Я не забуду тебя

Мелисса Ролос

Самое сложное, это потерять близкого тебе человека. Просто в один «прекрасный» момент ты узнаешь, что он пропадает без вести, что… Возможно, ты больше его никогда не увидишь. Девушка почувствовала, как внутри что-то сломалось, и на время она просто выпала из жизни. Через довольно долгое время Настя не без помощи приходит в себя и начинает опять жить, только вот и здесь судьба подставила подножку. Девушка теряет память и забывает того, которого любила больше жизни…

Глава 3

Кроме Никиты ко мне так никто и не приходил в больницу. Даже родители перестали появляться последнюю неделю. Они объясняют свое отсутствие тем, что оба допоздна задерживаются на работе и что оба жутко устают. Кстати, я в больнице уже две недели, если не больше. Если честно я уже сбилась со счету. Ох, как мне осточертели эти белые стены, белое постельное белье и… скука!

Мне абсолютно нечего было делать, кроме как лежать на кровати и пялиться в потолок, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь или кого-нибудь из прошлого. Но безрезультатно. Единственное, что немного разбавляло мою жизнь красками, это Никита. Парень каждый день регулярно приходит ко мне, много времени сидит в палате, всячески развлекая мою скромную личность. Я знала, что у него работа, говорила ему, что не надо сидеть здесь со мной, но он упорно отключал свой сотовый, заходя в палату, и проводил время со мной. Иногда приносил мне интересные книги, но я их слишком быстро читала, поэтому скука все равно доставала меня.

В палату как всегда вошел врач и поставил перед моей кроватью электронные весы.

— Вставай на них! — велел он.

Я нахмурилась.

— Это еще зачем? — спросила.

На самом деле я догадывалась. За все пребывание в больнице я почти ничего не ела. Во-первых, мне нравится моя худоба: тоненькие руки, стройные ноги, идеальный изгиб талии, скулы, бледнота… Я могу очень долго перечислять все плюсы худобы. На телефоне я видела себя помладше и испытывала к себе только отвращение. Как я могла жить в таком жирном теле? А во-вторых, мне не надо, чтоб меня в больнице заперли еще и из-за Анорексии.

Нет, я вовсе не больна ей! Анорексия — это нервное расстройство, а я чувствую себя прекрасно. Но вряд ли кто-то будет слушать меня. Они будут видеть цифры на весах и думать о том, что мне срочно нужна медицинская помощь.

— У меня есть предположение, что твой вес намного меньше нужного. К тому же мне медсестра пожаловалась на то, что твоя еда вот уже третьи сутки подряд остается нетронутой.

— Но мне приносит еду Никита. И она намного вкуснее больничной!

— Я проверял пакеты Никиты. Книги, книги, и еще раз книги… Хотя нет, он приносил яблоки. Проверим где они?

Не дожидаясь ответа, он открыл мою прикроватную тумбочку, и оттуда сразу же вывалилось пару яблок. Поджав губы, я молилась, чтобы он оставил меня в покое и ушел. Но мечтать не вредно, поэтому я решила поставить условие.

— Я встану на эти чертовы весы, только если вы пообещаете, что я сегодня же буду выписана из больницы.

Теперь врач нахмурился. Его серые глаза сверкали гневом, но он глубоко вздохнул, взъерошил свой седой ёжик на голове и спокойно ответил:

— Это невозможно.

Его ответ разозлил меня, но я не подала виду. Если я сейчас начну кричать и как-то не так себя вести, то тогда меня точно в психушку упекут. Не дай, боже!

— Почему же? — спросила я совершенно невозмутимо. Главное спокойствие!

Со стороны это было похоже, наверное, на светскую беседу, а не на глубокий спор — с таким спокойствием мы разговариваем. Но я не сдамся и добьюсь своего. Мне надоела эта чертова больница, и находиться здесь дальше мне просто невыносимо. Или же я свихнусь, и меня точно упекут в дурку.

— Ты еще недостаточно окрепла после аварии и…

— Со мной все замечательно! — перебила его я. — Перт Витальевич, это мое условие!

После еще пары реплик, он все же согласился. Я встала с жесткой кровати и с нарастающим интересом встала на весы. При росте 165, мой вес оказался… 40 килограмм! Боже, какая идеальная цифра! Сейчас мне вполне можно поддерживать этот вес, а не голодать дальше.

Мой лечащий врач недовольно покачал головой, встревоженно смотря на весы.

— Мало. Очень мало! — пробормотал он и вышел из палаты.

Я же продолжала смотреть на цифры на весах. Как красиво… Как прекрасно знать, что ты такая худенькая. Что никто не сможет больше сказать мне, что я тяжелая или как-нибудь обозвать.

— Анастасия, ты прекрасна! — сказала я сама себе. Как говорится, сам себя не похвалишь — никто не похвалит!

Рассмеявшись над своими мыслями, я в отличном расположении духа стала собирать свои немногочисленные пожитки в рюкзак. Отвлек меня от моего дела вошедший в палату Никита.

