Планета Афон. ΑΓΙΟN ΟΡΟΣ

Мигель Severo, 2020

Мигель Severo – позывные несостоявшегося разведчика, ставшие поэтическим псевдонимом вполне состоявшегося писателя. Вышедшая из-под его пера серия книг «Планета Афон» – своеобразная исповедь, которая как бы проводит параллель между трагедией Византийской империи в середине и трагедией Российской империи в конце второго тысячелетия от Рождества Христова. Афон! «Сомневаюсь, – констатирует автор, – что отыщутся среди христиан таковые, кто никогда не слышал о нём и никогда не произносил этого слова. Аще не все, кто слышал, знают о существовании монашеской республики. А если и знают, то не всем ведомо, что Игуменьей здесь – Сама Пречистая Дева Мария, Пресвятая Богородица. И уж совсем немногие, даже из тех, кому посчастливилось побывать здесь и подняться на Гору, знают, почему она названа Святой». Книга рассказывает об увлекательном путешествии по святым местам Афона, куда допускаются лишь избранные паломники, беседах с афонскими старцами, а также встречах с интересными православными людьми.

Оглавление

Глава II

«Welcome to Афон!»

Итак, был день весенний, природа пышно распускалась. В ничем не выделяющемся, самом заурядном железобетонном московском бараке, во всех его двадцати двух этажах, кроме четвёртого, кипела, бурлила и перемежалась обыденно-заурядная столичная жизнь.

После затянувшихся выходных по случаю Вальпургиевой ночи — первого мая — здешний электорат полуосознанно возвращался к трудовым будням. Кто-то уже спешил в этот предрассветный час на первую электричку, кто-то ещё нежился в кровати или матерился под ласкающую слух «песню» будильника. А кое-кто уже пытался трясущимися руками приготовить утреннюю яичницу, испить кофию, или просто «поправить здоровье» рюмочкой некоего спиртного. О чём в этот ответственный для каждого «дарагого расеянина» момент этому самому расеянину думалось, знает только Вселюбящий Творец.

Ваш Покорный Слуга (в дальнейшем ВПС), занимающий со своим семейством стойло именно в четвёртом этаже, думал совершенно о другом. Ему предстоял путь неблизкий, поэтому мысли роились в направлении «ничего бы не забыть».

Ещё со времён службы в N-м «почтовом ящике», где в командировки посылали «здесь и сейчас», тревожный список всегда был под рукой, и сборы обычно занимали не более получаса. Но сейчас вояж предстоял необычный: на Святую Гору!

Несмотря на солидный стаж паломничества, меня терзало необъяснимое чувство то ли тревоги, то ли радости, нечто неосознанное. Домочадцы ещё досматривали предутренний сон, поэтому никто не отвлекал суетной болтовнёй и советами. Рюкзак уже стоял «готовый к бою», осталось надеть the shoes, и можно утюжить прохладный предутренний московский асфальт.

Но человек предполагает, а Бог располагает.

Небо вдруг «пустило слезу», да так неистово, что летние туфли явно не годились для такой погоды. Доставать из рюкзака горные кроссовки как-то уж совсем не хотелось, а гулять по майской Греции в демисезонной обуви… ВПС раздумывал ровно три с половиной секунды и, со словами «Слава Богу за всё!» ловко вышел из создавшегося положения.

Дорога в аэропорт заняла минимум времени, и у стойки регистрации азъ многогрешный оказался среди первых.

Рейс Москва — Салоники невозможно спутать ни с одним другим! Настолько бросается в глаза контраст отъезжающих пассажиров, особенно «в сезон». От чопорно-благочестивых паломников до отвязно-полуголых отдыхающих.

Причём если во Святую Землю или, скажем, в Италию, Турцию, Египет кроме отдыхающих едут в основном паломницы, то в Салоники преимущественно «barbudos» и священнослужители. И хотя Указ Василия Македонца уже частично утратил силу, всё равно паломники на ΑΓΙΟN ΟΡΟΣ стараются и внешне соответствовать. Но на тот момент азъ недостойный таких тонкостей ещё не ведал, и, стало быть, за своего меня могли принять как те, так и другие.

