Джо и Лори

Мелисса де ла Круз, 2023

1869, Конкорд, штат Массачусетс. После публикации своего первого романа Джо Марч была потрясена, обнаружив, что ее книга стала бестселлером, а издатель и поклонники требуют продолжения. Когда Джо просят придумать новую историю, она на неделю отправляется в Нью-Йорк со своим дорогим другом Лори за порцией вдохновения, наполняя дни музеями, операми и даже чтением самого Чарльза Диккенса. Такое бывает раз в жизни! Но у Лори на уме романтика, и, несмотря на растущие чувства, желание Джо оставаться независимой приводит к отказу от его искреннего предложения руки, отправляя Лори в колледж с разбитым сердцем. Когда он вернется в Конкорд с миловидной девушкой, получится ли у Джо выразить свое истинное желание или она навсегда потеряет любовь всей своей жизни?

7. Волшебство

Одно дело — решиться опозорить собственную семью на страницах еще не написанного романа. Совсем другое, как оказалось, в самом деле сделать это.

Сейчас Джо творила в кабинете на верхнем этаже дома Лоренсов; ей было необходимо физически отделиться от членов своей семьи, чтобы суметь превратить их в то, чем они не являлись, но должны были стать — по крайней мере на бумаге.

Лори в это время шатался по дому или, как он сам выражался, помогал ей.

Дело продвигалось медленно — с точки зрения обоих — но Джо была полна решимости довести его до конца.

— Родриго и Роданте! Мне приходится этим заниматься, Лори. Это моя работа.

Лори бросил на нее угрюмый взгляд с дивана, на котором он распластался, накрыв подушкой лицо.

— Не нравится мне это.

— Что я работаю? — Ее глаза округлились.

Из-под подушки донесся стон отчаяния.

— Ты совсем не отдыхаешь. И я с тобой заодно. Что весьма уныло. Жаль, что у меня совсем не получается развлекаться без тебя. Мы же с тобой так хорошо отрывались вместе, Джо!

— Ну так иди и развлекайся, — отозвалась она, тяжело вздохнув. — Отрывайся по полной. Оторвись за нас обоих, мой мальчик. Тебе не обязательно мучиться только потому, что мучаюсь я. Ты ведь не писатель, как любишь мне напоминать.

— Тоже верно. Это я и хотел сказать. — Лори скатился с дивана, подошел к книжному шкафу у противоположной стены и начал переставлять с места на место дедушкины книги, чтобы хоть как-то себя поразвлечь. Будучи по натуре склонным скорее к музыке и искусству, нежели к чтению книг, он любил расставлять корешки по цвету, что ужасно огорчало Джо.

— Ты не понимаешь. У меня никогда не возникало сложностей при написании книг. — Джо поднялась со стула и стала расхаживать по комнате, словно находилась у себя дома, не забывая, однако, о том, что неважно сколько лет они прожили бок о бок с Лоренсами, их дом ей не принадлежал и никогда принадлежать не будет.

— Знаю, — сказал Лори, садясь на свое любимое место — фортепианный стул. Он начал наигрывать красивую мелодию, новое сочинение Чайковского, совсем недавно дошедшее до них с Континента: «Нет, только тот, кто знал». Джо она была знакома лишь потому, что он всегда настаивал сыграть ее, когда пребывал в меланхоличном настроении.

Она присела рядом с ним, почти непроизвольно. Тяжело было не делать этого, когда он музицировал для нее. Его пальцы почти бесшумно порхали по клавишам, извлекая из них сладкую как мед музыку. Успокаивающие, порой, гипнотизирующие звуки.

Джо положила голову ему на плечо. Ей нравилось ощущать движения его рук. Даже сейчас, когда ее мысли были заняты другими, гораздо менее приятными вещами.

— Никогда не случалось такого, чтобы у меня чего-то не получалось. При должном желании.

— Как насчет танцев? — поддразнил он с озорными огоньками в глазах.