— Ты куда-то собралась? — вместо приветствия спросил он, нахмурившись. Мне не нравится, когда он хмурится и грустит.

Вместо ответа я бросилась ему на шею и крепко обняла в порыве радости. Парень в недоумении обхватил мое тощее тело руками, совсем не понимая, что здесь происходит.

— Меня выписывают, Ник! — визжала я.

Моим эмоциям не было предела, и в порыве я слегка чмокнула друга в губы. Я хотела уже отойти от него, но он схватил меня за руку и тесно притянул к себе, требовательно целуя в губы. Из-за того, что я не ожидала такого поворота событий, мой рот раскрылся, и язык Ника мгновенно ворвался в мой рот и я… Ответила на поцелуй…

Я сама не поняла, как что получилось, но вот уже наши языки сплелись в каком-то диком танце. Первая разорвала идиллию я, когда мои ноги уже обвились вокруг торса Никиты, а сам парень крепко прижимал меня к себе, удерживая на весу за ягодицы.

— Что мы делаем? — прошептала я, уткнувшись ему в шею носом и тяжело дыша.

— Не знаю. Но если ты сейчас же не прекратишь дышать мне в шею, то я могу не сдержаться… — хриплым от охватившего его желания голосом, сказал Никита.

Я сразу же слезла с него и отошла на безопасное расстояние вытянутой руки. Конечно, вряд ли можно это расстояние считать безопасным, но все же.

— Это неправильно! Черт, Настя, прости. Я не должен был этого делать! — он схватился за голову и отошел еще дальше, пока не уперся спиной к белой стене.

Я не поняла, почему он так отреагировал. Всего лишь поцелуй. Как будто он что-то запретное сделал. Это странно.

— За что ты извиняешься? — спросила я, изобразив на лице недоумение. — Мне все понравилось.

Он оторвал взгляд от своих черных кроссовок и пристально посмотрел на меня. Он будто искал во мне признаки того, что я вру. Глупый. Ведет себя как маленький наивный мальчик, который первый раз влюбился и только еще учится ухаживать за девочками. Но почему-то я прекрасно знаю, что это не факт. Он просто не верит в то, что я сейчас сказала. И вот этого я понять уже не могу. Почему?

Может этот парень любил меня, а я не отвечала ему взаимностью до этого времени, тем самым мучая. Но с чего бы мне его динамить, если за все время нашего общения, я смогла понять какой он всё-таки идеальный.

Медленно я приблизилась к нему. Я видела его непонимание в глазах, видела, как он напрягся, но… Я лишь опять поцеловала его. Он отвечал робко, и в этом поцелуе ясно выделялась его сильная любовь. Как давно он любит меня? За что?..

Столько любви было всего лишь в одном поцелуе… Я не знаю, любила ли я его, но знаю точно, что он мне сильно нравится. Меня тянет к этому парню, и… Я хочу быть с ним… Да, и мне плевать, что я ничего о нем толком не знаю, — точнее выразиться: не помню! — Он две недели был со мной, две недели поддерживал и откладывал все свои дела на потом. Ради меня он откладывал все. И проводил время со мной.

Он, наконец, оторвался от моих губ и крепко прижал меня к себе, положив подбородок на мою голову, он пробормотал:

— Не отпущу… Никому больше не отдам… Я не потеряю тебя опять… Мы — вместе!

А я была и не против последней сказанной им фразой. Наоборот, после его слов, по телу разлилась приятная волна тепла, и мне было хорошо.

— Почему «опять»? — спросила я, но парень не ответил.

Я не поняла, что значит эта фраза… «Я не потеряю тебя опять» — что оно означает? Почему «опять»? Почему он должен меня потерять? Эта фраза меня напугала. Я тоже не хочу его терять.

— Да. Мы — вместе! — уткнувшись ему в грудь, пробормотала я для себя и широко улыбнулась.

В моей голове взорвалась резкая боль и перед глазами замелькали картинки, словно фильм. Я стиснула зубы и смотрела.

« — Насть, этот парень не для тебя. Понимаешь, тебе всего тринадцать, а ему уже семнадцать. Это не нормально и сразу ясно, что он играется с тобой, как с куколкой! — размахивая руками, кричит на всю улицу миловидная девочка. Ее темно-каштановые кудрявые волосы растрепались на ветру, щеки горели нежно-розовым румянцем, а голубые глаза полыхали яростью.

— Но он говорит, что любит, Юль! — сбитая с толку говорила я. — С твоих слов получается, что он врет?

В жизни каждого человека любовь встречается дважды. Первая и настоящая. Если моя первая уже давно прошла, то может быть вот она настоящая?