Очередь продвигалась довольно бойко, поэтому отъезжающим пассажирам особо некогда было ловить ворон. Но мне не давала покоя uno problema: ачеть во «Святой Земле» я подробно выяснил, как и куда направлять стопы по прилёту в Салоники, так ведь и зайцу можно объяснить, как доказывать теорему Пифагора. Только меня терзают смутные сомнения, что у косого не возникнет вопросов, типа, что такое катет, а что есть гипотенуза. Вот и мне при мысли, убо первый раз в незнакомой стране, да ещё без знания языка… делалось сердцебиение. Потому как маршрут расписан по минутам, и лишние хлопоты были вовсе ни к чему.

В предыдущих поездках при «всё включено», проблем с трансфертом не возникало. Здесь же всё было иначе, и знакомства в дальнейшем очень даже не повредили бы. Тем более что некоторые ехали на Афон, судя по всему, не в первый раз.

Впереди меня, явно без признаков душевного волнения, двигался средних лет очень уж негабаритный представитель мужского племени. Окладистая чёрная борода не оставляла сомнений в конечном пункте его вояжа. А шрамы, которые она скрывала, бело-голубая полосатая майка и характерная татуировка в виде эмблемы «войск дяди Васи», равно как и сосредоточенный взгляд серых или, лучше сказать, безцветных глаз, со всей очевидностью свидетельствовали о том, что заповедь «не убий» он начал исполнять только после Афгана или Чечни.

Примерно полвека назад родители обозначили его Виктором, что значит «победитель», и своему имени мой новый знакомый вполне соответствовал. Во всяком случае, в схватке со смертью он всегда выходил победителем. И после знакомства с таким героем, страх заблудиться в незнакомом городе стал мне казаться чем-то сродни комариному укусу.

В соседней очереди со мной поравнялся довольно-таки обаятельный батюшка. Сложив руки «по-христиански» и взяв благословение, ВПС не удержался от вопроса.

— «На Афон?» — I’m устремил на него пристальный взгляд. Отец Д — й едва уловимо кивнул, поскольку вопрос был явно «дежурный»: не отдыхать же он ехал в полном облачении.

— «Первый раз?» — Но и на этот вопрос последовал однозначный кивок, что означать могло только одно: батюшка от греха пустословия избавился ещё в семинарии. Или накануне отслужил всенощную и на сегодняшний день лимит слов исчерпал.

Всё же инстинкт несостоявшегося разведчика заставил меня выяснить подробности: отец Д — й служит в селе Спасское Новосибирской губернии. Когда-то именно Спасский монастырь дал название этому селу, но большевики решили по-своему. И в настоящее время оно носит имя какого-то комиссара-палача, уничтоженного в Гражданскую войну.

Причём вопрос о возвращении селу исторического названия, как, например, Феофилова пустынь в Псковской губернии, даже не поднимался. Тамошнему электорату это глубоко «до фонаря», а насколько эта тема волнует отца Д — я красноречивее всяких слов глаголит то, что на службах не присутствует ни одного прихожанина. И это при тридцатитысячном населении района, четверть которого проживает в райцентре!

Такого мне не приходилось встречать даже в самых захолустных приходах Европейской России. Как молвится в известной пословице — каков поп, таков и приход.

Но всё это мне откроется немного спустя, когда буду совершать паломническую миссию по земле сибирской. Также как и шокирующие, можно даже сказать леденящие душу подробности, если так уместно выразиться, батюшкиного «благочестия».

Святейший патриарх Кирилл, говоря о роли священника, отмечал, что «если у нас есть ещё кто-то из батюшек, кто считает, что совершение богослужений и треб вполне реализует его призвание и больше ничего делать не нужно, то такой священник не просто ошибается — он совершает преступление! Главное наше дело — молитва, но вокруг молитвы мы должны воспитывать людей, давать ОБРАЗование, являть примеры доброго отношения к людям через социальную деятельность». И сразу приходит на ум ставшее крылатым изречение Павла Верещагина: «За Державу обидно!»

Но в тот момент мне хотелось думать только о хорошем. И даже когда узна́ю всю «подноготную», мне вспомнится сказанное Глебом Жегловым: «Ваше дело, товарищ Тараскин, преступления раскрывать! А уж Синод ихний пусть о моральном облике своих членов печётся».

Поэтому, когда отец Д — й поведал мне, что после службы всю ночь добирался до а/п Толмачёво, «утренней лошадью» прилетел в Домодедово — и сразу же в Грецию, мне подумалось, что всё-таки велика сила благодати Божией, если он до сих пор не просто держится на ногах, но и выглядит молодцом!

Неторопливая беседа с ним помогла мне почувствовать Афон уже в Домодедово. Во всяком случае, предполётная суета с этого момента перестала быть чем-то нудным и утомительным.