— Зависит от того, насколько удобные на мне туфли. И будет ли кто-то за нами наблюдать. — Она подняла голову и попыталась сдержать улыбку, вспомнив описание их встречи в первой книге.

— Скучные светские разговоры? — покосился на нее Лори.

Джо задумалась.

— Смотря насколько скучные.

Его пальцы забегали быстрее.

— Скучные, как женщины в шляпках с перьями? Как церковный пикник? Как мой дед, когда начинает нудить, чтобы я поступал на юридический в Гарвард?

— Но это разные виды скуки, — запротестовала она.

— Для меня нет.

— Ладно, — согласилась Джо. — Некоторые вещи чуть сложнее остальных. Но не писательство. Во всяком случае не для меня. Для меня это должно быть легко, Лори. Возможно, единственная вещь, которая дается легко.

— Согласен. — Он снова сосредоточился на пианино.

Он беззаботно покачивал головой, длинные темные кудри спадали ему на глаза, подобно челки у пони. Джо было знакомо такое выражение его лица — в те моменты, когда он вдруг забывал обо всем вокруг и оставалась только музыка. В те моменты, когда он был далек даже от нее.

«Вот, значит, как оно выглядит со стороны».

Его руки касались клавиш волнообразными движениями, забегали вперед и возвращались назад.

«Создавать что-то».

Джо знала, каково находиться в комнате с другими людьми и при этом чувствовать себя в полном одиночестве. Быть наедине с собой в мире, о существовании которого известно только ей. Радоваться, предвкушая начало, и бояться конца. Испытывать вину и страх за то, что в реальном мире ничто не будет восприниматься так живо и так по-настоящему.

«Страх того, что я живу в другом мире. В воздушном замке из теней и света, в котором до меня никому не достучаться».

Лори вдруг запел, что получалось у него столь же естественно, как и играть.

Нет, только тот, кто знал

Свиданья жажду,

Поймет, как я страдал

И как я стражду!

Гляжу я вдаль, нет сил!

Тускнеет око!

Ах, кто меня любил

И знал, далеко!..

Ах, только тот, кто знал

Свиданья жажду,

Поймет, как я страдал

И как я стражду.

Вся грудь горит! Кто знал

Свиданья жажду,

Поймет, как я страдал

И как я стражду.

Его голос был чист и нежен, в котором, как и всегда, чувствовалась какая-то смутная печаль, но Джо не могла понять почему. Никогда не задавалась этим вопросом, что само по себе было для нее довольно нехарактерно.

«У него свой собственный замок с тенями. Я это слышу».

«Его музыка выдает сердечную муку, — подумалось ей. — Даже мой жизнерадостный Лори страдает».

«Может быть, вся музыка такая».

Джо подозревала, что это как-то связано с его матерью. В свое время та была знаменитым итальянским сопрано. Джо постаралась представить ее себе — красивую, пышногрудую девушку, сидящую за туалетным столиком в гримерной, в то время как похожий на ангелочка маленький Лори ползал вокруг, роняя вазы с розами от не утративших надежду поклонников и круша все на своем пути. После этого она представила, как ее дорогой Тедди, обливаясь слезами, тянется к маме, которой больше нет…

Смолкли последние ноты.

— Итак? — начал он, роняя руки себе на колени. — Что собираешься делать?

Джо не сразу поняла, что речь идет о ее книге.

Она вздохнула.

— Я… не знаю, правильную ли историю рассказываю. А это важно, Лори. — И немного помолчав, добавила: — По крайней мере, для меня. Поймет ли это кто-нибудь еще или нет.

— Конечно, сюжет истории имеет значение. Но у тебя не останется времени на ее написание, если каждую секунду будешь только и делать, что переживать о том, что писать. Ты бери пример с меня.

Джо насупилась.

— Да что тебе известно о переживаниях?

— Ничего! — рассмеялся Лори. — Об этом-то и твержу: я эксперт в том, чтобы не переживать.

