Там, где бродят каннибалы

Мерлин Тэйлор

Мерлин Тэйлор (1886 – 1939) – американский журналист, в середине 1920-х годов по заданию редакции газеты предпринял в Новую Гвинею экспедицию, которая, по независящим от автора обстоятельствам, превратилась в правительственный рейд по пресечению вспышки каннибализма в горных районах острова.

Глава I. Неизведанная Новая Гвинея

Я видел самые глухие части мрачного Папуа, куда не ступала нога другого белого человека, и я никогда этого не забуду. Слишком глубоко врезались в мою память его бесконечные, сырые джунгли; его горные хребты, вершины которых теряются среди клубящихся туманов, его ужасающие пропасти и стремительные потоки; и конечно, жестокость каннибалов, их внешность и смрад их деревушек.

Остров Новая Гвинея (красная стрелка)

Даже сейчас, за тысячи миль от всего этого и с воспоминаниями, потускневшими от времени, я часто оказываюсь во власти кошмаров, в которых я снова переживаю те дни и ночи, когда Папуа потрясало самую сердцевину моего существа.

Снова меня окружают голые чернокожие мужчины, чьи пристальные глаза сосредоточены на мне, наблюдая и ожидая тот момент ослабления моей бдительности, который даст им возможность нанести удар. Снова я слышу их дикие крики в ночи, зловеще звенящие эхом через пропасти от скалы к скале… Я снова вижу их на тропе передо мной во все возрастающем количестве, их луки натянуты, копья наготове…

Да, в Папуа такие ситуации не редкость. Остров оставляет свой отпечаток на всех, кто его посещает. Некоторые улавливают только его живописную сторону и приходят в восторг. Другим открывается Природа в ее самом жестоком проявлении: затаившаяся у лесной тропы, чтобы напугать или свести с ума, покалечить или убить. Если Вы любите Папуа или ненавидите его — вы делаете то или другое одинаково страстно.

Папуа — это та часть Новой Гвинеи, которая стала британским владением с момента ее формальной аннексии в 1883 году; хотя еще в 1846 году британский военно-морской офицер завладел южной частью острова, но правительство Великобритании не сразу последовало этому примеру. На западе колония граничит с голландской Новой Гвинеей, а на севере — с бывшей немецкой Новой Гвинеей, перешедшей под контроль Австралийского Союза во время мировой войны. Новую Гвинею сравнивают с огромной птицей, парящей над севером австралийского континента. Продолжая сравнение, Папуа можно назвать хвостом этой птицы. В своей самой длинной части с востока на запад Папуа имеет длину около 800 миль, в то время как его наибольшая ширина составляет около 200 миль, а его береговая линия 1738 миль. На соседних островах Папуа имеет дополнительную береговую линию протяженностью 1936 миль. Из его приблизительной площади в 90 540 квадратных миль 87 786 приходится на главный остров.

Новая Гвинея перед Первой Мировой войной. Голландская Новая Гвинея (оранжевый цвет), Германская Новая Гвинея (черный цвет), Британская Новая Гвинея или Папуа (красный цвет)

Северо-западная оконечность Папуа простирается до 5-й параллели южной широты в точке, где она пересекается со 141-м градусом долготы, и граница проходит по этой линии на юг до Арафурского моря, за исключением территории между 6-м и 7-м градусом южной широты, где она изгибается в сторону территории Нидерландов, чтобы следовать по западному берегу реки Флай. На юго-восток папуасская территория простирается до пересечения 12-й параллели и 155-го градуса долготы, чтобы охватить острова архипелага Луизиада.

Вдоль границы бывшей Германской Новой Гвинеи и простираясь до юго-восточной оконечности Папуасских гор проходит цепь гор хребта Оуэн-Стэнли, который фактически составляет часть острова, лежащую между 145-м и 151-м градусами восточной долготы.

Это масса крутых пиков, часто доходящих до кромки воды и распространенных в пределах двадцати миль от южного побережья. Всю эту горную систему обычно называют очень расплывчатым термином «Главный хребет».

В основном из-за трудностей передвижения по горам и транспортировки припасов половина Папуа вообще никогда не исследовалась, а о другой половине известно немного. Государственные чиновники эпизодически совершали полеты над некоторыми из более отдаленных мест, но исследователи, как правило, избегали внутренних районов Папуа или были изгнаны оттуда людоедами. Даже Д'Альбертис, опытный итальянский исследователь, внесший большой вклад в изучение Папуа, отказывался идти в горы.

«Легче, — писал он, — взойти на высочайшие вершины европейских Альп с альпенштоком, чем пересечь обычный холм Новой Гвинеи».

* Луиджи Мария д’Альбертис (1841 — 1901) — итальянский путешественник и орнитолог. В 1871 — 1872 и в 1875 — 1877 годах совершил две экспедиции в Новую Гвинею (примечание переводчика, далее — А.С.)