Без проблем пройдя таможню и паспортный контроль, и почувствовав пятой точкой опоры кресло Боинга-747, азъ многогрешный, слава Богу, совсем перестал думать о том, что не давало покоя последние дни и даже месяцы, и резко «переключился на греческую волну».

Публика в салоне не только по внешнему виду, но и по поведению резко делилась на две категории. Если среди «отдыхающих» царила безудержная суета, бесконечная болтовня, а где-то уже и «здравицы», то паломники сохраняли воистину олимпийское спокойствие. Может быть поэтому именно Греция — родина олимпийских игр. Чувствовалось, что некоторые погрузились в молитву, кто-то в чтение утренних правил или путеводителей по Афону.

А когда прошла «вся в красном стюардесса как принцесса» и объявила, что командир корабля и экипаж приветствуют нас на борту, ets… сложилось впечатление, как будто Сама Богородица промолвила, что с этой минуты берёт нас под Своё Покровительство. Стало быть, Афон начался!

На подлёте к Салоникам «картина маслом» резко начала меняться. Доселе спокойное «людское озеро» вдруг, одномоментно превратилось в людской водоворот. А когда лайнер вошёл в зону турбулентности, что тут началось! Слава Богу за всё — быстро закончилось, но даже через несколько рядов было слышно, как молодая симпатичная особа, явно из группы «отвязно-отдыхающих», слёзно просила сидящего рядом с ней батюшку помолиться о благополучном завершении полёта. На молодой и симпатичной даже не было креста, на шее болтался какой-то амулет из рыжего металла — видимо астрологический знак.

Оценив цвет и выражение лица «отвязно-отдыхающей», мне вдруг подумалось: «Уж в следующий раз она непременно наденет крест, и одной христианкой станет больше». Неисповедимы пути Господни, а уж путь к Нему тем более. Трудно сказать, была ли до сего момента раба Божия N в православном храме, но то, что после сего момента побывает обязательно, у меня не осталось никаких сомнений. Во всяком случае, очередь в туалет она заняла одной из первых. Причём было явное ощущение, что она пошла туда поменять памперс и переодеться.

Полёт завершился на высокой ноте. Помимо традиционных в такой момент аплодисментов, в салоне совершенно отчётливо слышалась молитва. И даже самые «отвязные» не проявляли обычного в такой ситуации скептицизма: все отнеслись с пониманием.

Может это прозвучит дерзко, но Ваш Покорный Слуга не испытывал в эти моменты никаких острых ощущений. Притом, что авиапассажир отнюдь не со стажем, просто был настолько уверен, что стольких молитвенников Господь не мог не услышать. Ачеть себя к ним вовсе не отношу, просто всегда уповаю на милосердие Божие. Пока не подводило.

Комфортабельный автобус, ведомый симпатичным чернобородым греком с ослепительной белозубой улыбкой, доставил многочисленный «московский десант» к зданию аэровокзала.

Должен признаться, от греческой весны в начале мая ВПС ожидал много большего, чем мелкий моросящий дождь и довольно-таки пронизывающий ветер с явно морским привкусом. Как бы в ответ на моё ожидание дождь ливанул так, что пришлось вспомнить про зонт, благоразумно не убранный в рюкзак и вмиг оказавшийся под рукой. Вернее — даже в руках. А уста не переставали глаголить: Слава Богу за всё!

Очередь к паспортному контролю вызмеилась в причудливый лабиринт и продвигалась довольно-таки медленно.

В южноевропейских странах с наступлением лета полуденная сиеста длится несколько часов. Греция не является исключением из правил, поэтому работали только два пункта паспортного контроля вместо десяти.

Ропот среди «отвязно-отдыхающих» местами сменялся ненормативной лексикой, однако прибывшие со святой миссией, были резко невозмутимы. Обратившись с молитвой к Пресвятой Богородице, мы тут же получили в награду открытие ещё четырёх ППК. Очередь стала таять буквально на глазах, и вскоре ВПС, получив заветный штемпель, уже попирал своими грешными ногами греческий асфальт.