— Ах, как тяжела участь вечного джентльмена. — Она закатила глаза. — Что ж, некоторым из нас приходится работать и переживать. Не все могут следовать идиотологии Тедди Лоренса.

— Я тебя ей обучу! — Он вскочил с фортепианного стула. — Что тебе нужно, мисс Марч, так это перемена ритма… ну или хотя бы смена пейзажа. Поэтому я разработал для нас план, очень хороший. Выше голову! — Лори схватил ее за руку с восторженным выражением на лице.

— Что? — рассмеялась она, вырываясь из его хватки.

— Сюрприз! — Лори любил сюрпризы больше всего на свете. Это все его мини-постановки, вроде разыгрывания пьес в гостиной Джо, как думала она.

— Только чур без прыжков на диване, мистер Лоренс!

— Джо, ты что, мне не доверяешь? — Он выглядел слишком серьезным для Тедди Лоренса. «И пока что на удивление не тщеславным», — подумалось ей.

Она нежно улыбнулась ему.

— Конечно нет.

Он кивнул головой.

— Очень разумно. Но…

Планы так планы!

Два дня ушло на то, чтобы уговорить мистера Лоренса отпустить своего воспитанника в Нью-Йорк, тем более с одной из сестер Марч.

(«В этот воровской притон? Мой внук? Да еще и с такой приличной милой девой, как Джозефина Марч? Сорок сердечных приступов! Вот что мне от тебя достанется!»)

Три последующих дня они упрашивали маму Аббу, и та по итогу согласилась только потому, что ее бывшая соседка, миссис Керк, держала в Гринвич-Виллидже пансион, где Лори и Джо в данный момент и находились.

Когда их поезд прибыл, обед уже давно закончился, а до ужина было еще слишком рано, поэтому они сидели в общей столовой за длинным деревянным столом, пили чай, ели шоколадные конфеты и смеялись над персонами, повстречавшимися в поезде и на улицах по пути сюда.

Затем Лори достал из сумки флягу с бренди из дедовых запасов и плеснул по глотку в каждую из чашек — «Отведаем-ка дедушкиного чаю?!» — от чего их смех стал еще более громким. Почти скандальным.

Пансион был скромным, но чистым. Джо подозревала, что Лори никогда раньше не приходилось останавливаться в столь убогой комнатушке, однако он воздержался от чересчур тривиальных комментариев, что она высоко оценила. Что касается ее собственных впечатлений, то Нью-Йорк оказался еще больше, чем она представляла. Можно сказать, впервые в жизни ее посетили сомнения в том, была ли она на самом деле такой смелой, какой хотела казаться.

— Ты должна мне это позволить, Джо, — сказал Лори.

— Что именно? — спросила Джо, размешивая очередной кусочек сахар — и очередную порцию бренди — в своей чашке. Она подняла тост: — За дедушкин чай!

— За дедушкин чай, — отозвался Лори, чокаясь с ней, но в этот раз не пригубив напитка.

— Развлечь тебя, старушка. Вывести в свет. Показать, какими могут быть выходные в большом городе. — Он выпрямился, радуясь одному только предвкушению их будущих приключений. — Для вдохновения! Каждый вечер новое приключение! Тебе хоть будет о чем писать.

Джо недоверчиво покачивала головой, слушая его восторженные речи. В такие моменты он напоминал маленького ребенка, не старше учеников Мег.

— Мы здесь, Тедди. Разве этого недостаточно?

— Нет, Джо. — Он подскочил на ноги. — Не в твоем случае. Раз уж я взялся исполнять роль музы, то вдохновить тебя — мой долг.

— Муза? Ты! — рассмеялась Джо. Лори прикинулся обиженным. — Это действительно вдохновляет, но мы оба живем в Конкорде, мой милый друг. Откуда нам с тобой знать, что такое настоящие выходные в Нью-Йорке?

— Я навел справки. — Он поднял руку с пачкой билетов и бумаг. — Дед позвонил своему агенту. Я организовал нам настоящую нью-йоркскую жизнь на несколько дней. И вечеров тоже. Ну же, Джо! Дай себя побаловать. Хотя бы один-единственный раз. Ты не пожалеешь!