Она внезапно схватила меня за руки и закричала пуще прежнего:

— Если бы он любил тебя, то сделал бы все, чтобы ты не плакала из-за него. Не было бы вот этих порезов на твоих запястьях, — она дернула рукав моей толстовки вверх, открывая мои раны, на которых были засохшие капельки крови. — Ты бы не курила одну за другой! — она запустила свою руку в мой карман и вынула пачку сигарет, бросив ее на землю. — И не было бы истерик ночами и разбитых в кровь кулаков… — она заглянула мне в глаза и обняла. — Тебе же всего тринадцать, Насть. Разве девочки в этом возрасте так страдают? Просто если настанет такой момент, что тебе придется выбирать: не выбирай его. Он не для тебя.

— Хорошо… Обещаю…»

***

— Дом, милый дом, встречай! — крикнула я, когда мы с Ником уже заходили в дом, где я жила на протяжении многих лет.

У него на плече моя черная сумка, крепкая мужская рука крепко держит мою худенькую ладонь. Так непривычно и… Приятно!

Дом ответил мне абсолютной тишиной. Да уж, замечательно меня родители встречают!

Последнюю фразу я, видимо, опять сказала вслух, потому что мне ответил Никита:

— Может они на работе. Чего психуешь сразу?

— И вовсе я не психую! — пробормотала я, заплетая волосы в хвост.

Я сама поняла нелепость своей злости и успокоилась. Учитывая то, как они меня навещали в больнице, то работа им важнее меня. Такое, конечно, часто случается, что родители других детей практически живут на работе, но неприятно, что такая же история случилась и со мной.

— Пошли, попьем кофе, — я потащила его за руку в сторону кухни и уже там усадила за стол.

После того как я налила нам обоим по кружке крепкого кофе и уселась за стол напротив Никиты, парень, нахмурившись, смотрел на меня.

— Ну что? — не выдержала я такого пытливого взгляда на себе.

— Ты похудела. Сильно.

Я бы обязательно побледнела еще больше, если бы это было возможно, но моя бледность лица и так была белее некуда.

Вот только не хватало еще, чтобы Ник начал тут пытаться меня откармливать.

— Тебе кажется. Я чувствую себя прекрасно! — я постаралась мило улыбнуться ему, но Ник еще больше нахмурился.

Вот это влипла! Он же сейчас еще, не дай Боже, на весы поставить захочет. Не встану сама — насильно поставит.

И чего он хмурится, подумала я, продолжая пить крепкий кофе без сахара и молока.

— Окей, если с тобой всё нормально, съешь эту конфету! — он ухмыльнулся и протянул мне мятную конфетку в виде леденца. По сути, от одной конфеты моей фигуре ничего не грозит, но я просто совсем не голодна.

Медленно я взяла конфету, распечатала ее под внимательным взглядом своего парня, и хотела было уже забросить ее в рот, но в дом вошли родители. Решив воспользоваться возможностью не есть ее, я бросилась к ним, бросив конфету на стол.

Я заметила, что Никите не понравился такой поворот событий, но сделала вид, что не заметила его хмурого взгляда.

Я выскочила в коридор и увидела своих ненаглядных родителей, которых не видела около недели. Они… Выглядели напряженными и старались не смотреть мне в глаза. Что происходит?! Что-то случилось? Кто-то умер? Что?

— Мам, ты такая красивая! — воскликнула я, вместо вопросов, которые так и крутятся у меня в голове.

Мама и правда была очень красивая. Ее стройную фигуру обтягивало весьма красивое черно-голубое платье, в руках небольшая сумочка, золотые серьги и тоненькая золотая подвеска. Темно-каштановые волосы спадали на плечи до пояса, серые серо-голубые глаза все еще были яркими, не смотря на возраст. И не скажешь же, что этой женщине уже тридцать шесть лет. Выглядит она скорее на двадцать пять.

— Дочь… — начал отец, но его перебила мама.

— Нам надо поговорить…

Я ждала, когда они скажут хоть что-то, но оба молчали. Отлично вообще. Сами хотели поговорить, а сейчас будто в рот воды набрали.

— Ну? — поторопила их я.

Я не люблю, когда тянут кота за хвост и хочется сразу уладить все проблемы и непонимания, но и мама, и папа все мялись.

Родители переглянулись и посмотрели на моего парня. Чем он им мешает? Что они хотят такого сказать, что им не нужны лишние уши? Но… Никита не лишний. Он мой парень.

— Никита, ты не оставишь нас одних? — робко попросила мама, теребя в руках свою сумку.

— Нет! — твердо сказала я, выставив руку в сторону, мешая тем самым парню пройти мимо. — Мне нечего скрывать от Никиты.

— Насть, все в порядке! — голубоглазый заглянул мне в глаза и успокаивающе сжал мою ладонь. — Позвони мне, как освободишься, и мы поговорим.

Поцеловав меня в щеку на прощание, парень кивнул и молча вышел, оставляя меня наедине с моими дорогими родителями. После того, как за Ником закрылась дверь, я почувствовала себя слабой и беззащитной, как в детстве. Будто я одна в этом мире и мне придется без чьей-либо помощи выбираться из ямы, которую мне кто-то так отчаянно роет. А может даже не просто яму, а могилу.

— Мам, пап, что происходит? Вы можете мне хоть что-нибудь объяснить, или так и будете молчать?