Не зная всего этого, я был рад возможности отправиться во внутренние районы Папуа, которая представилась мне, когда я был в Сиднее, Австралия. Его Превосходительство Дж. Х. П. Мюррей,* который около двадцати лет был вице-губернатором Папуа, в то время находился в этом австралийском городе.

* Джон Хьюберт Планкетт Мюррей (1861 — 1940) — вице-губернатор Британской Новой Гвинеи с 1908 года до своей смерти — А.С.

Какое-то время он отказывался дать разрешение на экспедицию в неизведанные земли каннибалов. Он не был заинтересован в том, чтобы писатели или фотографы слонялись по лесам и горам, возбуждая туземцев. Кроме того, всего за год до этого внештатный сотрудник австралийской газеты, которому он разрешил сопровождать себя в инспекционной поездке, как выразился секретарь Его Превосходительства, «гнусно предал» его.

«Вы знаете, что случилось? — спросил секретарь. — Этот парень прибыл в Порт-Морсби в качестве гостя Дома правительства, проплыл с губернатором на его яхте вдоль побережья и вместе с ним отправился вглубь страны. Они собирались на миссионерскую станцию примерно в шестидесяти милях отсюда, чтобы осмотреть новый участок дороги, проложенной миссионерами на тщательно контролируемой территории — чисто рутинная обязанность. У губернатора не было никакого оружия, но он носил с собой палку, которая помогала ему преодолевать неровности дороги. Там в этом районе уже несколько месяцев не было ни одного убийства. Большинство туземцев были новообращенными христианами. Они помогали строить дороги, и почти в каждой деревне был туземный констебль, толстеющий и ленивый, потому что ему нечего было делать. Ну-с, примерно на второй день его превосходительство подвернул лодыжку, и его пришлось нести обратно на берег. Он не хотел портить этому парню-журналисту сбор материала для статьи, поэтому отправил его дальше с парой туземных полицейских. Несколько недель спустя я снова увидел его в Порт-Морсби, и журналист был так благодарен губернатору, что чуть не плакал от счастья».

Секретарь сделал паузу, как будто превозмогал отвращение, чтобы продолжить рассказ.

«Когда он вернулся в Австралию, его воображение убежало совсем в другую сторону от действительности, — продолжил секретарь через некоторое время. — Он писал рассказы о леденящих кровь приключениях и острых ощущениях, о битве с людоедами, в которой, Его Превосходительство возглавлял атаку, дико размахивая мечом, и в которой сам журналист играл не последнюю роль. Затем этот австралиец совершил поездку в Англию, где читал лекции о своих так называемых исследованиях и приключениях в Папуа и, черт возьми, Королевское Географическое Общество зачислило его в свои члены. Вот так-то!»

«Я собираюсь сделать то, о чем вы просите, — неожиданно сказал господин Мюррей. — Я думаю, с вами будет все в порядке, и вы сможете отправиться вглубь страны, если захотите. Более того. Я пришлю одного из своих людей, Ричарда Хамфриса, проведшего довольно долгое время на службе в Папуа и идеального проводника для вас, и дам вам дюжину туземных вооруженных констеблей в качестве телохранителей».

«Нет, — сказал он, отмахиваясь от попытки поблагодарить его, — я не хочу никакой благодарности. Разрешив вам вообще идти, я обязан отправить с вами полицейских, таково правило. Лучше послать их с вами, чем послать их же за вами через несколько недель, не имея о вас никаких известий. И не факт, что они прибудут вовремя, чтобы спасти вас от кипящего котла на каннибальском пиру».

Ричард Хамфрис, о котором упомянул вице-губернатор, находился в Сиднее в отпуске, до конца которого оставался еще месяц или два. Однако он в спешке отменил его, чтобы пойти с нами. Первоначально предполагалось, что в отряде должны быть четыре белых человека, и на этой основе были закуплены припасы и собрано оборудование. Четвертый человек, однако, потерял сознание после двух дней легкой ходьбы по ровной прибрежной местности и вернулся к побережью на каноэ, лошадях и поддерживаемый парой туземцев.

Гарри Даунинг, молодой австралийский фотограф, служивший во время мировой войны в медицинском госпитале, был третьим белым человеком в отряде. Каким хорошим приятелем он оказался!

И вот мы, три недели спустя, на одном из двух маленьких пароходов, поддерживающих линию между Папуа и внешним миром. В трюмах находилось около пяти тонн консервов, палатки, прочая атрибутика и фототехника.

На второй день на борту мы обнаружили, что не одиноки в своем желании увидеть и сфотографировать внутреннюю часть Новой Гвинеи. Там были два офицера британской армии, розовощекие, светловолосые, с красивыми усами, усердно занимавшиеся антропологией (своим хобби). Там же был коллекционер-орнитолог с еще не просроченным разрешением на отлов семидесяти двух пар райских птиц, надеющийся получить еще одно разрешение, несмотря на то, что по какой-то причине он был на плохом счету у правительства. Был еще четвертый человек, который каждое утро занимал обеденный стол, как только убирали все, что осталось после завтрака, и без конца стучал по громоздкой пишущей машинке. Это был тот самый журналист, получивший признание Королевского Географического Общества Англии за его доклад об «атаке» губернатора во главе своих людей против диких каннибалов.

