Договорная жена. Завоевать любовь

Мила Александровна Реброва, 2022

Я совершила ошибку, услышав плач и успокоив чужого ребенка. Ребенка чудовища, которое не хочет знать отказа и решило во что бы то ни стало сделать меня мамой для своего сына…

Глава 2

Мурад

— Дорогая тетушка, зачем ты подослала ко мне эту Мисс Строгость? — спросил я, набрав номер тети спустя десять минут изучения отчета. Как и предполагалось, ничего интересного и сверхважного я там не обнаружил.

— Затем, чтобы присмотрелся, — ничуть не смутившись, ответила та. — А за то, что сказал ей о нашем родстве, ты еще получишь, шалопай!

— Случайно вырвалось, — проговорил я «виновато».

— Ладно, — смилостивилась она. — Так как тебе девочка?

— В смысле? — строил я из себя дурачка.

— В том самом! Я слышала, Султанчик пошел к ней…

— Мне теперь на нее помолиться? — поморщился я от намека тети.

— По крайней мере, можно порадоваться, племянник, что появилась женщина, которая сможет помочь тебе с ребенком.

Она замолчала, ожидая реакции, но я решил дать ей слово. Пусть пояснит, что думает. Хотя я не горел желанием слушать мнение тетки, но из уважения готов был выслушать ее слова.

— Ребенку нужна мать, — рассуждала она тем временем, — он же не будет вечно сопровождать тебя везде и всюду. Это не дело, Мурад. Так не принято.

— Султан вырастет и перестанет быть ручным, — уверил я ее.

— Ты не понимаешь! Он такой кроха, и именно сейчас ему нужно материнское тепло. Сейчас любая женщина, которая прижмет его к груди, станет ему настоящей матерью. Вот если бы ты женился на той, кого принял Султанчик…

— Жениться? Снова? Я только стал вдовцом, о чем ты, тетя?

— Ради ребенка, — настаивала она, — он привыкнет к ней и будет считать матерью. Да и ей будет проще принять младенца, чем взрослого ребенка.

— Для этих целей подойдет и няня. Меня нянчила ты, мать, няньки… Разве ж я помню, кто прижимал меня к груди? — урезонил я ее, начиная уставать от этого разговора.

Но тетя не сдавалась.

— Только Султанчик, в отличие от тебя, не идет на руки ни к кому, кроме Алии. Она хорошая женщина…

— Это просто совпадение. Он еще не проснулся, поэтому даже не понял, кто его нянчит. Тетя, тема закрыта. Я сам справлюсь с сыном. — Бросив взгляд на люльку, я понял, что малыш уже не спит. — Иди ко мне, мой хороший, — смягчил я тон, как только взял на руки вялого ото сна сына. — Поедем домой?

— Н-я-я, — только и прокряхтел мой сын, морщась и ерзая в моих руках. Что-то не давало ему покоя, и я догадался что. Мой чистюля не любил грязный подгузник.

— Прости, тетя, придется мне заняться одним важным делом, — вернулся я к разговору.

— Ладно, занимайся женской работой, — отвесила она недовольный комментарий, завершая вызов.

— Нам хотят подсунуть чужую тетю, представляешь? — игриво заметил я сыну, неся его в большой санузел с установленным там пеленальным столиком. — Я и сам прекрасно справляюсь. Зато ты не будешь неженкой.

***

— Сынок, — встретила меня у порога мама, сразу же протягивая руки к Султану. Но, как было проверено не раз, он ее не принял, тут же захныкав. Она сразу помрачнела и прижала руки к груди, понуро опустив голову. — Пойду позову твоих сестер.

— Хорошо, мама, — кивнул я, ставя переноску с ребенком на тумбу в прихожей и раздеваясь. За четыре месяца я уже вполне привык, что ребенок находится со мной двадцать четыре часа в сутки.

Не нужна нам никакая мама, я способен сам позаботиться о своем сыне. Я и женился только ради того, чтобы обзавестись наследником. Собственно, его я и получил. Выходит, миссию свою выполнил. Отстрелялся.

Жаль, конечно, что Марьям умерла, хотя между нами не сложилось, и за те короткие месяцы, что мы прожили в браке, я не почувствовал ничего кроме симпатии к красивой женщине. Моя первая не случившаяся невеста Мадина, которая теперь счастливо замужем за моим племянником, тоже привлекла меня своей красотой.

Мне нравилось окружать себя красивыми вещами, и, выбирая жену, я не отказался от удовольствия выбрать одну из самых красивых девушек города. Жаль только, что к красоте не прилагался ум. Перед глазами пронеслись, как кадры кинопленки, свадьба, роды, а потом похороны…

Вздохнув, я потер грудь в районе сердца и подхватил переноску.