Джо подобного не ожидала.

— Билеты? Лори, куда? В оперу? Картинные галереи? Музеи? Зачем ты? Не стоило…

— А это не я, сказал же, — улыбнулся он. — Ну серьезно, Джо? Откуда у меня оперные билеты? Я ведь живу в Конкорде, как и ты. Я всего лишь отправил парочку телеграмм… переговорил с нужными людьми…

Джо с удивлением разглядывала билеты, качая головой, а затем опустила их на скатерть.

— Мы ведь не об этом договаривались? Ты должен был готовиться к колледжу, а я — пытаться писать, помнишь?

И правда, в сентябре Лори предстояла учеба в Кембридже — независимо от его воли и желаний, — и до поездки в Бостон ему нужно было одолеть литературу из устрашающе длинного списка. При этом он не только не притронулся ни к одной из книг, но и несколько недель подряд грозился вовсе не поступать к чтению, — то есть вел себя в точности, как Джо по отношению к своему провальному книжному проекту. На них обоих давил груз неизбежного фиаско.

— Фу-у-у! Читать.

— Не кажется ли тебе, мальчик мой, что я могу слегка обидеться на твое неуважительное отношение ко всему, что связано с моей противной профессией?

— Нам не обязательно обоим становиться писателями, — заметил Лори. — Это было бы невыносимо скучно. К тому же, я читал твою книгу.

— Врешь! — сердито вскрикнула она.

— Ну хорошо, — рассмеялся он. — Но когда-нибудь прочитаю. Ты напиши еще несколько… я и их прочту. Пиши-пиши, а со временем я обращусь в поклонника твоей противной профессии, мисс Марч. А пока буду довольствоваться ролью если не музы, то… скажем, маэстро вдохновения.

— Имеешь в виду маэстро отлынивания? — нахмурилась Джо. — Мы ехали сюда, чтобы ото всех спрятаться, забыл? Ты с «Симпозиумом» Платона, а я со своим скандальным и скандально ненаписанным романом. Я даже никаких подходящих красивых вещей с собой не захватила, а даже если бы и взяла, то они все равно были бы недостаточно хороши.

— О чем это ты? — не понял он. — Ты всегда прекрасно выглядишь, разве нет?

Джо поставила чашку на стол.

— Ты не замечаешь, потому что ты — парень. Но платья у меня все неподходящие, да и туфли прошлогоднего сезона, а вот это даже не оперные перчатки.

— Для оперы нужны перчатки?

— Лори, ты неисправим.

Только сейчас Джо заметила искорки в его глазах, осознав, что он ее дразнит.

Она смутилась.

— Издеваешься. Ты ужасен. Ну тебя.

— Зато я хотя бы не капуста, — подмигнул он. — И не зануда-профессор.

— Хотя бы так, — сказала она, пряча улыбку за чашкой. — Негодный мальчишка.

— Да будет тебе известно, дед обо всем позаботился. Они там наверху, все эти женские штуки, и я понятия не имею, что они собой представляют и что с ними надо делать, поэтому, пожалуйста, не проси меня завязать это, застегнуть то, как Эми. — Он и в самом деле выглядел озадаченным, и Джо не могла не рассмеяться.

— Ой, как мило, — вырвалось у нее, и прежде, чем она это осознала, он взял ее за руку.

— Ты волшебная, — простосердечно сказал он, заглядывая ей в глаза. Она не могла отвести взгляд. — Я уже говорил это. Ты волшебный человек, Джо. Иногда мне кажется, что ты могла бы стать… чародейкой.

Она почувствовала, как ее щеки розовеют все ярче, и ничего не могла с этим поделать.

— Хватит! — сказала она скорее себе, чем ему, и отдернула руку. — Ты же знаешь, что я всего-навсего ведьма.