Ливень к тому времени немного поутих, однако мелкая морось всё же продолжала портить настроение. Хотя, елико бывал и бываю в дальних странствиях, замечал определённую закономерность: если в первый день Небо «смывало с меня грехи», то все последующие дни бывали солнечными. Поэтому, радуясь чудесному знамению, Ваш Покорный Слуга стал высматривать своих попутчиков. И тут радость неожиданно сменилась тоской…

Последние пассажиры, получив багаж, покидали уютный аэровокзал, а все паломники как в воду канули! Или дождём смыло… Когда I’m вышел на привокзальную площадь, то оптимизма у меня отнюдь не прибавилось. Как-то сами собой на память пришли строки из Священного Писания: «И заповедал им ничего не брать в дорогу, кроме одного посоха: ни хлеба, ни меди в поясе. Но обуваться в простую обувь и не носить двух одежд» [Мр. 6;11].

И тут же подумалось: искать нужный автобус по такому дождю — без второй одежды явно не обойтись. А если взять такси до Урануполиса, то медь тем более не спасёт, ибо поездка окажется «золотой». Уповать приходилось только на Небеса.

«Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго». «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, молитв ради Пречистыя Твоея Матере, преподобных и богоносных отец наших и всех святых помилуй мя грешнаго». «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий…»

— А ты чего здесь стоишь? — голос Виктора «спустил меня с Небес». — Такси давно подан. Представляешь, купил телефонную карту, всего пять евро на два с лишним часа. Звони хоть в Антарктиду. Пошли, наши все давно на месте.

Белоснежный микроавтобус притаился под большим рекламным щитом. Молодая длинноногая гречанка предлагала совершить круиз на остров Корфу. «А почему бы и нет?» мелькнула вдруг шальная мыслишка. Но только не в этот раз, понеже цель была вполне определённая, а «меди в поясе» на отклонение от маршрута предусмотреть забыл.

«Не выходи из кельи вон, и будет в келье у тебя Афон» — сколько раз ещё придётся убедиться в справедливости этой мудрости афонских старцев…

Автобус тем временем вырулил на автостраду, дождь прекратился, и Греция предстала нашему взору во всей своей чарующей красоте. Приморскую равнину сменяли горные ландшафты, иногда мелькали деревеньки и отдельные хутора, а чёткие прямоугольники полей сменялись виноградными и оливковыми плантациями. Обилие цветов лишний раз убеждало, что начало мая — самое подходящее время для путешествий по Южной Европе.

Вспоминались предыдущие вояжи и по Европе, и Малой Азии. Казалось — смени вывески с греческого на испанский или португальский, итальянский или турецкий — и никакой тебе разницы. И всё-таки разница была, неуловимая на первый взгляд, но чувствовалась.

Нет, не отсутствие в окрестном пейзаже небоскрёбов или заводских труб: для южной Европы это вообще не характерно, здесь люди находят другое занятие. Да и архитектура всех южноевропейских стран не отличается особым разнообразием.

Только вот храмы! Хотя в Греции они построены в основном в византийском стиле и отличаются от традиционно русских, всё равно православные храмы не спутаешь ни с какими другими. Это трудно объяснить, но они как бы живые! Равно как живого человека всегда отличишь от чучела или манекена. Причём это ощущение пришло ко мне именно здесь и сейчас. Живые! Другое слово трудно даже подобрать, да и надо ли?

Меж тем слева открылось взору безбрежное морское зеркало. Там где горы подступали к нему вплотную, они напоминали причудливых животных, пришедших на водопой. А где берег был равнинный, он почти сплошь был застроен отелями и пансионатами. Пальмы и кипарисы удачно гармонировали с затейливой мозаикой бассейнов и фонтанов, островками выделяясь на фоне зелени и цветов. Небольшие строения, если можно так выразиться, дышали уютом.

Но как бы ни была заманчива перспектива оттянуться со вкусом на здешнем пляже, Святая Гора притягивала нас гораздо сильнее, можно сказать Божественным магнитом.

За окнами микроавтобуса замелькали, наконец, кварталы Урануполиса. Если по греческим понятиям это город (полис), то по российским меркам что-то вроде посёлка, вытянувшегося вдоль побережья. История его восходит к античным временам, но в настоящее время о славном прошлом напоминает лишь сторожевая башня — пирга. В остальном ничем особенным он не выделяется среди своих собратьев. Разве что, как и всякий туристический центр, обилием гостиниц, ресторанов и магазинов на душу населения. И, понятно, небезпорочен…

Поскольку ночь коротать нам предстояло в разных отелях, Никос (так звали водителя) развёз всех и каждого. Нам с благочестивым и гордым молодым человеком выпал жребий поселиться в уютной «Халкидикии» на самой окраине Урануполиса, поэтому мы покинули салон последними. Welcome to Афон! Bienvenido al Ατος!

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я