— Пойдем, Богатырь, пора ужинать.

Аля

— Почему ты не хочешь понять меня! Для каждого мужчины важно продолжить свой род и наполнить родительский дом детьми! — вот уже в который раз пытался донести до меня свое веское мнение муж… Бывший муж. Не знаю, зачем я продолжала отвечать на его звонки и бередить свою рану. Наверное, прав отец, и я слишком глупая и наивная, раз надеюсь на то, что он осознает свою ошибку.

— Я тебя поняла и ушла из твоего дома, как ты и хотел, — ответила я, устало вздыхая.

— Ушла! Вот именно, что ушла не туда, куда я хотел! — возмутился Карим.

— Конечно, ты ведь хотел сделать меня любовницей, женившись во второй раз! — не выдержала я боли, охватившей всё мое существо. Не знаю, что доставило мне большую боль, когда муж, которого я боготворила, придя однажды домой, заявил, что принял решение взять вторую жену, которая сможет родить ему ребенка, или когда он сказал, что при этом не собирается бросать меня.

— Я уже купил тебе квартиру, переедешь туда. Ты же понимаешь, что дети должны воспитываться в моем родительском доме, — будто в его словах не было ничего плохого, продолжал он, не замечая моего состояния. Или не желая замечать.

Должно быть, ему казалось, что для такой неполноценной женщины, как я, и это милость, которую он мне великодушно оказывает. Тем более что, возможно, для любой из наших женщин такая жизнь была более предпочтительнее, чем возвращение в отчий дом.

Именно в тот вечер, собрав все свои вещи, я уехала, оставив мужа и заявив, что хочу развода. Муж, конечно, не воспринял мои слова всерьез, подумал, что я таким образом пытаюсь изменить его решение.

Откуда же ему было знать, что своими бессердечными словами он навсегда лишил себя места, которое он занимал в моем сердце.

Выйдя замуж по любви в девятнадцать, я даже предположить не могла, что моя семейная жизнь закончится таким образом. Что мой всегда любящий и заботливый муж просто возьмет и заменит меня кем-то другим.

— Слышала, твоя новая жена скоро подарит тебе столь долгожданного ребенка, чего ж тебе еще не хватает? — с горечью спросила я.

С нашего развода прошло всего полгода, а он уже и жениться успел, и заделать ребенка.

— При чем тут это? Я тебя люблю! Как еще тебе это объяснить? Что я должен был делать, по-твоему? Всю жизнь жить бездетным?

— А если бы ребенка не мог иметь ты, а не я? Тогда бы ты тоже так рассуждал? Ты бы сказал, что так решил бог, и не нам с ним спорить! Я больше не желаю слушать тебя, Карим! Не звони мне больше, я не отвечу!

Завершив разговор, пошла на кухню, так как пора было готовить ужин. Отец чем-то занимался в саду, не привыкший сидеть без дела. Кроме него у меня никого не было, мама умерла вскоре после моей свадьбы, а старшая сестра, выйдя замуж, переехала во Францию и практически не общалась с нами, слишком занятая собственной семьей.

Отец хоть и расстроился, но принял меня, решив, что я поступила правильно, и полностью был на моей стороне. Не знаю, что делала бы, заяви он мне, что я должна быть благодарна за то, что муж, несмотря на мой дефект, всё еще был готов содержать меня.

— К мужчинам нет доверия, — прикрыв глаза, прошептала я самой себе. — Нет уж! Никакой хандры! Хватит того, что я столько месяцев только и делала, что плакала по этому недостойному. У меня есть работа, крыша над головой, любимый отец, что еще нужно?

Перед глазами, словно в ответ на мой вопрос, встал пухляш, которого я сегодня видела, и глупое сердце опять болезненно екнуло, не желая принимать того факта, что не каждой женщине суждено стать матерью…

Мурад

— Брат, иди завтракать с нами, — позвала меня наутро старшая сестра Хадижат, постучавшись в дверь комнаты. — Мама и Малика собрались за столом и ждут тебя.

Три женщины уже приступили к завтраку, когда я спустился к ним вниз с ребенком на руках.

На лицах родных расплылось умиление при виде сытого и довольного Султана. Я знал, что они просто мечтают его потискать. Надо же было случиться такому, что есть столько желающих его нянчить, а он принимает одного меня.

Хотя из-за вчерашнего визита в мой кабинет девушки, подосланной тетей, мне в голову закралась мысль попробовать снова передать его бабушке и теткам.