— Ну конечно, — удовлетворенно подтвердил он, снова усаживаясь за стол. — Ведьма. Это же очевидно! Как я раньше не догадался?

Она засмеялась и покачала головой.

— Ах, Лори. Ты просто невозможен. У меня порой складывается впечатление, что тебя вообще не волнует, что я говорю.

— Абсолютно.

— Тебе действительно все равно, какие слова я произношу? Смирился со мной?

— Какое значение имеют слова? Если их произносишь ты. Да, мы иногда ссоримся, но всегда миримся, правда же?

— Правда.

Казалось, Лори хотел сказать что-то еще, но сдержался.

— Что? — Джо отхлебнула чаю. Ей было хорошо, у нее кружилась голова, и она готова была согласиться на предстоящие планы выходного дня.

Лори выглядел непривычно серьезным.

— Ты мой самый лучший в мире друг, Джо. С первого дня нашего знакомства. Вряд ли какие-то твои слова смогут изменить мое к тебе отношение. — Он залпом осушил чашку и поставил ее на стол. — Вот если бы ты была, скажем, Платоном… а слова лились из ужасно нудного «Симпозиума»…

Джо невольно расхохоталась.

— Кто знает, может, и у Платона есть несколько интересных отрывков, — продолжал он. — И я отыщу их… в один пригожий день… если получится.

— Короче, ты никогда не сдаешься, — сказала Джо со вздохом. — Мне нравится это в тебе, мой мальчик. Мне тоже хотелось бы быть такой.

— Хочешь, научу? Покажу тебе, в чем секрет. Ничего сложного, честное слово.

Джо промолчала, но чувствовала, что не может заставить себя отвести от него глаза. Однако ей хотелось это сделать. Между ними случались подобные мгновения. Она хотела быть рядом с ним, стоять в лучах его света, который следовал за ним по пятам, но на таком близком расстоянии ей становилось страшно выдать себя. То ли ему, то ли себе самой — неясно.

В любом случае, бывало, что все шло совершенно нормально: они смеялись, шутили и носились по лугу, как умалишенные. А в следующую секунду он смотрел как-то по-особенному — смотрел на нее по-особенному — и она опускала глаза, разглядывая свои туфли, как застенчивая школьница, которая не может набраться смелости и заглянуть в глаза своему первому возлюбленному.

Всего один взгляд.

Или одно слово.

Постоянная смена эмоций утомила ее, одурманила. Хотя, возможно, дело было в дедушкином чае.

Она заметила, с каким сосредоточением изучает носки своих туфель.

Лори умолк и наклонился к ней. В столовой стало вдруг так тихо, что Джо услышала звон посуды и перепалки горничных в соседней комнате. И когда он заговорил, все перестало существовать, кроме его слов, словно они были единственными людьми на земле.

Он прошептал ей прямо в ухо:

— Полюби себя так, как тебя люблю я, дружище. — И накрыл ее руку обеими ладонями. Его голос прозвучал ровно, но она уловила в нем дрожь искренности и поняла, насколько он серьезен.

Ей стало душно, и сильно заколотилось сердце.

Давно знакомое царство теней поджидало Джо в дверях ее души. На нее надвигалась волна паники. Она чувствовала себя пленницей внутри своего тела, и ей хотелось непременно вырваться из этих пут. Будто от этого зависела ее жизнь, но она не знала почему.

«Это Тедди. Всего лишь Тедди. Ты его не боишься».

«Не боишься».

Она отпустила его руку.

— Вот это секрет, — дрожащим голосом выговорила она. — Постараюсь запомнить.

— Не беспокойся, — отозвался Лори, легонько касаясь ее пальцев своими. — Я не дам тебе забыть.

Чашка затряслась у нее в руках. Она поднялась из-за стола, не зная, что делать дальше.

— Перестань. Хватит нести чепуху. Я сяду писать, а ты откроешь своего Платона, не то наведу на тебя порчу, и не видать тебе колледжа.

Он поднял обе руки вверх.

— Понял.