Эти четверо мужчин с подозрением относились друг к другу, и когда они вообще упоминали о своих планах, то туманно и с таинственными намеками на то, что они ожидали, когда мы доберемся до Порт-Морсби. Это «что-то», как мы обнаружили позже, заключалось в том, что каждый из них втайне надеялся присоединиться к нам. Они не знали, что мы все договорились остановиться в Порт-Морсби только на ночь.

Забегая вперед, скажу. Ловец птиц упал со скалы и получил тяжелые ранения вскоре после того, как отправился вглубь страны. Что же касается журналиста, то он нашел в Порт-Морсби что угодно, кроме вывешенного для него знака «Добро пожаловать», и провел там пару неприятных недель, прежде чем смог вернуться в Сидней.

Порт-Морсби

На пристани в Порт-Морсби мы обнаружили, что нас ждет 3000 фунтов (1350 кг) риса — пища для туземцев, а также отряд из дюжины вооруженных констеблей в живописных блузах и юбках до колен синего цвета с красной окантовкой, вооруженных винтовками и опоясанных патронташами, полными патронов. Они заранее получили приказ явиться к Хамфрису. Там же стояли двое таможенников.

«Почему вы суетесь в наши вещи? — спросил Хамфрис таможенников. — Это санкционированная губернатором экспедиция, предназначенная для получения информации и фотографий для использования правительством. Наша цель посетить горные племена и попытаться сделать их дружелюбными. Что за идея пытаться собирать с нас пошлину? Разве Его Превосходительство не сообщил вам, что эти грузы должны ввозиться беспошлинно? Губернатор сказал, что это будет именно так».

Порт-Морсби в 1920-х годах

Хамфрис воинственно выставил челюсть навстречу таможеннику. Но тот не был потрясен такой демонстрацией.

«Хвала Аллаху, — сказал он с ухмылкой, — таких указаний от Его Превосходительства не поступало. Если он и намеревался их дать, то, должно быть, передумал, взглянув на последний финансовый отчет правительства. В этом году нас ждет еще один дефицит бюджета, и я, например, собираюсь получить с этого янки доллары, пока на них есть спрос».

Он также взял с нас тридцать с лишним британских фунтов, когда на следующее утро оценивал наши вещи, переправленные на остров Йул.

Остров Йул находится в шестидесяти милях к северо-западу от Порт-Морсби, столицы Папуа, и еще до рассвета мы вошли в окружающие его воды залива Холл-Саунд. Капитан Хиллман, шкипер «Моринды», как обычно спешил, чтобы отправиться в путь, и потянул вниз трос судовой сирены, которая продолжала реветь, пока мы не увидели, как на холме бородатые священники из Миссии Святого Сердца сбегают к берегу и прыгают в каноэ, которые их туземные слуги уже спустили на воду. Эти миссионеры и их слуги также работали грузчиками, помогая нам разгружать из каноэ и складывать на берегу наши вещи. Они отказывались брать плату за работу, хотя позже приняли от нас скромное пожертвование.

Порт-Морсби (красная стрелка), остров Йул (белая стрелка), залив Холл-Саунд (желтая стрелка). Расстояние между Морсби и островом — 100 км.

«Это, — сказал Хамфрис, указывая на выступ на другом конце острова, — Кайруку, правительственная станция. А это, — указывая на вельбот с крепкими констеблями и белым человеком в парусиновых брюках, — должен быть Линкольн Гарфилд Грант Коннелли, глава местного колониального офиса.* Он британец, как и я, и один из представителей Его Величества в дальних уголках земли, но, судя по его тройному имени, раньше это был американец, о чем он имел право прокричать уже при крещении».

* Нет никакого определенного названия различных должностей чиновников среднего и младшего ранга в колониальном правительстве Новой Гвинеи. Сами они называют себя и друг друга магистратами. В дальнейшем и я буду использовать этот термин — примечание автора.

Примерно в это время выглянуло солнце, и указательный палец Хамфриса метнулся к северу, где далеко в глубине суши виднелись хребты над окружающим их туманом.

«Ага-а, — воскликнул он, как человек, узнавший старого друга, — вот гора Йоль, эта самая высокая вершина, а к северу и востоку от Йоля нас ждет наше великое приключение».

«Было бы хорошо побыстрей отправиться в путь» — сказал я.

Хамфрис повернулся ко мне лицом:

«Ты никогда не ходил по тропам Папуа. У них нет начала, и они ведут в никуда».

«Это даже лучше, — прервал я его. — Тогда нам не нужно идти в какое-то особое место, и мы сможем следовать туда, куда приведет случай. Мне это нравится».

«Да поможет бог твоему невежеству» — с сожалением возразил он и, пошел приветствовать местного магистрата.