Кому скажи, что три женщины неспособны справиться с одним-единственным грудным ребенком, не поверят. Врач тоже качал головой, когда ему привезли практически синего ребенка. Еще немного, и мой сын бы задохнулся.

Натерпевшись такого ужаса, кто угодно перестанет даже пытаться вручить собственного ребенка кому бы то ни было.

В конце концов, не такое уж неудобство его воспитывать. Всего-то валишься с ног и мечтаешь только об одном — поспать! Просто забыться и не вздрагивать ночью от любого шевеления ребенка.

Еще бы я не отказался отдохнуть и встретить рассвет с какой-нибудь красивой женщиной, но о таком даже думать было нечего. Я, черт побери, в декрете!

— Чем сегодня займешься, Мурад? — спросила мама, отламывая лепешку и глядя на моего сына как на самое вкуснейшее лакомство.

— Чем захочет заниматься господин Султан, — хмыкнул я, держа малыша за талию и чуть подбрасывая его на колене. Ему это очень нравилось. Он улыбался беззубым ртом, вызывая улыбки всех без исключения.

— Ты поешь, сынок, — снова проявляла чрезмерную заботу мама, которая никогда не поймет, что сын вырос, подкладывая мне на тарелку самые лучшие кусочки, Хадижат заботливо наливала чай, Малика с кислым лицом молча жевала свой завтрак.

— Не поесть ему никак, мама, — покачала головой Хадижат, — скоро наш Мурад станет тощим, как старый осел.

— Не говори так, дочь, Султанчик рано или поздно привыкнет к нашим рукам. Я не перестану пытаться приучить его к нам, — мама не хотела сдаваться, и я был ей благодарен, но соревнования за сына порой утомляли.

Не лучше просто подождать, пока ребенок вырастет, чем вечно его нервировать чужими руками? Успокаивать-то приходится мне.

— Мы пойдем на прогулку, на улице отличная погода, — решил я, ловко орудуя вилкой и умудряясь и есть, и заниматься ребенком. Умение, выработанное за эти месяцы, не подвело.

— Малика, Хадижат, пойдите с братом, — мама взяла бразды правления в свои руки и руководила дочерями, — я дома останусь, буду готовить обед.

— Мама, я лучше помогу с обедом, — отозвалась Малика, которая стала нелюдимой после того, как ей не позволили выйти замуж за бедного избранника.

Мать заметно поморщилась, услышав отказ, но промолчала, посмотрев в ожидании на вторую дочь.

— А я пройдусь с братом и племянником, иди за его сумкой, брат, — послала она меня, а сама протянула руки к ребенку. — Дай мне его. Он вроде в хорошем настроении. Вдруг получится…

Этот ритуал мы проводили каждое утро, пытаясь обмануть нашего придирчивого Султана и передать его кому-то в руки. Попытка каждый раз заканчивалась неудачей и ощущением провала. И я бы не согласился, чтобы не портить его действительно отличное настроение, но невзрачная бухгалтерша дала мне надежду. У нее же он не плакал.

Не успел я вручить ребенка сестре и пойти за сумкой, как громкий крик сына меня остановил.

Сквозь этот истошный вопль, полный боли и страха, я едва различал причитания женщин. Мама и Малика бегали вокруг Хадижат, которая безуспешно укачивала кричащего Султана и пыталась отогнать их.

— Я справлюсь, он сейчас успокоится, — убеждала она их и прижимала к себе ребенка.

— Ты неправильно делаешь, — сунулась к ней мать, — дай я, у меня получится.

— Нет, так он еще больше раскричится, — не соглашалась сестра.

— Давайте я попробую, я дам ему воды, — Малика тоже пыталась успокоить малыша.

Махая перед собой руками, будто отгоняю назойливых мух, я шагнул к родне и забрал ребенка, который тут же успокоился и прижался к моей груди, жалостно всхлипывая.

— У меня просто нет сил! — всплеснула руками мама. — Когда же он привыкнет!

— Брат, у тебя нет терпения, — упрекнула меня Хадижат, — мы бы справились. Ты слишком рано его забрал.

— Не справились бы, мне хватило прошлого раза, чтобы больше не рисковать его здоровьем. Пойду за сумкой.

Не хотел я их упрекать, они ни в чем не были виноваты, но всё равно вырвалась грубость. Лучше бы они и не пытались его приручить. Одни нервы с этими попытками!

— Ладно, Султан, будь мужчиной, — похлопал я его по спине, успокаивая. — Когда-нибудь ты сам будешь рад тому, что вокруг тебя крутятся женщины. А пока, так и быть, буду тебе и за маму, и за папу.