу же — в зал зашла миниатюрная женщина, в годах. Я задержала на незнакомке взгляд — она была одета в длинное, синее платье, на голове — белоснежная косынка, прячущая волосы. У этой женщины было хоть и немолодое, но красивое лицо — с правильными чертами, темными глазами и самой доброй улыбкой среди всех присутствующих. В своих руках незнакомка несла круглый поднос, доверху заполненный горячими, с шедшими от них паром, беляшами.

Юнир Хакимович, удивляя меня, поднялся и забрал у женщины поднос со словами, пропитанными лаской и уважением:

— Ландыш, алтынным (татар. — золотко, золотце), садись, отдыхай.

Женщина бросила на генерала выразительный взгляд, а тот, на миг улыбнулся ей, влюбленной улыбкой — ну, совсем, как мальчишка. Ландыш села на свободное место, как раз напротив меня.

— Моя жена, Ландыш, — не без гордости, провозгласил Юнир Хакимович, усаживаясь рядом с женщиной. — А это жена Тимура, Камила.

Мы обменялись с женщиной теплыми улыбками и, наконец, принялись за обед. Признаться, я не ожидала, что у меня будет такой бешеный аппетит. То ли я была действительно очень голодная, то ли беляши оказались потрясающе вкусными — с этим воздушным тестом, пропитанным мясным соком, то ли у меня просто случился приступ обжорства на фоне переживаний — но я проглотила целых 5 штук — мой рекорд за все годы. Мужчины о чем — то беседовали: то громко, то чуть понизив голос, смешивая татарские и русские слова. Их разговор действительно был похож на дружеский. А я, поедая очередной пирог и отхлебывая сладкий чай, просто наслаждалась тем, что никто не обращает на меня внимание. Но это не могло длиться вечно. После эмоционального, не без юмора, рассказа Юнира Хакимовича о его первой встрече с женой — во дворе ее дома, где потом его побили местные ребята, он обратился ко мне:

— Камила, а вы как познакомились с Тимуром?

Моя рука с беляшом застыла на полпути ко рту. Я медленно положила его на изысканную, фарфоровую тарелку, и, ощущая на себе внимательные взгляды, в том числе и моего мужа, сперва, глубоко втянула в себя воздух, а затем ответила:

— Мы тоже познакомились во дворе моего дома, только Тимура никто не бил.

Зал наполнился грубым мужским смехом.

— Да, самоубийц в твоем дворе не нашлось, — заржал Рустем.

— Почти, — подмигнув в своей привычной манере, добавил Ильнур, и я тут же вспомнила об Антоне. Наверное, это было ужасно, но я не испытывала сожалений о том, что его убили. Не у всех девочек есть такие защитники, как Тимур, а тот урод в скором будущем мог надругаться не над одной невинной душой.

— Смотрю на вас, и себя вспоминаю молодой, — мечтательно добавила Ландыш. Юнир Хакимович покосился на нее, говоря:

— А зачем вспоминать? Ты и так у меня еще молоденькая, алтынным.

Я залюбовалась ими — такие любящие, такие родные. Мне очень хотелось верить, что и мы, с Тимуром, будем так бережно относиться друг к другу. Если, конечно, доживем до этих лет. Я тут же отогнала от себя эту мысль. Внезапно, у Тимура зазвонил сотовый.

— Да? — губы мужа растянулись в самоуверенной улыбке. — Все правильно. Сейчас встретят.

Тимур отключил телефон и произнес:

— К нам едет полковник.

Наиль с Дамиром, молча, встали из-за стола и направились встречать гостя. Через пять минут они вернулись вместе с высоким, худощавого телосложения, седовласым мужчиной, одетым в гражданскую одежду. Тимур вышел к нему на встречу, впрочем, как и Юнир Хакимович. Я, оставаясь на своем месте, с любопытством наблюдала за ними.

— Знакомьтесь, Данияр Ренатьевич — Юнир Хакимович.

Мужчины пожали руки друг другу.

— О, наслышан, — с улыбкой произнес новоприбывший гость.

— Надеюсь, ничего хорошего, потому что не хотелось кого-нибудь разочаровать, — протянул генерал.

Помещение вновь наполнилось веселым смехом. Мужчины расселись по местам, а Тимур познакомил меня с Данияр Ренатьевичем — тот, с некой отцовской теплотой, окинул меня взглядом, затем понимающе улыбнулся. Тут же завязалась беседа, и теперь я была уже более внимательна к ней.

— Ну, Тимур Исмаилович, — начал генерал, блеснув темными глазами, — поведай нам, старичкам, о своих жизненных планах, чем мы можем быть друг другу полезными. Я так понимаю, люди все свои, иначе бы эта встреча состоялась в другом месте.

— Да все тоже, Юнир Хакимович, будем искать компромиссы в нашу общую пользу, и «уговаривать» несговорчивых общими усилиями. Тут на меня замахнулся кто-то, я подозреваю, что это друзья наших друзей. Надо бы остановить неразумных, пошукать по блатным — кто из них рамсы попутал. Не хотелось бы портить отношения с уважаемыми людьми. Да и нет у меня желания отвлекаться на них, — ровным голосом ответил Тимур.

Данияр Ренатьевич задумчиво улыбнулся, затем произнес:

— Заехали в наш регион гастролеры. Одного в лесу нашли, троих на помойке. А заезжало их пятеро с центра, видимо. Ребята натасканные, да ошиблись с заказом. Продешевили. Видать, ты, Тимур, кому-то круто дорогу перешел, раз на тебя центр закосился.

Тимур чуть усмехнулся, раздался его голос с ощутимыми нотками металла в нем:

— Они захотели мой бизнес отжать, думали, от меня избавятся — и все само подомнется. У меня есть информация, что с зоны откинулся очередной «апельсин». И хочет он тропинку себе протоптать, да на готовенькое посягает. Погоняло его — Цепа. Цепнов фамилия. Он твоему заму, Данияр Ренатьевич, маляву присылал. Видимо, скоро к тебе подкатывать будет. Или…

Тимур умолк, многозначительно глядя на полковника. Тот, кашлянув, произнес:

— И впрямь, что-то он в последнее время частенько отлучается по семейным делам. Служебную машину берет, говорит любовница беременная. Спасибо, Тимур, проверим, узнаем, куда ниточки тянутся.

Тимур перевел задумчивый взгляд на генерала.

— Услуга мне нужна от тебя, — начал муж, — можешь учения устроить на три дня буквально? Пару БТР и ребят из разведроты человек 10, лучших, естественно. Подставлять их не буду, поиграем в войнушку.

— Не обещаю, — протянул Юнир Хакимовчич, — у нас плановая на днях. Но, думаю, альтернативу придумаем.

— Ок, — Тимур улыбнулся.

— Ну, теперь, в баньку? Попаримся, я можжевельника раздобыл, — с энтузиазмом произнес генерал, поднимаясь на ноги.

Мужчины тут же повскакивали с мест и направились на выход. Тимур приобнял меня на прощание, шепнув:

— Устанешь — иди в спальню. Не скучай, приду — зацелую.